bannerbannerbanner
Злоборцы

Алексей Лишний
Злоборцы

Полная версия

– Демон? – удивился Уилл. – Я так и знал: наши враги не успокоятся. Теперь вот придумали россказни о демоне. Объясни ему, Заг.

– Я написал пьесу. Особенную пьесу, – раздался голос из тёмного угла. – Здесь нет благородных рыцарей, прекрасных дам и злодеев-колдунов. Здесь всё настоящее. Как и есть в жизни. Люди приходят в театр будто посмотреть в зеркало.

– Да, и мы первые, кто начал её играть, – похвастался Уилл. – От зрителей – овации, от недругов – плевки. Скоро Заг напишет новую трагедию: она ещё более натурально и жёстко изобразит жизнь.

– Абсолютно точно. Там главный герой насилует женщин на тёмных улицах пьяной деревни, которую терроризирует ненасытный палач-инквизитор, – потирая руки, начал рассказывать Заг, но тут что-то отвлекло всеобщее внимание.

В коридоре послышался шум. Кто-то бежал, гремело железо… Дверь распахнулась. На пороге стояли двое: один – в длиннополой мантии, другой – с топором.

– Казион, жги! – завопил человек с топором.

И первый вытянул руки вперёд, напевая жуткое заклинание:

– Не верил он любви, свободе; на жизнь насмешливо глядел – и ничего во всей природе благословить он не хотел

Дрожащий палец указывал на Уилла. Из пальца вылетела жёлтая молния. Долетев до хозяина актёрской труппы, она отскочила обратно и просочилась в тело колдуна. Тот вдруг застонал и начал иссушаться. От удивления Уилл потерял дар речи. А колдун за миг похудел настолько, что его мантия, казалось, висела теперь на вешалке вместо тела. С диким изумлением парень с топором рассматривал друга, но вдруг Кир вскочил с места и ринулся к выходу. Сообразив, что им здесь больше не рады, двое странных ночных гостей юркнули следом.

Они бежали по тёмному коридору. Гремело железо, но никому не было дела, какое железо и зачем оно гремит. Казион чувствовал неземную лёгкость в мышцах, тошноту и головокружение. Мамс в сотый раз пожалел, что ввязался в авантюру злоборчества. У Кира же был такой вид, будто старая повитуха сообщила о страшной тайне и, заинтриговав его, начала рассказывать, сколько ухажёров к ней ходило до замужества.

***

– Мы ошиблись. Мы много раз ошибались, – оправдывался Кир перед судьёй, надеясь, что хотя бы честность поможет им получить разрешение на выезд из города.

– Так впредь не ошибайтесь. Поймайте демона. – Судья был не в настроении. – А что с вашим другом? Или он того, стал рыцарем круглого столба?

– Нет. Он заколдован. Ему надо изгнать настоящего демона, чтобы вернуть вес.

Казион исподлобья смотрел на судью.

Чародей о многом жалел. Всё могло быть так хорошо. Как и раньше. Надо меньше секретов выбалтывать Киру.

Судья предложил друзьям отведать свежего сока и пригласил их в беседку посреди сада. Служанка принесла кувшин, поклонилась и вежливо спросила, не угодно ли гостям чего ещё. Гости отказались, так как не знали, насколько далеко распространяется радушие судьи по отношению к должникам.

– Люди окончательно распоясались. – Судья срезал виноградную гроздь и начал лакомиться ягодами. – Вчера одна уличная девка была обвинена в воровстве. Представляете, утащила гнома из-под копья рыцаря с памятника битве под Согге и поставила себе в огород. Публично же заявила: «Если в свинарнике жить, то лучше свиньёю быть – иначе сожрут». До чего докатились! Вы обязаны изловить демона. От лица всего городского совета прошу.

Во взгляде Кира вдруг зародилась такая радость, как если б старая повитуха, рассказывая об ухажёрах, упомянула имя короля, который просил спрятать до совершеннолетия где-нибудь его новорождённое дитя и…

– Я знаю, в ком прячется демон. Теперь уверен полностью. Мы сегодня же выведем его на чистую во… на чистый воздух!

Казион поперхнулся глотком сока в предвкушении чего-то страшного.

– Не надо, а? Я двадцать фунтов и сам наберу. За годик-другой…

Но никто не слушал. Судья с трепетом провожал на последнюю битву добра и зла верных бойцов.

