Алексей Владимирович Зелепукин
Тень
Я напишу письмо главе Римской гильдии ростовщиков. Они выделят тебе столько средств сколько потребуется. Не бери в поход именитых, их гордыня все испортит. Не бери бедных, их пожрет алчность. Не бери отчаянно смелых— их погубит азарт и страсть. Только тот кому ты готов доверить жизнь своих детей могут идти с тобой.
– У меня нет детей.
– А зря, и ещё не поздно. Помни: миру нужны будут герои. А герои не родятся от трусов. Да и господь велел плодиться и размножаться во славу его. Но если быть серьезным. Считай в ад идёте. Не верь никому кроме своих избранников, да и им не верь. Слишком много соблазнов ждёт вас Добрыня.
Русич мотнул головой. В дверь постучали. И тут же недожидаясь ответа в проем залезла рыжая голова инока.
– Ваша святейшество, там кардиналы прибыли просят аудиенции.
Понтифик повернулся к русичу.
– Не медли с отъездом, скрытность и скорость твои главные преимущества. Прощай Добрыня.
– Бог даст ещё свидимся.
– А это тебе – Иоанн протянул русичу весьма не приметный перстень в виде змеи пожирающей свой хвост.
– Покажешь его в любом храме и обретешь посильную помощь.
Папа пошёл за иноком, оставив русича в раздумьях.
В конце концов после нескольких бессонных ночей Добрыня составил список. В него вошли 86 выпускников Тулузкой семинарии. Все до единого были его выпускниками. Он знал каждого с отрочества. И почти каждого учил сражаться сначала головой, а уже потом оружием. Избранные начали стягиваться в окрестности Рима спустя несколько дней. Ещё неделю портные и кузнецы работали над экипировкой. Не броская , но надежная кольчуга, под кожаный жилет. Короткие мечи, охотничьи кабаньи копья годные, как и для ближнего боя, так и для метания, засапожный кинжал, арбалет. Широкие балдахоны с глубокими капюшонами должны были укрывать от дождя и любопытных взглядов.
Ни вымпелов ни знаков отличая. Лишь у Добрыни на поясе болтался тубус с грамотами Калиты и золотая пайцза монгольского владыки легла на грудь рядом с нательным крестом.
К концу апреля всадники двинулись в путь. Дорога лежала через Венецию и Австрию и далее по землям Польских княжеств через Варшаву в Московию. Планировалось прибыть в Москву в начале лета, но планы всегда лишь только планы.
Неприятности начались едва отряд пересёк границы Богемии. Сначала проливные дожди и слякоть сильно затормозили отряд. А потом выглянуло майское солнышко. И воздух наполнился ароматами цветов. Но цветущие сады среди опустевших деревень., дома глядящие на дорогу пустыми глазницами окон, не обработанная, скучающая по сохе земля, безлюдные просторы огромных кладбищ.– все эти неминуемые последствия бесконечных войн и болезней удручающе действовали на рыцарей. Отряд скучился, сжался вокруг Добрыни.
– А где же народ? – не выдержал клирик инквизиции лопоухий Фредерик.
– Приведения и Призраки наполнили эти земли.– с грустью ответил Добрыня. – Остальные покинули эти обетованные земли.
Урожай перестает радовать, если тебя грабят трижды за год, а чужие солдаты насилуют твою жену и дочерей. Эта земля пропитана скорбью и ненавистью. Кровью и страхом.
– Так и до проклятых не далеко.– ввязался в разговор Жульен, – один из последних выпускников Добрыни сын сельского кузнеца. Мать привела его в обитель совсем ребёнком, не было средств на прокорм. В памяти русича всплыло лицо мальчишки удивленно глядящего на кусок каравая и не верящего в то что это все ему. Сейчас же в этом витязе и не узнать было того тощего мальчонку.
– Держите ухо востро. – предостерёг Славянин.
– С проклятыми мы сладим. А вот подлость разбойников и лиходеев может нас задержать. Лихие времена рождают отчаянных головорезов. Так что внимательнее. И пошлите вперёд разъезды, от греха подальше.
Фредерик подал знак и четыре тройки инквизиторов перешли на галоп обгоняя авангард рыцарей. Через несколько часов у опушки леса один из разъездов попал в засаду.
