Алексей Аржанов
Доктора Звягина вызывали? Том 1
Глава 15
Лица мужчин я видел плохо, но знакомыми они мне не казались. И дружелюбными, кстати, тоже.
– Мы знакомы? – уточнил я, мысленно оценивая их внешние данные. Крепкие парни, явно не случайно здесь оказались.
– Тебя, доктор Звягин, весь город знает, – пробасил один из них, – кладя руку мне на плечо в обманчиво дружелюбном жесте.
– И о чём вы хотите поговорить? – усмехнулся я, стряхивая руку с плеча.
– О том, что не стоит тебе лезть не в своё дело, – ответил тот, – это обычно плохо заканчивается.
– Не понимаю о чём вы говорите, господа, – спокойно проговорил я.
– Да че ты мелешь! Из-за тебя у нас с дурью проблемы! – дернулся третий из незнакомцев, весь разговор нервно приплясывающий сзади своих товарищей. – Че мы с ним возимся?
– Успокойся, – приказал ему переговорщик, а затем снова обратился ко мне, – видишь, доктор, до чего ты людей доводишь. Нехорошо.
– Я правда не имею представления о чем вы. Если это всё – мне пора на работу, – попытался я решить вопрос мирным путём.
На самом деле картинка в голове уже сложилась. Скорее всего, речь опять-таки про наркотические препараты нашей больницы. Я недооценивал масштаб всех этих подпольных действий, но, судя по всему, всё не ограничивается подворовыванием их для нашей Софьи Александровны. Не уверен насчет этих двух мужчин, но третий – явно наркоман, причём сейчас у него наблюдается ломка.
Ломкой называется синдром отмены наркотиков при их стабильном употреблении. Это состояние развивается через какое-то время после употребления наркотических препаратов и проявляется болевыми и психическими нарушениями. Это и судороги, и болевые ощущения в костях и мышцах, и перевозбудимость, и чрезмерная раздражительность. В таком состоянии наркоманы опасны, так как не контролируют свои действия. Ради дозы они готовы на всё.
Особенно неприятно в этой ситуации, что такое состояние снимается только её «пережиданием». Или употреблением новой дозы, естественно.
В лечении наркоманов очень многое зависит от желания самого пациента. Нельзя просто так отлавливать их, лечить и отпускать – с девяносто процентов вероятности они начнут снова. Такой человек должен сам захотеть лечиться, и только тогда можно приступать к терапии.
Спорить с этими мужчинами, как и вступать в дальнейший контакт мне не хотелось. Прежде всего я – врач, и не должен наносить вред другим людям. Но уйти мне на дали.
– Эй, доктор, мы вообще-то не договорили, – остановил меня переговорщик, – по-хорошему значит, не хочешь? Тогда будем по-плохому.
Он замахнулся и попытался изо всех сил ударить мне в нижнюю челюсть. Замахиваясь, он потерял драгоценную секунду, за которую я успел отклониться назад. Мужчина едва не упал и смачно заматерился.
– Резвый докторишка попался. Мужики, погнали! – скомандовал он.
В этот самый момент я испытал знакомую дрожь в теле – попытался выбраться клон. Извини, Николай, тут я справлюсь один. Усилием воли я приказал клону не вмешиваться, и дрожь прекратилась. Это был первый раз за всё наше с ним сосуществование, когда я смог удержать Николая внутри себя.
Нападавшие, тем временем, попытались окружить меня с трёх сторон. Время вспомнить, чему меня научили в злополучной лаборатории. Так, вывести их из строя, но не калечить. Принято.
Я развернулся и одним точным движением ударил одного из мужчин сбоку шеи. Там располагается сонная артерия и блуждающий нерв. Правильный удар приводит к потере сознания. Один есть.
Второй из нападавших, тот самый мужчина с ломкой, достал из кармана нож-бабочку. Вот это он подготовился, конечно. Но движения его были максимально неловкими. Раз – выбить нож из рук, два – отшвырнуть его подальше, три – хорошо поставленный удар в подбородок. При правильном ударе опять-таки кратковременная потеря сознания.