***

Они стояли перед одним из фургонов артистов. Находился он недалеко от театра на небольшом дворе, окружённом плотно сжатыми высокими домами. Кроме помоев, обильно вываленных под окнами, во дворе ничего не было. Пробираясь к нужному фургону, трое злоборцев перепрыгивали вонючие кучки.

И сейчас они твёрдо верили, что демон там, внутри жёлтого с примесью ржавчины фургона.

Потому что их ведёт Предназначение.

Или потому что Молли объяснила, где тот проживает.

– Значит, теперь действовать будем по моему плану. – Взялся за дело Мамс, которому надоело терпеть неудачи из-за растяп. Он долго размышлял, что-то высчитывал и наконец поведал тактику. – Я пойду внутрь, свяжу демона в человеческом обличье и выведу сюда. Здесь Казион всё-таки свершит обряд. И дело в шляпе.

Кир возражать не стал, тем более с него сняли ответственность. Казион продолжал угрюмо молчать, и тогда Мамс, приняв молчание за согласие, отправился на дело.

– Ты уверен, что снова не ошибся? – спросил Казион, когда они остались одни.

– Мы должны рискнуть, – по-геройски ответил Кир.

– А чем рискуешь ты?

– Другом. – Кир по-отечески положил ладонь на худое плечо чародея.

Из фургона показался улыбающийся Мамс. Он вёл за привязанную к рукам верёвку недовольного полного человечка с маленькими злобными глазами и круглой залысиной.

– Это ведь ты, Заг? – уточнил для проформы Кир. Тогда, в полутьме кабинета Уилла, он не смог рассмотреть поэта как следует.

– Чего вам от меня нужно? Вас наняли мои враги, да? Знайте, я спрятал новую рукопись там, где её не найти.

– Заг, мы хотим изгнать из тебя демона. Стой не шевелясь, и процедура пройдёт на ура, – дружелюбно посоветовал Кир. Но Заг его не послушал и специально начал извиваться, прыгать в разные стороны. Выглядело, будто Мамс вёл на поводке весёлую козу.

– Приступай, Казион! – приказал Кир.

– А ты чего командуешь? – запротестовал чародей. – Я не твой солдат.

– Да, что раскомандовался, рыжий? – подхватил Заг-попрыгунчик. – Не нравится в театре смотреть правде в глаза, так не смотри. Зачем остальным мешать?

– Извини, мне просто не терпится, – объяснил Кир Казиону, а потом обратился к Загу: – Я не хочу видеть твою правду. Правду, которой никогда не существовало в Глори.

И Казион исполнился решимостью. Он снова пустил жёлтую молнию, вызванную заклинанием. Мамс спрыгнул со ступеней фургона, а Заг поглотил разряд и начал худеть. С громким воем из него вылетела чёрная тень, по форме напоминавшая бородатого мужчину, тоже с залысиной.

– Я ещё вернусь, – змеёй прошипел демон и растворился в тёплом летнем воздухе, напоённом гнилостным запахом помоев.

Казион ощупал руки, живот, ноги.

– Я пополнел! Я пополнел! – Наверное, никогда эту фразу не выкрикивали ещё с таким энтузиазмом.

– Мы победили! – вопил Кир.

Мамс лишь довольно улыбался. Многое значит в деле хорошая тактика.

Драматург, исхудавший, поднимался на ноги.

– Добро пожаловать в новую жизнь, Заг! – подбодрил его приветственным тоном Кир. – Конечно, чтобы начать её нормально, придётся расплатиться с долгами старой: сжечь пьесы, отчитаться перед судьёй, написать хороший сценарий для излечения города.

– А я ничего не понял, Кир, – напомнил о себе Мамс, смутно разбиравшийся в идее проведённой операции. Вот её исполнение – дело другое.

Кир гордо оглядел собравшихся. Жаль, их только трое, а не целое королевство.

– Мы думали, что демон – алчный Уилл, грозный орк… Но нет. Демон сеет зло не ради выгоды, а просто так.

– А при чём тут Заг?

– Мы все смотрели со сцены жизнь, которую он выдавал за настоящую. Смотрели его пьесу. Конечно, есть люди, которые воруют, дни напролёт пьют, забывают честь и совесть. Но для меня, например, в жизни они были редким и страшным исключением, не правилом. А в пьесах Зага это нормально, обыденно, и твоя планка морали расслабляется, как резинка, держащая штаны. И штаны медленно спадают…

– Я всё равно ничего не понял, – поделился Мамс. – Но главное: мы справились. А ведь и в самом деле изгнали настоящего демона. Кто бы мог подумать?

