Алена Демма
Мишель. Полюбить бандита.
Глава 9. Свадьба Мишель.
Свадьба Мишель.
Мишель.
Сьюзен ушла почти два часа назад, а Мишель все еще не могла уснуть. Завтра день ее свадьбы с человеком, которого она любит. Тогда почему же ей так плохо?! Тело обдало жаром. Девушка сбросила с себя одеяло и осталась в одном белье на прохладных шелковых простынях. Что-то мягкое коснулось руки. Китти, сиамский котенок, которого ей подарил Пьер несколько дней назад. Последнее время он такой стал таким заботливым: цветы, чуть ли не каждый день, с работы встречает, постоянно звонит на мобильный. Чего ей еще надо?
Она встала с кровати и включила ночник. В углу комнаты, словно подбитая белая птица, висело в чехле ее подвенечное платье. Девушке оно, казалось, немного вычурным, но его выбирал Пьер, и ей не хотелось расстраивать любимого.
Мишель сняла чехол, дотронулась до тонкой атласной ткани, и тут же отдернула руку. От платья веяло холодком. Естественное свойство атласа, как и шелка, холодить, почему-то сейчас испугало девушку. Мишель несколько раз глубоко вздохнула, набросила белый махровый халат с желтыми нарциссами, подошла к окну, Китти – за хозяйкой. Девушка отвесила портьеры. Поколебавшись, открыла балконную дверь и вышла наружу. Котенок недовольно мяукнул и бросился прочь. Свежий морозный воздух резанул легкие и мгновенно преодолев ненадежную преграду халата, охладил разгоряченное тело. Ночь выдалась ясная. На чернильно-синем бархате неба загадочно мерцали холодным бездушным светом голубоватые огоньки далеких звезд. Что же ее так мучает, что тянет ее куда-то? А что, если мадам Монтблан и Сьюзен правы, и она не любит Пьера. Что тогда? Она поежилась, холодный воздух пробирал до костей. В полиции сказали, что Арман дю Вэйн, ее похититель, по дороге в тюрьму устроил разбойное нападение на сотрудников полиции и сбежал. Где он сейчас – неизвестно. Мишель вздохнула и вернулась в комнату, затворив дверь и оставив открытой форточку. Китти мирно спала на кровати. Сбросив халат, девушка скользнула под одеяло и прижала к себе пушистый комочек.
– Мяу! – потребовал ласки комочек. Мишель улыбнулась, – маленькая моя…
Она пощекотала котенка за ухом. Китти довольно заурчала, и под ее размеренное мурлыканье девушка не заметила, как уснула.
Проснулась от воплей горничной.
– Мадемуазель Мишель! Проснитесь, мадемуазель Мишель! О, боже!
– Моник, хватит кричать, что стряслось? – пробормотала Мишель, покидая объятия Морфея.
– Простите, – уже тише заговорила горничная, – но у вас кровь!
– Какая кровь, Моник, ты с ума сошла, – сонно отмахнулась от нее Мишель, все же открывая глаза, – где кровь?
– Ваши руки…
Мишель посмотрела на свои руки и похолодела. Горничная была права, ее руки…
– Ч-черт! Я ничего не понимаю! Девушка бросилась в ванную, включила воду. Сунула руки под воду, смывая кровь. Руки оказались исцарапаны и ее тут же осенила догадка.
– Моник! Где Китти?
– Не знаю.
– Моник, найди ее!
– Мадемуазель!.. Вам нужно показаться врачу!
– Никому ни слова, слышишь? Это всего лишь котенок. Вероятно, я придавила ее во сне, и она меня оцарапала.
Мишель вышла из ванной с аптечкой, – поможешь мне?
– Конечно.
В это время за дверью послышались торопливые шаги и голос матери:
– Мишель, дочка, что случилось, я слышала крики, можно войти?
– Ничего не говори ей об этом, скажи просто, что я в ванной.
– Хорошо.
Мишель проворно убежала обратно в ванную и открыла воду. Девушка слышала, как Моник говорила с матерью. Наконец, та ушла. Не то, что бы у Мишель были плохие отношения с матерью, просто не хотелось сейчас ее волновать. Элен Жернье была женщиной суеверной и обязательно сказала бы, что это плохая примета. Мишель в приметы не верила, но перчатки придется не снимать. Девушка вышла из ванной и Моник закончила обрабатывать царапины. Все ранки были неглубокие, кроме одной на ладони. Царапина не переставала кровоточить, пришлось залепить ее пластырем.
