Алена Демма
Мишель. Полюбить бандита.
Глава 7. Сомнения.
Сомнения.
Прошел уже почти месяц с тех пор, как Мишель вернулась домой. Жизнь постепенно вошла в прежнее русло. Она даже смогла простить Пьера, заметив изменения в его характере. Он стал более сдержанным и внимательным, как в первые дни знакомства, часто звонил, беспокоясь, где она, перестал грубить и частенько баловал ее подарками по поводу и без. Поэтому, когда Пьер снова сделал ей предложение, девушка долго не сопротивлялась и уже в марте они собирались пожениться. В семье брата ожидалось пополнение, и Мишель была очень рада за него и Сьюзен. Но все чаще ею овладевало необъяснимое беспокойство, чувство тревоги, ощущения, что она что-то упускает и вот-вот совершит большую ошибку. Ей часто снился человек, у которого она была пленницей, снился его прощальный взгляд, полный тоски. Она точно знала, что мужчина арестован и находится в городской тюрьме, не успев воспользоваться деньгами, которые Пьер заплатил за ее выкуп. Кроме него были задержаны и остальные двое соучастников. Дав показания и покинув полицейский участок, Мишель Жернье постаралась вычеркнуть Армана дю Вейна и все, что с ним было связано из своей жизни и не интересовалась его дальнейшей судьбой. Все понесут заслуженное наказание, вот только не радостно от этого. От себя не убежишь. Она что-то упустила и частые сны, бередящие душу, тому подтверждение. Что же не так? Что?
Мишель перевернулась на спину и задумалась, уже не в первый раз пытаясь разгадать свои сны. Его взгляд… Он, словно, хочет что-то сказать, предостеречь от чего-то… Из задумчивости ее вывел телефонный звонок. Звонила Сьюзен. В городе открылась новая художественная выставка и девушка предложила подруге посетить ее сегодня вечером, если Мишель, конечно, не занята. Мишель была совершенно свободна и с радостью согласилась составить Сьюзен компанию. Тем более что ей хотелось с кем-то поговорить о терзавших ее мыслях. Договорились встретиться в пять. До назначенного времени было еще далеко, и она успевала вымыть голову и принять душ. Выйдя из ванной, девушка высушила волосы феном, не спеша оделась и, взяв ключи от машины, отправилась на встречу с подругой. Вечер выдался холодным. Еще вчера лил дождь, а сегодня лужицы подернулись тонким слоем льда. Что-то рановато в этом году зима наступает. Она уткнула нос в меховой воротник куртки и быстрым шагом направилась к машине. Морозный воздух проникал в легкие, промораживая тело изнутри. Порывистый северный ветер норовил забраться под куртку ледяными пальцами. Салон «Порше» встретил хозяйку теплом печки, которую шофер Бенуа предусмотрительно включил. Когда Мишель подъехала к условленному месту, Сьюзен уже ждала ее. Девушки тепло обнялись и вошли в фойе.
– Ты не похожа на счастливую невесту, – заметила Сьюзен, – что случилось? Неужели поссорились с Пьером?
– Нет. Ничего такого. С Пьером все нормально.
– Тогда что? Давай выкладывай, я же вижу, что что-то не так.
– От тебя ничего не скроешь, – улыбнулась Мишель, собираясь с мыслями. Сьюзен ободряюще улыбнулась в ответ и Мишель начала. Она впервые решилась рассказать кому-то о том, что ее беспокоило.
– Понимаешь, тот бандит, Арман. Не могу выбросить его из головы. Он снится мне каждую ночь и его взгляд… Он будто хочет что-то сказать мне. Что-то очень важное…Я смотрю на него, и просыпаюсь, от давящего чувства в груди, словно что-то нехорошее должно случится или уже случилось. Чтобы это могло значить?
– Снится каждую ночь? Хм… Если бы ты не выходила замуж за Пьера, я бы сказала, что ты влюбилась. Я, конечно, не врач. Но, возможно, просто перенесенный стресс дает о себе знать. Кстати, хочу тебя сегодня познакомить с одной замечательной девушкой. Она спасла мне жизнь, я рассказывала тебе. Она еще предсказала, что скоро у меня появится малыш, когда я сама еще не в курсе была. Флёр – семейный доктор и ведет мою беременность. Возможно, она сможет что-то посоветовать тебе.