– Ты так говоришь, будто всё закончилось. Впереди почти целое лето! А демонов… Их знаешь сколько?.. – Похлопал друга по спине Кир.

Ведя ослабевшего Зага под руки, злоборцы покидали затхлый дворик. Из окна одного из домов осовевшими глазами следила за ними пожилая горожанка, которая никак не могла взять в толк, чему свидетельницей только что была? Трое людей в маскарадных костюмах вытащили из фургона толстяка, сделали из него стройняшечку, а в воздухе витало привидение. Или она сходит с ума? Или виноваты испарения, которыми приходится дышать с утра до вечера. Может, взять метлу и прибраться, что ли, во дворе?

Глава 3. Игра лютозайцев

А нам всё равно! А нам всё равно!

Из «Песни про зайцев»

– Куда тебя вечно заносит? – Мамс пытался не задеть растущую по пояс крапиву, зарослям которой не было видно конца. – Кто просил сворачивать с тракта?

– Для чего вообще уходить в лес с нормальной дороги? – Казион не любил, когда пачкалась мантия. Теперь она, с прилипшей к вороту паутине, с плотными кучками засохших колючек, в пыли, обветшала лет на десять. Хорошо, что на втором курсе Академии выдадут новую. Но на выдачу придётся прийти вот в этом. – Сначала промокли насквозь, потом ночевали в тюрьме, теперь идём сквозь бурелом!

– Чувствую, нас ждёт новое приключение, потому что вы снова ворчите. – Кир понимал: воодушевления после удачного старта с изгнанием демона надолго не хватит.

С утра они шли по тракту. По бесконечной дороге, теряющейся за горизонтом, сколько ни иди вперёд. Навстречу попадались повозки с сонными извозчиками, конные отряды во главе с сюзереном, охотники с собаками, один раз даже встретилась компания из эльфа, гнома, мага, трёх людей и четырёх полуросликов.

Однако ничто не радовало сердце Кира.

 

Дорога как дорога.

Ему хотелось в глушь, в безлюдье, где никто и никогда не ходил. Только там можно встретиться с неведомым. Потому он вдруг без объяснений свернул в чащобу. Друзья звали и ждали в надежде, что тот выйдет, но бесполезно: Кир шёл всё глубже в лес, не боясь злых дятлов.

И теперь ожидал, когда начнётся настоящее удовольствие от путешествия. Правда, ворчание друзей немного мешало.

– Да вон тропинка, успокойтесь! – Слева крапива оказалась чуть примята, что вполне могло сойти и за тропинку.

Послышался треск.

Троица насторожилась.

Шум приближался. Кир в ужасе спрятался за спину Мамса. Меж стволами проступала огромная прыгающая фигура.

– Похоже на зайца… – оценил прыжки Мамс.

– По-моему, больше на медведя, – оценил размеры Кир, выглядывая из-за спины.

Существо приближалось. Оно приминало на пути травы, кустарники и молодые деревца. Наконец удалось отчётливо разглядеть его очертания.

– Заяц… – одновременно с трепетом вымолвили злоборцы.

И действительно, заяц.

Уши длинным шлейфом свисали с головы великана до земли, жирный двойной подбородок дрожал от прыжков желеобразной массой, мощные лапы сжаты в кулаки, раскидистые усы срезали мешавший движению сухостой, но не сгибались. Зверь пропрыгал мимо, не заметив путников.

– Я знаю, куда мы пришли, – с довольством сообщил Казион. – Нам в Академии рассказывали легенды о стране великанов. Там всё огромное. И люди, и деревья, и животные.

– Местность здесь безлюдная. Великаны вполне могли основать колонию, – мечтательно вздохнул Кир, предчувствуя встречу с неведомым. – Предлагаю следовать за белым кроликом в волшебную страну!

Благо, тропку за собой зайчик оставил заметную.

***

Следы привели к невысокой плетёной изгороди, окаймлявшей одноэтажный обветшалый дом. Из печной трубы валил дым, на пороге сидела уставшая бабка, её мотыга валялась перед рядком ещё не окученных томатов. Хозяйка, красная от жары и труда, отирала пот со лба оторванным рукавом старой рубахи. Другой рукой держала жбан с водой. Из окна хибары на мир смотрела мутная физиономия. Вдоль стены рядком сидело около десятка чудо-зайцев, скрываясь от солнца в тени нависавшей крыши.

