Алексей Кудесин
Хозяйка мертвой избушки
Глава 5 – Хозяйка мёртвой избы
Ягу трясло все сильнее. Лицо её полыхнуло такой яростью, что увидь это кто-то из подлунного мира – упал бы замертво.
– Как! – взревела она, взмахнув руками.
– Ты!
Котёл прыгнул в сторону и перевернулся. Старуха подскочила и легко опустилась ногами в ношеных сапогах на края ступы.
– Смеешь!
Алёнка выкатилась на пол в клубах пара и воды. Кожа покраснела и шла пузырями, так шмякнулась о половицы, что изо рта хлынула вода и кровь вперемешку.
– Меня жалеть?! – завопила Яга совсем уж нечленораздельно. – Ух, как я зла!
Её тряхнуло. Она пошатнулась и едва не соскользнула внутрь ступы. Это взъярило бабку ещё сильнее.
– Не помню уже, злил ли меня кто-нибудь так же сильно!
Она соскочила на мокрый пол, от которого шёл пар. Тело с красной пузырящейся кожей дрогнуло и сжалось. Первое движение Алёнки было прикрыть сокровенное.
– Ишь, скромница… – буркнула Яга.
Из полураскрытого рта сквозь кашель и хрип выдавилось:
– Прости… шка… Даже на это я… не годна…
Бабка глядела на неё брезгливо, без того морщинистый лоб пошёл складками. Яга закряхтела и начала мерять избу короткими шажками.
– Задала ты мне задачку, болезная, – пробормотала она, теребя бородавку на подбородке. – Тыщу лет живу, а не знаю – решала ли когда сложней.
Она остановилась и поглядела на изуродованную девицу.
– Как мне достойно наказать вот это… – проговорила старуха. – Наказать так, что, не смотря на всю свою доброту и смирение – прочувствовала и поняла, что в ад попала. Как? Как пробить эту добродетель? Ведь ей хоть кол на голове теши, хоть на косточках пляши… Тьфуй!
Она в сердцах плюнула и вновь побежала по избе. Вдруг она остановилась и закусила губу. Острые когти без остановки теребили бородавку.
– А это мысль… – быстро, словно вороськи, она глянула на картину с изображением пустого трона. – Ад – это мир мёртвых, а там правит – Он.
– Изба… – проговорила Яга полушёпотом. – Хочешь, чтобы эта… – она ткнула носком сапога обожжённую Алёнку, – живой осталась?
Горница дрогнула, избушка подскочила, перебрав ногами.
– Хо-очешь, – осклабилась старуха. – Тогда слушай сюда. Я тебе дорогу укажу до одного места, а ты…
Угасающим от боли сознанием Алёнка уловила лицо старушки с быстро шепчущими губами. А ещё ей показалось, что Яге кто-то отвечает скрипучим голосом. А потом она стала соскальзывать в темноту…
– Куда? Стоять… – Яга ухватила её за волосы и дёрнула. Алёнка закричала от боли, хотя только что ей казалось, что сильнее болеть уже не может.
– Я прочувствовала твою доброту, девица, – торжественно сказала Яга. – И мамашу твою я видала. Ой, видала. Да и тебя тоже. Ведь вы единственные, кто уцелел из той деревушки, из Колокольцев. А если хочешь знать больше…
Она умолкла и противно захихикала.
– Ничего окромя себя не имею… – залепетала Алёнка. – Все что хотите сделаю. Всю себя отдам…
– Да. Этого мне от тебя и надобно. Всю себя отдай!
Она ухватила Алёнку за плечо и ногу и с нечеловеческой силой подняла над головой. Та закричала от нестерпимой боли.
Бам! Яга припечатала её к двери, обитой стальными полосами.
– Теперича повторяйте! Обе! Прялочка вращается, дверка отворяется. Старое ушло, быльём поросло. Новое время, новый зарок. Новый хозяин и новый урок.