– Нет!.. Не знаю… Это глупо…Прости. Я думаю, не стоит ее беспокоить. Идем уже в галерею.
– Ты уверена? – Сьюзен внимательно посмотрела на подругу.
– Да. Забудь, что я говорила. Скорее всего ты права и это просто последствия стресса.
– Хорошо, как знаешь. Идем на выставку. Флёр задерживается, но мы можем начать без нее.
Выставлялся Williem Haentraets. Мишель не очень разбиралась в искусстве, но этот художник ее заинтересовал. Одни его картины были буквально сотканы из воздуха и света, другие – полны дерзкой чувственности и страсти. Мишель особенно заинтересовала картина, на которой была изображена пара, танцующая танго. Мужчина показался похожим ей на Армана и незаметно для себе девушка словно перенеслась в картину. И, вот уже она сгорает в страстном аргентинском танце, горячее мужское бедро прижимается к ее ноге, сильные руки обхватили талию так, что стало тяжело дышать, горячие губы все ближе и требуют поцелуя… И она тоже желала этого каждой клеточкой своего тела…
– Мишель, что с тобой? – вырвал ее из сладкого плена, ставший каким-то далеким, голос Сьюзен. Девушка не сразу сообразила, где находится, поэтому подруге пришлось легонько встряхнуть ту за плечо.
– Милая, с тобой все в порядке? – обеспокоенно спрашивала Сью, заглядывая в глаза.
– Я в порядке, – совладала, наконец-то с собой, Мишель, – а это, наверное, твоя новая знакомая, – может, уже познакомишь нас? – кивнула на стоящую рядом невысокую блондинку.
– Ах, да, – спохватилась та, – Флёр – это Мишель, я рассказывала тебе о ней. Мишель – это Флёр, женщина-врач, она замечательная…
Сьюзен увлеченно о чем-то рассказывала, а Мишель, снова выпала из реальности. Она уже где-то видела эту женщину раньше. Но где? Мишель попыталась вспомнить, и память услужливо предоставила нужную информацию. Точно! Девушка с грустными глазами и улыбкой ангела была изображена на фотографии в доме похитителя! Что она здесь делает?!
– Эй, подруга! Слышишь, что я говорю?
– Да! – очнулась Мишель, не совсем понимая, о чем говорила Сьюзен, – конечно!
– Вот и хорошо! Я быстро!
Сьюзен куда-то убежала, а Мишель в растерянности уставилась на очередной шедевр автора.
– Как ваше здоровье? – вежливо поинтересовалась Флёр.
Мишель удивленно повернулась к новой знакомой. Та вызывала неприязнь несмотря на то, что Сьюзен расхваливала ее на все лады.
– Почему вы спрашиваете? – спросила немного резко.
Флёр улыбнулась, – когда я видела вас в последний раз, вы были без сознания. Я приходила, чтоб оказать медицинскую помощь. Арман сказал, что у вас были проблемы с властным и деспотичным отцом и, что вы прятались у него. По дороге вы попали под дождь и заболели. Он попросил меня осмотреть вас. Состояние ваше было тяжелым, и я настаивала на госпитализации, но Арман был категорически против этого. Он не отходил от вас ни на минуту, выполняя мои рекомендации. Признаться, давно не видела брата таким. После расставания с Софи, он ожесточился, и я была крайне удивлена, увидев вас у него.
Мишель собралась было съязвить, что ее любимый Арман далеко не ангел, но мелькнувшая молнией мысль опередила ее и девушка спросила:
– Вы сказали брата?
– Да. Мы с ним совершенно не похожи, но это так.
Флёр перестала улыбаться, о чем-то вспомнив, немного помолчала и продолжила:
– Ар исчез около двух месяцев назад. Я только знаю, что он должен был уехать на Кипр, к дедушке. Первое время он звонил один-два раза в неделю, затем все реже и вот… Боюсь, с ним что-то случилось…Он по жизни не очень везуч и постоянно попадает в неприятности. Вот и сейчас, его мобильный не отвечает…
Флёр вздохнула и замолчала не в силах говорить.