Дальше все завертелось. Не успела Мишель позавтракать, как пришла Сьюзен с Флер. Затем стилисты. За свадебной суматохой утреннее происшествие было позабыто. Китти так и не нашли. Бедное животное, вероятно, где-то пряталось, напуганное большим количеством незнакомых людей.
Сама Мишель была, будто во сне. Казалось, что все это происходит не с ней. Ее вертели во все стороны, словно куклу, красили, делали прическу… Она наблюдала за суматохой словно со стороны. Вдруг что-то мокрое и холодное коснулось ее ноги. Мишель приподняла платье и обнаружила Китти. Проказница наконец-то вышла из укрытия и забралась хозяйке под платье. Девушка взяла котенка на руки и тут же чуть не выронила. Воспоминания о сегодняшнем позабытом сне нахлынули снежной лавиной…
Какой-то незнакомый дом. Она танцует танго с мужчиной без лица. В углу сидит Китти и жалобно мяукает. Вдруг появляется Пьер, начинает стрелять в них. Незнакомец пытается защитить ее и падает, изрешеченный пулями. Мишель наклоняется над ним и видит своего похитителя. Девушка пытается поднять его, но тщетно, он слишком тяжелый, только измазалась в крови. Ее крик сливается с жалобным мяуканьем Китти и злобным смехом Пьера. Затем темнота. Провал в памяти и, разбудившие ее, крики горничной.
– Мишель! – словно из тумана донесся до нее голос Сьюзен.
– ?..
– Дорогая, что случилось? У тебя такой вид, будто ты увидела привидение…
– Нет, нет, просто я очень волнуюсь, – соврала Мишель.
– Прекрасно тебя понимаю, – подруга крепко обняла ее и прошептала на ухо, – когда я выходила за твоего брата, я тоже жутко волновалась… Боже мой, какая ты красивая!!!
– Ты тоже… Тебе очень идет это платье… Новое?
– Да. Купила специально к твоей свадьбе. И Флёр тоже.
Флёр кивнула и тепло улыбнулась. Сегодня подруги невесты оделись похоже с той лишь разницей, что на одной, ввиду беременности и округлившегося животика, было нежно-сиреневое в пол платье свободного покроя, а на другой – облегающее.
Послышался стук в дверь и вошла горничная. Глаза ее восхищенно засияли.
– Мишель, вы невероятно красивы! Вы самая красивая невеста в мире! Только бледная очень.
– Спасибо, Моник. – девушка бросила взгляд в зеркало, – я так волнуюсь, может стоило немного отложить свадьбу…
– Что вы такое говорите! – служанка приложила руки к щекам в ужасе. – Месье Пьер замечательный. Он так волновался, когда вы пропали. Он очень любит вас. Не надо его мучить! – Не буду, – рассмеялась Мишель, – машина уже готова?
– Ах, да! Простите! Бенуа сказал, что можно отправляться…
Подруги сели в одну машину, чтоб поехать в церковь, до которой было минут двадцать пути. Мать с отцом должны были подъехать к церкви чуть позже на другой машине. Утром Элен Жернье заходила к дочери, дежурно чмокнула в щеку, пустила слезу и умчалась, посетовав, что без ее контроля ничего не будет готово вовремя. Чувствовала ли Мишель Жернье себя счастливой? Неизвестно. Ведь даже сама девушка затруднялась с ответом. Необъяснимая тоска давила грудь, хотелось плакать, спрятавшись ото всех и никуда не ехать. А может, и не тоска вовсе душила, а слишком туго затянутый корсет подвенечного платья и девчонки правы – все это просто предсвадебный мандраж.
Погода соответствовала ее настроению. Морозная ночь сменилась на пасмурное утро, и весь день обещал быть не лучше. Начал накрапывать дождь.
– Дождь – хорошая примета, – пыталась приободрить невесту Сьюзен, сидевшая на переднем сиденье. Сидевшая рядом Флёр ободряюще стиснула ей руку. Мишель улыбнулась ей и уставилась в окно. Сон не шел из головы, мешая сосредоточится на происходящем.
– Чуть не забыла, – воскликнула вдруг Флёр и принялась что-то искать в своей сумочке, – где же она…вот! Нашла!
Она протянула подруге сложенный несколько раз клочок бумаги.
– Что это? – равнодушно поинтересовалась Мишель, беря его в руки и, чувствуя, как пульс начал учащаться.