– Непохоже на страну великанов. – Мамс покачал головой. – Люди обычные. Дома обычные. Зайцы жируют, видно.

– Тишина, идиллия. Нам здесь делать нечего. – Казион картинно зевнул.

– Здравствуйте, сударыня! – Кир будто и не слышал его. Окрикнул женщину через забор. Та всполошилась, схватила мотыгу и встала в боевую стойку.

– Чего надо? Кто такие? – грубо обратилась она к трём чужакам.

– Мы известные всему свету злоборцы, – привычно представился Кир.

– Пошло-поехало, – вымученно протянул Мамс. – Неприятности начинаются…

– Перед вами, сударыня, Кир, благородный рыцарь. Безмерно рад встрече около вашей гостеприимной обители. Моё прошлое окутано тайной. Говорят, птицы на миг перестали летать в день, когда я был рождён…

– Ага, пингвины, – добавил Мамс.

– За моей спиной шепчутся о ратных подвигах спутники. Непобедимый Мамс, бывший гладиатор, возглавивший восстание Спартака, – нёс околесицу Кир в отместку за пингвинов. – И беспощадный маг Казион, по прозвищу Бычий сын. Беспощадный к тем, кто спрашивает, откуда взялось его прозвище.

Кир выложился по полной.

– Рикки! – осторожно позвала женщина, не спуская глаз с незваных гостей. – Сынок, выйди на минутку! Тут к тебе… или за тобой… Люди, сынок, пришли!

Из дома блуждающей походкой вышел оконный смотритель, обладатель мутной физиономии, и двинулся на незнакомцев, вперив в них налитые кровью глаза. Но двигался не прямым путём, а обходным – зигзагами: то вправо мотнёт, то влево. В руке, как приклеенный, висел топор.

– Чё надо? – он сделал усилие приподнять топор в воздухе для пущего устрашения, но тот неожиданно выпал из рук. Впрочем, Рикки остался доволен и осклабился. – Где служил? ВБВ2 уважаешь?

– Мы просто шли тут… – Кир попятился, ища поддержки у друзей, но, обернувшись, не нашёл от них и следа. Пришлось выкручиваться самому. – Зайцы у вас красивые…

– За ушастых спасибо, конечно. – Рикки воспринял это как личную похвалу, будто на руках косых вынашивал. – Так где, говоришь, служил?

– Он втайне укутывал птиц без пощады. – Старушка скомкала наспех всё услышанное. – А звать Бычьим сыном.

– Тихо, мамка, не лезь. Мужики общаются! – шикнул на неё Рикки. – Значит, у Бычьих сынов служил… Элитный отряд. А вырядился как шут. Снимай шмотьё и заходи, посидим. О службе, о дружбе… У Бычьих сынов я с Блохой накоротке. Не знаешь Блоху? Знатный рубака…

Рикки возвращался в дом, маня Кира за собой, а мать пошла к заветным томатам.

– Иди-иди, не укусит. – Выглянула она из-за куста и ехидно улыбнулась. – Гостей мы любим.

«Тот-то они здесь и не появляются», – подумал Кир и с предвкушением чего-то нехорошего поплёлся к воротам, отворил их, засеменил по протоптанной дорожке к дому и поднялся по ступеням крыльца.

Здоровяк встретил его крепким как по силе, так и по запаху объятием.

– А давай прям тут, на крыльце, сядем, покумекаем. Оно и мамке работать веселей!

Присели на ступеньку, а женщина, задыхаясь от нестерпимой жары, вылила остатки воды из жбана себе на голову.

– Вот на, настоечки выпей. Не смотри, что зелёная. Главное не цвет, а… А чё главное-то? Ладно, проехали. Настойка отличная, безвредная. А ты думал? Её у мамки лекарь покупает. А лекари они люди с головой: чё попало не пьют…

Рикки трогал слегка затупленный меч Кира, тщетно пытаясь порезать им ладонь. Кир побренчал кольчугой, чтобы набраться уверенности.

– Дык с кем, говоришь, из Бычьих сынов накоротке? – не унимался Рикки.

– Не наёмник я, а рыцарь, – решил сознаться Кир, чувствуя, что гуляет по лезвию хоть и затупленного алкоголем, но всё-таки ножа. – Вот мой друг Мамс – он наёмник. Сейчас бы его сюда!

