Алексей Егоров
Модус скитальцев
Под ногами пружинило покрытие, защищающее все поверхности, кроме прозрачных панелей напротив. Те действительно прозрачны, пропускали свет со стороны зеленой зоны.
Берек всегда говорил, что его забавляет вид леса.
Поймав последнюю мысль, Ролдан поморщился. Что-то в ней заставляло напрячься, вжать голову в плечи и сузить глаза. Системы внутреннего мониторинга отметили учащенное сердцебиение, ставшее следствием выброса адреналина.
Ролдан вообще ничего не понимал и не собирался доверять интуитивным реакциям. Они издавна подводят человечество, вырвавшееся из тернистой колыбели собственного невежества.
Из бокового помещения раздался хлюпающий звук. Затем другой. Волосы на загривке поднялись. Будь на спине и плечах Ролдана волоски, они бы так же выпрямились, но он их удалил еще в юношестве.
Звук этот продолжался, существовал всегда, просто напряженные органы слуха не обращали на него внимание. Как всегда, реакции тела затмили анализаторы. Ролдан обратился к алгоритмам, что размышляли вне контекста химических реакций. Машинный интеллект подводит, зато с меньшим процентом вероятности.
Хлюпающий звук. Периодичность в три с половиной секунды. Не похоже на капание воды.
Мышление анализатора больше затратило времени на сбор информации, нежели на ее интерпретацию.
Ролдан вздохнул облегченно.
– Это ты? – донесся голос.
Не со стороны хлюпанья, а где-то в ухе. Запрос из сети, переведенный в несовершенную форму.
– А кто же еще, – ртом ответил Ролдан.
– Так подходи, чего мнешься в анфиладе.
Ролдан пожал плечами. Не объяснять же коллеге то, что он объяснить не в состоянии. Все эти реакции следовало проанализировать. Возможно, следует обратиться к специалисту. Нагружать коллегу объяснениями не надо. Он не поднимет его на смех, просто ничего не поймет.
Так зачем нагружать человека пустыми данными? Белый шум никому пользы не принесет.
Сориентировавшись на звук, Ролдан прошел через несколько пустых комнат. Его ничуть не удивило, что к его приходу Берек оставил помещения без мебели. Напугавший – а именно так следует интерпретировать выброс адреналина, – его звук объяснял пустоту в помещениях. Их визуальную, скажем, неподготовленность к приему гостей.
Лишь одна стена в каждой комнате заменена прозрачными панелями. Расположенные за мягким покрытием светильники не мешали естественному свету с наружного пространства, мягко дополняли его тогда, когда движение ветра укрывало светило ветвями.
Никакого движения света или воздуха. Статичная оранжевая пустота. Именно так выглядят внутренние помещения порта, когда они не задействованы. Ролдан находил это вполне приемлемым, не считая нужным тратить энергию и ресурсы на содержание бесполезных предметов.
В ближайшие года начнется подготовка к прибытию. Потому порт и его служащие накапливали ресурсы.
Пройдя три комнаты, Ролдан обнаружил блок с приподнятой капсулой. В этот раз она была синего цвета, из-за естественного освещения снаружи отражаясь на сетчатку изумрудом. Зачем такие сложности? Ролдан полагал, что его коллега просто развлекается.
Все же работа на поверхности скучна.
Капсула направлена прозрачным куполом в сторону наружного пространства. Для тех редких моментов, когда содержащийся в капсуле человек решит поглазеть на деревья.
Ролдан обошел капсулу, встав ровно так, чтобы его видели, но не загораживая свет. Он мог бы встать в контровом направлении, светильники-компенсаторы способны выровнять контраст. Но зачем?
В капсуле под прозрачным куполом в вязком геле находился Берек. Его тело не касалось стенок капсулы, полностью окруженное гелем. Человек сохранял подвижность, шевелил пальцами и двигал глазами.
Он находился и здесь, и в виртуальном пространстве. Редкостное умение, вызывающее уважение.
– Привет, – сказал Ролдан для начала.
