Алексей Александрович Зимарев
Путешествие в Четкарино
– Ай! – закричала вдруг Светка. – Мышь!
Она резко вскочила на ноги и отбежала в сторону. Я глянул на её место. И точно. С краю сестриного полотенца лежало несколько сочных стручков гороха, оставленных на десерт, пока Светка лопала бабушкины пироги с грибами и с картошкой. А сейчас самый крупный стручок держала в своих крепких лапках большая мышь-полёвка. Я наклонился и разглядел бурую короткую шерсть с тёмной полоской на спинке. А Юрка, изловчившись, взял правой рукой грызуна и посадил его на раскрытую левую ладонь. Полёвка даже не испугалась, а продолжила своей заострённой мордочкой с острыми зубками грызть спелые горошины, смешно глядя на нас чёрными глазками.
– Ну, и кого вы тут испугались? – весело спросил Трегубов. – Видите, она даже не кусается.
Ольга тотчас оторвала кусок газеты, а Юра положил на него мышь. Светлана, расхрабрившись, отломила от вкусного бабушкиного пирога с грибами кусочек и положила перед полёвкой. Мышка с удовольствием лакомилась угощением, держа кусочек двумя лапками.
Неожиданно осмелев, я одним пальчиком осторожно погладил полёвку. Да, на спинке шерсть жёсткая. А вот брюшко – светло-серое и более мягкое. Ребята тоже по очереди подходили к смешной мышке. А та, нисколько нас не боясь, пробовала вкусное угощение.
– Ну, ладно, собирайте пожитки, – сказал Юра, – а я отнесу полёвку подальше от горохового поля.
И Трегубов, посадив смешную мышку на ладонь, быстро двинулся к дороге. А мы с рюкзаками за плечами вновь бодро зашагали по тропе в сторону села Четкарино. Не удержавшись, я подбежал к кустам гороха и ещё нарвал крупных спелых стручков. Рассовав их в рюкзак и по карманам, я бегом бросился догонять ушедших вперёд друзей.
Глава III.
Случай на реке Ольховке.
В течение следующего часа мы шли молча, так как думали, что потеряли много времени у горохового поля, и нужно поторапливаться. Тропа то становилась шире, то сильно сужалась так, что пройти мог только один человек. Мы выходили на узенькие полянки без цветов, а затем вступали в небольшие рощицы молоденьких берёзок. А над нами в бездонной небесной синеве какая-то невидимая птица выводила красивую звонкую трель. Салиевы мне сказали, что это поёт жаворонок.
– Мы не опаздываем? – спросила Ольга.
– Нет, время ещё есть, – заявил Юра. – Скоро будет речка Ольховка. Там сделаем большой привал. А прошли мы уже около половины пути, так что в Четкарино будем вовремя.
И тут, как по команде, деревья рощицы словно расступились, и показался берег речки, густо заросший камышом. Значит, это и была Ольховка. Оглядевшись по сторонам, я заметил растущие кое-где деревья ольхи вперемешку с берёзами. Что ж, название реки теперь понятно. Прямо у камышей, на берегу, трава оказалась сильно примята, как будто здесь был импровизированный пляж. А чуть дальше от речки тянулась небольшая зелёно-розовая полянка. Розовый цвет ей придавали цветы иван-чая.
– Ну, всё, привал на час, – сказал Дима.
Но не успели мы расположиться у речки, как Света подошла ближе к воде, словно к чему-то прислушиваясь.
– Там кто-то есть! – вдруг крикнула она. – Кто-то большой и страшный! Вон, в зарослях камыша!
Я оглянулся и заметил, как какая-то тёмная тень скользнула между камышами. Кто же это? Я медленно двинулся вперёд, осторожно раздвигая руками жёсткие стебли камыша.
И вот передо мной предстала во всей красе большая серая цапля с длинным чёрным хохолком на голове. Птица медленно ходила в воде, что-то высматривая в ней. Я, затаив дыхание, следил за птицей, стараясь не спугнуть её. Цапля остановилась и застыла неподвижно на одной ноге, сильно изогнув свою шею. И стала очень похожа на изящную статую.
Но вот она чуть наклонила головку, резко опустила длинный жёлтый клюв в воду и тотчас вытащила его обратно. Из клюва торчала зелёная лягушка. А цапля, запрокинув голову вверх, быстро проглотила её.
– Вот это да! – воскликнула незаметно подошедшая сзади Светка.
Цапля резко обернулась и, увидев нас, быстро шагнула вперёд, и стебли камыша сомкнулись за ней.
– Эх, спугнули мы её! – обиженно произнёс Димка, подошедший с ребятами ближе к нам.
– Давайте лучше поищем гнездо цапли, – предложила Оля, стоявшая чуть в стороне. – Там давно уже должны птенчики вылупиться.
– Насколько я знаю, они часто устраивают гнёзда на деревьях, – деловито произнёс Трегубов.
Мы огляделись и увидели невдалеке ольху и берёзу. Но никакого гнезда в их ветвях не заметили. Может, гнездо цапли где-то дальше?
И тут из камышей вновь донёсся какой-то шорох. Едва только я успел раздвинуть стебли, как заметил, что цапля взлетела вверх с небольшой рыбёшкой в клюве. Мы во все глаза следили за ней и увидели, как она опустилась куда-то в траву на берегу. Наверное, там у неё гнездо.
Мы быстро двинулись вперёд. И вскоре заметили в траве у камышей большое гнездо в форме перевёрнутого конуса. Из гнезда торчали четыре головки с клювиками. Птенцы были уже достаточно большими. Лёгкий пушок виднелся вместо оперения. У цапли во рту уже не было видно рыбёшки. Она поочерёдно подносила свой клюв к птенчикам, кормя их. Каждый из птенцов так и норовил чуть отодвинуть другого, чтобы получить больше еды.
– Ой, как интересно! – прошептала Светка. – Я никогда не видела, как цапля кормит птенцов.
А серая птица с хохолком в это время, расправив крылья, улетела с гнезда к речке. Очевидно, за ещё одной рыбкой. Мы уже решили вернуться к месту намеченной стоянки, как вдруг Светка воскликнула:
– Смотрите скорее! Камышовый кот!
Мы оглянулись. Кот был самым обыкновенным: рыжим с белыми пятнами. Но он вальяжно расхаживал в зарослях камыша у воды, временами наклоняя голову вниз. Вначале мы подумали, что большой котяра просто так бродит по берегу речки. Но вот кот пригнулся, на секунду пропав из вида. А затем его толстая морда вновь показалась между стеблей камыша у самого гнезда цапли. Кот на мгновение замер, готовясь к прыжку.
– Да он решил полакомиться птенчиками! – крикнул Димка. – А ну, кыш отсюда, разбойник!
И Салиевы, громко крича, бегом бросились вперёд. Кот резко поднял свою морду вверх, глядя на непрошеных гостей. А затем, сердито фыркнув, кинулся прочь, вскоре скрывшись в высокой траве. Мы же решили вернуться к нашей стоянке и выпить горячего чайку.
Я налил уже чуть остывший чай в крышку от термоса. И пока оглядывался по сторонам, не заметил, как на край крышки с чаем уселся большой овод. Он чуть шевелил своими прозрачными крылышками. Коротенькие лапки едва касались головки насекомого. Я поднёс указательный палец к оводу, и он тут же очутился на моей руке, недовольно жужжа. А затем, зашевелив крылышками, резко сорвался с места и унёсся прочь. А я же тем временем вольготно растянулся на траве и, прикрыв от дневного светила лицо крепкой, задремал, убаюканный тёплым ветерком.
