Алексей Анатольевич Кадигробов
Рейс 307
ГЛАВА 16
Константин – второй пилот, спустившись вниз по узкому, похожему на большую, вертикальную трубу проходу оказался на капитанском мостике. Это место скорее напоминало одну из бойлерных в подвале большого дома, по которым в беззаботном детстве лазал он с друзьями – сорванцами.
Сейчас Косте было всего тридцать пять, и воспоминания о детстве были всё ещё свежи в его памяти.
Повсюду, куда не повернись, проходили кабеля, трубы разных размеров, торчащие из них большие манометры, и краны, раскрашенные в красный цвет, что придавало им особой значимости.
Спустившись вниз ещё на один уровень, он попал в некий коридор, по обе стороны которого были видны овальные проходы в другие отсеки. Сверху послышался звон туфель по трапу. Костя спрятался за перегородку следующего отсека. « Наверное, механик лезет», – подумал он. « Ну, сейчас я его встряхну».
Прижавшись к трубам, второй пилот затаил дыхание и стал ждать. Взгляд его шарил по отсеку, пытаясь подробней ознакомиться с обстановкой. Наконец он заметил, что в районе его левого плеча нечто чёрного цвета, свисающее сверху. Костя, повернув голову влево, после чего взгляд его пополз вверх. Чёрная, как ему казалось, тряпка, мирно свисающая над его плечом, оказалась прядью волос бледного женского лица, нависшего над ним. Открыв рот, оно смотрело на него белесыми глазами. Костя, вскрикнув, ввалился в предидущий отсек прямо под ноги спустившемуся бортмеханику.
– Костян! Ты чего? – опешил тот.
– Там, – дрожащей рукой указал Костя на соседний отсек.
– Что там? – серьёзно спросил механик, глядя на напуганного товарища.
– Ведьма! Там, слева, вверху, – дрожащим голосом добавил второй пилот, продолжая трясти рукой в направлении отсека.
Пока механик шёл в направлении перегородки, второй пилот оставался сидеть на полу, обнимая трап.
Механик переступил через перегородку и осмотрелся. Слева шёл трубопровод и кабель-трасса, а справа длинная, на весь отсек стенка, с дверью в конце. Он дошёл до конца стенки. Дверь оказалась открытой. Внутри стоял длинный стол с лавками по обе стороны, на стенах висели агитационные плакаты и фотографии японских военачальников в рамках, на дальней стенке, на специальных уступах лежал самурайский меч, а над ним круглые часы, стрелки которых остановились, на без четверти восемь.
Следующий отсек был намного меньше. На его площади размещался высокий, металлический шкаф, стол и электроплита.
Механик заглянул в шкаф. Там хранились брикеты с замороженными овощами и зеленью.
Заглянув под стол, он обнаружил бумажные ящики, увидев открытый «Мех» достал жестяную банку.
– Консервы, – пробурчал он себе под нос.
Увидев спускающегося Стратежника, Костя встал с пола и отряхнулся.
– Ну, что? – спросил командир спустившись.
– Осматриваемся, Владимир Васильевич, – доложил второй пилот.
* * * *
Странная компания из трёх человек остановилась метрах в десяти от субмарины.
– Поразительно, – причитал профессор. Я, как историк, мог бы побиться об заклад, что все эти лодки были потоплены американцами.
– И вероятно проиграли бы, – задрав голову вверх, констатировал Атласный.
– Да, – согласился Бородин. Странно, но да.
– Кого я вижу, – послышалось сверху. Профессор! – склонившись над перилами, кричал Живцов.
– Я так и знал что это вы! – крикнул возбуждённый преподаватель. А ну-ка живо спускайтесь оттуда!
– Всё в порядке проф. Лучше поднимайтесь к нам. Теперь наша очередь вам экскурсию показывать, – склонился рядом с Живцовым Самойлов.