– Я думаю, он обязательно найдется, – попыталась успокоить ее, незаметно подошедшая Сьюзен, – вот Мишель, у нас даже похищали, но она здесь, с нами, живая и здоровая. Твой брат тоже скоро найдется, вот увидишь.
– Спасибо. Очень надеюсь на это.
Девушки продолжили осмотр выставки, но Мишель уже почти не обращала на картины внимания. Ее раздирали противоречивые чувства. С одной стороны – девушка с фотографии оказалась сестрой и неприязнь к ней волшебным образом испарилась, уступив место доброжелательности и тихому восторгу. С другой – Арман исчез. И, хотя, между ними ничего и не было, кроме пары поцелуев, эта весть сильно встревожила Мишель и радость постепенно сменилась тянущей тревогой и чувством вины. Брата Флёр, вероятнее всего, посадили в тюрьму за похищение, но почему его сестра ничего не знает об этом. Родственникам, ведь, должны были сообщить. Что-то здесь не так. И эти сны еще. Как только выдастся свободная минутка, нужно будет обязательно съездить в полицейский участок, где она давала показания и попробовать во всем разобраться.
После выставки девушки отправились к Сьюзен пить чай. Жак задерживался на работе, и они устроили девичник. Подруги пили чай с эклерами, делились впечатлениями о выставке и все единогласно пришли к выводу, что художник великолепен в своих творениях.
– Мадам Жернье, ваш муж приехал, – прервала их беседу горничная.
– Сейчас иду. – встала с кровати Сьюзен. Остальные последовали ее примеру.
– Пожалуй, мне пора, – сказала Флёр
– Вы не останетесь с Мишель на ужин? – спросила Сьюзен.
– Я бы с радостью, но мне еще нужно навестить одного пациента в паре кварталов отсюда, посмотреть, как идет лечение.
– Ну, что же, надо, значит надо, человеческие жизни спасать – это святое! Я провожу тебя. А ты, Мишель, останешься?
Мишель ненадолго задумалась. У нее был выбор: первое – поехать домой и слушать бесконечные рассказы отца на тему ведения бизнеса; второе – поехать к Пьеру, но тот, вроде сегодня собирался задержаться на работе; и третье – остаться у Сьюзен, и наслаждаться покоем, т.к. здесь не было принято навязываться.
– Ну, а мне спасать никого не нужно, так что, я, пожалуй, останусь, только позвоню Пьеру. – решилась она, доставая из сумочки мобильный.
После ужина Мишель решила подняться к мадам, Монтблан, матери Сьюзен, которую пару дней назад выписали из клиники.
Мадам Монтблан было пятьдесят шесть, но выглядела она гораздо моложе своих лет. Мишель всегда нравилась эта ухоженная жизнерадостная женщина. Ее крашеные волосы, как всегда, были уложены в модную прическу, а чуть раскосые глаза смотрели на мир с некоторой насмешкой. Даже сейчас, после болезни, она выглядела великолепно, лишь была слегка бледновата. Алисия Монтблан сидела в кресле при полном параде с какой-то книгой в руках.
– Добрый вечер, мадам Монтблан, – поздоровалась Мишель, – с возвращением домой.
Алисия оторвала взгляд от книги. При виде Мишель, взгляд ее потеплел. Женщина заложила страничку закладкой и отложила книгу на столик рядом с креслом.
– Мишель, рада тебя видеть, проходи, присаживайся.
Девушка прошла в комнату и села в кресло рядом с мадам Монтблан, – как вы себя чувствуете?
– Спасибо, я в порядке, скоро смогу выходить на улицу без сопровождения. А ты, слышала, собралась замуж, – хитро прищурившись, спросила Алисия, – а меня, значит, не позвала, так-так…
– Нет, что вы, совсем не так! Я… Мы, просто, ждали, когда вы поправитесь, чтобы пригласить лично.