Третий мужчина был главным переговорщиком, а потому интересовал меня больше всего. Его вырубать мне не надо, достаточно быстрого удара сзади по коленям для потери равновесия, и затем удар в солнечное сплетение. Мужчина упал и принялся судорожно хватать ртом воздух. Двое его напарников к этому времени пришли в себя и бросились наутек в разные стороны.
– Кто вас ко мне подослал? – спросил я горе-переговорщика, наклонившись над ним.
– Да баба какая-то из поликлиники! – пытаясь отдышаться, ответил тот. – Я её первый раз видел.
Я подошёл и аккуратно заломил ему руку в моем любимом боевом приеме с тренировок. Вреда связкам и мышцам никакого, а вот болевой эффект внушительный. Мужчина застонал и безуспешно попытался выбраться.
– Не люблю ложь. Я её за километр чую, – спокойно проговорил я, – ты мне тут рассказываешь, что напасть на врача тебя попросила женщина из поликлиники, которую ты видел первый раз в жизни? И ты сразу же согласился и привел друзей?
– Да не вру я, пусти! – взмолился мужчина. – Её я видел впервые. Мы знаем, что с помощью вашей больнички осуществляется поставка товара. Но работают они через посредников, и имена я не скажу тебе, хоть все кости сломай!
– Продолжай, – приказал я, не ослабевая захвата.
– А тут с товаром проблема была. Посредники на связь не выходили. А другу у меня плохо стало, подсел он на эту дрянь, сам понимаешь! Ну, я и пошёл сам в больничку, а там блонда какая-то поймала меня. Так мол и так, пресанёте нашего доктора – будет вам товар. Вот и всё, отпусти, – простонал переговорщик.
– Значит так, если ты хоть где-то меня обманул – я тебя из-под земли достану, – пообещал я, – выпустил руку мужчины, и он поспешно встал на ноги.
– Я понял, спасибо, – закивал он и поспешил скрыться.
Я отряхнулся и поспешил в поликлинику. Поговорить с главным врачом я уже не успевал, придётся сделать это уже после приема.
На первом этаже возле регистратуры меня поймала Софья Александровна.
– Звягин, а что это мы опаздываем? – протянула она на весь коридор.
– Софья Александровна, а вы меня специально ждали, чтобы это спросить? – усмехнулся я.
Главная медсестра тут же покрылась красными пятнами от гнева.
– Я объявлю вам выговор с занесением в личное дело, – объявила она.
– Ваше право, – пожал я плечами, спокойно отправляясь в свой кабинет.
Ох, не зря она меня сегодня с утра в поликлинике ловила. Явно хотела посмотреть результат после этого «разговора» в переулке. Только вот просчиталась. Теперь у меня только добавилось доказательств о её нехороших делах, так что злорадствовать ей осталось недолго.
Поднимаясь на третий этаж, я ощутил очень странное чувство. Как будто кто-то пытается «постучать» внутри организма. Интересно, раньше такого тоже не было.
Я забежал в мужской туалет и вызвал Николая. Через мгновение недовольный клон стоял передо мной.
– Это что такое было с утра? Ты как умудрился меня внутри запереть? – обиженно спросил он у меня.
– Потому что справился сам, – ответил я, – не хотел раздваиваться на глазах у этих мужчин.
– А если бы они что-то с тобой сделали?! Ты же помнишь, что все травмы, нанесенные тебе – передаются на меня автоматически, – воскликнул клон.
И это на самом деле было так. При нашем разделении копировалось абсолютно все. Одежда, которая была на мне. Аксессуары, которые были на мне. При этом личные вещи, кстати, не копировались, именно поэтому я держал второй комплект медицинских приспособлений. Но, например если я надевал очки и копировался – Николай возникал в очках. И точно также копировались все мои травмы. Если я порезал палец – у Николая при разделении оказывался такой же порез. Любой синяк или шрам – всё это появлялось у клона. Поэтому его реакция неудивительна.
– Слушай, ну мы же проходили целый курс подготовки, – проговорил я, – я с лёгкостью могу справиться с тремя мужчинами, один из которых – наркоман в ломке.
