Алексей Аржанов
Доктора Звягина вызывали? Том 1
– Я разберусь, – ответил я. Быстро набрал номер Татьяны Тимуровны, заведующей терапевтическим стационаром, и объяснил ситуацию. Она без проблем дала добро на размещение там пациента. Затем подготовил направление и расписал должное лечение.
– Так, сейчас вас переведут в терапевтический стационар. Я сегодня там дежурю, так что буду за вами приглядывать, – объявил я пациенту.
– Спасибо большое, – кивнул тот.
Я закончил обход, съездил на адреса и направился на дежурство в стационар.
Обстановка была довольно спокойная, и даже удалось немного подремать в ординаторской. Но среди ночи в дверь застучала дежурная медсестра.
– Что случилось? – спросил я, открывая дверь.
– Там Пономарев, новенький пациент, сознание снова потерял. Встал, в туалет видимо, и прям рядом с кроватью упал, – скороговоркой выпалила медсестра.
Не теряя времени, я отправился в палату. Андрей Викторович уже успел прийти в себя, осторожно садясь на кровать. Рядом валялась его сумка, видимо перевернул, когда падал.
– Как самочувствие? – спросил я, присаживаясь рядом.
– Да вот снова закружилось всё, и грохнулся. Сейчас голова ватная снова, – вздохнул пациент.
– Так, пойдёмте в процедурную, поставлю вам там капельницу, – распорядился я.
Мы с медсестрой подхватили пациента под руки и отправились в процедурную. По пути я почувствовал призыв Николая.
– Так, пока готовь всё, я сейчас подойду, – приказал я медсестре, и забежал в ординаторскую
– Что случилось? – спросил я, разъединившись с Николаем.
– Надо срочно кое-что сделать! Потом всё объясню, ты пока капай его, а я сбегаю кое-куда и буду тебя здесь ждать, – быстро ответил тот, и выбежал из кабинета, не дожидаясь моего ответа.
Я пожал плечами и занялся пациентом. После капельницы ему заметно стало лучше, и мы проводили его назад в палату.
Я вернулся в ординаторскую и закрылся изнутри.
– Рассказывай, – приказал я ожидающему меня клону.
– Я принял облик одной из медсестер и покопался в сумке этого Пономарева, – шёпотом произнес Николай.
– Зачем? – недоуменно спросил я.
– Потому что кое-что заметил, когда она упала. И решил проверить.
– И что ты там нашёл? – поинтересовался я.
– Наши старые фотографии. Табельное оружие. Удостоверение, – перечислил клон. – Он из государственной спецслужбы. Они уже в городе. Ищут нас, Миш.
Глава 21
Я с недоверием взглянул на Николая.
– Ты уверен? – уточнил я, – почему он тогда не повязал меня сразу же?
– Может, не уверен. Может, ждёт подкрепления. Может, действительно плохо себя чувствует, – начал перечислять клон, – я уверен на все сто процентов.
– Фотографии точно только старые? Дмитрия Павловича? – спросил я.
– Да, новых нет. Я тщательно всё перепроверил, – кивнул Николай, – что делать будем?
– Поговорю с ним, – ответил я, – скажу, мол, санитарки нашли у него пистолет в сумке. Бла-бла-бла, припугну, короче.
– А это сработает? – недоверчиво поинтересовался клон.
– Должно. По крайней мере, мы будем точно знать, что он замышляет. Давай лучше соединимся, а то опасно тут вдвоем шастать – проговорил я.
После объединения я зашёл в палату к Пономареву. Тот, к счастью, ещё не спал. Чтобы не мешать пациентам, я вывел его для разговора в ординаторскую.
– Как сейчас самочувствие? – первым делом спросил я. Дела делами, но он прежде всего мой пациент.
– Гораздо лучше, спасибо, – улыбнулся Андрей Викторович, – но вы явно не для этого меня позвали в ординаторскую.
– Точнее будет сказать не только для этого. Санитарки доложили мне, что вы пронесли в больницу табельное оружие. Увидели у вас в сумке. Можете это как-то объяснить, или мне вызвать полицию? – спросил я.
– Нет… Не надо полицию, – вздохнул пациент, – иначе я совсем пропал.
– Тогда рассказывайте, – я уселся на диван и приготовился слушать.
– Я специальный агент. Приехал сюда, чтобы разыскать особо опасного преступника. Моё начальство уверено, что разыскиваемый скрывается в каком-то большом городе, поэтому финансирования на мою поездку я не получил, – начал мужчина.