Она прижала Алёнку ещё сильнее.
– Я – согласна. Изба – согласна. Девка? Ну же. Согласна стать…
Алёнку мутило от боли, она не расслышала последних слов, но кивнула. После того, как не сгодилась даже в пищу, была на все согласна, лишь бы угодить старушке. Лишь бы она рассказала…
Яга к чему-то прислушивалось. Потом лицо расплылось в торжествующей ухмылке.
– Получилось. Не ожидала, что настолько просто. Хотя… – она брезгливо поглядела на Алёнку. – Специально искать станешь – второй такой не сыщешь.
Яга расхохоталась в полный голос.
– Волюшка!
Со стальным звоном висевшие на стене чаши начали вращаться, почти незаполненная крупицами ёмкость оказалась сверху. Крохотные камушки тихо перетекли вниз. Верхняя чаша опустела. И вновь механический скрежет. Полная чаша оказалась вверху и замерла. Ни одна крупица не упала вниз.
Бабка склонилась к сидевшей на полу Алёнке.
– Где Калина, твоя мать – тайна за семью печатями. Но теперь у тебя есть возможность их открыть. Все зависит от тебя. Когда последняя крупичка упадёт вниз…
Острый коготь стукнул по чаше часов. Алёнка услыхала эти слова краем сознания, вся остальная его часть была заполнена болью.
– Спасибо… баб…шка…
– А теперича счастливо оставаться.
Яга с хохотом погрузилась в ступу, цапнула метлу и оттолкнулась.
– Земля прощай. Ихи-хи-хи-хи! Изба, гляди, чтобы не издохла твоя новая хозяйка. Не то станешь брошеной…
Изба в ужасе присела, а Яга со свистом вылетела за дверь. Это для Алёнки стало последней каплей. Она начала валиться вбок, оставляя на двери кровавые полосы, и затихла на полу.
Пш-ш! С тихим шипением кровь втянулась в дерево и сталь. Изба дрогнула и зашагала по Дремучему Лесу. Все скорее и скорее.
***
Скрип. Дверь отворилась, пол избы наклонился, и Алёнка покатилась вон. Она не успела ничего понять – бульк. На неё разом нахлынула прохлада.
Как мужики на пожаре заливают огонь водой, так и пожар на Алёнкиной коже кто-то залил прохладой и чистотой. Переход от боли к прохладе был столь резок, что девица расслабилась, раскинула руки и ноги и поплыла. Блаженство было столь сильным, что хотела застонать от удовольствия…
И тут она поняла, что не может дышать.
Алёнка распахнула глаза. Вокруг полупрозрачно изгибались зелёные растения. Её волосы плыли рядом, как светлое облако. Мимо, снизу вверх пробежала цепочка пузырьков.
Под водой! – полыхнула мысль. – Я под водой!
Легкие уже разрывало желание вдохнуть. Алёнка панически дёрнулась вверх, рот раскрылся, в грудь хлынула вода. Девица заметалась, распахнув глаза, потом обмякла и повисла посреди прохладной глубины.
***
Когда открыла глаза вновь, вокруг ничего не поменялось. Водоросли, пузырьки и приятная прохлада по всему телу. Грудь больше не рвало на куски, она вообще была неподвижна. Алёнку больше не тянуло дышать.
Открытие не вызвало ни капельки страха. В последнее время испытала столько боли, что теперь могла лишь равнодушно отмечать про себя изменения.
Я плыву… вернее вишу под водой. Я не дышу, боли нет. Есть лишь блаженство. Если это смерть, то я не против.
Она повисела какое-то время. Голова не могла быть без мыслей, и они поползли изнутри по черепной коробке, как тараканы. Мне не нужно дышать. Вода внутри меня, она будто сама питает моё тело всем, что нужно.
А потом девица вдруг поняла – боли больше нет. Вскинув руки, увидела гладкую белую кожу без единого пузырька. Провела по своему телу рукой и убедилась, что и там все прошло.