Рикки слушал вполуха: чужая речь без историй о мордобое или бабах редко привлекала внимание. Он смотрел на покосившийся забор, разрушенную сарайку в дальнем конце двора, сортир с выломанной дверью, длинную лестницу с пятью пропавшими ступенями посередине. Взгляд искал чего-то, искал умиротворения.

И вот нашёл.

На грядках с репой стояло пугало, сделанное им когда-то. «Ночной дозор» – так в шутку окрестил он творение, которое подарил мамке на юбилей. Мол, пока спим, огород охраняет. Пугающая голова мёртвой вороны приделана к шесту, вместо одежды – чёрные тряпки.

– Я брожу по свету, спасаю людей, – продолжал благополучно болтать Кир. – У меня есть дама сердца, во имя которой…

– Бабёнка, что ль? – хохотнул Рикки, вернувшийся в беседу по кодовому слову.

– Вроде того… – Киру не хотелось спорить по вопросам чести дамы с таким громилой.

– Как так – вроде того? – Рикки словно очнулся. – А вроде кого тогда?! Или ты не того?..

– Не-не, я того. – Кир в страхе поспешил исправиться. Он знал, что согласно негласному кодексу бравых парней, быть «не того» в любом направлении сильно порицалось, вплоть до телесного наказания. – Баба. Настоящая. Всё есть. Что должно быть. И на местах.

Лицо Рикки потихоньку возвращалось в стабильное состояние, и это радовало.

– А вообще-то мы с друзьями – они сейчас на часах – с нечистью сражаемся. Ищем, где зло таится, и добрым людям помогаем. У вас, вижу, всё в порядке, так что пора дальше идти. Время не ждёт!

Кир хотел вскочить и бежать от опасного собеседника, как внезапно мать Рикки рысцой проскакала от томатов до крыльца и в ноги кинулась.

– Помоги, сынок! Не всё у нас в порядке. Нету порядков никаких у нас. Вся жизнь зайцу под хвост!

И запричитала, словно кого похоронила там, в томатах. Киру стало неудобно. Ещё ни одна женщина, пусть и старая, не стояла перед ним на коленях.

– Много бед у нашей семьи. Пойдём, на ушко скажу. – Она схватила Кира за руку и потащила к грядкам, подальше от приросшего губами к бутылке Рикки. «Рыцарь» не сопротивлялся: чем дальше, тем фора больше.

А хозяйка уже зашептала:

– Сынок мой, Риккушка, пьёт…

– А-а-а, вот что, – протянул Кир, сымитировав удивление. – Боюсь, здесь нечисть ни при чём.

– Судьба его сломала, бедного, – сокрушалась мать. – Служил он в своём ВБВ, да только быстро его оттуда выгнали. Поведение, мол, плохое. И пьянка.

– Но ВБВ всегда в душе! – крикнул Рикки, чудом услышав, о чём говорит мать.

– Ещё и позабыл, когда их день основания празднуют, – продолжала старушка. – И напивается каждое утро: боится пропустить, видно.

– Вот оно что, – обрадовался Кир. – Это я знаю. На первое число зимы день ВБВ.

– Врёшь! – взревел Рикки и вскочил, готовясь ринуться с кулаками на лжеца. – Врёшь! Даже не служил, подлюга!

В голове у Рикки пронеслась мысль, что «не служил» – тоже относится к категории «не того», и он неуверенными, но всё-таки шагами начал передвижение в сторону гостя.

– Не мешай, сынок! Видишь: нам помочь хотят, – пробовала урезонить мать, но для верности оттащила Кира ещё на час пути от угрозы. – Главная беда наша, что нечисть всех детушек забрала, опору мою и защиту на старость лет. Найди ты их и верни, благодарности моей мерила не сыщешь.

Слова женщины тронули Кира, хоть он и не понял слово «мерила». Решил, что бабка хотела сказать «мерина», но ошиблась и буквой, и ударением.

В глазах загорелся огонёк: неужели снова приключение?

– А что случилось? – спросил Кир и опасливо посмотрел на расстояние до Рикки. Оказалось, тот уже спал поперёк окученной грядки, разрубив в падении топором стебель томата.