– Всё равно, отпихнул меня как ненужную собачку, – продолжал обижаться Николай, – неприятно.
– Ладно, извини, – примирительно улыбнулся я, – что вообще по поводу этой ситуации думаешь?
– А что тут думать? Софья Александровна решила какими-то странными методами действовать. Видимо планировалось запугать тебя, чтобы ты оставил эту историю в покое. Но видимо у неё ничего не вышло?
– Естественно, – усмехнулся я, – только себя закапывает ещё сильнее. Ладно, давай объединяться. На приём пора.
– Погоди, – остановил меня клон, – ещё кое-что надо тебе сказать.
– Что такое? – заинтересовано спросил я.
– В общем, когда ты меня не пустил, появилось какое-то новое чувство.
– Может это как раз то чувство, что впервые взял тебя под полный контроль в своем теле? – предположил я.
– Нет, это другое, – помотал головой Николай, – это было что-то ещё. Не знаю, как объяснить. Как будто я не смог выйти по ещё какой-то причине.
– По какой причине?
– Не знаю, – вздохнул клон, – но мне помешало что-то ещё.
– Ладно, давай потом с этим разберемся. Правда на прием пора, – заключил я. Мы соединились и я поспешил в свой кабинет.
Прием начался с появления в кабинете Фурина – сложного онкологического пациента. Один из тех, кто как раз получает у меня льготные препараты. В том числе, наркотические.
– Доброе утро, Михаил Алексеевич! – бодро как всегда поздоровался пациент, – я за новой партией лекарств!
Несмотря на тяжёлый диагноз Фурин всегда был очень оптимистичным и добродушным. Никогда не жаловался, а ко всем проблемам относился с лёгкой иронией.
– Доброе утро, – улыбнулся я, – сейчас позвоню узнать, что там у нас в наличии.
Я позвонил Юле, оператору ЭВМ, для уточнения наличия нужных препаратов. В этом была некая сложность, программа, отвечающая за остатки в нашей аптеке, была установлена только у неё на компьютере. Поэтому каждый раз приходилось звонить ей и уточнять, какие препараты можно выписать пациенту.
– Юля, доброе утро! Тут у меня пациент Фурин за препаратами пришёл. Он их получает поименно, посмотри, пожалуйста, что есть в наличии, – проговорил я в трубку.
Поименно – это значит пациент получает лекарственные препараты, заказанные именно на его имя. Строго говоря, никто другой получить их не может.
– Доброе утро, Михаил Алексеевич! Так, сейчас гляну, – Юля защелкала мышкой, затем перечислила имеющиеся в наличии препараты.
– А наркотические обезболивающие? – поинтересовался я.
– Так, минуточку…Так ему их выписали буквально пару дней назад… –удивленно ответила девушка.
– Кто выписал? – поинтересовался я. Хотя я уже сам догадываюсь, кто.
– Дарья Юрьевна, терапевт. Судя по всему, пациент обеспечен ими на два месяца вперед.
– Понял, Юля, спасибо, – ответил я и положил трубку.
Ситуация уже начинает меня злить. Мало того, что пациенты регулярно недополучают нужных препаратов, так ещё левые рецепты делают на моих пациентов! В том, что Фурин ничего не получал, был уверен. Он приезжал на прием раз в месяц, и всегда именно ко мне. Дашу я тоже не винил, она сама мне признавалась в этих схемах. Но всё равно, ситуация жутко неприятная. Левые рецепты выписывают на моих пациентов, которые действительно нуждаются в этих препаратах!
– Что-то случилось, Михаил Алексеевич? – осторожно поинтересовался пациент, выводя меня из раздумий.
– Нет, просто не все препараты есть в наличии, – ответил я, – наркотические анальгетики сегодня выдать не смогу.
– Понятно. Ну ничего, приеду за ними потом, – кивнул пациент.
Я выписал ему остальные рецепты, и он отправился на первый этаж в кабинет Юли. Так, этот вопрос надо решить сегодня же! Закончу прием и пойду к главному врачу.
Светлана позвала следующего пациента, и ко мне зашёл ещё один мой давний пациент – Мукшин, состоящий на учете с хронической обструктивной болезнью лёгких.