Извернулась и подняла перед собой обнажённую ногу. Гладкая кожа, растопырила пальцы. Все на месте, ни один не обуглился. Все розовенькие, здоровые, полные соков, как спелые ягодки.
Она повисла посреди этой странной и приятной жидкости и замерла, наслаждаясь необычным состоянием. Кровь струится по жилам, а вдыхать и выдыхать не требуется.
Чудо. Это настоящее чудо, – подумала Алёнка и тут же тревожно дёрнулась. – Чудышко. Как там избушка?
Алëнка поглядела вверх. Там дрожала поверхность воды. Плавать она умела, загребая воду, начала подниматься. У поверхности помедлила, потом решительным гребком высунула голову из воды.
Из ноздрей полилась вода, она чихнула, машинально сделала вдох, тело скрутило судорогой. Вода внутри перестала быть приятной и ласковой, теперь она рвалась наружу, мешая воздуху войти внутрь. Алёнка ощутила, что грудь рвёт от нехватки воздуха, и что она не может вдохнуть. Забарахталась, лицо залило водой, она ничего не видела. Из горла рвался кашель, из носа сип. Вода была везде. Алёнка поняла, что умирает.
В следующее мгновение ощутила стальную хватку, от которой хрустнули ребра. Ещё миг, рухнула на твёрдую поверхность. Её скрутило судорогой, изо рта и носа текла вода. Кашель выворачивал внутренности, с сипом разевала рот и не могла вдохнуть.
Её толкнуло в лоб, отчего Алёнка распласталась на спине. В грудь тут же ткнулось что-то тяжёлое. Изо рта ударил фонтан воды. Она закашлялась и повернулась на бок. Воздух наполнил грудь, она с жадностью хватала его ртом, словно это было самое вкусное, что она пробовала в жизни.
Кое-как отдышалась. Постепенно, словно отступал туман, начала ощущать мир вокруг. Голую кожу щекочет пушистый мох. Вокруг деревья, тянут колючие лапы и роняют иглы.
– Уф… – произнесла она, глядя как смыкаются кроны сосен в сплошной непроницаемый потолок. – Что это было?..
Тудудам. Прямо над ней склонилась изба бабы Яги. Крыша и труба втянуты, створки глаз-окон приопущены, весь вид виноватый и тревожный.
"Чудышко", – хотела сказать Алёнка, но согнулась в новом приступе кашля. Удалось лишь взмахнуть рукой.
– Все… Хорошо… Чудышко… Я… – исторгла из себя новый фонтан, на сей раз не из лёгких, а из живота. – Я в порядке.
Изба распахнула створки, да так и подпрыгнула. Потом лапой указала в бок. Алёнка глянула туда и увидела небольшое озерцо. "Вода живая" – выплыли в голове слова. Похоже, у неё налаживается мысленная связь с избой.
Алёнка машинально провела ладонью по плечу. Гладкая кожа, как у младенчика. Ни единой ранки или ожога. Девицу переполнило тепло благодарности.
– Ох ты Чудышко моё. Ты меня полечила…
Она поднялась на ноги. Босые ноги щекотал мягкий мох. Лёгкий ветерок холодил тело, уже стала привыкать к наготе. После купания в живой воде чувствовала себя заново родившейся.
– Спасибо, Чудышко! – Алёнка подскочила к избе и обняла ногу. Та была шершавой и холодной, как ствол дерева. Изба смущённо потупилась, осторожно, чтобы не помешать девице, переминаясь с ноги на ногу.
– Только что мы станем делать дальше? – проговорила Алёнка и поёжилась.
С тихой мелодией отворилась дверца, одновременно крыльцо коснулось земли прямо у босых ног Алёнки.
Оказавшись в горнице, девица выдохнула. По крайне мере здесь тепло. Ей казалось, что с момента, когда она попала в избу и устроила уборку, прошли дни и целые седмицы, хотя на самом деле вряд ли минуло пару часов.