Тело в капсуле махнуло рукой в знак приветствия, что так же не требовалось. По гелю пошла волна, заставляя кожу на теле вибрировать. К нему подключены десятки кабелей, уходящие в разъемы. Через них пропускался ток, чтобы стимулировать мышцы. А также направлять биологические жидкости, питающие и выходящие из тела.
Вне геля Берек мог находиться не более трех часов в планетарные сутки. Гравитация на поверхности увеличивает износ тела. Ролдан понимал, почему Берек нарушает рекомендации, проводя вне капсулы больше времени.
Проводить пол жизни в виртуальности скучное занятие.
Понимал Ролдан, почему его коллега расположил капсулу против окна.
Кривлянье стволов и то веселее, чем фракталы виртуальности. Человеческий мозг, а также его органы чувств страдают от сенсорной депривации. Им необходимы раздражители. В том числе боль.
Эти сложности заставили Берека выработать привычку находиться по обе стороны жизни.
– Не против, что я приветствую тебя так, – раздалось в ухе Ролдана.
Никаких искажений. Так близко от лежащего в геле человека, что потери на передачу данных почти не ощутимы.
– Конечно, твои разъемы и штекеры меня ничуть не смущают.
И это на самом деле так.
Тенденции текущего сезона заставляют скорее выпячивать их, нежели скрывать. Некоторые костюмы прикрывают обширные плоскости кожи, оставляя сгибы и места схождений открытыми.
Лежащий в геле Берек не следил за модными течениями, а Ролдан не собирался тратить время на просвещение небожителя. Ему подобные задачи без надобности. Его взгляд обращен к пустоте, где в черноте сверкают звезды и среди них одна яркая, дающая синеватый отлив, проходя фильтры.
Здесь на поверхности эта звезда горит красным или оранжевым, в зависимости от широты.
– О! Вижу спешные запросы, – Берек скосил глаза, прочел в виртуальности сообщение. – Отмечаю повышенную тревожность. Причины?
– Сам не знаю. Твой запрос поймал меня неожиданно. Рассчитывал связаться с тобой через два дня. Или больше.
– Больше?
Ролдан кивнул.
– Замечу, твое второе наблюдение верно. Данных критически много. В них просто тонешь.
Ролдан повел рукой, как бы приглашая продолжить. Наверняка Берек видит жест.
– Множество наблюдательных точек фиксировали искомые объекты. Фильтры удалили дождь. Грубо. Первоначально. Этого достаточно. Я не проделывал глубокого анализа, нагружая портовую сеть.
– Я понимаю, переходи к сути, – Ролдан нетерпеливо махнул рукой. – Не для этого ведь ты меня вызвал.
– Странная тревожность, – вновь отметил Берек.
Тянуть он не стал. Уже добился нужного эффекта, заставив планетарного коллегу заинтересоваться. Редко выдается случай заинтриговать людей из своего круга общения. Ролдан понимал это, но не принимал. В данном случае, слабость Берека к эффектам раздражала.
– Перехожу к делу. Вынужден обратиться к тебе ранее расчетного времени. Данные заставляют уделить им внимание.
Он ерзал в капсуле, создавая тот самый хлюпающий звук. Ролдан отметил, что ранее подмечал подобное звуковое сопровождение. Все же человеческий организм, он не в состоянии находиться неподвижно. Даже в колыбели. Те же мышечные стимуляторы заставляют конечности дергаться.
Но все это время Берек действительно дергался. А это выдавало его нетерпение.
Сам-то, хотел сказать Ролдан, проявляет тревожность.
Глава 4
Причиной повышенной тревожности Берека можно счесть наличие уязвимости в системе. Но – нет.
Когда Берек начал объяснять, Ролдан обнаружил причины собственной тревожности. События, предшествующие акту прекращения жизнедеятельности, заставляли специалистов нервничать.
Повышенный пульс, ускоривший кровоток. Сниженное давление, характерное в момент сильного испуга. Оба элемента создавали диссонанс в биологической машине. Тело не представляло, как реагировать.
Активно покидать опасную зону или занять статическую позицию?