Истыканные метровыми стрелами рыцари валялись на дороге. Лошадей не было. Лишь кровавый след уводил с дороги в чащу. Добрыня спешился и опираясь на огромную полуалебарду, полусекиру подошёл к месту трагедии. Офицеры последовали за ним. В том числе и Фредерик с Жульеном. Стрелы с тяжелыми наконечниками насквозь прошили тела разведчиков. Добрыня перевернул труп. Молодое голубоглазое лицо, залитое кровью уставилось в небо невидящими глазами.
– Анри де Бусак. – русич закрыл веки погибшего. – как же ты их прошляпил? Лучший следопыт на курсе…
– Стреляли профессионально. Видать дезертиры, из бывших ополченцев. Человек двадцать. Лошадей порубили и потащили в лес. Там скорее всего и логово. – Отрапортовал Фредерик. Жульен мотнул головой и часть воинов спешилась, сменив копья на арбалеты, и подошла к офицерам.
– Логово не далеко, хотя может быть и хорошо замаскировано. Скорее всего это землянка.
Кровь и помятая трава выдадут их. – продолжил Фредерик.
Жульен кивнул головой.
– Людей береги. – голос Добрыни звенел сталью не хуже его фальшиона.
– Найдёте нору, забросайте византийским огнём. Начнут выскакивать, отработайте арбалетами. Отвага обреченных творит не мыслимые вещи. Не лезте в рукопашную. Мы и так понесли непростительные потери.
Рыцари бесшумно скрылись в густом папоротнике.
– Не мешало бы, вернуться на открытую местность и попросить инквизиторов выставить защитные заговоры и заклинания.– не унимался Фредерик, и получив утвердительный кивок отдал приказ оставшимся всадникам.
Отряд Жульен вернулся быстро.
– Логово на самом деле было не далеко. И если бы не кровь мы бы вряд ли нашли замаскированную землянку разбойников.
Негасимое пламя выгнало убийц наружу. Где их и упокоили арбалетные болты.
–Всех положили? Если остальные были они сгорели в берлоге. Трупы разбойников, мы так же вернули в их нору, добавив для верности ещё бутыль византийского огня.
Фредерик в растерянности мотал головой.
– Я все равно не понимаю, как можно убить человека что бы съесть его лошадь?
– Голод не тетка. К зиме такими темпами, они друг друга есть начнут. Пахать да сеять не кому. Откуда ж провизии взяться? А вкусивший с ножа, к сохе уже не вернётся. Надо поспешать. Время играет против нас.
К вечеру на горизонте замаячили огни села. Рыцари перешли на галоп, в надежде на кров и горячий ужин. Но едва рыцари стреножили коней, как ужасный вой огласил округу.
– Волки!!! Построить каре, сомкнуть щиты. Если они доберутся до лошадей в Московию будете топать на своих двоих.– прокричал Франсуа третий офицер отряда.
Плечо к плечу, щит к щиту, ощетинившись копьями и факелами рыцари построили барьер между лощадьми и волками. Стая, блестя зеленью глаз, начала обход выискивая брешь или слабину в строе людей.
Добрыня, Жульен, Фредерик и Франсуа остались в седлах в центре каре.
– Они пол ночи, так бегать могут. Людям нужен отдых— начал Фредерик, но Добрыня его не слушал. Его внимание приковал призрак с обгрызанными ногами и порванной шеей. Он указывал на хату с горящими окнами. Говорить призрак не мог, а его жестов Добрыня не понимал. Волки сузили круг разрывая воем ночную тишину.
Фредерик взял Добрыню за локоть.
– Учитель что будем делать? А эти словно кличут кого-то.
И тут Добрыню осенило.
– Жерар, Грегори— крикнул он двух мракоборцев инквизиции, по именам. Воины обернулись.
– Оборотень в хате!!!
Но было поздно. Полная Луна выглянула из за туч, а дверь избы отворилась и в проеме мелькнула гигантского размера мохнатая тень. Волки бросились в атаку.
Отточенные годами выпады были точны и смертоносны. Вой сменился жалобным визгом . Израненные животные скулили требуя у покровителя возмездия.
Вервольф бросился к рыцарям. Но на его пути уже стояли два монаха инквизитора.