Рука привычно легла на шею, чтобы коснутся маминого плата… Сердце пронзило страхом. Плата нет. Когда Яга сорвала с неё платье, что стало с подарком мамы?!
Взгляд заметался по горнице и почти сразу наткнулся на обрывки платья. Посреди них ярким розовым пятном лежала потеря.
– Уф. Едва не потеряла…
Алёнка схватила плат и повязала его на шею. Выглядело это странно, увидела себя в зеркале рядом с Вратами Мудрости и рассмеялась. Голая взъерошенная девица в платке на шее и косынке.
– Добро, – сказала она и подняла горшок, упавший при отлёте Яги. – Раз уж судьба связала нас, нужно разбираться, как жить. Где мне брать покушать и чем себя занять так, чтобы приносить пользу.
– А вот здесь тебе пригожусь я, красна девица, – раздался мягкий голос. Алёнка застыла, потом повернулась к дверям. Там стоял молодой парень в нарядном кафтане и с любопытством изучал её. И чем дольше он смотрел, тем шире становилась улыбка.
– Уй, я ж голая… – пикнула Алёнка. Чугун со звоном покатился по полу, девица ласточкой прыгнула за стол.
Глава 6 – Котофей Мурьяныч
– Ого, – сказал юноша, вытаращив и без того огромные зелёные глаза. – Какая скорость, какая гибкость, какая грация…
– Здравствуйте, – из-за стола высунулась Алёнкина голова. Девица жалась к ножке стола, чтобы скрыть свою наготу. – А вы, э-э, к кому?
– Я вообще-то домой вернулся, – проговорил юноша мягким мурлыкающим голосом и начал обходить стол. Алёнка поползла вкруг, постукивая коленками об пол, так, чтобы дубовая столешница осталась между ними.
– А тут гости… – сказал гость, останавливаясь.
– Простите… Тут такое дело… – пискнула Алёнка и перестала ползти. Чувствовала себя глупо. – Теперь я новая хозяйка этой избы и…
– Новая хозяйка? – юноша так и подпрыгнул, глаза сверкнули зелёным. Только теперь Алёнка обратила внимание, что у них вертикальные зрачки-щёлки. – То-то здесь все так изменилось…
Юноша плавным движением руки обвёл чистую сияющую горницу.
– Да-да, это я постаралась… – сказала Алëнка и смутилась. Будто хвастает, а хвастать – не хорошо.
– Так значительно лучше, – улыбнулся юноша. Лицо его тут же омрачилось. – Только вот мышки… Там были такие чудесные мышки…
Юноша мотнул головой и пытливо глянул на Алёнку. Вернее на её макушку и глаза, торчащие над краем столешницы.
– Простите, мышек я отправила туда, – девица оглянулась на картину с бурей в углу и тут же вновь уставилась на юношу. Кто знает, что у него на уме.
– Туда? Ха-ха! – незнакомец развеселился. – И то верно. Там им самое место.
Он резко оборвал смех.
– А Яга, что же?..
– А Яга? – пискнула девица, – Яга ушла.
– Может она хотела что-то передать? – подался вперёд юноша.
– Нет. Ничего…
Он вдруг прикрыл глаза ладошкой и замер. Выглядело это настолько жалобно, что девица высунулась почти по пояс.
– Уверен, она вас не забыла. Просто отвлеклась на иное, а потом…
Юноша отдёрнул ладонь и впился в Алёнку взглядом. На лице не осталось ни капли печали. Девица вспыхнула и присела.
– Плевать на Ягу. В конце концов, в отличие от вас, хозяек, я – свободен.
Он галантно склонился в полупоклоне и промурлыкал:
– Приветствую новую хозяйку. Моё имя Котофей Мурьяныч. А вас, позвольте, как величать?