Берек объяснял, беспрерывно болтаясь в геле:
– Данных предостаточно. Не требуется фильтрация. След перемещения объектов четкий, фиксируется с шестнадцати точек, находящихся на восьмидесяти шестипроцентном уровне эффективности. Я могу вот сейчас предоставить точное их местоположение в любой момент времени. От момента события до появления в рабочей зоне.
– А если глубже уйти? – перебил Ролдан.
– Сложностей не возникнет, смотри.
Зрение Ролдана заволокло окно, где воспроизводились действия объекта 1 за три часа до события. Затем они сменились аналогичным по временной линии записью, но уже объекта 2.
– Они не пытались изменить данные, – уточнил Берек.
Голос его неприятно раздавался прямо в черепной коробке.
Ролдан отмахнулся от воспроизводящихся видео. Сделал это даже в реальности, настолько оказался напряженным.
Губы на лице Берека шевелились. Ролдан считал сокращение лицевых мышц. Бедняга. Наверняка проглотил несколько миллиграмм геля.
– Может, добавишь успокоительных себе в смесь? – позаботился о коллеге Ролдан.
– Без необходимости. Превышен лимит.
Брови Ролдана взметнулись на лоб.
Возникло подозрение, что после ознакомления с данными самому Ролдану потребуется напиток с успокоительными. И не те слабые депрессанты, которыми он отравлялся вчера.
Тут действительно потребуется помощь.
– Для начала, – поднял он руку в древнем, как время жесте.
Даже работающие в пустоте люди понимают его, несмотря на сковывающие их скафандры.
– Доставь мне сиденье.
– Да! Действительно.
Мгновением позже паукообразный механизм принес удобное кресло. На этот раз на четырех ножках. Берек знал, что воспоследует.
Ролдан утонул в мягком, устойчивом сиденье. Ерзая, он переместился на край кресла и постоянно скреб ногтями по подлокотникам.
– Вот, – продолжил голос Берека.
– Выведи на внешний источник, – попросил Ролдан.
Этот голос в голове… не сейчас. Чувствуется, нужно развязать узлы между ними.
– Да, так лучше для контроля, – теперь голос Берека раздавался со стороны капсулы.
Она не имела вокализатора, но направленные источники звука способны создавать эффект в любой точке комнаты.
– Ситуация странная. Продолжаю с чего остановился. Временную линию объекта 2 можно проследить дальше.
Воспроизведение продолжилось. Краем глаза Ролдан поглядывал на то, чем занимается объект 2 после события. Пришлось ускорить воспроизведение, замедляя его только в ключевых местах.
Объект 2 вновь возник пред глазами. Все тот же розовый костюм, не яркого или спокойного оттенка. Качество записи выправил Берек, так что Ролдан смог рассмотреть мелкие детали. Качество материалов намного выше. Труба из НД-32 выглядела в его руках неуместно. Мог бы выбрать инструмент солиднее. Продаются специальные, эргономические модели.
Вот объект 2 обтер рукой трубу, которой нанес повреждения. Его не смутили остатки биологических частиц. Довольно цинично, на взгляд Ролдана.
Это можно объяснить различными причинами.
Шок?
Презрение к плоти?
Демонстрация?
Скорее последняя мысль. Потому что объект вернул трубу на место, откуда взял. Предмет уже прошел переработку, но его наличие не требовалось. Теперь частицы металла, расколовшие человеческий череп станут – Ролдан проследил цепочку, – блокиратором двери. Одним из элементов.
Забавно.
Похоже, цинизм заразительная штука.
Объект 2 вернулся тем же путем. Некоторое время он шел под дождем.
Смывал кровь и остатки?
Освежался?
Все-таки остановить жизнь человека тяжелая для разума нагрузка.
Лишь через половину планетарного часа объект 2 заказал машину. Последующие события наблюдались через фильтры приватности. Не имея разрешения никто из ведомства не мог заглянуть так глубоко в личную жизнь. Да это не требовалось. Объект жил в небольших апартаментах. Две комнаты в высотке, многоступенчатая парковка, близость к развлекательным и производственным зонам.