Удар когтистых лап пришёлся в пустоту. Жерар вмахнул тонкой серебряной цепью и она обвила ноги проклятого. Тварь упала на живот продолжая махать смертоносными когтями. Тут к ним подлетел Фредерик и пригвоздил темного копьем к земле. Чудовище издало протяжный вой. Волчья стая растворилась в темноте ночи и рыцари кинулись на подмогу инквизиторам.
Добрыня подоспел первым. Он спешился и обнажил клинок. Но Сивка его опередил. Огромный жеребец встал на дыбы и со всего маха втоптал череп монстра в сырую землю. Потом ещё и ещё, пока на месте черепа не осталось разможденных костей и кровавого месива. Луна вновь убежала из под опеки облаков, возвращая волколаку человеческий облик.
Красивое тело молодой женщины лежало в луже крови.
Грегор склонился над трупом.
– Совсем юная почти ребёнок.
– Как же так? Такая молодая и проклята?– Вопрос Жульен был полон боли.
Грегор продолжал осматривать тело.
– Следов укуса нет, значит только поедание плоти. Живой плоти. Она людоед. Поэтому и огонь только в одной хате, остальных съели.– Констатировал Добрыня.
– Да, как она могла то? У неё и сил то нет. Живьём сожрать? Это выше понимания…– продолжал сокрушаться Жульен.
– Могли и принудить…
– Кто?
Но Грегор не успел ответить, могучий рев разорвал тишину.
– Самец и очень крупный— прошептал Жерар.
– Стройся, копья к бою!!!! – голос Добрыни вернул в рыцарей уверенность.
– Болты на тетеву.
Рёв сменился глухим рыком. Вервольф приближался.
– Осветить периметр. – часть факелов улетело вперёд освещая мохнатую тушу зверя. Засвистели болты. Зверь зашатался. Рыцари воткнули в него копья и налегли что есть силы. Удар лапы был ужасен. Часть крестоносцев откинуло прочь часть копий переломилось, но рыцари продолжали давить. Монстр рухнул на спину. Подоспевший Жерар попытался опутать морду монстра цепью. Но хищник увернулся и лязгнув зубами обезглавил монаха. Грегори заорал и бросился на грудь чудовища без устали вонзая в него свой полуторный меч.
Тварь затихла. Рыцарям удалось отстоять лошадей. Но цена была высока. Один из лучших мракоборцев ордена Жерар де Бузи пал в не равном бою и ещё четверо крестоносцев получили тяжелые травмы.
Отряд остался в деревне на день. Молодого Шевалье сохранили на местном погосте. Рыцарей забинтовали и уложили на найденые в сарае подводы. Остаток дня провозились возводя вокруг центральной площади частокол. Пришлось разобрать часть домов, но к закату лошадей укрывала надежная стена из брёвен. Лишь к полудню следующего рыцари смогли двинуться дальше. Стая преследовала отряд ещё несколько часов, но в конце концов отстала.
Раненых рыцарей оставили на попечение настоятельницы монастыря Пресвятой Богородицы. Розовощекая монахиня уверила, что позаботиться о братьях христианах.
Рыцари двинулись дальше в глубь разоренных войной земель. Дорога шла через большое поле засеянное хмелем. Фредерик и Грегор шли в голове колонны. Странный налёт на листьях хмеля привлёк внимание клирика. Фредерик дал сигнал тревоги. Рыцари сформировали кольцо. А Добрыня подъехал к инквизитору.
– Налёт на листьях.
Русич крехтя спешился и перехватив клюку заковылял к посадке. Яркая зелень свежих побегов была подернута паутиной седых нитей. А сами стволы растений покрывала странная слизь.
– Это скверна. Да и вон там была рябиновая роща, срубленные деревья ещё не засохли. Рядом логово ведьм.
Добрыня посмотрел на офицеров и перевёл взгляд на чернеющий профиль монастыря.
– Логово ведьм на святой земле? И причём тут рябина?
– Ветви рябины из покон веков использовались, как распознователь чёрной магии. Она позволяет видеть ведьм , как в прочем и вывернутая на изнанку нательная рубаха. Свечи и освящённая соль важные составляющие многих обрядов. Ведьмы готовы на все, что бы их заполучить. Наши братья в опасности.
Добрыня развернул коня, и галопом понёсся к монастырю.
Стук тяжёлого металлического кольца остался безответным. Тогда рыцари взгромоздившими друг на друга перелезли через стену и отворили засов.