– А почему тогда вы так уверены, что он скрывается тут? – заинтересованно спросил я, понимая, что речь обо мне.
– Были кое-какие следы. Незначительные, как посчитало моё руководство. Но у меня есть основания так считать. Точнее были.
– Почему были? – поинтересовался я.
– Потому что доказательств я так и не нашел. Ещё и в больницу вот загремел. Хорошо, что к вам попал, вы меня на ноги быстро поставите, – вздохнул Андрей Викторович. – Я вас очень прошу, не сообщайте никому про увиденное. И про меня не сообщайте.
– Я никому не скажу, – заверил я его, – но оружие прячьте получше в другой раз.
– Да я уж понял. Плохой из меня агент, дело не выполнил, в больницу попал, оружие засветил, – разочарованно сказал мужчина.
– Вы давайте лучше выздоравливайте, а о делах своих в другой раз подумаете, – ответил я ему.
– Хорошо. Спасибо вам, Михаил Алексеевич. Про вас все в палате сказали, что лучше врача не найти.
Пономарев ушел к себе, а я снова закрылся в ординаторской и вызвал Николая.
– Ну что, ты ему веришь? – шепотом спросил клон.
– Да. Прозвучало более, чем убедительно. А ты? – спросил я в свою очередь у клона.
– Я тоже, – кивнул Николай, – только меня смутили эти его «основания». Где мы успели засветиться?
– Был один раз. Но это правда очень ничтожный повод и…– меня прервал звонок стационарного телефона в ординаторской.
Я спешно соединился с Николаем и ответил на звонок.
– Михаил Алексеевич, это приемное отделение, – послышался голос дежурной медсестры, – тут пациента скорая привезла. У него низкое давление и…И ещё кое-что.
– Сейчас спущусь, – коротко ответил я, и отправился вниз
Пациентом был мужчина лет пятидесяти с мертвенно-бледной кожей. Как сообщила фельдшер скорой, давление было семьдесят на сорок. Электрокардиограмму сняли – признаков инфаркта нет. Укололи все препараты первой помощи и привезли сюда.
Подойдя к пациенту, я увидел и «кое-что» как сказала по телефону медсестра. А именно – выпирающий бугор на спортивных штанах мужчины в области паха. Эрекция.
– Что принимали? – сразу же спросил я у пациента.
– Виагру, – выдохнул тот, – несколько таблеток.
– Несколько-то зачем? – воскликнула фельдшер, только сейчас, похоже, обратившая внимание на нижнюю часть мужчины.
– Не сработала одна. А очень надо было, – ответил пациент.
Что ж, тут все ясно. Виагра, а точнее ее действующее вещество – Силденафил действует наподобие нитратов. А именно – расслабляет стенки сосудов, усиливая кровоток.
Эрекция у мужчин происходит именно из-за прилива крови в половой член. Усиление кровотока способствует более быстрому наступлению возбуждения. Однако расслабление стенок сосудов ведет также к падению артериального давления, что и произошло у данного пациента.
– Чтобы виагра сработала, надо простимулировать половой член, – вздохнул я.
– Да? А я думал, он сам сможет, – внезапно воодушевленно ответил пациент.
Я ещё раз вздохнул и принялся оформлять пациента в терапевтическое отделение. Его «мачта» теперь спадёт примерно через несколько часов, а вот давление начнем поднимать уже сейчас. Я расписал необходимые препараты и пациента отправили в терапию. Сейчас наверняка ещё и медсестры все сбегутся посмотреть.
Интересную историю как раз на эту тему нам рассказывали в университете. Касалась она величайшего российского хирурга, Фёдора Григорьевича Углова. Профессиональная деятельность этого специалиста всегда восхищала меня и продолжает восхищать. Как и его отдача своему делу. Но история была не об этом. Фёдор Григорьевич женат был четыре раза, и последний раз он женился в шестьдесят лет. В столь преклонном возрасте он хотел продолжать оставаться мужчиной, а потому по слухам ему провели имплантацию полового члена, вставив туда рёберную кость. Походив так какое-то время, хирург однажды упал и сломал свой имплант. После этого ему заменили протез на более надежный – титановый. Скорее всего, это просто байка, но эта история была одной из любимых в университетские времена.
Я вернулся в ординаторскую доспать оставшиеся пару часов дежурства. Ну и ночка выдалась!