Сам Ролдан жил в худшем месте, если рассматривать с этой позиции. Это не так важно, просто детали.
Воспроизведение пробежало до текущего момента. Воспроизведение с точки наблюдения в общественной закусочной. Ролдан скосил глаза. Не считая задержки на передачу данных, это текущее событие.
– Прошли сутки, а он ест, – подивился Ролдан.
В капсуле раздался звук. Похоже, Берек кивнул.
Человек на этот раз облачился в комбинезон, обтягивающий немного одутловатый торс. Длинные конечности заставляли его горбиться, нагрузка на позвоночник приведет к преждевременному износу дисков. Этому человеку работать бы на орбите.
Не это странно, а его реакция. После события прошло немного времени, а объект 2 спокойно воспринял окончание жизни объекта 1. Это не укладывалось в стандартные реакции человека. Так могла бы ответить на событие монозадачная машина.
Простые андроиды, запрограммированные на уборку, сегодня занимаются рутинными делами. Им не требуется выходной, чтобы восстановить спокойствие. Хотелось бы сказать, душевное равновесие. Только вопрос наличия души вызывает слишком много споров. Ролдан предпочитал его избегать.
Метка на человеке открывала оконце с его профилем. Недостаточно глубоко, чтобы раздражать. Все же объект заметил наблюдение, повернулся к точке и махнул рукой. Затем вернулся к питанию.
Пред ним на пластиковом подносе, что контрастировало с дорогим материалом комбинезона, лежала жирная, питательная еда.
Объект носил имя Кета Хогара.
Ролдан впервые слышал это имя. Хотя мог пересекаться с ним в их тесном мирке.
– Почему он ест это? – спросил Ролдан, ознакомившись с открытым профилем.
– Тебя только это смущает?
– А что еще?
– Например, множественные связи. Могу за десять переходов выйти на тебя, за двадцать на себя.
Ролдан пожал плечами. Это его не удивляет. Наличие связей между людьми не является показателем их общительности. Большинство этих линий выстраивает алгоритм, предлагая людей из ближнего круга.
Но Берек прав: объект обладал крепкими связями, которые постоянно поддерживал.
– И как его знакомые отреагировали на событие? – спросил Ролдан.
Он знал, что услышит от Берека.
– Им не известно.
Ролдан кивнул.
Пожалуй, пришло время объясниться. Тянуть более Берек не стал, указав причину волнения и необходимости встретиться. Причем лично, а не в сети. Событие пробудило в них потаенные, погребенные глубоко внутри привычки. Те самые, что тянутся еще из степей, с которых по легендам происходят человекоподобные существа.
Сбоя системы не было. Прекращение жизни объекта 1 зафиксировано точно, но не имелось предшествующих этому событию маркеров. Оно произошло и все тут. Хогар нанес повреждения Суттону, после чего вернулся к своим делам.
Потому система безопасности не била тревогу. Потому защитные механизмы продолжали спать.
Есть получасовое несоответствие, когда поведение Хогара укладывалось в общую картину.
– Хочешь сказать, Суттон не отправлял запрос на преждевременное прекращение жизнедеятельности.
– Именно.
– Не стоит спрашивать, что процедура не состоялась в принципе, а не только с нарушениями в отдельных моментах.
– Да.
Что ж, решил Ролдан, тогда нервозность Берека ясна.
– Чем это можно объяснить? У меня нет никаких версий.
– Я на время забросил изучение данных с точек наблюдения. Просматривал временные петли. В общем, погляди сам временную линию до события, что касается объекта 1. Суттона.
Ролдан так и сделал.
Первоначально он счел отсутствие одежды, как защитной реакцией, так обусловленной модой или этикетом, намерением покончить с собой. Потому не рассматривал это состояние необычным.
Защитные покровы поддерживают тепло и предохраняют от механических повреждений. Отказаться от них, намереваясь прекратить жизнедеятельность, логично. Каждый гражданин так поступит.
А теперь вся логика разрушилась, врезавшись со стеной фактов.
– Точно никаких сбоев? – скосил глаза Ролдан.
Из капсулы не донеслось никаких звуков.