Подниматься им пришлось тем же путём, что и всем. Профессору не по душе были такие аттракционы, однако выбора не было, уж очень хотелось прикоснуться к истории. Он кряхтел и путался в лямках спасательного жилета, пока, наконец ему не помог Никита. Вскоре все трое были наверху.
– Это вы стреляли из пулемёта? – первым делом спросил профессор, показывая на орудие.
– Из зенитки? Да. – Поправил его Живцов.
– Вы без этого не можете! – Проворчал Бородин.
– А что у вас в пакете? – Поинтересовался Самойлов.
– Стюардессы снарядили нас провизией, на тот случай если мы встретим экипаж, – ответил Атласный.
– Тогда добро пожаловать на борт. Наш экипаж уже внизу, – пригласил Самойлов, показывая дорогу.
Бородин со своими спутниками не заставили себя ждать и полезли вслед за молодёжью вверх по трапу, поднимаясь на рубку, чтобы потом через входной люк спуститься в чрево железного кита.
– Проходы здесь узкие, я надеюсь, вы не станете нашей пробкой, – обратился Живцов к комику.
– Живцов, что за манеры, – вступился профессор.
– Ничего, ничего, – отозвался Семён Яковлевич. Молодой человек, не пытайтесь шутить лучше меня. Я хоть и полный, зато эластичный, – успокоил он студента.
ГЛАВА 17
Доехав до кухни, Надежда отвела в сторону занавеску и прокатила вперёд тележку, после чего повернулась назад, чтобы растянуть занавеску по-прежнему. Закончив с занавеской, девушка устало зевнула, прикрывая рот тыльной стороной ладони и взявшись рукой за тележку окаменела.
На верхней полке тележки вместо подноса с напитками белела пелёнка, посредине которой лежал окровавленный младенец, Надежда даже не сразу поняла что это. Она наклонилась поближе. Глаза младенца внезапно открылись, глядя на неё пустыми глазницами.
– Мама, – пробасил он.
Надежда вскрикнула и задев посуду на полке упала в обморок рядом с тележкой.
Истошный крик стюардессы породил на борту авиалайнера тишину.
Первой бросилась на помощь её напарница. Вера забежала на кухню.
– Боже мой! – бросилась она к подруге.
– Надя, Надюша, что с тобой? – Вера убрала в сторону тележку и опустилась на колени у головы подруги, затем немного сориентировавшись, поднялась к аптечке и извлекла оттуда нашатырь.
В это время из – за занавески показалась голова Ольги.
– Что у вас случилось? – обеспокоенно спросила она.
– Вот, – растерянно показала Вера на вторую стюардессу, распластавшуюся на полу самолёта.
Ольга рысью пересекла пустой салон бизнес – класса и выглянула в общий салон.
– Врач есть на борту? Человеку плохо! – Сказала она и вернулась на кухню.
– А кому сейчас хорошо? – произнёс Красовский, лениво покидая своё место и направляясь в нос самолёта.
– А курить он шёл быстрее, – сказала одна из студенток.
Когда Ольга вновь показалась на кухне, Надежда уже подавала признаки жизни, – нашатырь сделал своё дело. Девушки помогли ей перебраться с пола в кресло салона бизнес – класса. Вера пошла за стаканом воды.
– Ну, что у нас тут, – вошёл в салон Красовский со своей дежурной фразой.
– Вот, стюардесса в обморок упала, – тихо сказала Ольга, показывая взглядом на полу – лежачую в кресле Надежду.
– Вы позволите, – отстранил он Ольгу и присел на соседнее кресло.
Надежда отпила пару глотков из стакана, принесённого Верой.
– Включите в салоне свет, – распорядился трансплантолог, после чего взялся за левую руку «больной» и посмотрел на часы.
– Пульс слабоватый, но быстро восстанавливается. Вы когда последний раз ели? – Спросил он у стюардессы через минуту исследований.
– Ещё до взлёта, – слабым голосом ответила она.