Следующий день был пятницей, прошёл в спокойном режиме. Только инфекционист, случайно встретивший меня в коридоре, как-то подозрительно на меня покосился. Светлана работала со мной как обычно, ни о какой прогулке не разговаривала. Оно и к лучшему, я даже не знаю, о чем они там говорили.
Наступили выходные, время для нового теста. Суть была очень простой, мы решили разделиться более, чем на четыре часа.
– Ну что, если станет плохо – то мы сразу же соединимся, – проговорил я, инструктируя клона.
– Да понял я, – кивнул тот, – а чем займемся?
– Партию в шахматы?
– Ага, чтобы все выходные убить сразу. Мы же в прошлый раз играли больше суток, а всё равно ничья была, – отказался Николай, – давай лучше приготовим что-нибудь.
– И снова порежем тебе палец. А если ещё и тараканы твоей крови налижутся – вообще замечательно будет, – усмехнулся я.
Клон надулся и схватил одного из котов. До сих пор не научились их различать.
Мне тем временем пришло сообщение от Анастасии, с приглашением в гости и прикрепленным фото. Чтобы я точно не отказался.
– Ну вот, чем я займусь – я уже придумал, – проговорил я, начав собираться.
– А я как же? – возмутился Николай.
– Ну если мы вдвоем придем, она точно что-то заподозрит, – улыбнулся я, – сходи просто погулять например.
– А как же наш эксперимент? – уточнил клон, обрадованный моим предложением.
– Через три часа возвращаемся домой. Во избежание всяких рисков, – ответил я, – и остальную часть выходного проведем дома. С пиццей и фильмом.
– Тогда чур фильм я выберу, – сказал Николай.
– Да мы одни и те же смотрим, – усмехнулся я, – давай собираться.
Я хотел соединиться с Николаем и разъединиться уже одетым, чтобы он просто скопировал всю мою одежду, но клон неожиданно воспротивился. Он пожелал собраться сам, и долго и придирчиво перетрясал мой шкаф. Наконец, мы отправились каждый по своим делам.
Я прекрасно провел время с Анастасией, и едва ли не опоздал домой. Но, к моему удивлению, клона ещё не было. Николай пришел только спустя тридцать минут, со счастливым выражением лица.
– Ты где так долго? – поинтересовался я.
– Да так просто…Гулял, – ответил клон, улыбаясь как чеширский кот.
В этот момент мне на телефон пришло сообщение от Светланы:
«В осенних листьях кружится планета,
В груди тревога и печаль.
Спрошу себя, зачем всё это,
Но лишь эмоций фестиваль».
– Так, это что такое? – продемонстрировал я Николаю сообщение, – опять с медсестрой гулял?
– Мы просто гуляли, ничего такого! – воскликнул клон. – Отдай, я ей отвечу.
– Ага, эмоций у нее фестиваль, а у тебя ничего такого, – усмехнулся я, – завязывай, мне ещё работать с ней.
Николай выхватил телефон и убежал в ванную набирать ответ. Когда он вернулся, переписка была уже тщательно подчищена.
– Так, ты пиццу обещал, – как ни в чем не бывало сказал клон, – заказывай, а я пойду фильм выбирать.
Николай остановился на очередной части Дэдпула, и мы погрузились в просмотр.
В воскресенье мы заключили, что разделяться можем уже явно на большее количество времени. Но, чтобы не рисковать, на работу пойдём всё-таки объединенными. Я попросил Николая быть наготове, потому что понедельник значился днём икс в нашем плане.
Наступил тот самый «день икс». С утра я забежал в стационар, проконтролировать самочувствие Пономарева. Во-первых, меня интересовало, помогают ли мои назначения. Во-вторых, находится ли до сих пор пациент на стационарном лечении. Не хочется дополнительных рисков в день, когда мы с Николаем собираемся разделиться и менять внешность.
– Доброе утро! Как вы? – спросил я, подходя к койке пациента.
– Гораздо лучше уже, спасибо. В обмороки перестал падать, – улыбнулся тот.
– Отлично, я рад, – я собрался уходить, но Андрей Викторович неожиданно поднялся и крепко меня обнял.
– Спасибо вам большое, – ещё раз повторил он.
– Это моя работа, – привычно ответил я, искренне удивляясь этому внезапному порыву. Ну, мало ли что у людей в голове бывает. Может, он действительно настолько сильно благодарен, что по-другому не может это выразить. Хотя все равно странно.