– Так приглашай, чего ты ждешь? – улыбнулась Алисия, – мне не нравятся официальные приглашения, ты же знаешь.
– Да…Мы с Пьером были бы рады видеть вас на нашей свадьбе в первый день весны.
– Милочка, ты произнесла эти слова, как приговор. Одно из двух: либо я тебя чем-то обидела, и ты совсем не рада видеть меня на своей свадьбе; либо эта самая свадьба тебя совсем не радует.
Глаза мадам Монтблан острыми иголками пронзили Мишель насквозь, – тебя заставляют выходить за него?
– Нет, нет, что вы! – поспешила успокоить женщину Мишель, – я люблю Пьера!
– Я слышу в твоем голосе сомнение, – не унималась Алисия, – может быть, расскажешь, в чем дело?
– Все в порядке, правда.
– Ну, как знаешь, можешь не говорить, но, если у тебя присутствует хоть капля сомнения, не торопись. Отложи свадьбу, не порти себе жизнь. Она у тебя одна и не стоит распылять ее на пустое.
В дверь постучали, и вошла Сьюзен.
– Вот ты где! Я искала тебя, чтобы сообщить, что твоя комната готова.
Мишель встала.
– Спасибо Сьюзи. Мадам Монтблан, с вашего позволения, я пойду отдыхать.
Алисия, не вставая с кресла, грациозно кивнула головой:
– Не наделай ошибок, детка. Храни тебя Пречистая Дева, – произнесла она, когда дверь за девушками закрылась.
Глава 8. Арман.
Глава 8
Арман дю Вейн.
Дю Вэйн перевернулся на правый бок и застонал, сломанные ребра и простреленная нога дали о себе знать резкой болью. Дождавшись, пока боль утихнет, мужчина осторожно сполз с кровати. За две недели пребывания в Марокко он так и не привык к двум вещам: местной кровати и местной кухне; спали арабы на небольшом возвышении практически на полу, отчего утром ломило все кости; еда же была слишком острой и периодически желудок давал сбой. Часы показывали 5:01 утра и за окном было еще темно. Арман взял с тумбочки сигареты и, поковылял к окну, забранному кованой решеткой, закурил и задумался.
За короткое время жизнь его полетела в тартарары. Он нарушил все свои правила и, вот результат. Сказал бы кто тогда, что какая-то девчонка так круто перевернет его жизнь – ни за что не поверил бы. Она до сих пор часто ему снилась. И несмотря на то, что Мишель сдала его полиции, Арман не держал на нее зла. Она в своем праве. Только бедняжка не знает, что настоящий враг намного ближе и опаснее. Жаль, он поздно узнал об этом. Только бы Винсент успел! Мужчина нервно затушил недокуренную сигарету. Он не находил себе места с тех пор, как прочел в газете о предстоящей свадьбе одной из самых завидных невест Франции. Ар в бессилии стукнул кулаком в стену и тут же пожалел об этом. Резкая боль пронзила все тело, и он со стоном сполз на пол. Скорее всего, повреждены не только ребра. В больницу Арман не мог обратиться, а местный лекарь, которого привел его новый друг, промыл рану на ноге, перевязал ее, наложил тугую повязку на ребра и посоветовал поменьше двигаться. Хорошо хоть обезболивающее оставил и какие-то антибиотики. Боль начала затихать. Арман достал новую сигарету и снова затянулся. Воспоминания вновь завертелись вокруг него клубами дыма, затягивая все глубже.