Крестоносцы в балахонах шиворот на выворот наводнили монастырскую площадь.
Грегор вынул из чехла большую швейную иглу и вонзил ее в угол ворот.
– Ведьмы не смогут покинуть эту обитель.– улыбнулся англичанин отвечая на немой вопрос Фредерика.
– Странно, но ни призраков ни приведений в монастыре не было. Обычно неприкаянные души всегда толпятся возле святых мест.
– Ведьмы не отпугивают заблудших. – насторожился Жульен.
– Только прошерстив эту обитель мы сможем найти ответы.
Разбившись на ударные группы Крестоносцы двинулись вглубь монастыря.
Двигались тихо, проверяя каждый закуток. Грегори и Жульен и ещё четверо крестоносцев свернули в. Восточное крыло строения и почти сразу услышали мелодичное пение. Голоса были женскими, мелодия пьянила и звала. Жульен осторожно приоткрыл дверь в келью из которой лилось песнопение. Три обнаженные девушки терлись телесами о прикованного к столу крестоносца. Это был виконт де Ботиньи. Один из оставленных на попечение настоятельницы. Мужчина был крайне возбуждён. Девушки касались его срамоты и что шептали в уши и пели. Жульен сделал знак. Рыцари приготовили арбалеты.
И тут крик виконта оборвал мелодию:
– Да я хочу этого. Больше всего на свете!!!! Сделайте это!!! Умоляю!!
Девушки посерели. Кисти рук деформировались, а пальцы увенчались огромными когтями. Челюсти удлинились губы отвисли, обнажая смертоносные клыки. Упыри впились в виконта. Алая кровь фонтаном брызнула из обмякшего тела.
Жульен обнажил меч, и бросился в комнату. Арбалетчики отпустили тетеву, болты просвистели и впились в тело ближайшей к выходу твари. Монстр рухнул на стол рядом с де Ботиньи.
Две других в мгновение Ока рванули к Жульену. Удар когтей порвал кольчугу и пробив легкое. Тварь ударила ещё раз и голова крестоносца отделилась от тела и покатилась по полу. Ужас сковал крестоносцев, и лишь Грегори раскручивал серебряную цепь. Одна из вурдалаков впилась в артерию офицера. А вторая двинулась к столпившимся в ужасе людям. Но серебряная цепь оплела ее ноги. Тварь взвыла. Металл жёг ее кожу, заставляя ее вздуваться огромными волдырями. Грегори выхватил у одного из стрелков арбалетную стрелу из колчана и зажав ее, как кинжал ударил девушку под левый сосок. Стальной наконечник на осиновом древке сразил монстра. Она рухнула, как подкошенная. Последний кровосос отбросила обескровленное тело и поднялась на ноги, обретая женское обличие.
И вот перед рыцарями нагая как Ева стояла милая девушка не земной красоты. Умопомрачительная форма грудей с сосками цвета гречишного мёда , округлые бёдра, чернеющие на белоснежной коже волосы прикрывающие низ паха, длиннющие ноги и пьянящий взгляд лиловых глаз. Грегор оторопел.
– Ты поднимешь руку на женщину, Рыцарь? Ты убьешь ту, что способна подарить не земное блаженство?
Арбалетчики побросали оружие, попав под чары упыря и выстроились в очередь за спиной Грегори. Девушка уселась на стол, на котором лежал растерзаный виконт и раздвинула ноги.
– Меня хватит на всех. – улыбнулась она
– идите ко мне, по одному. Я подарю вам, блаженство.
Одурманенный Грегори стал стаскивать с себя рясу и доспехи. Но не успел. Стрела пробив череп уничтожила монстра. Забившись в агонии кровосос рухнул на пол, дергаясь в предсмертных конвульсиях. Грегори и арбалетчики пришли в себя. А на пороге стоял Добрыня. Русич перезарядил свой арбалет.
– Это не ведьмы.
– Бруксы. – прошептал Грегори, натягивая рясу мракоборца обратно.
– Вампиры обычно бледные, а настоятельница была розовощекая, пышущая жизнью… – задумчиво произнес Русич.
