Алексей Федотов
Синявин
Россия вынужденно вмешалась в дела Польши. При избрании преемника Франция, настроенная враждебно к нашей стране, пожелала поставить на освободившийся престол Станислава Лещинского, приходящегося тестем французскому королю Людовику XV. Россия и Австрия выдвинули своего претендента курфюрста Саксонского Августа. Под давлением Франции одна часть сейма, собравшегося в Варшаве, избрала Лещинского, другая Августа. Тогда Россия продемонстрировала силу и ее войска заняли Варшаву, Лещинский был вынужден бежать в Данциг, надеясь там морем получить помощь Франции.
Наша Адмиралтейская коллегия срочно даёт указание вице-адмиралу Змаевичу, который трудился на строительстве кораблей в Таврове: «…в указанное число достальные галеры и будары изготовить немедленно, а именно на Воронеже, на Донце около Изюма, на Усмане, на Битюге, в Добром и в Сокольске изготовить подрядом или наймом или с губерний, как где способнее и дешевле будет».
В феврале 1734 года адмирал граф Николай Головин приказывает все имеющиеся в Таврове суда «выконопатить и высмолить и во всем что к вооружению принадлежит приготовить, кончая к нынешней весне, а о спуске на воду ожидать указа». В это же самое время русская армия под командованием Петра Ласси, а затем сменившего его генерал-фельдмаршала Б. Миниха, осадила Данциг с суши. Для содействия войскам было решено, весной отправить эскадру. При освобождении Гданьска Миних неудачно вёл командование войсками, и наша армия понесла большие потери. К тому же он выпустил Лещинского, что усилило недоверие к нему Императрицы.
В середине мая эскадра адмирала Томоса Гордона, состоявшая из 14 линейных кораблей, 5 фрегатов, 2 бомбардирских кораблей и нескольких мелких судов, взяв на борт транспортных судов осадную артиллерию и боевое снабжение для армии генерала Миниха, вышла из Кронштадта в направлении Данцига. Адмирал Гордон поднял свой флаг на 100-пушечном «Петре Первом и Втором», вице-адмирал Наум Синявин на 66-пушечном корабле «Александр», контр-адмирал Госслер на 66-пушечном «Штюленбурге», капитан 1 ранга Барш на 66-пушечном «Леферме», на «Новой Надежде» обер-штер-кригс-камиссар Саймонов с денежною казною. При отправлении от Кронштата Императрица Анна Иоановна пожаловала «по препорции ради удовольствия на каюты пищею, афицеров денги, капитанам же по сту рублев». Томас Гордон, дал указание отряду транспортов выгрузить артиллерию у Пиллау. Корабльный флот держась мористее, прикрывали выгрузку пехоты.
В июне русская эскадра прибыла к Данцигу. На следующий день три российских линейных корабля, обстреляли французские суда. 4 июня наша эскадра вновь подвергла обстрелу корабли противника, а кроме того, крепость Вексельмюнде и лагерь французов около нее. В своём «Юрнале» Яков Саввич Барш записал: «Атака же Данчика жестоко чинится и бросание бонб повсечастно бывает, тоже и пушечная палба слышна.
Гравюра Осада Азова. Неизвестный художник.
Видимы стали быть два военных карабля с моря, ради которых вице-адмирал Наум Синявин с авангардиею, а я был напереди, подняв якорь, и следовали, ветер же крепки был. После и адмирал Гордон всем флотом поднял якорь и следовал за нами. Мы же догнав те 2 карабля и командор со оных был Синявин, и те карабли военные дацкие по 50 пушек, и вице-адмирал Синявин объявил, якобы оные ради караблей ходят, а повидимому можно знать, что присматривают. И как шли, видно было как з бонбардирских караблей одна бонба брошена удачно в крепость Вексель-Монда и подорвало пороховой погреб». Бомбардировка продолжалась несколько дней. 9 июня начались переговоры, после которых крепость Вексельмюнде сдалась. В качестве призов были взяты французские корабли: фрегат «Бриллиант», один гукор и ПРАМ. В числе трофеев оказались 168 пушек и много ядер.