Хроническая обструктивная болезнь легких – это заболевание легких, которое вызывает ограничение потока воздуха в дыхательных путях. Причиной чаще всего является курение. Это заболевание неизлечимо, можно лишь снимать симптомы и облегчать его течение.
– Здравствуйте, Михаил Алексеевич, – тяжело дыша поздоровался Мукшин, падая на стул, – опять у меня та же песня.
– Снова обострение? – спросил я, открывая его медицинскую карту.
– Оно самое, – Мукшин прервался на поток кашля, затем продолжил, – Кашлять опять стал постоянно, одышка от малейшей нагрузки. По ночам не сплю, иногда в форточку стою дышу, чтобы воздуха побольше поступало.
– Лечение всё принимаете? – спросил я. У Мукшина тоже была оформлена группа инвалидности и все необходимые препараты он получал в аптеке. В основном – ингаляторы, содержащие вещества для расширения дыхательных путей и облегчения дыхания.
– Всё получаю, не помогает опять, – вздохнул пациент.
Я принялся за осмотр. Хрипы в лёгких при аускультации действительно свидетельствовали об обострении заболевания. Но при осмотре я обратил внимание на кое-что ещё…
– От вас снова пахнет сигаретным дымом, – строго сказал я, убирая фонендоскоп, – опять курите?
Это было наше давнее сражение с Мукшиным. Сколько бы я не объяснял ему, как важно бросить курить, он не слушал. Курение и вызвало это заболевание, но когда стаж курения больше тридцати лет – бросить действительно трудно. Мы проводили с ним целые беседы, он клятвенно выбрасывал пачку сигарет в моем кабинете, но всё без толку.
– Ну я немного… Михаил Алексеевич, не могу я бросить! – покраснев как школьник ответил пациент, – ну вот никак!
– От этого и обострение, – вздохнул я, – так, сейчас выпишу вам направление в областной центр к пульмонологу. Думаю, вас положат в пульмонологическое отделение на пару недель. А пока распишу вам лечение.
Я расписал необходимые препараты и записал пациента к пульмонологу. Состояние у него не критичное, в экстренной госпитализации он не нуждается. А планово ему полежать в стационаре надо. К тому же хотя бы там он курить не будет!
Пациент ушел подписывать направление, а я продолжил прием. Людей сегодня было особенно много, поэтому закончил я минут на пятнадцать позже окончания приемных часов.
После приема меня к себе внезапно вызвала Тамара Павловна, заведующая терапевтическим отделением поликлиники. Довольно странно, планёрки сегодня быть не должно, да и никаких проверок в ближайшее время тоже. Не добраться мне до главного врача прям сегодня!
– Добрый день, Тамара Павловна, вызывали? – спросил я, заходя к ней в кабинет.
– Вызывала, Михаил Алексеевич, – кивнула та, – что ж вы так?
– В каком смысле? – не понял я. Слишком расплывчатая фраза для обвинения.
– Опаздываете, так ещё и хамите другим сотрудникам. Я о вас лучшего мнения была, – вздохнула заведующая, – что можете сказать на это?
– Ничего, – пожал я плечами, – а что я должен говорить?
– Как это что? Оправдаться как-то или как минимум извиниться, – ответила Тамара Павловна.
– Мне не за что оправдываться, – усмехнулся я, – а кто вам это передал?
– Это неважно, – отрезала женщина, – главный врач просил передать вам, что вам объявлен выговор с занесением в личное дело.
Интересный поворот! Почему же Сергей Георгиевич сам мне не сообщил, а передал через заведующую? Если совсем недавно мы с ним были в хороших отношениях, разговаривали по душам и прочее. А тут вдруг объявляет мне выговор с занесением в личное дело, за первое в моей жизни опоздание, и передает это через Тамару Павловну.
– Выговор с занесением за опоздание? Первое за полгода? – уточнил я.
– Я тоже удивилась. Но всё так, верно, – кивнула Тамара Павловна.
– Тогда я пойду, а то заработаю выговор за опоздание на адреса, – усмехнулся я, выходя из кабинета.