– Алёнка я, – девица кивнула, хотя сложно быть галантной, сидя голой на полу прячась за столом. – Я не понимаю всех деталей, но бабушка передала Чудышко мне, а та возьми и согласись.
– Бабушка?! Хм. Чудышко? Хм, хм, – Котофей теребил верхнюю губу. – Ну и словечки ты подбираешь, – познакомившись, он тут же перешёл на "ты". – Мало в лесу отыщется существ, кто так станет называть злую ведьму и мёртвую избу.
– Что ж вы такое говорите?! – Алёнка от переживаний позабыла о стыде и почти выпрямилась. – Они добрые и чудесные. Как же их иначе называть?
Дин-дон. С тихим звоном крупица из верхней чаши песочных часов на стене упала вниз. Остальные даже не шелохнулись.
– Ну ты даёшь, – Котофей будто не расслышал, продолжал тереть подбородок. – Кто знает, может быть, оно и к лучшему. Только вот мышек, мр, жалко…
Он опять потеребил верхнюю губу.
– Уважаемый Котофей. Коли ты тутошний… – она тоже решила перейти на "ты". – Может, подскажешь, где тут у вас одёжка? Хоть какая-нибуть. А то я вот…
Она переступила коленями по полу и поёжилась. Юноша спохватился.
– Ох, что же это я. Опять запамятовал о вашей глупой привычке таскать на себе кучу тряпок. В кои веки думал свободная от предрассудков хозяйка… – его мягкий голос перетёк в невнятное бормотание.
– Глупой привычке? – удивилась Алёнка. – А сам ты разве…
Она осеклась. Изображение юноши вдруг поплыло и раздвоилось, и вот уже вместо него вышагивает по избе крупный дымчатый кот. Алёнка моргнула и едва удержалась от того, чтобы протереть глаза. Ну как обидит тем собеседника?
Кот глянул на неё, улыбнулся и потеребил усы точно тем же движением, каким юноша тёр верхнюю губу.
– Можешь вылазить из-за стола, – мягко проговорил он. Его мурлыкающий голос сделался очень к месту. – Мне ваши человечьи прелести без надобности. Я больше по пушистым кошечкам озорник, мур-р…
Он закатил глаза и принялся мурлыкать. Алёнка привстала, всë ещё ощущая себя донельзя не в своей тарелке. Но с другой стороны, не обидит ли она кота, проявив недоверие.
Она поднялась в полный рост, изо всех сил удерживая руки, которые зудели от желания прикрыть сокровенное. Зелёные глаза кота сверкнули, он обвёл её наготу пристальным взглядом и ухмыльнулся.
– Эх, какая бы кошечка была…
Алёнка юркнула за стол, возмущённо вереща. Кот тут же перестал мурлыкать и смущённо потёр усы.
– Прости, хозяйка. Обращение в человечьего парня накладывает свой отпечаток. Сейчас я все поправлю…
Он прыгнул по горнице, отворил левую дверь напротив входа. В отличие от второй двери, перетянутой стальными полосами и завешенной на огромный замок, эта открылась легко и без скрипа. Там обнаружилось просторное помещение, где Котофей и пропал. Алёнка озадачено выпрямилась и встретилась взглядом с темными провалами черепа на полке. Когда сама отворяла ту дверь, там была крохотная комнатушка с ведром и тряпкой.
– Тайна, – сказала Алёнка черепу, тот промолчал.
– Вот, попробуй это. Или вот это…
Из полураскрытой двери вылетело что-то пёстрое и растеклось по дубовому полу яркой кляксой.
– Юбочка! – вскричала Алёнка и бросилась поднимать одежду.
– И вот это. И это ещё.
В неё продолжали лететь тряпки, а она едва успевала надевать.
Через пару минуток на Алёнке красовались пёстрая юбка в цветочек, подол короткий, чуть выше колен. Сверху надела тонкую шёлковую рубашку и красиво вышитую безрукавку из сукна потолще. Под юбку поддела короткие штанишки, которые сели, как по ней шитые и придали Алёнке уверенности.