Только Россия урегулировала наследственный вопрос в Польше, как в 1735 году объявила новую войну Турции. Поводом к этому послужили опустошительные набеги на Окраину, совершаемые крымскими татарами-вассалами Оттоманской империи. От адмирала Головина пришёл приказ вице-адмиралу Змаевичу: «6 малых ПРАМов и 30 каек отправить в Павловск, где уже дожидаются 9 больших ПРАМа и 15 галер капитан-лейтенанта Холкиопола». Генералу-фельдмаршалу Бурхарду Миниху пришёл указ от Императрицы «ехать из Польши в Павловск и тамо иметь главную команду».
Морская коллегия указала вице-адмиралу Науму Синявину «всю Ревельскую эскадру послать в Ригу ради перевозу ржи и овса в Санктпитербург и наряжены за тем провиантом ис Кронштата карабли „Петр Вторый“, „Вахтъмейстер“, „Армонт“, „Девеншир“, „Брилиант“, „Кронделивд“ и 6 ластовых судов». В сентябре умирает Змаевич и на его место отправляют контр-адмирала Петра Бредаля. Из Астрахани срочно отправляют 300 офицеров 16 медиков, 15 гардемаринов и 299 солдат. Всего флот на Дону состоял из 2561 человека. Пехотные полки имели 7680 солдат. Именно в этот год 28-летний лейтенант Иван Иванович Синявин был переведён командовать придворной яхтой «Принцесса Анна», конечно, ему помог дядя Наум Акимович. Младшему брату Николаю Ивановичу к тому времени всего 10 лет.
В конце марта 1736 года началась осада Азова. В начале операции войско Миниха состояло: из 7 полков (4800 человек), 250 артиллеристов, минёров, 2000 пеших и 200 конных Донских казаков, 1000 доброконных казаков Ивана Краснощёкова. Турки не ожидали столь раннего наступления. Внезапно погода изменилась и пошёл снег. Наши войска встали лагерем в 6 верстах от Азова и спустя некоторое время, а точнее 31 марта наши войска взяли башни на подходе так называемые Каланчи. Турки постоянно делали вылазки из крепости, так 16 апреля 1000 янычар и 500 конных пытались атаковать полки русских.
В начале мая прибыл генерал-фельдмаршал Ласси, назначенный командовать осадой крепости Азов. У его армии в начале было три 5 пудовых мортиры и одна 12 фунтовая пушка. Изучив состояние обороны Ласси сказаал «…город, по-видимому, находится в твёрдом состоянии и по производимой ежедневной пальбе артиллериею довольно и гарнизоном по чинимым до сего времени вылазкам и нынешним их поступкам содержит себя не оплошно». Началось строительство апрошей. К устью Дона прибыл турецкий флот, но мелководность Дона не позволила войти в устье.
На помощь российским войскам с верховий Дона подошли корабли, составившие к началу мая Донскую галерную флотилию в составе 35 галер, 15 прамов, 29 каиков, а также нескольких судов, доставивших к крепости артиллерию и другие военные грузы. 13 мая контр-адмирал Петр Петрович Бредаль на галере произвел разведку устья реки и укреплений Азова. Затем отряд из 6 прамов под общим командованием лейтенанта Н. Костомарова занял позицию, преграждавшую доступ вражеским судам к крепости с моря. После этого начался обстрел цитадели. За два дня непрестанной бомбардировки по батареям противника и по крепости было израсходовано свыше 2000 снарядов. Что бы понять, как проходила осада Азова не надо различных пересказов в интерпретации различных историков, стоит открыть первоисточник, внимательно и не спеша его прочитать. Контр-адмирал Пётр Бредаль в апреле докладыват Царице: «…граф Миних приказал мне следовать в крепость Святой Анны немедленно. Из Павловска я отправился сухим путём и прибыл в крепость 19 марта. Вернулся назад для скорейшего препровождения морских судов. Нагнав галеры поспешал с лёгкими судами к Азову, а прамам приказал как скоро возможно идти. 9 мая против лагерей при Азове по утру с одной галерою прибыл благополучно, да ещё в вечеру прибыло ж 10 галер. 