Я отправился на прием, где меня уже ждала чашка свежезаваренного кофе. Светлана снова никак не комментировала ту прогулку, но периодически бросала на меня странные взгляды. Николай, черт бы тебя побрал!
В самый разгар приема мне внезапно позвонила заведующая регистратурой Людмила Владимировна.
– Михаил Алексеевич, добрый день. Можно мы вам запишем пациента нулевым талоном? Он очень плохо себя чувствует, – с ходу протараторила она.
– А у других терапевтов все талоны заняты? – поинтересовался я.
Нулевой талон – это пациент вне очереди. Обычно терапевт принимает по предварительной записи, строго по времени. Ну, точнее я не строго по времени, но всё равно по записи. Однако иногда случаются экстренные пациенты – и их записывают как раз нулевыми талонами, вне времени.
– Есть у некоторых, – призналась заведующая, – но это мой знакомый. У него давление за двести, и ничем не опускается. А парень молодой, жалко. Да и был он уже у других врачей, не помогают ему назначения.
– Ладно, записывайте, – согласился я.
Пациент появился в кабинете спустя минут пятнадцать. Довольно молодой мужчина, худощавый и высокий.
– Добрый день, Михаил Алексеевич. Спасибо, что согласились принять меня. Людмила Владимировна сказала, что вы лучший врач в поликлинике, – проговорил он, присаживаясь на стул.
– Добрый день. Рассказывайте, что беспокоит, – кивнул я.
– Давление постоянно высокое. Уже что только не назначали – не помогает. Даже магнезию курсом вводили, – рассказал пациент.
Магнезия – это препарат от повышенного давления, который не применяют ни в других странах, ни в больших городах России. Только маленькие города до сих пор пользуются этим действенным, но давно устаревшим препаратом. Давление он действительно снижает хорошо, поэтому странно, что на пациента это не подействовало.
Скорее всего, потому что причину искали не там. Давление повышается от множества разных факторов. Я принялся за осмотр пациента, и обнаружил сильно увеличенную при пальпации щитовидную железу. Ага, вот и причина. Гипертиреоз, или гиперфункция щитовидной железы. Это состояние, характеризующееся усилением продукции гормонов щитовидной железой, что влияет на все функции организма.
– Скажите, у вас есть какие-то из этих симптомов: нервозность, раздражительность, потеря веса, непереносимость жары, – спросил я у пациента.
– Точно, так всё и есть, – удивленно ответил тот, – а это как-то связано?
– Напрямую, – кивнул я, – проблема у вас в щитовидной железе. Она вырабатывает очень много гормонов, которые и вызывают все эти симптомы.
– И давление тоже? – спросил тот.
– Да, в том числе. Сейчас напишу вам направление к эндокринологу, поедете в областной центр. Разберетесь с щитовидной железой – и все симптомы тоже исчезнут, – ответил я, принимаясь за заполнение направления.
– Ого, а все до этого просто препараты от давления назначали. Понял, спасибо, – закивал обрадованный пациент.
Я выдал ему направления и необходимые анализы, и тот убежал.
В конце приема мне на стационарный телефон неожиданно позвонил виновник сегодняшнего дня икс – главный врач собственной персоной.
– Михаил Алексеевич, добрый день. Вы когда на адреса поедете? – буднично поинтересовался он.
– Добрый день. Как обычно, после дневного стационара собирался, – ответил я.
– Нет, это слишком поздно. Отправляйтесь сейчас. Там надо моего хорошего знакомого посмотреть, давно болеет, – распорядился Сергей Георгиевич тоном, не терпящим возражений.
– Хорошо, выдвигаюсь, – коротко ответил я.
Спорить с главным врачом мне сейчас точно не нужно, иначе весь план не выйдет. Так что съезжу на адреса, а потом возьмемся за исполнение.
Я спустился в гараж, сел в машину к молчаливому Константину и отправился на адреса. Как раз первым мы и приехали к знакомому главного врача – пациенту Антипову. Это оказался грузный мужчина лет шестидесяти, встретивший меня лёжа на диване.
– Добрый день! Я Михаил Алексеевич, врач-терапевт. Рассказывайте, что беспокоит, – привычно поздоровался я.
– Добрый день. Сергей сказал, что врача мне вызвал, – кивнул мужчина, – не знаю, правда, зачем. Ну, сахарный диабет у меня, так у кого сейчас его нет. Таблетки вроде пью.