Мамин плат перевязала поверх, розовые цветы очень сочетались с пестротой юбки, будто кто-то специально подбирал цвета.
– Уф, – она притопнула босой ногой и расправила подол. – Спасибо Котофей Мурьяныч. Я себя сызнова человеком почувствовала.
– Кто знает, – кот выпятился из комнатки, что-то таща, – стоит ли в твоём положении чувствовать себя человеком.
Алёнка недоуменно поглядела на него. Как же так? Быть человеком – это первейшая обязанность каждого, гм, человека..
Кот повернулся и поставил на пол пару расписных сапог с загнутыми носами.
– Последний штрих. Вот. Мур, мяу.
Он оглядел Алёнку с головы до ног и замурлыкал.
– Беру мяу свои слова назад. На тебя какое тряпье не одень – красота.
Алёнка потупилась и покраснела щеками.
– Спасибо…
– Надень, – кот придвинул сапоги и глядел с ожиданием. – Негоже хозяйке той самой избы босой ходить.
– Ты знаешь… – она с сомнением поглядела на сапожки. Они были такие яркие, новенькие. В жисть такие не носила. Тётушка Параскова обувь давала ей только, когда становилось холодно и такую ношеную-штопаную, что и надеть было стыдно. – Я к обувке не привыкшая. Я больше босичком… Летом – всегда босичком… Я же сирота, некому обновы покупать…
Она смутилась. Вдруг стыдно стало за свою бедность.
– Хозяйке избы не положено босичком, – важно мурлыкнул кот. – Надевай. Смелее.
Он был столь уверен, что она поддалась и сунула ногу в сапог. Шух, щёлк. Кожа сапога сжала ногу, обтягивая её, словно вторая кожа. Пряжка щёлкнула и стянула лодыжку.
– Ай! – вскрикнула Алёнка. Ногу вырвало из-под неё и дёрнуло к потолку. Не надень она предусмотрительно штанишек под юбку, сверкала бы сейчас своими прелестями на всю избу.
Запрыгала по избе на одной ноге. Сапог жил собственной жизнью, так и норовя что-нибудь пнуть. Кот глазел с интересом, предусмотрительно отодвинувшись в угол.
– Ух как, – потёр он усы. – А я думал, чего Яга никогда их не надевала…
***
После того, как первый сапог немного успокоился и побудил тем самым её надеть своего собрата на вторую ногу, Алёнка скакала по горнице несколько часов кряду. Перевернула всë, до чего дотянулись ноги, к счастью череп стоял высоко и не пострадал. Алёнка истратила весь запас сил, дарованных ей живой водой, и навела жуткий беспорядок.
Потом её едва не затянуло в вихрь, ой, простите, Врата Мудрости. После этого сапоги немного присмирели. Возможно поняли, что сгинули бы в чёрном оке вместе с новой хозяйкой. Или прониклись к ней доверием, ибо перед тем, как кануть во Врата Мудрости, она искренне пыталась их скинуть и не тащить с собой.
После того у неё с сапогами наступило перемирие. Они признали, что она не желает им зла, и перестали брыкаться, а она согласилась их носить. Едва Алёнка убрала разбросанные чугуны и тарелки по полкам, как из-за печи показался кот. В передних лапах он нёс пустую жестяную тарелку, а вид его был суров и неприступен. Со стуком тарелка встала на стол. Зелёные глаза глядели требовательно.
– И то верно, – улыбнулась Алёнка. – Кушать пора. Откуда здесь берётся еда?
Кот насупился.
– Так у тебя её нет? Какая же ты хозяйка?
– Ой, прости, котик. Я же первый день. Не знаю где здесь и чего?
– Ну ла-адно, – снизошёл кот. – Я расскажу тебе, где Яга брала кушанья.
Он поднялся из-за стола и встал посреди горницы.