13 мая от Каланчей вниз по реке Дон к показанному месту я путь возымел и следовал по фапрватеру; точию за узкостью хода против Петровскаго на реке Дону с двумя галерами в гребле идти никак не возможно, чего ради оставя одну галеру позади следовал с одною и на Петропавловском острову людей и скота видел, а отогнать того скота без высаживания на берег людей не можно, понеже стоят в немалой дистанции, а тем малым судном близ города подойти было нельзя и весьма опасно. Близ реки Дона на берегу у самого вала имеются батареи и на них пушек не малое число, из которых батарей по нас из пушек палили весьма жестоко, по которым и от меня с галер из больших пушек выпалено 9 раз. 21 мая шесть малых прамов под командованием лейтенанта Костомарова, были поставлены за Азовом у построенных наших батарей в равную линию на фарватере боками к неприятелю для сущаго препятствия неприятельского к Азову сикурса. Через неделю по прибытию из Павловска к Каланчам прамов: «Разневный» под командованием капитана Тема, «Северный Медведь» под капитаном Герценберга, «Страшный» под капитаном Сниткером и по выгрузке с них артиллерии и прочаго груза на берег у Каланчей, оные 3 прама вниз по Дону к Азову отправлены были июня 1 по полудни в 3 часа и стали на место в исходе 8 часа и 2 числа с третьего часа даже до 9 часов по полуночи по городу Азову непристанную пушечную пальбу производили с приумножением, и с той пальбы как батареям так и строению учинили не малый вред. И тогож июня 2 отправился я вниз по Дону на шлюпке на вышеобъявленные три прама, а лейтенанту Апрелеву велел с 4 кайками и с несколькими шлюпками следовать к Петровскому острову, которыя кайки к тому острову и пристали, а я был на тех прамах; в 8 часу по полуночипоехал к оным кайкам и приехав вышел на берег и поставя 192 человека морских и сухопутных служителей во фрунт с ружьем, послал к Петровскому, но токмо за разлитием великой воды к Петровскому их не допустило; и увидев нас из Азова, стали по нас палить и убили у нас 3 человек и стала ещё наибольше пушечная пальба происходит; и усмотря велел я служителям садиться на кайки и отваливать от берега, при чем ранило 4 человека и кайку «Варгасию» пробило ядрами, а одну шлюпку проломало насквазь, которая кайка от того налилась водою и затонула и оную вверх по Дону буксировать было невозможно; и для того сняв с неё пушку с припасами, такелаж, мачты, райны, парусы, якори, флаги, флюгеры и прочие припасы и служителей свезли на прам; и на оной кайке борты и прочее велел изрубить, дабы оная не могли достаться неприятелю. А 3 кайки и пробитая шлюпка паки приведены к морским судам. А сам я от тех каек пока поехал на шлюпке на прамы и усмотрел что с тех прамов в город Азов пальба весьма была действительна, но точию от великой пушечной с тех прамов непрестанной пальбы многое число на тех прамах раскололось пушечных станков и осей и разорвало одну 24 фунтовую пушку и у двух 8 фунтовых пушек треснули дулы, от чего оным прамам от великой из города пальбы весьма опасно, и что действительно теми прамами в тот город более палить никак невозможно… А потом по ордеру генерал-фельдмаршала Ласси поставлены 4 прама у реки Каланчи и Кутюрьмы для присечения неприятелю на крымскую сторону коммуникации, а именно: в устье реки Кютюрьмы «Разгневный» -капитан Тем, «Северный Медведь» -капитан Герценберг, против Каланчи и Кутюрьмы реки у обоих проходов «Страшный» -капитан Сниткер, против Петровскаго у самого хода где ходят азовцы на крымскую сторону и плавают через реки на лошадях, прам «Сердитый» -капитан Темкин. И июня же 9 числа отправлены от меня были вниз по Дону против Азова 2 прама «Близко не подходи» -капитан Штром и «Дикий Бык» -капитан Шевинг, и стали на место по полуночи в восьмом часу и пушечную пальбу зачали производить в том же часу и кончилась по полудни в исходе 8 часа, где и ночевали и стояли в таком разстоянии что действительно по азовским крепостям пушечная пальба происходила; и того же июня 10 по полуночи с 5 часа стали с прамов паки по Азову палить из пушек и перестали палить пополуночи в 10 часу и стали ретироваться от Азова и пришед стали на прежния места. Вышедшие из Азова дезертиры доносили что от произвождаемой с прамов пальбы городу и жилью чинится не малый вред, а особливо де вчерашняго числа не малое число побито и людей, и весьма де от оных прамов болше будет в город пальба, то де принуждены будут без штурма акордоваться.