– Скорее всего, мы застали ее после трапезы. Но это – пол беды. Бруксы поклоняются демону Страсти, владычице порока – Лилит. Кто-то из монахинь грешил прелюбодеянием. Только так, Лилит вторглась в эту святую обитель. И притащила сюда своих служанок. Но их обычно всегда девять…
– Ой беда. Спешите остановите остальных, надо отойти во двор. – Добрыня оперся на клюку.
– Командуй отбой!!!
Рыцари помчались что есть мочи по коридору. Оставшись в одиночестве, русич ещё раз осмотрел комнату. Упыри были уничтожены. Два человеческих трупа дополняли мрачную картину. Добрыня доковылял до тела Виконта. Оно было прочно приковано к столу. Русич оголил грудь де Ботиньи и пронзил сердце осиновой клюкой. Кровь хлынула из раны. Но она была уже темной. Ещё чучуть и виконт бы очнулся трелом вампира.
Добрыня осенил тело юноши крестным знамением и начал читать за упокойный молебен.
Тень Демона материзовалась у изголовья. Смуглая красавица склонилась над погибшим.
– Какой красавчик. Он мог существовать еще тысячу лет, наслаждаясь похотью и развратом, сея прелюбодеяние. Но ты решил отдать его тело на съедение мерзким могильным червям.
Добрыня не среагировал продолжая молебен. Демон продолжила свой путь среди темной жижи вытекшей из упырей.
– Ты уничтожил моих служанок. А ведь Бруксы разумны и не теряют душу при перевоплощении. Но ты убил их. Словно Мясник. Мои служанки обещали позаботиться о твоих раненых воинах, и они не сделали им ничего против их воли. А то что они впали во власть разврата – всего лишь свидетельствует о слабости их веры. Веры твоих солдат. За что ты убил моих? …– голос Лилит гремел гневом.
Добрыня дочитал молебен и встал с колен.
– Зачем ты совратила этих монашек? Зачем превратила часть из них в вампиров? Инквизиция не оставляет такое без внимания.
– Как смеешь ты, червь? – демон начал терять самообладание и женская форма стала размытой, то тут, то там проступала истинная форма темного Демона.
Добрыня развернулся и пошёл к выходу.
– Не смей игнорить меня человечишка. Я…
– Всего лишь бестелесный дух, не имеющий власти в этом мире. – Русич плеснул святой водой в морду демону. Тень растаяла осыпая Добрыню проклятиями и обещаниями мучительной и долгой смерти. А калека поковылял во двор где собирались крестоносцы.
* * *
Клирики уже чертили обережные знаки и руны вокруг стана разбитого крестоносцами во дворе монастыря.
– И так внутри ещё шесть вампирш. И демон.
– А про демона то, ты как прознал?
– Призраки и приведения, вернее их отсутствие. Только демон пожирает эктоплазму, что бы материализовать свою мощь в этом мире. Мы готовы к обряду Изгнания?
– Еще нет. Нам нужно пробраться в подземелье и отыскать тело монахини впавшей в пучину прелюбодеяния. Ее тело – двери для Лилит. И она наверняка ещё жива и спит летаргическим сном. Уничтожим врата умертвив носителя и Лилит исчезнет. Правда есть ещё один вариант— экзорцизм. Изгоним Лилит— спасём душу грешницы. Но Бруксы сделают все возможное, что бы прервать обряд…
Внимательно выслушав Грегори, Добрыня провернулся лицом к Фредерику:
– А что ты думаешь по этому поводу?
– Буксы умны, потери в открытом бою неизбежны. Стоит ли одна грешная душа, жертв нескольких праведных?
– Но жертвуя собой мы повторяем путь господа нашего Иисуса. Именно это и отличает христианина от язычника…
– Я распоряжусь о подготовке обряда экзорцизма. – кивнул головой Офицер и вышел из шатра.
– Ты правда думаешь, оно того стоит?– Грегори сомневался, это было слышно.
– Иисус, жизнь свою за простых человеков положил. И нам так же жить наказывал. Грошь цена нашей праведности, если мы в бой за душу человеческую не вступим. К чему тогда все это? К чему походы на Иерусалим?
Спасение души— вот истинная цель инквизиции. Я сам к ней пойду. Ты мне молебен напиши на листке.
– А ежели не сдюжишь?
– Если я не сдюжу , никто из вас не сдюжит. На мне то обета безбрачия нет. Меня голыми титьками не соблазнить, я их за свою длинную жизнь столько навидался.