– К тебе сегодня утром приходил один человек, мужчина. – после этих слов Флёр слегка порозовела. – Я сама только приехала и слышала, как он пытался попасть к тебе. Охрана его не пустила. Я вышла посмотреть, что за шум. Он меня увидел, достал блокнот из кармана, что-то написал и попросил передать тебе, сказал, это очень важно. А потом он ушел…Я положила записку в сумочку, но в этой суматохе совсем про нее позабыла…Прости…
С бьющимся сердцем Мишель осторожно развернула записку.
– Что там?..
Ничего не отвечая, Мишель вдруг побледнела и произнесла:
– Едем к Парк дю Пиан…
– Куда?.. – пожилой водитель, если и удивился смене маршрута, то виду не подал.
– Бенуа, пожалуйста, Парк дю Пиан…
– Подруга, эй, очнись! Ты не забыла, у тебя сегодня свадьба! Тебя Пьер ждет! – возмутилась, оборачиваясь Сьюзен.
– Это ненадолго, мне только нужно кое-что выяснить…
– Ты сумасшедшая! – проворчала подруга, но Мишель ее не слышала, занятая своими
мыслями.
– Приехали. – сообщил шофер через некоторое время.
– Ждите здесь. – бросила Мишель, выскакивая из машины, и направляясь вглубь парка.
Парк дю Пиан встретил ее угрюмым молчанием. Мелкий противный дождь покрыл волосы и платье хрустальным бисером влаги. Словно принцесса в зачарованном королевстве, шла Мишель среди оливковых деревьев, величественных старожилов Парк дю Пиан. Вот, вдали показалась быстро приближающаяся фигура мужчины. Сердце замерло, и девушка замедлила шаг. А может, не стоило сюда приходить? А что, если это ловушка? Какая же она дура! Нужно было хотя бы Бенуа с собой взять.
Пока она так терзалась, мужчина приближался.
Тома остановился в трех шагах от сказочной принцессы, появившейся из тумана. Сказать, что девушка была красива, значит, было, ничего не сказать. Нежная и сверкающая, волшебная фея, белоснежная лебедь. Она стояла перед ним и слегка дрожала, словно испуганная серна, готовая вот-вот, бросится прочь. В глубине больших карих глаз плескался страх, любопытство и что-то еще, чего Винсент не понял.
– Это вы мне встречу назначили? – большие глаза девушки вопросительно и немного неуверенно взглянули на него.
– Да, – очарованный Тома коснулся губами прохладной руки Мишель и представился, слегка приподняв шляпу, – Винсент Тома, частный детектив. Девушка слегка наклонила изящную головку:
– Мишель Жернье… Вы хотели меня видеть?
Надо отдать ей должное, девушка держалась изо всех сил, чтобы не поддаться страху и не убежать.
– Спасибо, что пришли, у меня есть для вас информация, это очень важно…
– Мишель!.. – раздался вдруг из тумана женский голос.
Девушка вздрогнула и обернулась, но в густом тумане ничего не было видно.
– Это мама…– длинные ресницы испуганно взметнулись, – у меня мало времени, что вам нужно?
Тома досадливо поморщился, придется прибегнуть к плану «Б». Он торопливо опустил руку в карман пальто и, достав флэшку, быстро сунул ее в руки оторопевшей девушки и быстро заговорил:
– Вот, возьмите. Это очень важно, поверьте мне. Здесь информация, касающаяся в первую очередь вас. Постарайтесь прослушать ее до того, как выйдете замуж.
– Причем здесь…
– Просто прослушайте ее… – Винсент заглянул в карие напуганные глаза и длинные ресницы снова вздрогнули, опустившись.
– Хорошо. – коротко бросила Мишель.
– Вы просто чудо, – не удержался Тома от комплимента, – Ару повезло с вами.
Девушка снова вздрогнула, легкий румянец тронул бледные щеки.
– Ар? Не понимаю, о ком вы?
– Не понимаете? – Винсент усмехнулся, – думаю, что понимаете, ну, что же, удачи вам, если понадоблюсь, вы меня найдете в отеле «Мери Энн», номер 821. Я пробуду там до утра, а в 6:20 отплыву в Марокко на «Деве Марии». И да, он тоже вас любит, хоть и не признается.
Из тумана показалась фигура женщины в светло-сером плаще и быстро направилась к ним. Пора.