Приведу здесь цитату из «Материалов по истории русскаго флота» изданных в 1879 году Федором Веселаго.
Снимок из «Материалов по истории русского флота» Ф. Ф. Веселаго.
И для того велено паки отправить против Азова 3 прама, по которым ордерам 17 июня отправлены были от меня «Близко не подходи» и «Дикий Бык», и пушечную пальбу производили от 9 часа по полуночи до 10 часа по полудни; а в 11 часу стали оттягиваться назад, а в 12 часу по приказу генерал-фельдмаршала Ласси велено с оных же прамов по городу паки палить и в том же часу палить и зачали, и производили пальбу даже до того же июня 18 числа по полуночидо 3 часа с приумножением и без умолку, и с того 3 часа стали ретироваться на свои прежние места, которые и отретировались». Всего за время бомбардировки крепости Азов было выпущено из ПРАМов 8608 ядер. Турки и азовцы понесли большие потери в живой силе, наши морские войска потеряли убитыми 23 человека и 78 были ранены. После небольших переговоров гарнизон крепости Азов капитулировал на следующих условиях: «Город Азов в подданство Ея Императорскаго Величества Всероссийское оставляется»; турецкие войска выйдут из крепости без военных почестей. Под русским конвоем будет отведён в турецкие владения с условием не воевать против русских в течение одного года. Туркам разрешалось оставить собственное оружие в количестве одного ружья, лука, пистолета и сабли.
Казённое оружие остается победителю; артиллерия, пороховые погреба и мины остаются победителю; турецкие подданные могут оставаться в городе 14 дней для завершения своих дел и им обеспечивается безопасность и справедливое отношение к имуществу.
ПРАМ «Близко не подходи» Гравюра 18 века.
Генерал-фельдмаршал Ласси приказал контр-адмиралу Бредалю: «…понеже по силе учиненной с Турецким Пашей Мустафой Агой бывшим в Азове капитуляции надлежит его и бывшей же в Азове по нем Турецкой гарнизон и всех тамо живущих турецких подданных с женами и с детьми и пожитками водою и сухим путём препроводить нам до первого отсюдова их городка имянуемого Ацука. Того ради изволите ваше превосходительство для того их к помянутому месту препровождения изготовить сего числа 30 каек, 7 ботов и для конвоирования 2 галеры на которых имеют быть посажирами на одной выше помянутый Паша, а на другой Янычар Ага и велеть оные завтрашнего числа препроводить к Азовской пристани». Гарнизон Азова в составе 3463 человек покинул крепость. Вместе с турками ушли 2233 человека горожан и 121 купец из армян и греков. В городе было освобождено 119 пленных разных наций.
После победы адмиралтейств-коллегия призвала вице-адмирала Наума Синявина «ибо он не токмо в Азове, но и тамошним морем в походах бывал» и получив от конт-адмирала Бредаля представление о фарваторе в Азовское море и карту решали какие карабли строить и где именно в следующем году. Он заявил, что «военные корабли проваживаны в море по мелкому форватеру во время прибылой с моря воды в кастах глубиною до 6 фут как ранее галеры и шмаки употребляемы быть могут и по выводе догружать на свободном рейде».
Ключи от Азова. Фрагмент карты 18 века.
Шмаки надлежат для перевоза провианта, так как на них можно поместить «всемеро на каждом вместить и на море безопаснее оные ходит, так и под осадную артиллерию к перевозу иметь могут… а галеры будут как людьми, так и артиллерию довольно вооружены… шхерботы довольнаго числа людей и больших пушек иметь и ежели случай позовёт к военному действию довольны быть не могут, ход оных только под парусами, а гребле ходить почитай не могут». Он напомнил всем что корабли ранее содержались в Таганрогской гавани и на реке Миус, где можно построить небольшую крепость с гарнизоном и склады для содержания правианта. Для перевоза грузов из Азова можно применить будары, а для перевозки людей и лошадей применять канчебасы построенные мастером Ниулоном. Они имееют маленькую осадку и пройти могут по всем рукавам Дона «к строению галер и шмаков многое число лесов уже заготовлено и по лекалам обложено… а ежели вместо них строить шхерботы и боты, то многие леса и припасы к тем судам в годность прийти не могут».