Грегори сглотнул слюну.
– Ну мало ли чего? Нас Понтифик за то что тебя не убережем минимум анафеме предаст.
– Разгромите Тамплиеров, все проститься. Победителей не судят Грегор.
– Ну как ты хромой девку потащишь? Да ещё и от Брукс улепетывая? Давай так сделаем: мы с парнями тело сюда припрем. Круг очертим, оберегов нарисуем. Чеснок развесим. Хочешь читать – читай, а мы вторить будем. А чтоб крестоносцы под соблазн не попали, мы им глаза велим завязать. Совместная молитва —Она ведь многократно сильнее, много сильнее.
* * *
Вооружившись арбалетами и копьями на осиновых древках, увешавшись чесночными ожерельями, четверо бойцов прошмыгнуло в подземелье.
Девушку нашли достаточно быстро. Она лежала в куче нечистот на дубовом столе в монастырской столовой. Рядом стояло ведро с водой. Значит вампирши иногда заглядывали сюда, поить впавшую в летаргический сон грешницу. Рыцари подхватили тело монахини. Она была лёгкая, как пушинка, исхудавшая – кожа, да кости. Крестоносцы бегом мчались по каменным переходам подземелья. А ужасный вой оповестил о начале охоты. Грегор бежал первым, за ним рыцарь нес монахиню, Франсуа и ещё один стрелок замыкали группу.
Мелькнула летучая мышь, звякнула тетева. Болт ударил в потолок.
– Бегите !!!– крикнул Офицер и развернувшись лицом к упырям отбросив арбалет, загородил коридор. Атака вурдалаков была молниеносной. Щит раскололся под мощными ударами вампиров.
Франсуа пробил грудь одного из упырей копьем, и тут же два других упыря свалили рыцаря с ног. Второй стрелок развернулся и разрядил арбалет в спину одной из вампирш. Осиный кол с стальным наконечником прошил спину Бруксы между лопаток. Тварь рассыпалась прахом. Бросив арбалет рыцарь поспешил за группой, оставив Франсуа на произвол судьбы.
Офицер выставил вперёд руку и схватил вурдалака за шею. Не давая укусить себя. Острые, как сталь когти прошили кольчугу словно бумагу. Из глубокой раны полилась кровь. Рыцарь сорвал с шеи флакон с чесночным соком и разбил его о голову кровососа. Тварь взвыла и бросив рыцаря начала кружить по коридору оглашая каменные стены безумным воем. Потом упала на колени и затихнув рассыпалась пеплом.
Франсуа попробовал подняться, но чья то нога тяжёлой плитой легла на его грудь. А Ещё одна Брукса опьяненая запахом свежей крови уже обрела женский образ.
– Привет красавчик. – томным шепотом произнесла вампир.– Ты даже не представляешь, как давно у меня не было мужчин…
Отряд мчался по лестнице на перегонки с самой смертью.
Бруксы перекрыли центральный выход понимая что другого пути у людей нет. Но не тут то было. Отряд проскочил на второй этаж и выбив оконную раму сиганул вниз , в огромный стог сена.
В этот же момент четверка лошадей с корнем вырвала главные ворота монастыря. Яркий солнечный свет опалил замерших в засаде упырей.
– Залп!!! – голос Добрыни перекрыл визг вурдалаков.
Туча арбалетных стрел накрыла извивающиеся тела двух кровососов.
Рыцари отошли за периметр, очерченный освящённым мелом и просыпанный благословенной солью.
Добрыня похлопал Грегори по плечу.
– Отличная работа, все получилось. А где твой четвёртый?
Инквизитор покачал головой.
– Пал?
– Я не видел.
– Это плохо. Ну да ладно война план покажет… Готовьтесь к ритуалу.
Тело девушки возложили на большой сундук, что служил монашкам для сбора подаяний. Рыцари встали на колени и повязали на глаза шейные платки, все кроме Грегори и Добрыни.
– Призываю тебя Добрыня, сын пекаря— наставника академии святой церкви в Тулузе, в свидетели для проведения обряда экзорцизма над этой девушкой. Чьё имя нам не известно.
– Я готов.—ответил русич.