– Немедленно съешьте или выпейте что – ни будь сладкое, а затем советую как следует подкрепиться. У неё истощение и в связи с этим упадок сил, – обратился он к Вере. Следить надо не только за фигурой, девушки, но и за состоянием организма, – изрёк он. А теперь простите, у меня там выдыхается коньяк, – добавил он и удалился на своё место.
Надо было его раньше позвать, – обратилась Вера к Ольге. С его одеколоном и нашатырь бы не пригодился, – улыбнулась она.
Красовский вошел в общий салон.
– Что случилось? – Спросила полная женщина из первого ряда.
– Стюардесса переборщила с диетой, простите за каламбур, – ухмыльнулся врач. Случился голодный обморок. Сейчас ей уже лучше. Если у кого-нибудь возникнут вопросы относительно здоровья – милости прошу. Где находиться мой кабинет – вы знаете, – добавил он, проходя на своё место.
– Странное место, – задумчиво произнесла учительница младших классов, всматриваясь в иллюминатор. Прошло уже больше двенадцати часов, а мы ещё не увидели ни одного проблеска солнца.
– Да, – мрачновато, – согласилась с ней Ольга, вернувшаяся на своё место. Пасмурная погода, как в Питере или Лондоне.
– Да, – посмотрела на неё подруга, но там же есть и день, и ночь, а здесь всё как будто в одной поре. Странно.
Рыжая студентка со своей подругой, закутавшись в пледы, прижимались друг к другу как котята, стараясь согреться. Сырость, проникшая в салон с улицы, окончательно выхолодила салон авиалайнера. Она оседала испариной на стёклах иллюминаторов и пыталась заползти под небрежно наброшенные на пассажиров пледы, под манжеты рубашек и отвороты воротников, пытаясь своей холодной и влажной рукой лишить людей покоя и сна. Похоже, не касалось это лишь краснолицего бизнесмена, захрапевшего после отключения монитора, до этого принявшего обильное количество спиртного, и врача, прибывающего в похожем состоянии.
Вера приняла у напарницы поднос из-под еды и отнесла его на кухню. Через минуту из кухни повеяло кофе, после чего появилась Вера и вставила стаканчик с душистым напитком в озябшие ладони подруги, после накинула на Надежду плед, и завернувшись в такой же, села рядом.
– Ну, ты меня подруга и напугала, – сказала она.
– Я и сама не на шутку перепугалась, – ответила Надя, отпивая глоток. Диета тут не причём. Видела бы ты то, что померещилось мне, – шёпотом сказала она, повернувшись к Вере, после чего Надежда шёпотом рассказала напарнице о своём видении.
– Вот это страсти, – не веря своим ушам, вымолвила та.
– К чему бы это? – Задумчиво произнесла Надя.
– Может это у тебя чувство вины после аборта? – Аккуратно, чтобы не обидеть подругу предположила напарница.
– Нет никакого чувства вины. – Отрезала Надя. Ты что, забыла, как этот козёл со мной поступил? – Сказала она, резко повысив тон и встав с кресла.
– Нет, нет, я не об этом, – поспешила оправдаться подруга, – я имела в виду, ведь в ребёнке не всё от отца, половина есть и от матери. – Быстро прощебетала Вера, после чего в воздухе повисла тишина.
– Всё, хватит. Пошли работать, – Надежда присела на корточки рядом с тележкой и начала собирать упавшую с полок посуду.
Вера поднялась с кресла и пошла в общий салон, посмотреть всё ли в порядке. При выходе из салона бизнес – класса она столкнулась с пассажиром в дорогом костюме, до этого сидевшего тихо и незаметно.
– Простите. – Извинился он. В салоне холодно, люди замёрзли. Предлагаю спуститься вниз и развести костёр.
Стюардессы и сами в своих коротких форменных юбках продрогли до костей, поэтому Вера не стала с ним спорить.