Его должны были перевезти в Марсель для разбирательства вместе с еще двумя заключенными. Но едва тюремный автобус покинул пределы Ментона, как на них напали. Трое неизвестных перебили охрану, его собратьев по несчастью сразу же посадили в машину с заляпанными номерными знаками и увезли. Самого Армана прежде хорошенько избили, связали по рукам и ногам и бесцеремонно затолкали в багажник тонированного внедорожника. Ехали час, может больше. Он потерял счет времени. Искалеченное тело посылало сигналы SOS тупой болью на каждом ухабе. Наконец джип остановился. Яркий свет резанул глаза, и кто-то грубо вытащил его наружу. Арману завязали глаза и куда-то повели. Прямо, поворот направо, снова поворот на право. Ступеньки. Сырое, холодное помещение. Как после оказалось – какой-то погреб…
Арман дотянулся до пепельницы, стоящей на подоконнике, и положил в нее истлевшую сигарету. Нестерпимо захотелось пить. Мужчина с тоской посмотрел на пустую бутылку из-под минералки. Придется идти в соседнюю комнату за новой. Пить здешнюю воду из-под крана было опасно, в связи со свирепствующими кишечными инфекциями. Кое-как поднявшись, Арман поковылял на кухню. Открыл шкафчик. На полке сиротливо стояла последняя бутылка "Agua". Он вздохнул, придется идти в город за водой, и медленно поковылял обратно в комнату. Опустившись на постель, открыл бутылку и сделал несколько жадных глотков. Винсент Тома уехал три дня назад и с тех пор о нем ни слуху. Смог ли он добраться до Мишель? Предупредить ее?
Сколько Арман пробыл в темном подвальном помещении со связанными руками и ногами неизвестно. Раз в день приходил человек, ставил миску с едой, избивал его и уходил, не заботясь, как связанный пленник сможет поесть. Бежать не представлялось возможности. Через две или три недели это наконец-то закончилось
…В сознание его вернул увесистый пинок.
– Вставай, ублюдок! На том свете выспишься! – прогремел над ухом голос одного из вчерашних мучителей. Арман попытался открыть заплывшие глаза.
– Кто вы, и что вам от меня нужно? – спросил он, но вместо ответа получил оплеуху.
– Эй, ты чего там с ним возишься? – послышался голос откуда-то сверху, – тащи его сюда, клиент приехал!
Армана подняли на ноги и, хорошенько встряхнув, потащили наружу. Яркий солнечный свет резанул по заслезившимся сразу глазам, привыкшим к темноте и, открыть их удалось не сразу. Дю Вейн огляделся и понял, что находится на какой-то заброшенной ферме. Дом почти развалился, а сад зарос бурьяном почти в рост человека. Чуть сзади и сбоку зияло черное чрево погреба, где до недавнего времени он находился. Полукругом расположились пятеро мужчин. Первый, здоровенный лысый амбал, стоял рядом с видом обиженного ребенка. Чуть в стороне, еще двое: щеголеватый коротышка в темных очках с обрезом в руках, направленном в его сторону и патлатый азиат с улыбкой голодной гиены и кастетами на обеих руках. Четвертого мужчину Ар видел впервые. Примерно одного с ним роста, темные волосы, очки. Возникла ассоциация с учителем математики. Вероятно, его тоже били, но не так жестоко, судя по единственному синяку на щеке справа. «Математик» блаженно улыбался, подставив лицо скупому осеннему солнцу. Пятым был человек, заплативший дю Вейну за похищение в шутку своей невесты. Вот, сволочь! Знать бы, что он задумал на самом деле. Арман почувствовал, как в нем поднимается злость на этого прилизанного чистенького красавчика, который с явным презрением рассматривал его.
– Мне сказали, что ты один из лучших. – заговорил «красавчик», обращаясь к Арману. – Я дал тебе хорошие деньги за выполнение одного простенького задания. По окончании дела ты получил бы еще столько.
Мужчина достал сигарету из дорогого портсигара, патлатый азиат тут же услужливо щелкнул зажигалкой. «Красавчик» затянулся, выпустил кольцо дыма и продолжил со зловещим спокойствием:
– Ты нарушил условия сделки – это плохо. Пришлось кое-что подкорректировать. Но так вышло даже лучше, чем я предполагал.
– Ну, если я больше не нужен, пойду домой. – улыбнулся через силу дю Вейн, из разбитой губы начала сочится, запекшаяся за ночь кровь.
– Да, ты нам не нужен. – сделал очередную затяжку «красавчик» и обратился к «математику»:
– Винсент, ты хороший детектив, даже слишком хороший. За тебя замолвили словечко. Один мой хороший друг. Я не зверь. Я дам тебе шанс исправиться. Ты сунул нос не в свое дело, но я прощу тебя, если чистосердечно раскаешься в содеянном.