Всё, пора весь этот цирк заканчивать. Я достал телефон и набрал номер полицейского Дани. Решим ситуацию по-другому.
– Привет Даня, – проговорил я в трубку, – поможешь мне с одним делом?
Глава 16
Решать запутанную ситуацию с препаратами я решил с помощью Данилы.
– Привет, Миш! – радостно откликнулся полицейский, – что за дело?
– У нас в больнице проворачивается какая-то очень запутанная схема с препаратами, – начал объяснять я, – и мне одному в ней не разобраться.
– Так, видимо рассказ долгий будет. Слушай, давай ты ко мне заглянешь после работы, и всё обсудим? – предложил Даня.
– Отлично, где-то через пару часов буду. Адрес тогда сообщением скинь, – согласился я.
После разговора я решил отправиться на адреса. Разговаривать пока ни с кем больше не буду, лучше сначала обсудить ситуацию с Даней, чтобы случайно не спугнуть всю эту шайку.
Быстро объездив адреса, я оставил Свету заполнять журналы и отправился к Дане. Он жил, к моему удивлению, буквально в соседнем дворе от моей служебной квартиры.
– Так мы ещё и соседи, выходит? – усмехнулся я, входя в квартиру к полицейскому, – я и не знал.
– Да с нашей работой это и неудивительно, – усмехнулся тот, – проходи на кухню и рассказывай. Алкогольного ничего не предлагаю, я ещё на больничном. А вот кофе сейчас сварганю.
Я пустился в длинный рассказ про препараты, льготную аптеку, мои подозрения, разговоры с главным врачом и главной медсестрой и всего прочего, произошедшего за последние дни.
Даня молчал, лишь иногда вставлял какие-то вопросы по теме.
– Ну так вот, а сегодня утром по пути на работу до меня докопались трое мужчин, – перешёл я к самой интересной части, – недовольные, что я лишаю их наркотиков. Я с ними поговорил, и один признался, что подослала их Софья Александровна.
– Стоп-стоп, как именно ты с ними поговорил? – подозрительно прищурился Даня.
– Безопасно для их здоровья, – усмехнулся я, – но очень действенно. Один из них по всем признакам был наркоманом в ломке. Они сказали, что поликлиника является для них одним из поставщиков товара, но работают они не напрямую, а через посредников.
– Но конкретные имена естественно не сказал? – предположил полицейский.
– Да, не сказал. Потом я вернулся в поликлинику, и меня тут же поймала на первом этаже главная медсестра, угрожая объявлением выговора. И потом заведующая действительно передала от главного врача выговор. И я позвонил тебе, – закончил я, отпивая большой глоток кофе.
– Погоди, а как вообще медсестра может объявить выговор? – удивился тот, – да и не так это происходит обычно…
– Ну бумаг я никаких не подписывал, всё только на словах, – пожал я плечами, – плюс я узнал, что Софья Александровна любовница нашего главного врача. Думаю, она может найти на него рычаги давления.
– Ага, знаю я эти рычаги, – усмехнулся Даня, – а теперь подожди, мне надо подумать.
Даня замолчал, уткнувшись взглядом в стену. Я за это время успел допить кофе и даже помыть за собой кружку.
– Значит так, – произнес, наконец, полицейский, – здесь у нас всё намешано в кучу. Надо подключать и прокуратуру, и наркоконтроль. И нас, само собой.
– И с чего начать? – поинтересовался я.
– Начнем с опрашивания пациентов, не получающих необходимые им препараты. Ты предоставишь мне список, а я их опрошу. Ну, когда ты меня выпишешь, разумеется. А ты пока ни с кем больше на эту тему не разговаривай, а то они затаятся – и доказательств не будет, – проговорил полицейский.
– Понял, хорошо. Кстати больничный у тебя по завтрашний день, как себя чувствуешь?
– Да всё отлично, – отмахнулся Даня, – хотя ты меня загрузил, конечно. Но это даже хорошо, раскрытие таких дел очень приветствуется нашим начальством.
– Отлично, – кивнул я, – у меня завтра выезд в село. Я тебя к Дарье Юрьевне записал, на 10 часов утра.