– Попробуйте, – тихо сказала она.
– Мне понадобиться бумага, что-нибудь горючее, спирт или одеколон, не важно.
– Хорошо, – ответила она и исчезла на кухне.
ГЛАВА 18
Подводная лодка I – 403 – когда-то грозное оружие японского императорского флота, сейчас беспомощно лежала брюхом на грунте, напоминая выброшенного на берег, огромного кита. Его серая «туша» сейчас мало чем выделялась из общего унылого пейзажа. Наверху субмарины шла еле заметная возня, напоминавшая птиц, первыми прилетевших поживиться.
После экипажа самолёта, первым внутрь спустился Самойлов, следом, без каких-либо проблем – Атласный. Никита спускался третьим, передав пакеты с провизией вниз.
– Везёт мне последнее время на малогабаритные помещения, – причитал он.
– Постойте, профессор, – остановил Живцов своего преподавателя, уже приготовившегося спускаться в люк. – Взгляните-ка, протянул студент бинокль. Что вы об этом думаете?
Профессор, вращаясь вокруг своей оси, внимательно изучил окружающий их ландшафт.
– Интересно, протянул он, не отрываясь от бинокля. Похоже мы в некоей природной чаше.
– Да уж, интересно. – Буркнул Жива. Интересно как отсюда выбираться будим.
– Надо посоветоваться с экипажем и разработать план нашего спасения. – Решительно заявил профессор, и отдав бинокль, стал спускаться вниз.
– Ну, что же – пошли разрабатывать, скептически согласился Живцов, ещё раз осмотревшись.
* * * *
Механик снял китель и шарил взглядом вокруг, пытался найти, на что бы его повесить. Не найдя ничего подходящего он пошёл в кают-компанию, логично предположив, что там-то должна быть вешалка. По пути он столкнулся со Стратежником.
– Ну, что – осмотрелся? – Спросил командир.
– Пока только на камбузе, Владимир Васильевич. Провизия есть – в основном консервы.
– Хорошо, молодец! – похвалил командир.
– Там ещё плита для готовки стоит, попробую с ней разобраться.
– Действуй! – Согласился Стратежник.
Механик повесил китель и фуражку, после чего, закатав рукава, пошёл к плите. Через несколько секунд освещение на субмарине резко потускнело. Все кто в этот момент находился внутри, настороженно посмотрели на ближайшие к ним лампы. Механик поднёс ладонь к горизонтальной поверхности плиты, почувствовав тепло, он довольно улыбнулся и принялся открывать консервы первым попавшимся ножом. Он вёл холостой образ жизни, поэтому возня на кухне не была для него в тягость, наоборот, когда в его доме собирались гости он сам занимался приготовлениями, позволяя добровольным помощницам, из числа жён сослуживцев, лишь почистить что-либо или помыть.
Спустившись по лестнице вниз, чувствительные ноздри Атласного уловили запах чего-то мясного, готовящегося на огне. Этот запах схватил его за нос и потащил за собой. По пути к его эпицентру мелькали какие-то трубы, шланги, кабеля, абсолютно не представлявшие интереса для урчащего желудка выдающегося комика. «Вперёд и только вперёд!» – повелевало его голодное сознание.
На камбузе, разобравшись с электроплитами, весело суетился механик. На огромной, чугунной
сковороде шкварчала свиная тушёнка и рис, механик же пока открывал банку с овощами.
Стратежник, Расколин и второй пилот тем временем разместились в кают-компании.
Самойлов заглянул во входную дверь.
– Не помешаю?
– Рассаживайтесь. – Любезно пригласил Владимир Васильевич.
– А у нас гости. Прошу! – Пропустил он вперёд Атласного.
– Спасибо. – Поблагодарил комик.
– Какие у вас тут стоят ароматы! Я смею предположить, что вы таки нашли провизию.
– Так и есть, – ответил Стратежник, но каким образом здесь оказались вы? Я же просил не покидать борта. Ладно – студенты, они вездесущи, но вы же взрослый человек!