Ролдан вздохнул и отмотал события, касающиеся Суттона назад.
Чтобы меньше травмироваться, Ролдан решил просматривать это все в ускоренном виде. Отрицательно ускоренном? Мелочами пусть занимают Берека.
Сначала Суттон презабавно ковылял спиной вперед. Затем от его ноги отскочила труба. Та самая, что впоследствии размозжит ему череп. Таким образом, объект 2 замедлил объект 1.
Возвращаясь к привычным маркерам, Ролдан испытывал облегчение.
Знакомая обстановка в храме мысли возвращает покой встревоженному разуму. Без этого сейчас не обойтись. К тому же людей проще воспринимать не как живых и мыслящих сущностей.
До повреждения ноги Суттон убегал от Хогара. Затем оказалось, что он вывалился из боковой дверцы машины. Что просто невозможно, учитывая предохраняющие устройства. В процессе Суттон повредил мягкие ткани, но его кости уцелели.
Ролдан сверился с данными. Скорость машины не превышала десяти единиц. Она управлялась в ручном режиме. Машинный интеллект был отключен.
Принудительно?
Скорее всего так, решил Ролдан. Иначе он вмешался бы в происходящее, заблокировав двери и вернув объекты к месту, от которого они ушли.
Собственно, так и произошло, только в обратном порядке. Ролдан увидел, откуда машина отъехала. Это оказалась нижняя парковка того самого строения, где обитал Хогар. Он вел Суттона, держа его за руки, заведенные за спину. Уже тогда он не имел одежды. Четверо человек и два андроида зафиксировали появление парочки, но не отреагировали на происходящее.
И как бы они отреагировали? Ролдан сам задал себе вопрос.
– Что говорит Суттон в процессе? – спросил он.
– В каком процессе.
– Когда его ведут от лифта до машины.
– А. Просит о помощи, говорит, что его жизнь под угрозой, – объяснил Берек.
– Но его жизни ведь ничто не угрожает. Он жив и здоров. Повреждений на теле не заметно, а профиль лишь отмечает повышенный пульс.
– Именно, – кратко ответил Берек.
Оба объекта покинули апартаменты в таком виде, в котором проследовали до машины. Теперь уже зная, итог происходящего, Ролдан отметил гримасу, искажающую лицо Суттона. Он испытывал боль, что не сразу считывается из-за повышенной бледности. Снабжение лица кровью снизилось. Легкая дрожь вызвана всплеском адреналина и напряжением мышц. Поджавшиеся тестикулы указывают на страх объекта.
Он боялся того, что произойдет. Боялся, что не сможет предотвратить событие.
– Ерунда какая-то, – помотал головой Ролдан.
– Я подумал о том же, но, – Берек заворочался в капсуле.
Донеслось ворчание, не характерное для небожителя. Человек явно пытался выбраться из безопасной колыбели, чтобы встать пред Ролданом. Опять – реакции из прошлого, принесенные колонистами вместе с потребностью в кислороде и углеводах.
Выбраться из капсулы Берек не мог. Сразу. Потому предстал в виртуальности, да не озаботился изменить облик. Будто резко выбрался из теплой ванны, где бездельничал весь день.
Так с ним общаться, конечно, удобнее. Хотя приходилось смотреть снизу-вверх, будто юный человек пред старшим.
– Но дело в том, что у нас нет сопоставимых фактов. Анализ не находит совпадений.
– Я понимаю, – кивнул Ролдан.
Не требуется ворошить базу данных, чтобы понять экстраординарность события.
– Я заглянул дальше. Сразу дальше. С тех времен, что человечество провело на Альме.
Ролдан вновь кивнул. Он понимал, к чему клонит коллега.
– В те времена, когда ресурсы системы, – голосом лектора начал Берек, – ограничивались избытком трудовых ресурсов, происходили события намеренного прекращение жизнедеятельности. Это называлось убийством.
И он замолчал, чуть сгорбившись, вперив взгляд в Ролдана.
Заявление должно было, по мнению Берека пригвоздить собеседника к полу. А то заставить биться в конвульсиях, что потребует вмешательства медицинского робота.