– Сперва она становилась сюда, – он указал обеими лапами справа от себя. – Потом топала к печи…
Он указал обеими лапами в другую сторону. Алёнка передёрнула плечиками от воспоминаний, как едва не сварилась.
– Не надо так… – пробормотала девица, но пересилила себя и подошла к печи. Заслонка была прислонена к кирпичному боку, где она её и оставила, внутри потрескивал огонь. Вместе с котом они заглянули внутрь.
– Ничего себе, – вытаращила глаза Алёнка. – Дров нет, а огонь горит. Тут кругом одно волшебство!
– Не о том думаешь, – одёрнул её кот.
– А о чем надо думать?
Девица отступила от печи и подозрительно огляделась. Где опасность?
– Пусто, – сказал кот, его морда трагично вытянулась. – Плохая хозяйка. Уйду от тебя.
Алёнка тут же позабыла о своих опасениях.
– Котофеюшко! Ну пожалуйста. Как я без тебя? Пропаду ведь.
Кот посомневался немножко и погладил усы.
– Ну ла-адно. Прощу тебя. Но это первый и последний раз…
Он забрался на печь, в лапах у него появился кусок копчёного мяса. Кот с урчанием впился в него зубами. Алёнка так и встала.
– А ты не обнаглел ли, котовая морда? – она зашарила вокруг, под руку попалась та самая деревянная лопата, которой спроваживала мусор во Врата Мудрости. Шлёп! Кот мявкнул и спрятался за трубу.
– Хозяйка! Перестань! Не виноватый я!
– Ах ты, ирод! Так-то ты новую хозяйку встречаешь! Да я сама тебя выгоню! Во Врата Мудрости отправлю. Летай там вместе с мышами!
Она застыла, раздумывая как половчее выкурить его с печи.
– Ну хорошо, хорошо, – раздалось из-за трубы. – Я все понял. Открой левую дверь.
– Зачем это? – Алёнка отставила лопату. Напротив входа было две двери. Одна – правая – завешена на огромный амбарный замок, массивная, перетянутая стальными полосами, с коваными уголками и мощным косяком. Именно к ней припечатала её Яга, когда передавала избу.
Дверь, что слева, отличалась лёгкостью и кажущейся ажурностью. В неё входил кот, когда искал для новой хозяйки одежду. Из неё она достала ведро с горячей водой, когда ещё не знала, чем это закончится.
– И что за ней? – на всякий случай переспросила Алёнка.
– Долго объяснять, – мурлыкнул кот. – Называется – Любая комната. Отворяй, не раздумывай.
Она отворила дверь. Внутри обнаружилась уютная крохотная комнатка, большую часть которой занимал просторный лежак, застеленный мохнатыми одеялами. В углу стоял небольшой столик, в кованом подсвечнике горела, оплывая, толстенная свеча. В противоположной от дверей стене прямо над постелью проделано небольшое окошко. За ним стояла тёмная ночь, на чистом небе мерцали звезды и тоненький серп месяца.
Алёнка моргнула и оглянулась. Нет. Здесь в избе по-прежнему царит день, из приоткрытых ставен льётся пускай тусклый из-за ветвей леса, но дневной свет.
– Очередное волшебство…
Алёнка почувствовала, что полностью разбита. Усталость навалилась на плечи тяжёлыми мешками. Девица шагнула в комнатку и позволила дверце закрыться. Кот что-то кричал с печи, но хозяйка даже не обернулась. Дверь оборвала звуки.
– Уи-и!
Она прыгнула на постель и вытянулась в полный рост. Сапоги сами собой соскользнули с ног и мирно встали у постели. Молодое гибкое тело выгнулось, по мышцам прошла приятная дрожь расслабления.
– Как здорово. Ради такого уголка стоит терпеть все эти безумства.
Она полюбовалась звёздами, потом откинулась на подушках и тут же провалилась в сон.