– Мы вас долго ждали и решили, что вам не помешает наша помощь, а после выстрелов и вовсе решили, что вы попали в беду и вот мы здесь. – Поспешил оправдаться Атласный.
– «Вы» – это кто? – Прищурившись, спросил майор. – Все пассажиры?
– Ну, что вы, – поспешил на помощь комику вошедший Бородин, мы бы не позволили себе тащить за собой всех. Пришли лишь: я, кстати, позвольте представиться – Иван Петрович Бородин – Профессор Туземского Национального университета, Семёна Яковлевича вы прекрасно знаете, и наш молодой спутник Никита.
– А мы к вам, кстати, не с пустыми руками. – Никита прошёл к столу, немного отстранив в проходе профессора. Пакеты, из его рук шурша, перекочевали на стол.
– Ну, что же будем надеяться, что все кому не сидится на месте – в сборе. – Подытожил Живцов, вошедшый, последним.
– Посмотрим, что наши девчата нам приготовили. – Сказал второй пилот, с любопытством заглядывая в пакет.
Захрустела пластиковая посуда. Подключились студенты и скоро часть длинного, когда-то офицерского стола была заставлена блюдами из авиа-меню. Последней из пакета была извлечена бутылка с коньяком.
– О, коньячок – хорошо! – Воскликнул второй пилот. Начатый – плохо, – поправился он, с улыбкой глядя на троицу вновь прибывших.
– Там, на пустоши довольно зябко, – начал было оправдываться Семён Яковлевич, я только лишь глоточек.
Освещение вновь стало ярче.
– Костя, пойди-ка, помоги нашему меху. – Распорядился Стратежник.
– Ага, – кивнул Костя и вышел.
Через две минуты появился механик с парующей сковородкой в руках, за ним шёл довольный Костя, на подносе у которого звенели тесно поставленные стопка тарелок и две бутылки красного вина, завершали натюрморт деревянные палочки, лежащие рядом.
– О-о-о…! – Восторженным хором пропела вся компания, и их желудки были с ними солидарны.
Сковорода заняла почётное место в центре стола, рядом присоседилось спиртное. Константин сделал круг почёта со стопкой тарелок в руках, в конце которого, осталась лишь одна – его личная.
Поскольку официанта не было, каждый заботился о себе сам, наполняя тарелки рисом с тушёнкой, жареными овощами и содержимым пластиковых коробок, принесённых с самолёта.
– Поскольку есть вино – коньяк я прячу на чёрный день, – объявил командир, – в качестве лекарства от давления. Все согласны?
Мужчины поддержали это решение.
Механик откупорил бутылки и разлил ароматный напиток по пластиковым стаканчикам, заботливо переданными стюардессами.
– Предлагаю тост! – встал Атласный со стаканом в руке.
– Что же, валяйте, сказал Расколин, поднимая свой.
– Я хочу поднять бокал за наших стюардесс, не растерявшихся в сложной ситуации. По моему мнению, они проявили высшей степени профессионализм, не допустив паники и создавая комфорт пассажирам и экипажу, – он указал рукой на накрытый стол. Ведь вы заметьте, даже такая мелочь как стаканчики не была упущена из виду. За столом засветились улыбки. – И, конечно же, спасибо нашему шеф-повару, – Семён Яковлевич указал на механика. Чтоб он был здоров! – Добавил комик и осушив «бокал» до дна приступил к закуске.
– Как они это делают? – Самойлов пытался набрать палочками непослушный рис.
– Не знаю и знать не хочу. – Ответил Жива с набитым ртом. В руке его белела пластиковая ложка.
– Молодой человек!.. – Обратился к нему Семён Яковлевич. Я содержу личный китайский ресторан, но есть при этом предпочитаю русской ложкой. И таки наедаюсь.
Самойлов отбросил палочки в сторону и взял свою ложку.
