Алексей Елисеев
Звёздная Кровь. Изгой V
– Держи его руку, Хан, – бросил я ему.
Наш товарищ подошёл и аккуратно взял Ари за здоровую руку.
– Это может быть неприятно, – предупредил я, – или даже больно.
Ари Чи лишь кивнул. Я сделал надрез, выпуская скопившийся гной и промывая рану. Он стиснул зубы, но не издал ни звука. Обработав рану и наложив свежую стерильную повязку, я вызвал из Скрижали рунное заклинание малого исцеления.
– Теперь должно быть получше. Но руке нужен покой. – Хорошо.
– Спасибо, Кир, – тихо сказал Ари поднимаясь.
– «Хорошо», – передразнил я. – В следующий раз не жди, когда нужно будет руку пилить, а сразу иди ко мне.
Несколько секунд мы сидели молча. Затем Хан хлопнул в ладоши.
– А теперь, когда медицинские дела закончены, может, выпьем? – предложил он с неотразимой, непосредственной улыбкой. – Мы недавно такое сражение прошли, не грех и отметить, что все до сих пор топчем Единство, а?
Я взглянул на початую бутылку бренди.
– Да, почему бы и нет…
Мы разлили напиток по кружкам. Я почувствовал, как приятное тепло растекается по телу, немного сглаживая напряжение последних часов.
– Так что происходит, Кир? – неожиданно спросил Ари Чи, глядя мне прямо в глаза. – От нас можно не таиться.
Я встретил его взгляд и понял, что скрывать смысла нет.
– Я ухожу, – признался я. – Должен найти свою жену. Теперь я знаю, где упала её капсула.
Хан присвистнул.
– Вот как. И генерал тебя отпускает?
Я покачал головой.
– Нет, конечно. Он отказал. Война… Но я всё равно должен идти.
– Это опасно, – заметил Ари, поставив свою кружку на стол. – Тебя объявят дезертиром. А если поймают, то и расстрелять могут.
– Восходящим отрубают руку, – поправил Ари, допивая свой бренди, – Левую. Чтобы отсечь Стигмат. Так и Стигмат забирают, и Восходящего обезвреживают. А Восходящий без Стигмата не всегда выживает. Даже если выживает, то я б такое жизнью не назвал. Мучение одно.
– Знаю, – ответил я. – Но у меня, похоже, просто, нет выбора.
Хан положил руку мне на плечо.
– Мы понимаем, друг. И если тебе нужна какая-то помощь…
– Спасибо, но это только мой путь. Я должен пройти его сам.
Мы сидели ещё некоторое время, разговаривая о прошлом, вспоминая наши сражения, учёбу на офицерских курсах, смешные и грустные моменты.
– Ну что же, – сказал я вставая. – Пора мне.
– Береги себя, Кир, – произнёс Ари Чи, подавая руку.
– И возвращайся, – добавил Хан, обнимая меня.
Я кивнул и направился к выходу. Но не успел откинуть полог, как на пороге появилась она.
Ам’Нир’Юн стояла, скрестив руки на груди. Её смуглая кожа казалась почти чёрной в неярком свете, а миндалевидные тёмные глаза внимательно изучали меня. Длинные волосы тёмного оттенка были заплетены в сложную косу, которая спускалась до самой талии. На ней был чёрный сюртук иностранного корпуса с серебряным шитьём, подчёркивающий стройность фигуры. В глубоких карманах сюртука были видны две бутылки вина.
– Вижу, у вас тут встреча старых друзей, – произнесла она со спокойствием, достойным Сфинкса, обводя взглядом шатёр. – Не помешаю, если присоединюсь к вам, офицеры?
Я почувствовал, как внутри всё сжимается. Эта вредная баба всегда вызывала во мне противоречивые чувства. Во время экзамена я пытался помочь ей избежать падения, а она в ответ ткнула меня учебной саблей под ребро и засчитала провал.
– Мы уже заканчиваем, – ответил я, сохраняя внешнее спокойствие. – Собирались расходиться и ложиться спать.
– Правда? – она подняла бровь, подходя ближе. Запах её духов окутал меня лёгким облаком экзотических ароматов. – А я думала, может, составлю вам компанию. Побеседуем…
211.
– Благодарю, но, пожалуй, в другой раз, – сухо проронил я.
Ам’Нир’Юн улыбнулась уголками губ.
– Думаешь уйти тихо, Кир? – прошептала она, глядя мне прямо в глаза, потёрлась об меня своими выпуклостями и, проскользнув внутрь, устранилась на раскладном стуле. – Я знаю, что ты собираешься дезертировать.