– Жалоб никаких нет? – уточнил я.
– Ничего не болит, – помотал головой мужчина, – ну вот только это есть.
С этими словами он откинул одеяло и продемонстрировал мне почерневшую левую ногу. Гангрена.
– Но она не болит совсем, – поспешил уточнить мужчина.
Ещё бы. Гангрена – это некроз тканей организма. Проще говоря, умирание этих тканей. Очень грозное осложнение сахарного диабета, развивающееся чаще всего из-за нарушения кровотока по сосудам. Странно, что главный врач довел состояние своего знакомого до такого уровня.
– Вам срочно нужно в стационар, – строго сказал я.
– Зачем? Не болит же ничего, – удивился пациент.
– Не болит, но пошло серьёзное осложнение из-за сахарного диабета. Если это вовремя сейчас не вылечить – последствия будут самыми плачевными, – ответил я, – сейчас вызову вам скорую помощь, отправимся в больницу.
– Хорошо, как скажете, – закивал напуганный пациент. Ничего, страх тоже иногда полезен. А то так бы и отказался ехать в стационар, и кто знает, что бы тогда было.
Я принялся искать свой мобильный телефон, но его не оказалось в кармане. Забыл в кабинете? Да я его и не доставал сегодня на приеме. С Сергеем Георгиевичем я разговаривал по стационарному телефону, других звонков сегодня не было. Забыл дома? Тоже маловероятно, с утра я точно клал его в карман.
Неожиданно я вспомнил странные объятия от пациента Пономарева сегодня утром. Неужели этот служащий украл мой телефон?
Глава 22
Зачем ему мог понадобиться мой телефон? Или всё-таки я забыл его в другом месте? Но что-то очень сильно сомневаюсь.
Так, ладно, сейчас сначала надо разобраться с пациентом, и только потом уже заниматься поиском телефона.
– Можно я с вашего телефона позвоню? Свой забыл в кабинете, – попросил я пациента.
Тот кивнул и протянул мне трубку. Я быстро набрал номер скорой.
– Диспетчер Калинина, слушаю.
– Добрый день! Это терапевт Михаил Алексеевич. Нужно срочно госпитализировать пациента с домашнего адреса, – проговорил я.
– Добрый день Михаил Алексеевич, – судя по голосу, диспетчер заулыбалась, – сейчас сделаем в лучшем виде! Говорите адрес.
– Улица Гагарина, дом семьдесят пять, квартира тридцать два. Пациент Антипов Антон Анатольевич.
– Какой диагноз направления? – спросила диспетчер Калинина.
Сложный вопрос. Не хочется ещё сильнее пугать пациента, произнося слова «некроз» или «гангрена».
– Осложнения сахарного диабета, – ответил я.
– Поняла. Машина через пятнадцать минут будет.
Отлично, хотя бы со скорой помощью все конфликты решились, и не приходится теперь с боем госпитализировать пациентов.
– Так, вы встать сможете? – спросил я пациента, закончив разговор.
– Да, конечно, – кивнул пациент.
Отлично, значит, процесс ещё не зашёл очень далеко. Надеюсь, его ногу ещё успеют спасти, обойдясь без ампутации.
Я помог пациенту собраться и спуститься до машины. Быстро заполнил направление, передал пациента фельдшеру и поехал по оставшимся адресам.
Следующий вызов у меня в списке тоже оказался довольно сложным. Заболела девушка с моего участка, двадцати лет с ДЦП.
ДЦП – это детский церебральный паралич. Врожденное заболевание, характеризующееся недоразвитием головного мозга. А из-за этого – двигательными нарушениями и интеллектуальными расстройствами. Заболевание, к сожалению, не лечится. Существуют различные подходы по облегчению состояния – лечебная физкультура, массаж, работа с логопедом. Но полностью избавиться от симптомов заболевания невозможно.
Моя пациентка не разговаривала и не могла передвигаться самостоятельно. Её мама очень хорошо ухаживала за ней, вызывая меня только в самых крайних случаях. Трудностью было то, что девушка очень сильно боялась незнакомых людей и всевозможных медицинских предметов. Поэтому для банальной аускультации лёгких надо было проводить целую операцию, отвлекая её от фонендоскопа. Зачастую я проводил у нее на вызове по сорок минут, пытаясь просто к ней подойти.