Поначалу все ели молча, стараясь как можно быстрее забить чувство голода, поэтому походили на кочегаров паровоза, один за другим, бросающих лопаты с углём в топку. Первым заговорил Атласный.
– Надо же, друзья мои, какой жизненный курьёз: я – владелец китайского ресторана, летел в Таиланд для того чтобы нанять местного повара, а вместо этого угощаюсь здесь японской кухней в исполнении русского. И мне по душе эти блюда!
– Я не повар. Я механик. Поправил его мех.
– Тем более! – Воскликнул, слегка «подогретый» комик. Зачем мне какой ни будь тайский повар – если русский механик готовит ничем не хуже! Как вас кстати зовут?
– Дима, – смущённо ответил мех.
– Так вот, Димочка, когда вам надоедят ваши болты и гайки – добро пожаловать ко мне в ресторан. Зарплата достойная, поверьте. А рецепты мы с вами найдём в интернете. Меня интересуют специалисты, которые любят свою работу. Это не маловажно в ресторанном бизнесе. То, что у вас европейское лицо – это не проблема. Выучите пару японских слов, и я смогу говорить, что вы кок с какого-нибудь японского круизного лайнера. Ну, что – согласны?
– Ага, прямо завтра и начнём. – Охладил его пыл механик.
– Как только выберемся, я имел в виду. – Пояснил Семён Яковлевич. Нас ведь уже ищут? – Обратился он к командиру.
– Искать-то ищут, только найдут ли?
– Что вы имеете в виду? – Вмешался отлет.
– Особенности здешней местности не позволяют проникать сюда радиосигналам. Надо полагать и отсюда тоже. Поэтому сигнал нашего радиомаяка не будет услышан, а его отсутствие даст основание спасателям считать, что наш самолёт утонул либо разбился.
– Неужели всё так плохо? – Огорчился Семён Яковлевич.
– Боюсь, что да. – Подтвердил Расколин. – Обломки лайнера тоже будут искать, но не так срочно как искали бы живых людей, да и в таком туманном месте навряд ли нас видно сверху.
– Но что же нам делать? – Возбуждённо вопросил комик.
– Доедать и располагаться на ночлег. – Совершенно спокойным тоном ответил Стратежник.
– Правильно. – Поддержал его профессор. Утро вечера мудренее.
Вопросов было много, но искать на них ответы сейчас, валясь с ног после пеших скитаний по пустоши, никто не хотел, тем более что на данный момент у них были и крыша над головой и еда.
Покончив с трапезой, новые обитатели субмарины разбрелись по разным отсекам в поисках мест для ночлега.
На боевом мостике, который представлял собой отдельный отсек с перископом, селектором и иными коммуникациями управления лодкой, за отдельной загородкой располагался уголок командира. Небольшой столик с горящей над ним лампой, полка для личных вещей и небольшая кушетка, на которой сейчас и располагался Стратежник. Его чёрные туфли мирно стояли под кушеткой, фуражка лежала на полке, сам же он не стал раздеваться. Не чувствуя себя здесь до конца уютно, он не стал разбирать постель, лишь сняв китель, укрылся пледом после чего уснул.
Студенты, желая пошептаться отдельно от взрослых, расположились впереди в торпедном отсеке, остальные же разместились в отсеке с двухъярусными стеллажами над аккумуляторными батареями.
– Занятная у нас вышла тур-поездка, не находите, профессор? – Спросил Семён Яковлевич, разбирая постель, свёрнутую калачом.
– Да, – ответил Бородин, зевая, – что-то я порядком устал.
– Если молодые уже «отбились», – кивнул Атласный в сторону уснувших членов экипажа, – то, что уже говорить о нас – стариках. Спокойной ночи, профессор. – Шёпотом добавил он.
– Спокойной ночи. – Услышал он в ответ.
Через минуту в отсеках субмарины поселилась тишина.