Вместо этого Ролдан пожал плечами и возразил:
– У нас недостаточно фактов, чтобы делать подобные утверждения.
– Что?! – возопил Берек.
Он отпрянул и всплеснул руками. Лицо его исказила мука, отчего приняло неземной вид. Как разгневанный дух, изображенный на древней картине.
Ролдан повторил собственное заявление. Берек его прекрасно расслышал. Слух у всех стопроцентный, даже при отсутствии поддерживающих алгоритмов. Повторить требовалось, чтобы собеседник захотел его услышать и не полез в контрпродуктивный спор.
Эффект оказался точно таким, как рассчитывал Ролдан.
Берек нахмурился, оскалился, поморщился. Эмоции сменялись, явно подбираемые с запросом на происходящее. Наблюдать перебор личин всегда забавно. Порой алгоритмы с ума сходят от того, что творится в человеческом сознании.
Наконец, Берек уже в ручном режиме выбрал подходящую маску. На мгновение виртуальная его копия потеряла в объеме и деталях. Всего лишь мгновение, но указывающее на экстраординарность происходящего.
Или же с орбиты заходил челнок, что потребовало дополнительных мощностей для расчетов.
Ролдан отвлекся на пустое изображение деревьев за стеклом. Ветер все так же стремился склонить их в поклоне. Не видно поднявшегося столба пыли и яркой зари на горизонте.
– Почему моя версия кажется тебе не достоверной? – спросил Берек.
Маска отразила сложный спектр эмоций, сопровождавший вопрос. Без наблюдения лица собеседника трудно общаться. Потому люди отдают так много ресурсов на создание образов.
А как было бы проще жить в режиме запрос\ответ. Ведь эта функция заложена в фундаменте человеческого разума.
– У меня несколько замечаний к данной версии, – ответил Ролдан.
Он не мог наблюдать собственного лица, но какие-то эмоции наверняка отображались. Берек изобразил заинтересованность\скепсис.
– Предложенная тобой версия кажется правдоподобной, – согласился Ролдан. – Однако, не всё, что явно, таковым является.
– Не усложняй.
– Я сам, признаю, пришел к аналогичному выводу, – Ролдан развел руками в ответ на жест сомнения от Берека. – Выглядит чудовищным, но не таким уж невозможным. Столь глубоко, как ты, я копать не стал. Воспользовался имеющимися у меня данными.
Берек повел рукой, предлагая продолжить.
Всех их воспитывали на историях о колонистах. Эти воспоминания заложены с юного возраста. История о корабле, с которого люди высадились на одинокую планету, стали столпом космоса, вокруг которого крутится небосвод.
Избавиться от предыстории не удастся. Пусть многие факты из прошлого вызывают сомнения, многие истории откровенно выдуманы, подвергнуты осмеянию или, наоборот, вытканы на знаменах. Люди вольны сами использовать прошлое так, как им заблагорассудится.
Отказаться от него они не могут.
В том числе от памяти о том, что от метрополии им достались воспоминания о жестокости, мерзких деяниях предков. Копая глубже, удалось бы выискать в предках падальщиков и каннибалов.
Это ведь не значит, что нынешнее поколение людей пошло по тому же витку спирали.
– Разве только здесь, – Ролдан ткнул пальцем в висок.
– Вот тебе мотиватор.
– Но зачем? Ищущий жестокости обретет ее проще и доступнее. Красочнее. А чего добился объект 2, если следовать твоей версии.
– Натуральности. Ты ведь носишь эти ткани, вытканные мозолистыми пальцами.
Ролдан отмахнулся и сказал, что это приманка для дураков. Еще давно, чтобы развеять собственные сомнения, он посещал мастеров. Пальцы у них ничуть не грубее людей, занятых в иных профессиях.
– Но аналогию я понял. Понял. Зачем насильно и без разрешения прерывать жизнь в подобных условиях. Предполагая твою версию, углубляя ее, стоит предположить, что объект 2 совершил бы какой-нибудь ритуал. Не в старом значении этого слова.
