Алексей Николаевич Загуляев
Первичность
Пролог
Этот кошмар повторялся снова и снова. Он знал этот сюжет до пикселя, до случайно наведённого генератором шума. Но всё равно переживал каждый раз, будто впервые.
С ним нужно было поговорить. Разбудить и сказать спасительное «привет». Без этого он не чувствовал времени. Без этого любая минута могла растянуться в вечность – всё зависело от контекста. Но он знал, что когда проснётся, всё равно ничего не станет рассказывать об этом своём кошмаре. Не нужно. Ей и так сложно. А он слишком сильно её любит, чтобы расстраивать и уводить в дебри своего ада…
Эпизод первый
Совершенно пустой вагон с тихим глухим свистом покачивался, погружая Антона в сон. Дачный сезон по большому счёту ещё не начался, поэтому никто не ехал из Новой Калиновки в город. Немногочисленные пассажиры все до единого вышли в Павловске, – так он и остался один, тупо разглядывая своё размытое отражение в вагонном окне, за которым сгущался мрак. Сгущался, размазывая контуры еловых посадок по рдеющему на западе сизым оттенком небу. А ещё постоянно мигал свет, отчего приходилось закрывать глаза, чтобы это не раздражало. Неумолимый прогресс нёсся по планете, как и этот скоростной поезд, а лампы всё ещё продолжали мигать, как в старые добрые времена.
За последние десять лет мир неузнаваемо изменился. Изменения эти начались для большинства неожиданно, почти на пустом месте. Но очень скоро люди к этим переменам приспособились и уже не замечали, насколько криво и несоразмерно новое и старое смешиваются друг с другом. Реальность меняла свою оболочку, словно змея кожу, и на её физическом облике отжившие лоскуты дряхлого всё ещё соседствовали с глянцем и красотой молодого.
Когда до конечной оставалось минут двадцать, Антон, всё же успевший задремать, почувствовал, что рядом с ним кто-то уселся на соседнее кресло. Скорее, это было не чьё-то движение, а запах. Запах чуть сладковатых духов, пробудивший от томной дрёмы и заставивший лениво открыть глаза.
Незваным гостем оказалась молодая девушка, неестественно красивая в контрасте с мрачным из-за пустоты́ вагоном. Она смотрела на Антона, и на губах её читалась странная полуулыбка, то ли извиняющаяся за такую бесцеремонность, то ли насмешливая.
Антон встрепенулся, в его сознании пронеслась целая лавина мыслей, ни одну из которых он не успел уловить. В конце концов обозначился только один вопрос: «Что ей надо?» Он обернулся, осматривая вагон. Они с девушкой по-прежнему были только вдвоём. Недоумение ещё больше усилилось.
– Привет, – сказала незнакомка, и Антон вздрогнул.
– Привет, – ответил он, машинально поправляя рукой причёску.
Волосы на голове показались ему чересчур пышными, однако он списал это впечатление на свою излишнюю взволнованность.
Девушка чуть слышно усмехнулась и снова заговорила:
– Прости, не удержалась. Этот пустой вагон меня пугает. Ты не против, если я посижу здесь?
– Н-нет, – Антон с трудом подбирал слова. – В смысле, я не против. Пожалуйста.
– Тебе до конечной?
– Да.
– И мне. Из соседнего вагона пришла. Там тоже никого. Все в Павловске вышли. А я с детства впечатлительная такая, не выдерживаю пустого пространства. Знаешь, есть такой бзик в голове, – она покрутила у виска пальцем, – кенофобия называется. Слышал?
– Ага.
«Да блин! – пронеслось в голове. – Чего я умника-то из себя строю? Не знаю я таких словечек заумных».
– И ещё поболтать люблю. Впрочем, ты уже заметил, – она снова издала приятный смешок, от которого в груди у Антона разлилась сладкая волна тепла.
– Для дачного сезона рано, – сказал он. – Потому и безлюдно. Через пару недель народу будет битко́м.
– Это да. Меня Оксана зовут.
– Антон, – тоже представился, окончательно проснувшись, Антон.
– Очень приятно. Так ты с дачи или как?
– Да. С дачи.