В этот раз мне повезло, когда я приехал – пациентка спала. Я аккуратно прослушал её легкие, не отметив никаких отклонений. Расписал подробное лечение и отправился дальше.
Третьим вызовом была пожилая женщина с повышенным давлением. Это тоже была моя давняя пациентка, поэтому я несколько удивился, намерив у неё давление сто семьдесят на девяносто пять. Я лично подбирал ей терапию, и давление у нее держалось стабильно. Разговорившись с пациенткой, я понял, в чем дело. Оказывается, всему виной очередной выпуск передачи доктора Мясникова. Который сказал в эфире, что все лекарственные препараты – это ненужная химия, убивающая организм.
Боже, сколько раз я уже спорил с пациентами из-за этой телепередачи! Наслушавшись «научных» советов пациенты переставали выполнять мои назначения, а потом мучились с осложнениями.
При этом я уважаю Александра Мясникова как врача, его список достижений действительно внушительный. Но выступать на большое количество публики, превращая себя в какую-то медийную личность, и раздавать такие ненужные советы на всю страну – это не самые лучшие действия для врача.
Я потратил ещё тридцать минут, пытаясь убедить пациентку принимать препараты. Было сложно, но всё-таки я справился.
Остальные вызова прошли спокойно. На обратном пути со мной неожиданно решил заговорить молчаливый Константин.
– Как там Владимир? – коротко поинтересовался он.
– Всё хорошо. Уже перевели в обычную палату, восстанавливается потихоньку.
Константин удовлетворенно кивнул. Это был наш с ним самый долгий диалог за все наши поездки. Чудной человек этот водитель, вот уж кого явно болтливым не назовешь. Полная противоположность Владимиру.
После вызовов я вернулся к себе в кабинет и поискал телефон на столе. Ожидаемо, его там не оказалось.
– Света, можешь мне позвонить, пожалуйста? Телефон где-то потерял, не могу найти, – попросил я свою медсестру.
– Да, сейчас, – Света набрала мой номер и приложила трубку к уху. Через минуту вдруг резко испугалась и сунула свой телефон мне.
– Алло? – недоуменно проговорил я.
– Добрый день. Это Татьяна Тимуровна. Что это Света ваша не захотела со мной общаться? – раздался насмешливый голос заведующей терапией.
– Растерялась просто, – улыбнулся я, – я телефон потерял, попросил её набрать меня. Кто ж знал, что вы ответите.
– Эх, Михаил Алексеевич. Врач не должен быть таким рассеянным, – с притворной строгостью проговорила Татьяна Тимуровна, – ваш мобильный спокойненько лежит в ординаторской.
– Понял, заберу сегодня. Спасибо! – ответил я.
Я отдал Светлане её телефон и задумался. Я никак не мог оставить свой мобильный в ординаторской, я там сегодня даже не был. Значит, это всё-таки тот самый Пономарев. Либо он успел покопаться в нем, чтобы найти какую-то информацию, либо банально установил прослушку. Только чем я мог себя выдать?
Так, в любом случае надо сходить за телефоном. Я быстро добежал до терапевтического отделения, где меня уже ждала насмешливая Татьяна Тимуровна.
– Михаил Алексеевич, вы меня настолько хотели увидеть, что даже телефон здесь оставили? – проговорила она, держа его в руках.
– Разумеется, Татьяна Тимуровна, – усмехнулся я, – уже успел по вас соскучиться.
– Я так и поняла. Ну, раз вы здесь, давайте обсудим этого новенького пациента, которого вы сегодня госпитализировали с домашнего вызова.
– Давайте, – кивнул я. Времени было очень мало, но делать нечего. Мы погрузились в обсуждения пациентов, по привычке активно споря о правильном лечении.
Минут через тридцать я вернулся, наконец, в свой кабинет. Так, время провернуть схему с главным врачом. Только ещё с Данилой полицейским связаться надо.
– Свет, можно ещё раз твой телефон? Срочно позвонить надо, а уменя денег на счету нет, – попросил я. На самом деле, с моего телефона теперь звонить опасно, поэтому лучше перестраховаться.
– Без проблем, – протянула она мне мобильник.
– У тебя есть номер Дани? – спросил я, пытаясь найти его в телефонной книге.
– Да, – покраснела она, – Вы ему позвонить хотите?
– Ага. Как он записан, не могу найти.
– «Злой полицейский», – ответила девушка, покраснев ещё сильнее.