В указе Императрицы было определено что строить разные суда зимой и весной необходимо как на Дону, так и на Днепре. В Тавров был послан командовать строениями судов контр-адмирал Василий Афанасьевич Дмитриев-Мамонов.
Весной 1737 года к Азову прибыло 500 лодок, вмещавших от 40 до 45 человек каждая, и построенных в течение зимы. Они предназначались для совместных действий флотилии и войск под командованием генерал-фельдмаршала Петра Ласси, на побережье Азовского моря. В середине мая, приняв на лодки 14 пехотных полков, Петр Бредаль, возведенный в вице-адмиралы, стал со своей флотилией подниматься по реке Кальмиус, где располагались войска Петра Ласси. Пройдя 10 верст вверх, моряки навели плавучий мост, по которому русские войска перешли на другой берег. 9 июня флотилия прибыла в Гениченск ставшей базой Российских кораблей. Отсюда отряды судов отправлялись к берегам Азовского моря, нередко вступая в бои с кораблями противника. Армии под командованием генерал-фельдмаршала Кристофа Бурхарда фон Миниха требовалось содействие с моря для овладения главного опорного пункта Османской Порты в северном Причерноморье: крепости Очаков. В мае русские войска под руководством генерал-фельдмаршала Петра Ласси штурмом взяли крепость Перекоп (севернее нынешнего Армянска) и открыла себе дорогу ко всему Крыму с северной стороны. В этом укреплении был 3000 гарнизон османских янычар. Наша пехота взошла на валы и потом с помощью пик и рогаток взобрались на каменную стену. Оказавшие сопротивление турки были истреблены, остальные здались в плен. Наши войска захватили турецкий Кёзлев (по-русски Козлов, нынешняя Евпатория), где приобрели многочисленные припасы. Далее наши вошли в Багчасарай (сад-дворец) современный Бахчисарай и предали огню.
Русские войска генерала-фельдмаршала Бурхарда Кристофа фон Миниха, состоявшие из трёх дивизий (первая под руководством генерала Людвига Гессен-Гомбургского, вторая генерала Александра Румянцева, третья генерала Михаила Леонтьева), так же было 7000 донских казаков, 6000 запарожских черкас и другие. Всего армия насчитывала более 60000 воинов.
Граф Бурхард Миних докладывая Императрице Анне Иоанновне о подготовке к осаде, просил: «В Брянске на Десне, впадающей в Днепр суда надобно достраивать и послать туда искусного и прилежного флагмана и мастеров». Выбор пал на боевого вице-адмирала Наума Акимовича Синявина, которого назначили Главным командиром морской экспедиции и Днепровской флотилии. В начале октября Синявин встретился с командующим армией фельдмаршалом Минихом в Полтаве. Они решали, какие суда необходимо строить в Брянске и как сплавлять их к морю через Днепровские пороги.
Бурхард Кристоф фон Миних. Гравюра 18 века
Генерал-фельдмаршал писал императрице: «На вице-адмирала Синявина крепкую надежду иметь можно, что он порученное ему дело исправит, от приготовления же нового надёжного флота зависит возможность принудить турок к миру». В середине ноября Синявин начал производить строительство судов: «…строение судов началось, ради чего по наряду работных людей великороссийских прислано было, и имелося во Брянске на работе в лесах пеших до 12000 и конных до 7000 человек. Строение началось с поспешанием: прамы, галеры, ластовые суды, брегантины, дубель-шлюпки, венецианские боты, казацкие лотки и разных весел шлюпки, что с неусыпными трудами чинено было и работа производилась».
Генерал Миних и вице-адмирал Синявин договорились устроить новую верфь несколько выше Запорожской Сечи. Фельдмаршал писал в Питербург по этому случаю: «Поступками запорожских козаков я очень доволен, все мои предписания они исполняют, жалованием и провиантом удовольствованы, кроме того, получили большую добычу в нынешнюю и прошлогоднюю кампании и потому очень довольны, присылали ко мне депутатов с благодарностию. Хотя они люди дикие, но своевольных теперь между ними немного, и нельзя думать, чтоб они могли затеять что-нибудь противное; строение верфи не может их раздражить, потому что она выше их Сечи и не в близком расстоянии, однако за поступками их я прилежно наблюдаю».