– Чего подробнее-то? – Женщина сняла мокрый платок и, обильно высморкавшись в него, снова повязала. – Была семья у нас, большая семья. Десять деток. И девки были, и парни. Надежда моя и опора. Нечистая сила, как не она, посулила что-то старшеньким. Аль про клад, аль про службу какую, да только ушли четверо, да не вернулся никто. Я других и отпускать не хотела – на юг наши не ходили никогда: ни соседи, ни знакомые. Говорят, там люди лихие, непорядочные, да нечисти полным-полно. Но, видно, черти проклятые смутили. Год не прошёл, и уж родненькие мои в ноги кланяются, мол, пойдём, братьев-сестёр поищем. Я и отпустила, дура. И всё. С тех пор вдвоём, бедные, с Риккичкой кукуем.

– А он не уходил? – Кир искоса поглядел на «Риккичку».

– Нет, не просился даже. Пропадёт он вдалеке от родимой…

– Любит вас?

– Если бы… – Женщина выразительно посмотрела на оставшуюся под крыльцом полупустую бутылку мутно-зелёной настойки.

– А зайцы-то откуда?

– Наша гордость… Муженёк мой охотничком был, все тропы лесные в округе исходил. Пришёл однажды, зовёт деток, малых ещё, в лес скорей. Они бегут, радостные. А там, в кустах, лежит она, зайчиха, а рядом – малютки эти…

Кир поперхнулся.

– Вот и разобрали каждый по зайчонке. Правда, всем белый достался, а Риккушке чёрный. С детства судьба невзлюбила, видно, малютку. А они, зайцы-то, непростые оказались. Сейчас и не водятся такие. И кличут их по-особому: лютозайцы. Они с детишками игрались, ни на шаг не отходили. Вместе и на юг пошли. Но вернулись зайцы… – Старушка расплакалась и снова сняла платок.

Кира охватило волнение: загадочные зайцы, загадочный юг и загадочная участь Рикки. Надо разрубить клубок загадок.

Мамс сумеет по-мужски поговорить с Рикки, Казион выведет на след детей. Проблема заключалась в том, чтобы найти место, где друзья там, в лесу, «на часах» стоят.

***

– Странные зайцы какие-то, – обобщил только что рассказанное Кир. – Не доверяю я им.

– Лютозайцы. Название смешное. Хех, люто… и ждёшь ужаса, а потом тебе – зайцы, – пробовал слово на вкус Мамс.

Казион молчал и делал вид, что думает.

Кир нашёл их на прогалине у костра. Оба совершенно не беспокоились о судьбе друга и обсуждали план возвращения домой. Но тут из ниоткуда явился Кир, и план развеялся вместе с дымом.

– Казион, демон может вселиться в зайцев? – спросил Кир, памятуя о прошлом приключении.

– Может даже в дерево, только какой с дерева прок? – Казион держал над огнём сморщенное зелёное яблоко, которое на глазах морщилось всё больше.

– Если б вы не смотались, как трусы, поужинали бы сейчас нормально, – пожурил друзей Кир, вспомнив былую обиду.

– Если б ты не вёл себя, как идиот, при каждой встрече с людьми, никто бы не сбегал. А если б мы вообще не потащились в это дурацкое путешествие, каждый вечер нормально бы ужинали, – ответил Казион. – Чего я забыл в той хибаре? Девок там нет. А без них и нет веселья.

 

– Зато есть люди, которым надо помочь.

– Старуха и алкаш – тоже мне люди. – Казион шустро снял горячее яблоко с палки и запустил им Киру в лоб. – Говорили же в Академии: общайтесь только с развитыми людьми, не тратьте время на отсталых. Почему у меня нет друзей с золотом, замком и собственным борделем?

– Значит, я для тебя отсталый человек, да? – завёлся Кир, потирая ушибленное и обожжённое место.

– Эй, охламоны, а ну прекратить! – разозлился Мамс и принялся тушить костёр ногами. – Встали и пошли к ним домой. Надоели уже. Я есть хочу. Как дети себя ведёте.

Казион поднялся и поправил какую-никакую, но мантию. Кир, демонстративно не глядя на него, поспешил на помощь Мамсу и начал с ним беседу о погоде.

Они ушли не так далеко от домика, но в темноте дорогу оказалось трудно сыскать. Мамс предложил прислушаться к звукам: так, по его мнению, лучше всего ориентироваться на местности. Никто ничего не слышал, кроме глухого уханья сов, стрекотания сверчков, стука дятла и хруста муравьёв под ногами.

– Туда, – вдруг показал направление Мамс.