– А я от подруги. Думала улизнуть пораньше, но она никак не хотела меня отпускать. Еле вырвалась. Но всё, что ни делается, ведь оно к лучшему, правда?
– Надеюсь, – пожал плечами Антон, а про себя подумал: «Странная девушка. Что она от меня хочет? До города осталось двадцать минут, а ей не терпится поболтать. Кенофобия… Ага. Как же. Очень странно».
Он внимательно её осмотрел. Наверное, это получилось слишком откровенно, потому как Оксана снова коротко рассмеялась, и Антон почувствовал, что неудержимо краснеет.
Он никогда не считал себя красивым мужчиной. Более того, не мыслил даже привлекательным для противоположного пола. Хотя и был женат. Но такая ситуация сложилась ещё восемь лет назад, когда молодость могла компенсировать все другие недостатки. А теперь воды утекло немало. Ему тридцать один. Для этой девушки он уже староват. Сколько ей? Двадцать? Ну, максимум двадцать два. Чистое лицо, ясный взор, очаровательная улыбка. Голос её звучит мягко, но при этом в нём чувствуются твёрдые нотки. Да и стройная, даже через пальто угадывается восхитительная фигура. А у него скоро лысина на голове поселится, круги небось под глазами, взгляд утратил былой блеск, да и неловкие манеры его смешны. Его теперешний облик скорее отпугнул бы такую красотку. А она подсела к нему и явно нацелилась на более серьёзный контакт. Прощупывает почву? Удостоверяется, что он полный лох? А сейчас из соседнего вагона выйдет её подельник и потребует от него как минимум кошелёк. А то, может, и маньяки какие! Господи! Год назад слышал в новостях, что в городе орудует такая парочка, подрезающая у одиноких путников обручальные кольца. Антон посмотрел на свой палец – он оставил кольцо дома, когда уезжал на дачу. Молодец. Лишняя предосторожность не помешает.
– С тобой всё хорошо? – встревоженно спросила Оксана.
– Хорошо, – будто эхом отозвался Антон.
– Понимаю, – девушка нахмурилась и посмотрела куда-то в пол. – Наверное, я тебя немного смущаю. Подсела тут не пойми кто и завела странные разговоры.
«В самую точку», – подумал Антон, но нужных слов для ответа так и не смог найти.
Пауза затянулась, и разговор зашёл в глупый тупик.
Ситуацию спасла проводница, полная женщина, боком втиснувшаяся в наполовину открытую дверь в тамбур.
– Билетики, – устало выдохнула она, поравнявшись с парочкой.
Антон засуетился, отыскивая в карманах пластиковую карточку проездного, но всё никак не мог нащупать её онемевшими пальцами.
Оксана между тем подставила под сканер свою карту и теперь с прежней усмешкой наблюдала за неуклюжей деятельностью Антона.
Лицо проводницы понемногу начинало наливаться румянцем. Она явно к этому часу успела устать, и ругаться ей не хотелось, однако инструкции требовали неукоснительного их исполнения. Она уже набрала в лёгкие воздух, чтобы пристыдить недобросовестного мужчину, но её прервала Оксана.
– Ох, – сказала она. – Мой муж, как всегда, в своём репертуаре. Говорила же, убери в кошелёк. Вечно ты рассуёшь по дырявым карманам. Вот, – Оксана ещё раз протянула женщине проездной. – Спиши́те, сколько посчитаете нужным. Вы уж простите, ради бога. С ним всегда так.
Румянец схлынул со щёк проводницы. Теперь на её лице сияла благодарная улыбка, потому как отпала необходимость собачиться с пассажирами на ночь глядя.
Пришла пора Антона в очередной раз залиться краской.
– Ну что вы, ей богу, – почти простонал он. – Не стоило. Я сейчас вам верну долг. Кстати, вот и проездной нашёлся. – Антон для наглядности продемонстрировал перед девушкой запоздалую находку.
– Да брось! – махнула рукой Оксана. – И что ещё за «вы»? Мы же, кажется, знакомы целых двадцать минут. Перестань, – она тихонечко ударила Антона по руке.
Обстановка с каждой минутой приобретала всё более катастрофический оборот. Только для Антона, конечно же. Вот он уже и мужем успел стать. Что же дальше? Она серьёзно решила к нему подкатить? Бред, бред и бред! Мысль об этом стремительно делалась всё более и более нереальной.