– Без проблем, – кивнул тот, – тогда будем на связи.
Мы попрощались, и я отправился домой. Дело запущено, остается самая неприятная часть – просто ждать.
Дома после всех вечерних ритуалов я ещё долго думал про эту ситуацию. Говорить действительно пока ни с кем не нужно. Но очистить больницу от этой коррупции и темных делишек надо обязательно. И дело не только в том, что страдают пациенты. Это просто дело принципа.
С таким настроением я и лег спать. Утром мне предстоял очередной выезд в село. Ехали мы на этот раз в Красную Звезду, где имелся фельдшерско-акушерский пункт. Поэтому на этот раз ехали мы не на комплексе, а на обычной машине скорой помощи.
Кроме меня и Светланы с нами снова ехала гинеколог Елена Вячеславовна и новенькая медсестра из профилактики, Олеся. В поликлинике много раз шутили, что в профилактику набирают медсестер только с созвучными именами: Алина, Алёна, Олеся.
Олеся была молодой женщиной лет тридцати пяти, статной и темноволосой. Работу свою она выполняла хорошо, пререканий с ней ни у кого никогда не было.Может именно на этой почве они очень хорошо общались со Светланой, похожей по характеру.
Владимир загрузил нас в машину, и мы отправились в село.
Село Красная Звезда было сравнительно большим. Здесь была и школа на девять классов, и детский сад, и даже дом культуры. В ФАПе работала довольно молодая фельдшер, Ирина Львовна, всегда содержащая все документы в порядке. Она отлично справлялась со своими обязанностями, вызывая меня только в крайних случаях.
К нашему приезду она подготовилась основательно, в выделенном мне кабинете уже лежали списки пациентов, которые должны были прийти на диспансеризацию. Помимо этого, планировалось посещение амбулатория.
Амбулаторием назывался своеобразный стационар, находящийся в селе. Изначально это планировалось как место оказания медицинской помощи и госпитализации сельским пациентам. Но на деле врачей для работы в таких амбулаториях не нашли, и эти заведения превратили в подобие домов престарелых. Здесь были такие же палаты, с койками для постоянного содержания больных. И работали только медсестры.
В амбулаторий направляли пожилых людей после инсульта, людей со старческой деменцией и так далее. Направляли чаще всего родственники, нежелавшие самостоятельно ухаживать за пациентом. Пациентам осуществлялся уход, питание и постоянное содержание.
Благо к амбулатории Красной Звезды таких пациентов было всего двое. Сегодня я планировал их осмотреть и выписать рекомендации.
Но сначала приём в ФАПе. На этот раз Ирина Львовна постаралась подобрать молодых пациентов, нуждающихся в диспансеризации и работающих на местных предприятиях. Учителя, доярки, трактористы и так далее. Кстати все они проходят ещё так называемые периодические медосмотры: врачебные комиссии для работы. Но диспансеризация – это совсем другое, если периодический медосмотр направлен на допуск к работе, то диспансеризация – на выявление хронических заболеваний.
Я раздал всем анкеты и начал прием. Жалобы были вполне стандартные, боли в спине, скачки давления и так далее. Парочка людей гордо сказали мне, что жалоб в принципе никаких нет, что, к сожалению, было довольно редким явлением в селах.
Мой размеренный прием прервал истошный крик Светланы из соседнего кабинета, где на пару с Олесей она брала у пациентов кровь. Я бросился туда и увидел странную картину. Моя медсестра и медсестра профилактики с ногами залезли на стол и с ужасом смотрели на пол. Пациентов в кабинете пока не было, видимо у всех присутствующих кровь уже взяли.
– Что тут происходит? – удивленно спросил я, глядя на трясущихся от страха медсестер.
– З-з-змея, – выдавила из себя Олеся, – проползла сейчас под стол.
– Где она? – я осмотрел пол и не нашёл никаких признаков пресмыкающегося.
– Не з-знаю, – ответила медсестра профилактики, всё ещё восседая на столе в обнимку со Светланой.
Сзади меня послышался шум, и вошла фельдшер Ирина Львовна.