– По шелесту листьев определил?

– Нет, оттуда пьяный поёт, – усмехнулся Мамс, и с видом знатока пошёл первым. Казион вздохнул и пробормотал новый афоризм об отсталых людях.

С каждой минутой пение становилось громче и отчётливее, но музыкального сопровождения так и не появилось.

Пора в поход, пора домой!

Там где-то там та-да-дам под Горой,

Лежит ля-ля-ля-ля-ля клад -

Сокровища лежат… порой!

Рикки пел, высунувшись из окна. Рука матери периодически швыряла его внутрь, но он стоически возвращался и начинал распевать громче.

– Не позорь перед соседями. Стыда не оберёшься!

– Какие соседи, мамань?! Никого на пятьсот миль… Одни зайцы вон.

Улучив момент затишья, Кир громко забарабанил в дверь. Старушка шустро отворила, обрадовалась знакомому лицу, но после как-то осунулась, поняв, что это не один из сыновей.

– Я ж говорила! Вон бродяг разбудил! – демонстративно громко проворчала она. Потом обратилась к друзьям. – Он спать мешает, да?

– Нам и спать-то негде…

– Ну проходите, люди добрые. Места много – людей мало. – Она отодвинулась, приглашая гостей в дом. Внутри было тепло, пахло травами и пряным супом. – А я вспомнила тебя, милок. Ты ж помочь нам обещал.

– Вот мы и пришли, – выдохнул Кир. Все сели на лавку у печи. Никто не решился проходить в комнату, где юное дарование продолжало горланить песни. Хозяйка налила суп в миски и заботливо предложила ночным гостям отведать кушанье.

– Ешьте-ешьте, дела потом, – сказала и села наблюдать.

– Тут смекнули с ребятами вариант один, – пережёвывая сдобу, пояснял Кир. – Завтра мы будем вашими детьми.

Старушка сделала вид, что не расслышала, потому что ничего не поняла. А вот Мамс понял и дёрнул Кира за рукав.

– Мы так не договаривались.

– А как ещё? Казион, сможешь?

К удивлению Кира, маг отрицательно мотнул головой и прошипел:

– Я не архимаг.

– Вообще, что ль, заклинание такое не знаешь? – вмешался Мамс, которому маскарадная идея вдруг пришлась по нраву.

– Знать-то знаю, но там ещё обряд делать. Могу напортачить, причём сильно. Да и непохоже выйдет: заметят подмену.

– Зайцев обманет? – с надеждой спросил Кир.

– Не знаю. – Казион не отрывался от еды. – На зайцах не тренировался.

Хозяйка посидела ещё немного, послушала, потом махнула рукой и пошла в недоумении укладывать спать ребёнка.

– Блаженные, что ли?..

«Ребёнок», как оказалось, недавно перевалился через окно и орал песни уже по ту сторону стены.

***

Казион всматривался в бледный набросок на куске пергамента. Едва различимые линии давали смутное представление о том, как должен выглядеть один из сыновей хозяйки.

– Художница она была у нас, настоящая художница. Сэмми-малютка. Это она моего старшего, Ингвара, нарисовала. Как живой смотрит, да. – Старушка не могла нарадоваться, что нашла рисунок.

Встав поутру, Кир попросил её описать черты лица детей, вплоть до мелочей. Сначала женщина мало поняла из сказанного и притащила мешочек с медяками. Но неунывающий злоборец объяснил ещё раз – более доходчиво, громко и по слогам.

– Ингвар был высоким, красивым, любил поспать с утра, за курами следил, колодец во дворе построил и умел из лука лучше всех стрелять, – поделилась воспоминаниями любящая мать.

Казион пожал плечами в знак бессилия. Тогда-то старушка и вспомнила про Сэмми.

– Ну как, сможешь?

– Попробую. – Казион теребил жиденькую бородку. – А мы все, выходит, будем Ингварами? Трое на одно лицо?

– Ай, ладно, зайцам-то какая разница? – Мамс нетерпеливо выхватил рисунок, посмотрел на будущую внешность, потом вернул бумажку магу. – Начинай уже.

После проникновения в образ Казион закрыл глаза, сосредоточился и сел на табурет. Труднее оказалось вспомнить магические слова, чем лицо старшего из хозяйкиных сыновей. Маг приступил к процессу создания иллюзии на Мамсе, пробуя на вкус разные варианты плохо выученного заклинания.