К счастью, за окнами уже замаячили яркие фонари станции. Поезд вздрогнул и начал сбавлять ход.
– Приехали, – радостно сказал Антон. И получилось это так, как если бы он воскликнул «осанна».
– Быстро, – промолвила Оксана. – Ну что ж… Приятно было познакомиться, Антоша.
– Ага. – Антон проговорил это уже в сторону от Оксаны и почти бегом направился к выходу из вагона.
По перрону он тоже пронёсся как ветер, задевая встречающих и болтающихся просто без дела. В адрес Антона летели проклятия и сомнения в его умственных способностях. С последним он, пожалуй, и согласился бы, но думать о чём-то конкретном сейчас не мог.
Забежав в здание вокзала, он завернул в туалет. Не самый лучший вариант, если пытаешься уйти от возможного преследования. Но нужно было остудить хотя бы лицо. И ещё раз в него вглядеться, чтобы привычные оценки своей персоны вернулись на положенное им место.
В туалете никого не было. Хорошо.
Антон подошёл к зеркалу и испуганно взглянул на своё отражение.
Что?!
Нет-нет-нет!
Какого чёрта?!
Из зеркала на него смотрел совершенно незнакомый человек.
Одежда на нём была знакомая, та, в которой он и выехал с дачи. Но лицо… Это не его лицо! В зеркале он увидел красавца лет двадцати пяти, с густой чёрной шевелюрой, лёгкой небритостью, волевым, что называется, подбородком и ярко-голубыми глазами.
– Я что, сплю? – спросил он у отражения.
Слегка шлёпнул себя по щеке. Снова посмотрел в зеркало. Нет, незнакомец-мачо никуда не исчез.
– Так…
Наверняка это как-то связано с той девушкой, от которой он уносил ноги. Или нет? Если она увидела в вагоне этого… Антон ткнул пальцем в пыльное, в водяных разводах стекло. Если она увидела этого, то вполне могла проявить искренний интерес. Такие рожи только с рекламных билбордов и взирают на нас, когда мы бегаем, как муравьи, по гудящим проспектам. «И всё же… – подумал Антон. – Снимают скрытой камерой? Я стал участником какой-то подставы? Сначала девушка, а теперь вот мониторы вместо зерка́л. Современные технологии и не такое ещё могут. Искусственный интеллект в реальном времени способен перерисовать личность».
Антон потрогал зеркало, постучал по нему кулаком. С виду и не скажешь. Зеркало как зеркало.
– Эй! – крикнул он. – Я понял. Всё. Хватит. Давайте уже заканчивать это шоу.
Дверь в туалет отворилась, и вошёл мужчина с тяжёлой спортивной сумкой. Исподлобья взглянув на Антона, он остановился возле умывальника и стал мыть руки. Потом повертел лицом, внимательно всматриваясь в синие от щетины щёки.
Антон невольно сравнил его с отражением. Мужик отражался как положено, без каких-либо изменений.
Подойдя к мужчине, Антон заглянул в то же зеркало, что и тот. Мужик прежний, а Антон всё равно другой.
– Э, братан, – возмутился мужчина. – Кукухой что ли поехал? Ты чо?
– Простите. Извините.
Это и правда выглядело бесцеремонно. За такое можно и по щам схлопотать.
– Вы в зеркале, – спросил Антон, – видите меня таким же, как наяву?
– Чего? – Мужик перекрыл кран, подтянул съехавшую с плеча сумку и вытаращил глаза.
– Простите ещё раз, – почти шёпотом процедил Антон.
Мужик молча развернулся, стряхнул с рук лишнюю влагу и вышел из туалета.
Всё происходящее уже не было похоже на розыгрыш. Но тогда что? Сошёл с ума? Словил глюк? Надо домой, к Гале. Уж она-то точно рассудит.
Эпизод второй
Начинался поздний воскресный вечер, оттого и на улицах людей было не так много. Все готовились к очередной рабочей неделе. Только возле супермаркета ещё сохранялась относительная суета: снующие вдоль парковки автомобили; таксисты, выискивающие глазами клиентов. Эти у́хари, даже если их сошлют на Венеру, своего не упустят.