Я напрягся, в руке возникло желание схватиться за рукоять револьвера.
– Я не дезертирую, – твёрдо сказал я. – У меня есть причина.
– У всех есть причины, – парировала она, ставя обе бутылки на мой походный стол. – Но не все нарушают присягу.
Ха’Нми’Юн вытащил из сапога кинжал и лёгким движением руки вскрыл бутылку. По шатру распространился аромат экзотических фруктов. Забулькало.
– Ты не знаешь, что мне пришлось пережить до того, как я попал в легион.
– После того как ты поднял в штыковую атаку центурию и лично бросился на тумен ургов? Я боюсь это даже представить. Зато знаю, что тебя ждёт, – произнесла она серьёзно и отсалютовала мне кружкой. – Позволь помочь тебе.
Она протянула один из наполненных неказистых кубков.
– Давай поговорим, первый офицер. Я только хочу предостеречь тебя от ошибки. Может, вместе найдём решение?
Я колебался. С одной стороны, время уходило, с другой – возможно, у неё были доводы, которые стоило выслушать.
– Ладно, – кивнул я, принимая кружку. – Только недолго.
Мы сели вокруг стола. Ам’Нир’Юн ловко опрокинула в себя ароматное вино. Хан и Ари. Чи переглянулись, выпили и… промолчали.
– Знаешь, почему я пришла, Кир? – начала она, глядя в бокал. – Потому что не хочу потерять ещё одного Восходящего.
– Ещё одного?
– Да. Уже были случаи, когда наши уходили и не возвращались. Единство жестоко к одиночкам.
– Я справлюсь, – возразил я. – С туменом ургов справился, с другими опасностями Единства, тоже как-нибудь слажу.
– Возможно. Но ты не всесилен. К тому же, есть кое-что, что может тебе помочь.
Я насторожился.
– Например, чем?
Она улыбнулась таинственно.
– Всё не так просто, Кир. Но если ты останешься в легионе до конца этой военной кампании, я обещаю предоставить тебе эту помощь.
Мои чувства смешались. С одной стороны, предложение было заманчивым. С другой – время играло против меня.
– Что это, Ами?
– У инквизиции имеются свои способы и методы, – уклонилась она от прямого ответа. – Подумай, стоит ли рисковать всем и понапрасну?
Это её последнее слово вызвало внутри волну горячего протеста. Кто ей право дал решать, что для меня напрасно, а что нет? Однако представитель силового ведомства, коим, без всяких сомнений, являлась инквизиция, совсем не тот, кому нужно высказать своё недовольство. Я посмотрел на Хана и Ари. Они молчали, предоставляя принимать решение мне самому, что, в общем-то, было понятно. Они к этой ситуации и поискам моей Светы никаким боком… Однако я заметил, как Ари возложил ручищу на меч, а Хан хоть и снова наяривает на гитаре мотивчик, сел так, что его револьвер, покоящийся в кобуре, смотрит прямиком на Ами.
На душе от молчаливой поддержки старых друзей стало легче, вот только я был не готов принимать силовые меры воздействия против своих. Или готов?
Внутри меня бушевала борьба. Я мог принять её предложение и остаться, но мог ли доверять представителю инквизиции? Всё, что я узнал об этой организации, откровенно не внушало спокойствия. С другой стороны, получить несмываемое клеймо дезертира и предателя – не лучшее окончание военной карьеры.
Мои размышления прервал вошедший в шатёр посыльный легионер.
– Первый офицер Кир? – спросил он, вытянувшись по струнке.
– Так точно, – ответил я, оборачиваясь к нему. – Это я. Вольно.
Он протянул мне запечатанный пакет – конверт, склеенный из жёлтой тростниковой бумаги с печатью генерала ван дер Киила.
– Вам пакет с приказом лично от генерала, – сообщил он и покинул шатёр.
– Спасибо.
Я сжал пакет в руке, чувствуя, как сердце бьётся быстрее. Все взгляды были направлены на меня. Сев за стол, я сломал печать и вытащил бумагу. Пробежавшись по аккуратным строчкам летящего почерка глазами, от души выругался.
– Что там? – спросила Ам’Нир’Юн бархатным грудным голосом.
Я против воли залюбовался этой экзотической женщиной. Причём становилось с первого взгляда понятно – передо мной не землянка. Сказать, что конкретно не так с ходу было затруднительно. Может, чуть вытянутые кисти и фаланги пальцев, немного иная посадка головы на гордой изящной шее, острые кончики ушек. Мелочи не лезли в глаза, но вот все вместе производили сокрушительное воздействие.