– Что тут за крики? – поинтересовалась она, обводя взглядом эту странную композицию.
– Девочки змею, говорят, увидели, – объяснил я, – так, слезайте. На полу никого нет, я осмотрел всё.
– Ой, это частое явление, – спокойно отмахнулась фельдшер, ко мне в ФАП кто только не заползает. Гадюки, медянки… Привыкла уже.
– К-как это привыкли? – всё ещё заикаясь спросила Олеся, с настороженностью осматривая пол, – это же змеи!
– Ну, чай не волки, – невозмутимо ответила фельдшер, – змеи и змеи. Вреда от них нет, просто греться приползают и всё.
– Михаил Алексеевич, она точно уползла? Посмотрите, пожалуйста, – взмолилась Светлана, всё ещё не слезая со стола. Я ещё раз тщательно осмотрел кабинет и кивнул. Медсестры нерешительно спустились на пол, всё ещё испуганно оглядываясь по сторонам.
– Что ещё интересного в ваш ФАП приползает? – поинтересовался я у Ирины Львовны.
– Да не знаю я, кто вам интересным покажется, – усмехнулась та, – мыши ещё, например. Ёжики… Да мало ли их. Давайте лучше работать дальше, нам же ещё в амбулаторий ехать.
– Михаил Алексеевич, мы у всех кровь взяли. Можно мы на улице подождём? – взмолились медсестры, когда фельдшер вышла из кабинета.
– Без проблем, – улыбнулся я, – не забудьте все анализы упаковать.
Анализы крови упаковывались в специальные сумки-холодильники с использованием охлаждающих элементов. Это было основным правилом. При неправильной транспортировке анализов можно было получить неточные результаты. Вообще анализы должны быть как можно скорее доставлены в саму лабораторию, но при выезде в село такой возможности не было и приходилось ограничиваться правильной транспортировкой.
Я вернулся к себе и принял оставшихся людей. Хорошо хоть в кабинет гинеколога никто из живности не заполз, а то мало ли куда там змея заползти может.
После приема мы погрузились в машину с фельдшером и поехали в амбулаторий, находящийся на другом конце села.
Приехав на место, я почувствовал знакомую вибрацию. В последнее время меня так «вызывал» Николай. Я отправил всех в здание, а сам отошёл в лес и разъединился с Николаем.
– Ты чего? – удивленно спросил я, – заскучал внутри?
– Ага, привык уже, что почти каждый день с тобой разделяюсь, – кивнул тот, – раньше такое редко было, и как-то не так ощущалось. А сейчас чувство скуки какое-то. Можно я по лесу немного погуляю, пока ты пациентов здесь осматриваешь?
– Ну давай, только осторожнее, – кивнул я, – через час жду на этом же месте.
Радостный клон тут же скрылся за деревьями. Надеюсь, не потеряется тут, а то придётся искать самого себя.
Я вернулся в амбулаторий, где Ирина Львовна уже подготовила мне две истории болезни. Так, посмотрим. Первая пациентка – женщина восьмидесяти лет, со старческой деменцией. Находилась на лечении в амбулатории уже больше года. Сюда её определила дочь, продавшая после этого дом матери и переехавшая в город. Отличительной особенностью амбулатория от других заведений являлось то, что пенсию пациентов получали родственники, а не учреждение. Какие-то денежные отчисления дочь делала, но эти деньги были смехотворны. Я зашёл в нужную палату и подошёл к лежащей на кровати женщине.
– Илья, это ты? – слабым голосом спросила она.
– Нет, я Михаил Алексеевич, терапевт. Мне надо вас осмотреть, – представился я.
– А я думала, зять мой пришёл навестить. Что-то они давно не навещали, – грустно проговорила женщина.
Я принялся за осмотр пациентки. Так, давление в принципе стабильное, пульс тоже. В истории болезни есть дневник давления за последние две недели – на препаратах держится оно хорошо. Добавить курс препаратов для улучшения мозгового кровообращения. Так, психиатр планово смотрела месяц назад, назначения тоже есть.
– Илья, это ты? – снова спросила женщина, отвлекая меня от записей.