– Конечно, месье, как скажете! – с жаром воскликнул «математик», поправляя очки, – я уже давно раскаялся.
В его голосе дю Вэйн уловил нотки сарказма. Заметил это и «красавчик»:
– Знаю, Винсент, знаю. Поэтому для тебя не составит труда выполнить одно мое маленькое задание.
– Да, не проблема, – бодро поправил очки «математик», но было заметно, что он нервничает, – что за задание?
– Сейчас узнаешь. Бык, дай ему ствол.
Лысый амбал, покосившись на Армана, подошел к «математику» и неуверенно протянул ему пистолет.
– Возьми его, друг мой, и докажи свое искреннее раскаяние. – подбадривал «математика» «красавчик». Винсент опасливо взял пистолет, а «амбал» достал из-под рубашки еще один и направил его на «математика».
– Убей его. – равнодушно кивнул на Армана «красавчик».
Ар и «математик» вздрогнули одновременно. Чего-то подобного дю Вэйн и ожидал. Смерти он не боялся. Единственное, о чем он сожалел, так это то, что не свернул шею этому гаду, когда была такая возможность. Арман сплюнул смешанную с кровью тягучую слюну и взглянул на своего палача. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Время вдруг замедлило свой ход, секунды превратились в минуты. Сознание обрело необычайную яркость и четкость, звуки стали отчетливее. Он увидел маленькую птичку в глубине заброшенного сада, отчетливо слышал, как капает вода из ржавого садового крана где-то за домом, слышал запах прелой листвы и ржавчины. Словно во сне, Арман увидел, как «математик» не спеша навел на него пистолет и прицелился. Дю Вэйн напрягся в ожидании выстрела. Секунда, пять, десять… Ожидание становилось невыносимым. Вдруг «математик» подмигнул ему и сразу же сделал шаг влево, уходя от линии огня пистолета «амбала». Затем схватил его оружие левой рукой, а правой – ударил в сгиб кисти, одновременно выворачивая пистолет от себя. Все это действие заняло не более секунды времени. «Амбал» обиженно заорал, а коротышка, выругавшись, направил свой обрез на «математика».
Тут уж дю Вэйн не сплошал, и, воспользовавшись всеобщей суматохой, в два прыжка оказался возле «красавчика». Прикрывшись им, словно живым щитом, сжал руки на холеной шее. «Красавчик» испуганно дернулся и тяжело задышал.
– Не стреляйте. – хрипло крикнул он своим подельникам.
«Математик», вооруженный двумя пистолетами, подбежал к темно-синему «форду»: – Мы одолжим твою тачку, ты, надеюсь, не против?
«Красавчик» что-то прохрипел.
– Я так и знал, спасибо, приятель.
Тома завел двигатель:
– Эй, как там тебя, брось этот кусок дерьма, поехали.
Но дю Вэйн его не слышал. Его руки сжимали горло врага все сильнее. Лицо «красавчика» побагровело. Он пытался освободиться, но тщетно. Силы его были на исходе, а приспешники бездействовали. Им заплатили за работу, и они свою работу выполнили, доставили этих людей, остальное их не касается.
– Я заплачу… – сделал попытку откупиться «красавчик», но руки продолжали сжиматься. Его лицо приобрело синюшный оттенок, а глаза начали стекленеть.
Дю Вэйн убил бы его, если бы не «математик». Подогнав ближе машину, он оттащил его от почти уже трупа и чуть ли не силой затолкал внутрь ее. Почти сразу, опомнившись, коротышка с обрезом открыл огонь.
Пули прошили тонкий металл и обшивку салона. Одна просвистела совсем рядом. Затем «математик» вдавил педаль газа в пол и автомобиль, взвизгнув, рванул вперед. Снова послышались выстрелы. На заднем стекле появилось несколько аккуратных дырочек, окруженных мелкой паутиной трещин. Ар пригнулся. Кровь. Что за?.. По правой ноге, чуть выше колена, быстро расползалось алое пятно. Наверное, зацепило, когда он садился в машину.