Инквизитор размашистым почерком написал на листке бумаги—Лилит, и убрал листок в Библию. Потом размеренно зажег большую восковую свечу в изголовье монахини. Разжег кадило и макнув палец в елей и нарисовал им крест на лбу девушки. Потом, положив руку на лоб девушки начал:
– Экзорциамус тэ омнис имундус спиритус омнис сатаника потестас омнис испурсио инфэриалис дэверсали омнис лэджио омнис конгрэдарио эт секта дэаболика…
Лилит не замедлила явиться. Нагая и прекрасная как сама Афродита. Но Грегори читал молитву на изучить и мог позволить себе закрыть глаза. Крестоносцы вторящие за Грегори тоже не могли видеть ее срама.
– Здравствуй мать порока, разврата и похоти.
Лилит повернулась к Добрыне.
– Бездарный калека, которого приютили из жалости. Сколько твоих учеников пало за светлое дело? А может они пали потому что ты плохой учитель? Будь на твоём месте достойный они могли ещё жить.– нарочито выставляя телеса на показ демон пытался спровоцировать Добрыню.
– Твои сиськи уже не в моде. Сейчас в моде округлая форма и стоячие соски.
Грудь демона мгновенно изменила форму в такт словам Русича.
– Такие? – Демон нагло улыбался.
– Размерчик маловат. Такие в потёмках и не нащупаешь.
Грудь мгновенно увеличилась.
– Не это через чур.. – Улыбнулся Русич. Надо что б в аккурат в ладошку помещалось, да и талию поуже, бёдра по шире, попку поокруглей, ноги подлиннее. И вообще ты, как-то не совсем красива для демона похоти и страсти.
– Как ты смеешь смертный? Я сводила с ума императоров и королей. Целые легионы жаждали меня!!!
– Тьфу ты … легионы ее желали. Короли и цари жаждали. – Они просто нормальной девичьей красоты не видали. Ты посмотри на себя. Ты ж холодна, как мрамор и пуста внутри, как барабан. Разве с тобой душу согреешь? Разве от тебя сострадание доступно?
– В моих ласках люди забывают про все горести и печали. Все беды отступают на задний план.
– Отступают, но не исчезают. В грехе нет радости. А любящая женщина и тело приласкает и душу исцелит, отогреет.
– Да что ты знаешь о любви? Прожил всю жизнь бобылем. Нет любви—все это ваши фантазии, сказки и небылицы, мифы и иллюзии. А я дарю наслаждение. Прям тут и сейчас. Блаженство. Величайшую истому. Выйди за круг и ты познаёшь страсть демона.
– Тебе нечего мне предложить, исчадие. – Улыбнулся Добрыня.
– Плотские утехи уже не прельщают, я ими пресытился. А твое время в этом мире истекло.
– Я запомню тебя русич. Я выпрошу твою душу у высших Демонов. Ты будешь целую вечность сожалеть о дерзости своих слов. Это только начало.
В этот момент Грегори громко произнёс
–Amen.– Потом вытащил из Библии листок и зажег его от пламени свечи. Бумага вспыхнула обращаясь в пепел. Инквизитор задул свечу и повторил елеем крест на лбу девушки.
Монахиня обмякла и испустила дух. Замерев на веки. Но ее измученное лицо озаряла улыбка.
Лилит вернулась за пелену, оставив после себя зловонное облако сероводорода.
– Все зря. Она умерла.– голос мракоборца дрожал. Добрыня положил руку на его плечо.
– Мы знали, что тело не спасти. Мы отбили у исчадий ее душу.
Первые тяжелые капли дождя устремились к земле, маскируя слёзы инквизитора, и смывая грехи с девушки.
– Надо разобраться с остатками кровососов, они сейчас очень слабы и похоронить тела павших.
Фредерик кивнул и рыцари поднявшись с колен двинулись в монастырь. Вместе с остатками упырей исчезла и скверна, поля вновь заколосились, как ни в чем не бывало. Хмель налился силой. Все вернулось на круги своя. Лето вступило в свои права, наполняя мир незамысловатой радостью и надеждой. А крестоносцы двинулись дальше к границам Польских княжеств
* * *
– Странно, что Лилит сдалась без боя. Даже не сопротивляясь. – Грегори терзали сомнения.
– Ее сущность была привязана к телу проводника. А девушка умирала. Я думаю Лилит просто оценивала нас. А вот по своей воле, или выполняя чей-то приказ… это интереснее.– ответил Добрыня.