– Нет, это врач, Михаил Алексеевич, – повторно представился я.
– А я думала Илья… Зять мой. Давно они меня не навещали что-то с дочкой.
Посещение этой палаты далось мне очень тяжело. Особенно грустно осознавать, что дочь и зять вряд ли её ещё раз навестят. Но она всё равно каждый день продолжает их ждать.
С этими тяжёлыми мыслями я пошёл во вторую палату и осмотрел второго пациента, мужчину после инсульта. Здесь пациент находился в полном сознании, но после инсульта у него полностью отказали ноги. Родственников у него не было, поэтому Ирина Львовна сама договаривалась об устройстве пациента в амбулаторий для постоянного наблюдения. Выписал необходимые назначения и направился в кабинет к фельдшеру.
– В амбулатории просто необходим врач, – сказал я ей, – хотя бы выездной. Чтобы оценивал состояние пациентов, например, раз в две недели. Я вот за полгода впервые сюда попал, а таких амбулаториев у нас четыре по всем селам.
– Да, сама поднимала этот вопрос не один раз, – кивнула Ирина Львовна, – но кадров не хватает. Довольствуемся плановым приездами невролога и психиатра.
– Я подниму этот вопрос перед начальством, – ответил я, – не дело, что пациенты заброшенные лежат.
– Ох, Михаил Алексеевич, вы чудо, – улыбнулась фельдшер, – вот можно было бы вас размножить, чтобы на всех хватило.
– Ну это фантастика, – усмехнулся я, – ладно, нам пора назад собираться.
Фантастика из области реальности. Я быстренько сходил в лес и соединился с Николаем, успевшим нагуляться в лесу.
Потом подошёл к машине, где маялся от скуки водитель Владимир.
– Я уже замаялся вас ждать, – недовольно пробурчал он, – пять часов здесь без дела шатаюсь. Весь телефон разрядил уже.
– Ну, что ж поделать, – усмехнулся я, – лучше пока мы остальных ждём расскажи как себя чувствуешь.
– Хорошо всё, – тут же сказал водитель, даже слишком поспешно, – давление отличное, голова не болит.
– Уверен? – прищурился я, – а если сейчас измерю?
– Сейчас не надо, – тут же воспротивился Владимир, – я пару дней таблетки не пил.
– Почему же? – поинтересовался я.
– Ну…День рождения пару дней назад у друга было. Мы там немного отметили, и я решил не мешать…
– Пил? – строго спросил я Владимира.
– Ну так, немного…Но все хорошо, правда, – нехотя ответил тот.
– Так, сегодня же начинай заново принимать, – распорядился я, – точно хорошо себя чувствуешь?
– Да отвечаю, едрид мадрид, – закивал тот, – не беспокойся, всё начну!
Как раз подошли остальные члены нашей выездной бригады и разговор прервался. Мы отправились в город. Владимир, уже по сложившийся традиции, сразу же развез нас по домам.
Из дома я отзвонился медсестре в дневной стационар. Новых пациентов сегодня не планировалось, поэтому я заранее предупредил её, что сегодня меня не будет. Она бодро отчиталась мне о результатах, добавив, что завтра планируется поступление трёх новых пациентов.
После этого я совершил вечерние ритуалы, покормил скучавшего Дымка и провел вечер с любимой рок-музыкой. После событий последних дней видеться ни с кем мне не хотелось, а музыка отлично помогала расслабиться и настроиться на нужный лад. Так и уснул под песни одной из любимых рок-групп, Арии.
Следующий день начался у меня с домашних адресов. Я привычно получил список вызовов у регистратора по адресам, и мы отправились в путь. Владимир сегодня не пытался завязать разговор, потому я привычно уткнулся в очередную статью в телефоне. Тема когнитивных нарушений у пациентов среднего возраста с артериальной гипертензией затянула меня, и я перестал замечать происходящее вокруг.
Внезапно водитель включил аварийный сигнал и съехал на обочину.
– Что случилось? – спросил я, поворачиваясь к нему.
– Мне что-то нехорошо…, – заплетающимся языком ответил тот, – в глазах темнеет. Сейчас я…