– Понял, – Берек кивнул, нахмурился.
Приняв свою версию за истину, Берек не учел, в каких условиях произошло событие. Акт гомицида в его исконном смысле требовал особых условий. Ни один из них в данном случае не удовлетворился.
На Альме, в метрополии подобное происходило по очевидным причинам. В том числе как наследие культуры, выходцами которой были альмиты.
Их потомки, генетические наследники, но культура у них иная. Тяжелый перелет до нового дома стоил так много. Пришлось выбросить в пустоту не только сотни мертвецов, но также культурный багаж, который каждый колонист вывез с метрополии.
Оставшиеся голыми пред новым миром. Таким же девственным и обнаженным. Колонисты не скатились в напророченные им зверства. Вместо жестокого разрывание земли в поисках ресурсов, а также безудержных зверств по отношению друг к другу. Колонисты принялись высаживать эти сосны, что теперь окружают место первой посадки. Расширяли город, прокладывали дороги, размножались и занимали свободное пространство, коего оказалось вдоволь.
Расширялись не только физически, но и в разумах своих. Строя невероятные по сложности структуры в виртуальности. Настолько сложные, что их невозможно контролировать.
И Берек, и Ролдан знали собственное прошлое и видели, какое оно оказало воздействие на настоящее.
Потому предположить, что событие являлось актом гомицида – неразумно.
– Поверь, – закончил Ролдан, – я сам первоначально пришел к аналогичному выводу. Не стал углубляться в исследования, боясь, что как всякий человек начну подгонять факты под теорию. Что с тобой произошло, Берек.
– Тогда что, если не убийство?! – всплеснул руками Берек. – Ты создаешь сложности там, где их нет. Всегда нужно выбирать очевидное решение, не пытаясь строить сложные структуры.
– Не всегда. Но я тебя понял. Оставь софистику для общения вне работы. Нам нужны факты. С этим мы работаем.
Плечи Берека опустились. Несмотря на рост, он теперь выглядел меньше, слабее Ролдана. Его вид вызывал жалость. Ролдан устыдился собственной жестокости. Печально, что пришлось бить коллегу, ломая такую прочную и надежную картину мира.
– Теорию я не отбрасываю, – успокоил коллегу Ролдан. – Возможно всё. Потому мы должны разобраться. Чем больше будет данных, тем точнее вывод. Разве не так говорится?
Берек кивнул. Явно он не желал расставаться с любимой игрушкой. Если копнуть его профиль, чего Ролдан не стал делать, наверняка обнаружится, что у коллеги учащенный пульс и дыхание, повысилось давление, а гормональный фон так вообще бунтует.
Ему не удается взять себя в руки, сложно отказаться от ужасной теории.
Она ужасна. Пугает. Потому заставила Берека вцепиться в нее подобно паразиту в тело носителя.
И как в случае с паразитом, тут нужен тонкий подход.
– Угостишь? – спросил Ролдан.
– Что? Да. Конечно.
Из соседней комнаты четырехлапый автоматон вынес ему небольшой стол. Пластик и блестящий металл. Прочно, практично, полезно. Ролдан расплылся в кресле, утопая своими выпуклостями в его вогнутостях.
– Выпил бы чего-нибудь такого. Например, мятного напитка с хмелем и чабрецом и лимоном. Если ты не против.
Берек развел руками и улыбнулся. Какие уж тут вопросы. Небольшие посиделки всегда хорошо.
Выманить его из ванны не удастся, но Ролдан знал, что Берек поддержит его, если предложить:
– Компанию не составишь? Нам нужно чуть отвлечься, чтобы размышлять равномернее. Это важно.
Виртуальный Берек расположился в таком же по виду, но не существующем кресле. В его руке оказалась чашка с освежающим напитком. Ролдан же пил настоящий. Не потому что он его хотел, но знал, что сам процесс, а также растворенные в напитке вещества помогут успокоиться коллеге.
Некоторое время они поглощали напиток, разговаривая о мелочах. Берек рассказал, что на орбите тестируют новый грузовоз, способный заходить на поверхность планеты. А то перегружать товары с одного судна на другой. Пока вопрос застопорился из-за карантинных мер. Не известно, насколько грузовоз окажется эффективным после прибытия корабля.