– Ты в порядке? – поинтересовался, не оборачиваясь, «математик».
– Нормально.
– Меня зовут Винсент. Винсент Тома. Частный детектив. – представился «математик».
– Я думал – ты учитель математики или физики. – криво усмехнулся дю Вэйн, чувствуя, как через рану в ноге, с кровью, пульсирующей болью, уходит жизненная энергия.
– Как зовут-то тебя, дружище? – спросил Тома.
– Ар…Арман… Дю Вэйн… – говорить вдруг стало трудно, а перед глазами запрыгали черные мушки.
Выстрелы сзади прекратились, зато послышался шум двигателя. Было бы удивительно, если бы их так легко отпустили после всего. Тома тоже заметил погоню. Он что-то пробормотал себе под нос и, обогнав школьный автобус, прибавил газу. Это было последнее, что запомнил дю Вэйн. Детектив что-то кричал, но Арман ничего не слышал. Ему вдруг захотелось спать. И это желание было настолько сильным, что мужчина не мог ему противиться. Мысли путались, он закрыл глаза и провалился в черную дыру беспамятства.
Очнулся он уже здесь, на Касабланке. Они, все-таки, смогли уйти от погони. Его новый знакомый снял для них комнату и нашел местного лекаря. Арман был без сознания почти шесть дней. Винсент оказался классным малым, и они подружились. Оказалось, именно он занимался делом похищенной им девушки.
Нога снова разболелась, и мужчина выпил сразу две таблетки обезболивающего, закурил очередную сигарету. Тогда он рассказал детективу все, что касалось Мишель, за исключением своих чувств к этой девушке. Тома внимательно выслушал его сбивчивый рассказ и сказал, что девушку нужно срочно спасать, т.к. во всех светских новостях муссируют ее свадьбу с тем негодяем, которого Арман на днях едва не прикончил.
– Ч -ч – ерт! – выругался Арман, – нужно было дать мне его придушить!
– Успокойся, ты не убийца. Он не стоит того, чтобы марать о него руки. – Тома серьезно посмотрел на него. – но и оставить все как есть тоже нельзя тем более, что-то мне подсказывает они не оставят нас в покое.
– Я должен предупредить ее. – Арман попытался встать со стула, но тут же со стоном опустился обратно. Детектив удивленно поднял бровь и поддел друга:
– Смотрю, ты неравнодушен к этой красотке.
– Ты не понимаешь. – дю Вейн скрипнул зубами.
– Так объясни.
– Они не знают откуда ждать опасность. Этот гад Маре заявил в интервью, что похитители пойманы и находятся за решеткой, что похищение было организовано с единственной целью получить выкуп, который он, якобы лично мне передал. Хотел бы я знать, что задумала эта тварь! – мужчина яростно стукнул кулаком по столу.
– Что ж, в чем-то ты, пожалуй, прав. – детектив задумчиво огладил короткую бородку. – Давай сделаем так, ты остаешься здесь, и это не обсуждается. В Ментон поеду я. Самому любопытно откуда ноги растут, да и прятаться оставшуюся часть жизни желания нет.
– Но это может быть опасно! Я поеду с тобой!
– Знаю, что опасно, поэтому тебе лучше остаться здесь. И не спорь! Во-первых, ты еще не оправился после ранения, а во-вторых – ты числишься в ориентировках полиции. Одному мне будет проще.
– Почему ты мне помогаешь? – после некоторой паузы спросил Арман.
– Не люблю, когда в меня оружием тычут, это, во-первых, а вообще я – за справедливость… Да и девчонка симпатичная, жаль ее. – поднял стакан с виски Тома и залпом осушил его. Дю Вэйн повторил его действие со своим стаканом, только более медленно.
– Может ты и прав, – поморщившись, произнес он, – я и себе-то помочь не могу, не говоря уже… – Арман не договорил и кивнул на «Cosmopolitan». На главной обложке журнала улыбалась Мишель. В журнале также сообщалось о свадьбе года: одна из самых завидных невест Франции выходит замуж за некоего Пьера Маре первого марта этого года.