Точёный профиль, симметричные и выразительные черты лица, круто и необычно изогнутые брови, красивые полные губы, нечеловеческие острые очертания узкого подбородка и высоких точёных скул и, как два агата, тёмные омуты миндалевидных глаз. Большая часть тела была скрыта формой иностранного корпуса. Чёрный сюртук с серебряным шитьём, но даже эта одежда не была в силах скрыть притягательную соразмерную гибкость стройной фигуры.
Кожа этой роковой женщины была очень смуглой. Не как у афро, светлей, но без шоколадного отлива. Однако на щеках играл румянец, носик был чуть вздёрнут.
Мои глаза невольно скользнули ниже, в разрез расстёгнутой свободной белой тонкой рубахи, на мгновение показавшей край кружевного лифа.
– Что вы сказали? – усилием воли, я заставил себя поднять взгляд.
– Что в пакете? – сформулировала свой вопрос Ами.
– В пакете? – переспросил я. – В пакете срочный приказ…
– Мы же вроде на отдыхе стоим. Какие могут быть приказы?
Я пожал плечами и передал пакет Ам’Нир’Юн, сам взяв кружку, наполненную дорогим вином и, опрокинул её в себя, не ощущая вкус. Что делать?
Пробежав глазами строчки приказа, девушка тоже выругалась и налила себе и мне ещё вина.
Через стол перегнулся Ари и двумя пальцами подцепил жёлтый лист бумаги. Прочитав его, он тоже выругался.
– Да что там? – не выдержал Хан.
Отложив гитару, он встал с кровати и впился острым взглядом в скупые строчки письма.
Я сжал кружку в руке и приложился к ней, чувствуя, как сердце бьётся всё быстрее. Все взгляды прикованы ко мне. Ам’Нир’Юн, склонив голову, внимательно следила за моей реакцией. Ха’Нми’Юн и Ари Чи терпеливо ждали, напряжение повисло в воздухе.
Я глубоко вздохнул и развернул жёлтую тростниковую бумагу. Чёткий почерк генерала Витора ван дер Киила не оставлял двойственных толкований.
– Император скончался, – произнёс я, не веря собственным словам.
Ам’Нир’Юн тихо вздохнула, её лицо оставалось бесстрастным, но в глубине глаз мелькнула тень.
– Здесь не указаны подробности, – продолжил я, вновь пробегая взглядом по тексту. – Но факт в том, что император умер скоропостижно.
В шатре воцарилась тишина. За пределами палатки слышались приглушённые голоса солдат, лязг металла. Но здесь, внутри, время словно остановилось.
Я снова взглянул на письмо, но нет, всё было точно.
– Моей центурии приказано немедленно приготовиться к отправке в Аркадон, – сказал я. – Мы должны сопроводить какую-то высокопоставленную особу на церемонию коронации.
Ари Чи поднял бровь и пыхнул трубкой.
– Почему именно твоя центурия?
– Потому что это самое боеспособное подразделение Четырнадцатого, – ответила за меня Ам’Нир’Юн. – А Кир сейчас – лучший офицер легиона.
Я почувствовал, как её слова заставили моё лицо загореться. Но времени на смущение не было.
– Отправление через три часа, – продолжил я, снова бросив взгляд на письмо. – На воздушном корабле «Золотой Дрейк».
– «Золотой Дрейк»? – переспросил Хан, улыбнувшись. – Тот самый, о котором ты рассказывал?
– Да, Ха’Нми’Юн. Тот самый.
Мои планы мгновенно перевернулись. Я собирался использовать этот корабль для поисков Светы, а теперь… Теперь мне нужно лететь в Аркадон.
Хан сжал губы, но промолчал. Ари Чи лишь кивнул, принимая решение с присущим ему спокойствием.
– Мне нужно идти, – сказал я, отводя взгляд. – Слишком много дел.
– Мы поможем тебе, – предложил Ари Чи.
– Нет, друзья, – мягко возразил я. – Это моя обязанность. Спасибо вам.
Я направился к выходу из шатра, чувствуя на себе их взгляды. Ам’Нир’Юн последовала за мной, её шаги были почти бесшумными, как у крупной кошки.
Через минуту в лагере уже царила суета. Легионеры, понукаемые командами сержантов, начали бегать туда-сюда, собирая снаряжение, проверяя оружие. В этот момент меня и нашёл Ух – мой зверёк из Руны.