– И я забыл твой голос резкий… нет, нежный, твои нелестные, или небесные вроде черты.

Пальцами он водил по лицу испытуемого, то щёлкая по носу, то выщипывая брови.

– И вот опять явился ты, как мимолётное при… хотя нет, без при, просто виденье, как гений чистый из воды. Снова не то…

Вдруг Мамс начал меняться: его физиономия стала пропадать в густом тумане, словно на него кто-то настойчиво накуривал с разных сторон. Пока не забылись слова заклинания и образ Ингвара, Казион перешёл к Киру, а в конце – к себе. Тут вообще пришлось лепить вслепую.

– Готово, – прокашлял он, ощущая себя бредущим поутру по заболоченной местности.

– А надолго?

– До вечера хватит. Если понадобится, с утра ещё сделаю. Пошли к зайцам, попробуем их обмануть.

Они, шатаясь не хуже Рикки, который пока крепко спал, подобрались к двери и вывалились наружу.

– Батюшки мои! – вырвалось у хозяйки, успевшей убежать на ранние огородные работы. – Только вышла – уже набраться успели. Риккичка, чай, угощал?

– Мы на задание, – объяснил наспех Кир. – Где там зайцы?

Долго искать зверушек не пришлось. Десять зайцев подскочили и окружили троих одинаковых в лице туманных типов. И стояли в недоумении, слегка приподняв правые брови. Заяц, принадлежавший Ингвару, хотел разорваться на части. Но собратья положили ему лапы на плечи, подмигнули и, божился Кир, предложили сыграть в «камень-ножницы-бумагу».

Через несколько минут три зайца без колебаний выступили вперёд, и каждый выбрал себе клона на вкус. Поластившись у ног, как могли, и хорошенько их потоптав лапищами, зайцы начали указывать куда-то за ворота.

– Вот оно! Есть, значит, связь! Сейчас пойдём на юг! – У Кира снова внутри загорелся огонёк надежды на победный исход в новой битве со злом. – Начинается!

Зайцы ловко перепрыгнули через забор и остались ждать хозяев снаружи. Казион, Мамс и Кир в обнимку, чтоб не падать в одиночестве, поплелись к воротам.

***

– Казион, туман не проходит, – тревожно говорил Мамс, расталкивая спящего мага. Целый день они шли, с трудом различая дорогу и скакавших впереди лютозайцев. К ночи на аккуратной округлой лесной поляне разбили два лагеря: людской и животный. Злоборцы оказались в людском. После дня утомительного пути Казион вырубился мгновенно, Кир мечтательно разглядывал ночное небо, а вот Мамсу не давала покоя засевшая в голове мысль. Он долго не мог её найти и потому перебирал все подряд насущные вопросы.

– Чего там ещё? – зашипел Казион, поворачиваясь на бок. Ему снились магички с третьего курса.

– Ночь красивая: дальние звёзды, деревья перешёптываются и птицы кричат так гулко и таинственно, – поведал Кир.

– Какие деревья? – Казион понял: только он один сильно вымотался и душой, и телом. Понял также, что даже в бессоннице нужно поддерживать компанию. Иначе заставят.

– Туман не проходит, – объяснял Мамс. – Ты обещал: иллюзия будет держаться до вечера, а завтра сделаешь новую. Мне страшно. Не хочу всю жизнь провести мутным.

– Я тоже, – ответил начинающий маг. И его честность несколько шокировала. – Сами согласились. А я говорил, что могу не справиться.

– По-моему, пахнет дымом… – заметил Кир, лежавший вверх лицом на сделанном наспех лежаке из хвороста. – Горим, что ль?

– Иллюзия не имеет запаха, – менторским тоном начал лекцию Казион, однако запнулся. – И точно дым. Лес горит!

Они вскочили, опасаясь быть застигнутыми пожаром. Но вскоре заметили лишь слабый огонёк, мерцающий на полянке в соседнем лагере.

– Зайцы костёр развели! – чересчур громко для ночной тишины воскликнул Мамс. Друзья шикнули. Втихаря решили прокрасться в животный лагерь и проверить, действительно ли там греются зайцы, а не банда, пустившая ушастых в расход на шашлык. Конечно, вероятнее второй вариант, но поглядеть хотелось на первый.

2Вольное Братство Воинов – элитный отряд наёмников для борьбы с королевской армией
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14 
Рейтинг@Mail.ru