Галя, конечно же, могла бы прояснить сложившуюся ситуацию, но имелся один нюанс, заставлявший Антона сдерживать своё желание как можно быстрей оказаться у себя дома. Отношения с женой разладились ещё месяцев пять назад. Без видимой на то причины, почти в один день. В тот самый, когда Антон попал под сокращение в инженерном отделе конструкторского бюро. Инженером он был хорошим, но из всех предложенных на сокращение кандидатур выбрали именно его. Коллеги не сдерживали снисходительно-довольных улыбок, когда им огласили вердикт. Соблюдая относительный политес, хлопали Антона по плечу, говорили: «Всё наладится, чувак, ты не переживай». Но и Антон, и те, кто более-менее его знал, понимали совсем обратное – ничего уже не наладится. Так оно и вышло. На работе перевели в пыльный архив на нулевом этаже без окон и с зарплатой, больше походившей на пособие по инвалидности. Словно насмехаясь над ним, в первый же день на новом месте сломался и лифт, на котором надлежало спускаться в подвал, – вечно застревал между первым и нулевым этажами, так что целый час приходилось ждать монтёра. Сломался лифт и на второй день, и на третий. Никто не собирался чинить его основательно. И Антону приходилось пользоваться альтернативным маршрутом – пробираться на рабочее место через десяток замысловатых коридоров, тянущихся от противоположного конца здания института. Это тоже занимало около часа, поскольку на каждом из переходов нужно было пройти контроль. Жизнь, которую кирпичик за кирпичиком выстраивал Антон долгие годы, рухнула как карточный домик в одну секунду. И за её обломками обнажилось всё то, что до этого было скрыто: супруга подала на развод, немногочисленные друзья перестали звонить, даже любимая собака Пуша стала его сторониться. Детей они с Галей завести не успели, а то бы и они, надо полагать, шарахались бы теперь от отца как от чумного. Антон и на дачу-то сегодня ездил не просто так, а с определённой целью. Но и на то, чтобы её осуществить, духа у него не хватило. Лузер – одно слово. Он представил, как зайдёт вот сейчас в дом и спросит Галю:
– Дорогая, посмотри на меня и скажи, я это или не я?
И как это будет выглядеть? На месте Гали он в ту же минуту собрал бы вещи и уехал жить к маме, подальше от психопата.
От вокзала до дома идти было минут двадцать. Антон то ускорял шаг, то замедлял, то вовсе замирал на месте, стараясь продумать линию своего поведения. Ведь нужно же что-то делать! Он достал мобильник и впервые внимательно посмотрел на свои руки. Да как же сразу-то он не заметил, что и руки совершенно другие?! И зеркало тут ни причём. В этом освещённом одним единственным фонарём переулке нет никаких зеркал, и нет возможности создать графическую иллюзию. А руки тем не менее не его. Чужие. Крепкие, холёные, подёрнутые ровным загаром. Это тело, в котором теперь находилась душа Антона, явно не знало физического труда. Пусть сам Антон и был инженером, но даже у него имелись мозоли и заусеницы по краешкам неровных ногтей. А сейчас всё идеально. Зачем он телефон-то вообще достал? Ах, ну да… Там же есть функция зеркала. Сейчас… Антон быстро отыскал нужную иконку, нажал – и на него снова уставилось всё то же лицо, с которым он познакомился в туалете. Да кто же ты, парень?
В эту секунду мобильник завибрировал и зазвонил. От неожиданности Антон выронил его из руки, и тот, завертевшись в воздухе, полетел на канализационную решётку, от вибрации съехал с чугунного ребра и улькнул во мрак ливнёвки. Антон присел, попытался просунуть в решётку руку, но это оказалось невозможным. Мобильник продолжал играть одну из мелодий Стинга. На экране большими буквами светилось имя звонившего – ГАЛЯ.
– Дерьмо! – простонал Антон и испугался собственного голоса, впервые за этот вечер прозвучавшего громко и уверенно. Там, в поезде, он говорил смущённо и тихо, потому почти не слышал себя, вернее, не себя, а того, кому этот тембр отныне принадлежал.
Впрочем, особо важных контактов в мобильнике не осталось. Только Галя. Знакомые и друзья уже неделю как потеряли всякую актуальность. Остальная информация дублировалась в облаке, откуда её можно было достать на любом стороннем компьютере.