1 июля вся армия переправилась через реку Буг и скорым маршем выдвинулась к Очакову. Все увидели, что предместья вокруг крепости были подожжены. Крепость Очаков была достаточно сильно укреплена, представляя собой замок с тремя линиями стен с форштадтами. Гарнизон крепости состоял из 22 000 человек под командой сераскира Яж-паши и коменданта двухбунчужного паши Мустафы. Артиллерия крепости состояла из 98 пушек, 7 мортир и 1 гаубицы. Вокруг осадной линии были построены 5 редутов и 4 отдельных батарей артиллерии. 12 июля начался обстрел крепости, который продолжался всю ночь. В городе начались пожары и произошёл взрыв главного порохового погреба, где было 500 бочек с порохом. От этого взрыва погибло 6000 янычар.
Османский сераскира Яж-паша пытался бежать на галерах, но донские казаки перерезали путь к отступлению. К галерам, стоящим в Днепровском лимане, прорвалось всего 200 турок. Турецкая крепость Очаков сдалась, в ней были обнаружены 16000 погибших османцев, которых русские военные похоронили за стенами крепости. Лето 1737 года было жарким, и такая крупная река, как Днепр, обмелела, возникли серьезные трудности с проходом знаменитых днепровских порогов. Первые корабли Днепровской флотилии смогли достичь Очакова лишь в июле, когда крепость уже была взята армией Миниха. 19 июля прибыли 14 двойных шлюпок и 70 больших судов под начальством полковнника Хрипунова. 4 августа пришли суда бригадира князя Баратянского: 50двойных шлюпок с пехотой,4 канчебаса с лошадьми и 57 больших судов. В октябре под стенами Очакова появилось 40000 османская армия. 28 октября турки сделали подкоп и попытались взорвать Измайловские ворота.
Российские войска под руководством генерал-майор Федора Штофельна успешно отбили эту массированную атаку противника. Турки потеряли более 4000 человек, наши потери составили 247 человек. Османские войска отступили от Очакова к Бендерам. В декабре Донские казаки атамана Фролова соединились на реке Ея с калмыками хана Дундук-Омбы которых было до 30000 конников. Переправившись через реку Кубань на остров Мултянский они напали на татарские кочевья у города Темрюк и полностью их разбили.
В январе 1738 года в Брянск прибыл из Полтавы вице-адмирал Наум Синявин. Барш вспоминает «…в Канторе строений, и он стал присудствовать и штацкий советник Зыбин и я, и строение наше производитца с поспешением и со всякою строгостью, ибо подтверждаютца имянныя указы и фелтьмаршаловы ордера, дабы неусыпные труды приложены были, что и чинилось». В марте Наум Синявин получил приказ от фельдмаршала Миниха «о принятии команды в Ачагов, то он взял с собою 1 ластовое судно, 4 венецианских бота, 3 казацкия лотки, 20 весельных 3 шлюпки и отправился, взяв команду».
Весной на театре боевых действий разразилась эпидемия чумы, «моровая язва» принудила оставить Очаков и Кинбурн; гарнизоны при выходе разорили обе крепости. Зараза не исчезала в степи, чума проникала выше по Днепру. Миних писал в столицу, что «употребляет все средства для пресечения сообщений зараженных мест с незараженными, но встречает большие препятствия, потому что обхватить караулами всю границу трудно; притом никак нельзя удержать пограничное народонаселение по его легкомыслию и непостоянству от переходов из одного места в другое, никакие караулы и запрещения под смертною казнию не помогают». Вице-адмирал Наум Акимович Синявин принял под своё командование все оставшиеся войска и гребную флотилию, стоявшую в Днепровском лимане у впадения реки Буг. Капитан 1 ранга Яков Барш вынужден был сплавлять новопостроенные суда вниз по Днепру без своего непосредственного начальника Наума Синявина. 18 мая Барш прибыл в Усть-Самару, где встретил контр-адмирала Дмитриева-Мамонова. Через 2 дня в Малышевце произошло землетрясение «что великой страх всем живущим придал. Получено известие, что внис по Днепру оказалась немалая опасная болезнь». 25 мая суда проводились через Кайдацкие пороги и дошли до Ненасытца. Далее все построенные суда прибыли в Малышевец «там опасная болезнь заразила, и народу немало померло». Барш пишет в своём Юрнале «…9 июня следовал порогами с великою трудностью и многократными ударами о камни. Далее через пороги оные суды: галеры, прамы, брегантины и протчего звания спустили все благополучно, хотя и с великим страхом».