Я с трудом сдержал улыбку и поспешно набрал номер.
– Светочка, наконец-то ты решилась мне позвонить, – сладостно пропел голос Дани в трубке.
– Не хочу тебя расстраивать, но это Мишенька. Телефон свой потерял, попросил у медсестры, – усмехнулся я.
– А, привет, Мих, – разочарованно протянул Даня, – а я-то обрадовался. Думал, наконец-то созрела твоя медсестра меня на свидание пригласить.
– Ну не расстраивайся, всё ещё будет, – усмехнулся я, спешно выходя из кабинета, чтобы не обсуждать медсестру при ней же.
– Скажи хотя бы, как там я у нее записан? Милый, сладкий, зайчонок? – с надеждой спросил Данила.
– Ага, все сразу. Сладкий милый зайчонок, – не стал я его разочаровывать, – тебе удалось дать мне сегодяшний день для эксперимента?
– Не совсем. Через тридцать минут мы начнем операцию, – ответил тот, – так что давай быстрее делай, что хотел. День выделить тебе не смог, увы. Наш начальник решил сегодня же поехать и устроить допрос, пока ваш главный врач снова не уехал куда-нибудь.
– Ничего, и полчаса хватит. До встречи, – закончил я разговор.
Значит, они решили сегодня приехать в больницу и разбираться на месте. Конкретный план полицейских я не знаю, да и вряд ли мне его скажут. Ну что ж, не буду терять времени.
Я вернулся в кабинет и отдал телефон своей медсестре. Та всё ещё сидела красная, как помидор.
– Михаил Алексеевич, вы же не сказали ему, как он записан? – нерешительно спросила она.
– Нет конечно, – улыбнулся я, – а почему тебя это так волнует?
– Ничего это меня не волнует, – громко ответила Света, – наоборот, мне на него всё равно. Я всеми силами пытаюсь ему показать, что как мужчина он меня не интересует. Меня…кое-кто другой интересует.
Ох, не нравится мне это. Кажется, из-за интриг моего клона Николая, медсестра начала в меня влюбляться. Я же не хотел бы вставать между нею и Даней, который постепенно становится моим другом. Надо обязательно обсудить это потом с клоном. Но лучше дома, сейчас я и так потерял уже много времени.
Я отправился в туалет и разъединился с Николаем.
– Ну что, настал момент икс, – торжественно сказал я клону, – сегодня решится главная загадка больницы. Надеюсь, наша операция пройдет успешно.
– Какой у нас план? – бодро спросил Николай.
– Так, давай для начала ты сменишь внешность на какого-нибудь сотрудника, всё равно кого, и сходишь в главное здание на разведку. Надо узнать, на месте ли главная медсестра, Софья Александровна, и что она делает. Чтобы она случайно не пересеклась сама с собой, – распорядился я.
– Без проблем, – кивнул тот.
– А я буду на улице тебя ждать. Узнаешь, потом выйдешь ко мне. Мы продумаем, что конкретно говорить главному врача, и ты сменишь внешность уже на Софью Александровну. И пойдёшь к нему в кабинет, – закончил я.
– Тогда приступаем! – с готовностью кивнул Николай.
Я вышел на улицу и занял наблюдательный пост у окон административного комплекса. Через пару минут я с удивлением увидел, как Николай, не меняя внешности, зашёл в здание. А спустя минуту, также, не меняя внешности, направился прямиком к Сергею Георгиевичу, главному врачу больницы.
Да что он творит?!
Я быстро спрятался за угол здания, чтобы никто случайно не увидел эту картину через окна. Почему Николай не поменял внешность, зачем он пошёл сразу к главному врачу?
Через минуту раздался какой-то топот, и я увидел перед собой Дениса Максимовича, заведующего скорой.
– Добрый день, Денис Максимович, – поздоровался я, гадая, что от меня нужно заведующему скорой.
– Это я, Николай, – проговорил он, – ты это видел?
– Правда ты? – недоверчиво переспросил я. Ведь только что я своими глазами видел, как Николай зашёл в кабинет главного врача.
– Да правда я! Кто ещё может знать о Николае? Дымок, Туман, Гавайская пицца, – сердито проговорил Денис Максимович. Ну что ж, видимо это и правда он. Только вот…
– Как это возможно? – спросил я, начиная подозревать неладное.
– Твой клон, который только что зашёл в главному врачу… Это не я!