Антон вздохнул, поёжился и пошёл дальше. Окраина города здесь уже медленно перетекала в сельскую местность: старые, ещё советских времён домики перемежались с современными коттеджами, переулки были пусты и плохо освещены редкими фонарями. Этот пятачок прежней жизни оставался единственным во всём городе, потому они с Галей и купили дом именно здесь – самый дешёвый из всех районов. Люди, быстро привыкающие к комфорту новых реалий, старались оказаться как можно ближе к прогрессу и как можно дальше от таких морально устаревших кварталов. Если честно, Антона вся эта новизна не прельщала. Может быть, в этой его природной симпатии к самым простым вещам и крылись постоянные жизненные провалы.
Антон заметил, что уже минут пять его преследует автомобиль с выключенными фарами. Он ехал медленно, и когда останавливался Антон, тот тоже замирал на месте. Вряд ли такие маневры можно было объяснить совпадением. Антону снова стало не по себе. Три странных события – девушка, чужое лицо и эта машина – не могли быть случайностью и наверняка являлись звеньями одной цепи, пугающей своей абсолютной необъяснимостью. Смутные мысли о розыгрыше появлялись всё реже, уступая место обычному животному страху. Антон дрожал всем телом и чувствовал, как ноги с каждым шагом всё больше деревенеют. Нужно было взять себя в руки и что-то экстренно предпринять. Но что? Например, юркнуть вот этот маленький закоулок. Автомобиль туда точно не втиснется, и у Антона будет время сре́зать оставшийся путь и добежать до дома. А там уже и Галя, и телефон. Можно позвонить в полицию, сообщить… Стоп! Что сообщить? Он – это вообще не он. И никто не запрещает ехать автомобилям со скоростью пять километров в час. Но всё равно дома спокойней. До́ма и стены помогут, дом – это… Последним усилием воли Антон заставил себя собраться и рванул в намеченный закоулок. Он услышал, как позади взревел мотор, и увидел свет включившихся фар. Бежать! Бежать! Спотыкаясь и ударяясь плечом о металлический ребристый забор, Антон успел преодолеть метров двести, когда перед ним неожиданно выросли две огромные тёмные фигуры. Он остановился, пытаясь оценить величину препятствия – и тут же на голову его обрушился чей-то кулак, отправив его в нокдаун. Антон упал на мокрую землю. Громко чавкнула под ним лужа, холодными брызгами окатив щёку. Он инстинктивно выставил вперёд руки, но на нём уже сидел атлетического вида мужчина и тянулся к его шее.
– Ну что, Федя, – проскрипел он, окатив лицо Антона слюной. – Далеко собрался, чудило? Думал, Монгол до тебя не доберётся? Придурок!
Антон ничего не соображал. Но с удивлением обнаружил, что довольно успешно сопротивляется этому здоровяку. Раньше такой силы он в себе не наблюдал. Всё-таки в этом чужом теле, оказывается, есть свои преимущества. Наверное, он мог бы даже повернуть ситуацию в свою пользу, но внутренняя неуверенность, оставшаяся от неудачника Антона, мешала решиться на подобную дерзость. И здоровяк всё же дотянулся до его шеи и уже давил на горло обеими руками. Антон захрипел, пытаясь дышать. В глазах стало темнеть, когда он услышал негромкий хлопок, похожий на приглушённый выстрел. Голова душителя резко дёрнулась вбок, по́лог звёздного неба прочертил фонтан из мозгов и крови, и мужчина наконец сполз с Антона. В это время его приятель, находившийся у него за спиной, присел, озираясь по сторонам, но прежде чем успел определить источник опасности, таким же мешком повалился навзничь рядом с напарником. Хлопнуло и сверкнуло где-то справа, метрах в десяти от Антона. Он неуклюже стал подниматься из лужи, но тело его едва слушалось от пережитого шока. Сейчас он не понимал, радоваться ему или продолжать бояться. В сумраке он увидел протянутую ему руку. Ухватившись за неё, он всё же поднялся. Перед ним с пистолетом в руке стояла Оксана и так же, как в поезде, насмешливо улыбалась.