– Когда-нибудь это разрешится, – заключил Берек, делая основательный глоток.
Ролдан скосил глаза на капсулу с телом. Кое-что об устройстве он знал, но даже без этих знаний заметил, как по трубочке, втиснутой в рот Берека понеслась жидкость. С виду аналогичная той, что пьет его виртуальный образ.
На это и был расчет.
– Думаю, успеете подготовиться, – поддержал Ролдан. – До прибытия еще лет сто.
– Ориентировочно.
Ролдан кивнул. Его это не особенно интересовало. Лишь бы отвлечь коллегу.
Идея гомицида захватила и возбудила Берека. Не настолько, чтобы стать навязчивой, но достаточной для нарушения связного мышления. Реакция Берека доказывала сомнения Ролдана.
Захвати человека жуткая идея, он будет ритуализировать процесс. А не кинется исполнять его на первом встречном.
– Мне нужно переговорить с Хогаром. Лично.
– Зачем? Пусть этим займется Матс.
– Лично. Повторю. Объекты были связаны?
Берек закатил глаза, сверяясь с данными. Возможно, читал их на одном из болтающихся на краю зрения окон.
– Нет. Никакой связи. Углубился я недостаточно, – тут в его голосе почудилось смущение, – отвлекся. Да. Отвлекся. – Он отвел глаза, но тут же продолжил с привычной самоуверенностью: – смею утверждать, что связь не прослеживается.
– Никакой?
Кивок.
– Даже касательной?
– Ответ ты получил, – напомнил Берек, указывая на смутившую его странность. – Кроме тех событий, что привели к… событию.
Хотя бы он не произнес в слух «убийство» или, более уместный в их профессии, «гомицид». Последнее бы доказало, что Берек хоть не отбросил навязчивых мыслей, но взял себя в руки.
Речь много значит для человека, в очередной раз подумал Ролдан. Потому даже в виртуальности мы продолжаем пользоваться неудобным, непрактичным, несовершенным инструментом.
– Вот потому я хочу взглянуть на Хогара лично.
– Он откажет тебе в этом.
Ролдан пожал плечами. Не попробовав, не узнаешь. Вероятность положительного решения всего двадцать процентов.
– А ты пока займись обработкой данных, – Ролдан поднялся, передавая чашку автоматону. – Возможно, обнаружатся факты изменяющие зримую картину.
А также то, что он навоображал себе.
Берек спросил, как идут дела у других коллег, Ролдан сверился с поступающими данными. Обнаружил только предварительные отчеты, имеющие приоритет срочности. Пока эта срочность могла потерпеть.
Памятую об опасности, какую таит в себе теоретизирование, Ролдан желал встречи с объектом 2 лично, не знакомясь с его профилем.
Потратив еще два десятка стандартных минут на прощание, они наконец-то занялись делами. Берек растворился, оставшись и телом, и сознанием в капсуле. Перешел на иной уровень восприятия, где проще обрабатывать данные.
Ролдан поспешил из комнаты и вообще из здания порта. Самое его присутствие отвлекало внимание коллеги, раздражало сенсоры, направленные на гостя. Лишь на враждебном, избыточно ароматном воздухе, Ролдан смог вздохнуть свободно. Глаза слезились даже под маской, зато на душе полегчало.
Створы входного портала зафиксировались, сдувая приближающуюся к проему пыль. Не хватало еще, чтобы она попала внутрь.
В период цветения вечно нагружается система кондиционирования.
Ролдан потратил несколько минут листая данные о функционале фильтрационных систем. Его собственная фильтр машина оказалась совершеннее. Во-первых, она появилась на свет позже тех, что установлены в зданиях порта. Во-вторых, ее изготавливали с расчетом на эксплуатацию в тяжелых условиях.
Для порта пришлось бы переделывать все строения. Время затратное предприятие. Потому создавались различные «костыли».
– Забавно, – прокомментировал Ролдан.