– Думаешь Тамплиеры? Призыв демонов дело тёмное колдовское. – Фредерик тоже терзался сомнениями.
– Кто знает? В жажде мести человек способен на все что угодно.
– Столько времени прошло, с казни Жака де Моле. Думаешь они все ещё жаждут отмщения?– не унимался Грегори.
– Смерть верховного Магистра – лишь смерть человека. Тамплиеры утратили власть. Раньше носить красный крест на белом балахоне было престижно. Бароны, графья и даже герцоги били челом перед магистрами. Короли робко просили их о займах. А сейчас – их травят как зверей. Нет. Жажда мести зиждется не на смерти верховного Магистра. Тамплиеры мстят за утраченное величие и власть. Поэтому они и опасны. Ведь объект их мести не человек или группа людей, а вся Франция и католическая церковь. И до чего может опуститься человек одержимый такой жаждой? На какие сделки будет готов пойти?
– Но ведь они все ещё христиане. Наши братья во Христе.– добавил Фредерик.
– Авель тоже был братом Каину. Но последнего это не остановило. Наше мерило – невинные души. Если им причинен вред, мы должны: найти, остановить, и покарать виновных в этом.– словно вердикт отчеканил Русич.
– Мы карающий меч. А оружие не думает. У нас приказ. И приказы не обсуждают— их просто выполняют. Мы все присягнули на верность ордену. Не обременяйте сердца сомнениями. Господь с нами. Как и папское благословение. Это наш крестовый поход. И пусть цель совсем не Иерусалим. И бьемся мы не с мусульманами. Но наши враги не менее сильны и коварны. За ними вся темная Орда исчадий Ада. Девять наших соратников уже легло в сырую землю, а мы ещё даже границы Римской Империи не пересекли. Наше дело все одно богоугодное, так как мы и есть воинство Христово на этой грешной земле. Иисус и не позволит нам запятнать себя кровью невинных.
Разговор прервал крик в авангарде.
– Впереди застава!!!
Фредерик кивнув Добрыне, пришпорил коня и направился к авангарду. Пограничный разъезд смотрел на рыцарей инквизиции с не скрываемой злобой. Потребовать платы за пересечение границы у численно превосходящих всадников они не могли. А вместе с ними через рубеж шёл и обычный люд – основной источник дохода стражей империи. Злость текла по щекам продажных стражей слезами бессилия. Привыкшие к мзде, они готовы были рвать на себе волосы видя, как река мигрантов уходит без оплаты.
– Будьте вы прокляты, из за вас меня жена живьём сдонжит.– прошептал пикинёр у шлагбаума в след проезжающему Добрыне.
Гнев вскипел буерной волной в душе русича. Фальшион вылетел из ножен и плашмя огрел дозорного по щеке. Рыцари среагировали молниеносно обнажив оружие. Пограничник упал на колено от полученной оплеухи. Добрыня спешился и опираясь на клюку подошёл к пикенеру.
– Ты посмел бросить проклятие? Ты хоть представляешь с кем ты говоришь? – Добрыня сунул в нос пограничнику перстень инквизитора.
– Фредерик, готовьте трибунал. Здесь взяточник и проклинатель.
Лицо пикенера побелело, как в прочем и лица его товарищей.
– Дрова рубить или просто повесим? – поинтересовался подъехавший Грегори. Он уже откинул балахон выставляя на показ знак мракоборца.
– По моему он злостный колдун. Тут плахой не обойдёшься…
Пикинёр пал в ноги Добрыне.
– Простите мастер бес попутал..
Голос Русича звучал словно гром.
– Мзду за проезд брал? Только не смей врать мне!!! Солгав мне Иисусу солжешь.
Пикенер перекрестился и тихим голосом добавил:
– Брал, все брали…Да и как не брать, у нас детишек трое. А жалование с января не плачено. Дети с голоду пухли. Не устоял я…
– Твои пухли, ты решил других обирать? И этим ты своё преступление оправдать хочешь? Да ещё и проклятья шлешь в спину добрым людям?
Добрыня отвязал кошель от пояса. И вынул из него несколько монет с изображением французского короля.
– Это раздели между своими. И молись. Бога о помощи моли. А возьмёшь чужое… с того света верну и страшными пытками запытаю. Всех запытаю!!! Без милости и сострадания!!!