10 июня Барш получает от генерал-фельдмаршала Миниха и от контр-адмирала Мамонова «срочный ордер, чтоб следовал к Ачакову бес потерянии времяни, не мешкая ни дни, ни часа, ни минуты, под опасением не токмо суда, но и смертной казни, на 3 десятивесельных шлюпках, взяв с собою двух капитанов, двух порутчиков и прочих. И велено прибыв в Ачаков принять флотилию в свою команду и исполнение чинить по данным указом и ордерам вице-адмирала Синявина». Он понял, что Наум Синявин умер. Далее Барш быстро преодолел 146 вёрст и заехал в Сечу к капитану Протопопову на дюбель-шлюпку. Тот лежал с горячкою и сказал, что осталось всего 35 человек из команды в 530 моряков. Осмотрев верфь начатаю Синявиным Барш вернулся на шлюпку «пив чай у нево и вотку, простясь отъехал, а уже по известиям после по отбытии моем на другой день оной умер, имея у себя два дни опасную болезнь и не сказал мне, меня же бог спас». Возможно, таким же образом 9 июня 1738 года умер 57 летний вице-адмирал Наум Акимович Синявин.
У него остался в Петербурге 16-летний сын Алексей Наумович Синявин, про которого будет написано дальше. Очень потрясла эта внезапная смерть старшего брата Ульяна Акимовича Синявина, который был уже не удел государства, но проживал в Санкт-Петербурге. Он умрёт через два года. В последнии дни Наум Акимович несмотря на болезнь, перенося на ногах температуру, давал указания и передвигался по Лиману на шлюпке. Он умер в шанце Александр, где командиром был генерал-майор Кейзерлинг «у него с 500 человек померло и в остатке с 350. Тут же была морская команда мастера Мяснаго с некоторыми судами, который объявил мне о смерти вице-адмирала Синявина, что умер опасною болезнию». В феврале следующего года внезапно и скоропостижно умер контр-адмирал Василий Дмитриев-Мамонов, «жалуяся головою и сидя за столом обедав, ударив в голову рукою, охнул и умер, которой и свидетельствован, но токмо опасной болезни у него не обыскалось».
Приведу выписку из книги В. А. Золатарёва «Три столетия Российского флота»: «По давнему морскому обычаю доктор или фельдшер немедленно докладывает вахтенному начальнику о чьей-либо смерти на корабле, когда бы та ни случилась ночью или днем. Последний заносит факт смерти в вахтенный журнал и докладывает командиру. По обычаю же тело зашивается в парусину, к ногам прикрепляется тяжелый груз, все помещается на специальной чисто оструганной доске, выносится на шканцы, ставится на небольшое возвышение и покрывается Андреевским флагом. Священник совершает обряд отпевания; в его отсутствие эти обязанности берет на себя командир корабля. С началом отпевания флаг приспускается до половины. По окончании церковного обряда под пение „Со святыми упокой“ тело вместе с доской подносится к борту ногами вперед и кладется концом на планшир. Два специально назначенных матроса встают в изголовье и берут края флага в руки. По сигналу горниста (специальный напутственный сигнал умершему) доска приподнимается, и тело выскальзывает за борт из-под флага; в это же время производится троекратный залп судовым караулом. Флаг поднимается до места. На церемонии обязаны присутствовать все офицеры и матросы, не занятые службой. Такая почесть отдается всем служившим на военном корабле, погребаемым в море, без различия служебного положения». Именно так был похоронен Наум Синявин так как нигде в архивах и древних актах не сохранилось какие-либо сведения по захоронению.
Закончился исторический период, в котором служили России братья Синявины, но на смену приходят их сыновья Алексей Наумович, Сергей Наумович, Иван Иванович, Николай Иванович, Дмитрий Николаевич, Иван Григорьевич и другие.