– Ваша мать, мадмуазель Жернье…
Еще больше покраснев, девушка со вздохом облегчения обернулась. Этот детектив! Что он себе позволяет! Но что такое с ней происходит, почему ее так взволновали эти слова. «Он тоже вас любит…»
– Боже мой, Мишель! Ты с ума сошла! Зачем ты пошла сюда? Что случилось!? – закудахтала Элен Жернье.
Мишель покрепче зажала предмет, переданный Винсентом, и пошла навстречу матери, пытаясь придумать на ходу хоть какое приемлемое оправдание.
– Что-то я совсем замерзла, пойдем в машину. – так ничего и не придумав, сказала девушка и демонстративно направилась к выходу из парка. Правду говорить не хотелось, а врать она до сих пор не научилась, уж лучше промолчать. Прошла мимо матери, обернулась. Детектива и след простыл. Это и к лучшему.
– Ты идешь? – спросила Мишель, просто чтобы спросить и ясно давая понять, что объяснений не будет. По крайней мере, не сейчас и не здесь.
Элен Жернье.
Элен обиженно поджала губы, но сдержалась. Ее добрая и нежная дочь сегодня была особенно сдержана, даже чересчур на ее взгляд. В такой важный день! Все нормальные невесты волнуются, переживают, радуются… А ее Мишель идет под венец с каким-то будничным выражением лица. И, ведь не говорит ничего, упрямая! Вся в отца, каким он был в молодости: нежный и заботливый, он превращался в каменную глыбу, если что-то шло не так, как ему хотелось. Обида на дочь сменилась давней щемящей тоской по ушедшим дням. Как давно это было… Нежный, пылкий юноша превратился в вечно занятого и уставшего человека. У него не было времени даже на жену. Приходя с работы, Клод наспех ужинал и уединялся в кабинете, чтобы работать допоздна. И так каждый день без выходных. На все слова об отдыхе – отмахивался: это же ради семьи, ты должна понять! Она понимала, но с каждым днем ей становилось все более одиноко. Особенно по ночам. Хотелось любви, объятий, страсти…Завести любовника, как советовали завистливые знакомые, она не могла. Противна была даже сама мысль об этом! Клод был ее единственной любовью. Поэтому она медленно угасала, лелея в сердце воспоминания о былом… Элен вспомнила их с Клодом свадьбу, как она была тогда счастлива!.. И эти белые тюльпаны (ее любимые цветы), он дарил чуть ли не каждый день. А в день свадьбы их комната была украшена только ими…Женщина смахнула набежавшую слезу. Не нужно слез, сегодня такой замечательный день и, возможно, ее дочери повезет больше.
Клод Жернье.
Венчание должно было происходить в церкви Сен-Мишель, которая находилась в старом квартале на одноименной площади и являлась самой красивой барочной церковью во Франции. Внутренний дворик ее был вымощен серой и белой галькой в виде герба семьи Гримальди. Клод Жернье нетерпеливо поглядывал на часы. Только что позвонил важный клиент, и ему срочно нужно было ехать. Глава Жернье был высоким, хорошо сложенным мужчиной. Носил небольшую бородку и усы. Русые волосы достигали плеч. Сейчас он нервничал и каждые две минуты поглядывал на дорогие швейцарские часы. Наконец, из-за поворота показалась машина, и мужчина быстрым шагом пошел навстречу.
– Что так долго? – проворчал он, помогая дочери выйти из лимузина. Он знал, что она расстроится из-за того, что ему нужно уехать и это его раздражало.
– Милый, невесты всегда немного задерживаются, не сердись, посмотри лучше, какая она у нас красавица. – Элен Жернье, как всегда, попыталась сгладить напряжение, но это раздражало еще больше. Мишель стояла возле матери, поджав губы. Ну, вот, уже обиделась. Нужно сказать что-то…
– Детка, ты великолепна, милая…
Ну, вот, улыбнулась…
– Ну, что, идем. Пьер, наверное, уже заждался…
Клод был рад, что упрямая дочь все же согласилась выйти за Маре. Это был очень выгодный брак для компании, которую он возглавлял. Теперь можно расширить спектр услуг, а это деньги и не малые.
Мишель.
Мишель заметила, что отец как всегда куда-то торопился. Они с мамой уже давно привыкли к этому. Девушка лишь досадливо пожала плечами, когда он сказал, что ему нужно уехать. Мать пыталась было протестовать, но ее, как всегда, не услышали…
Мысли Мишель витали где-то в промежутке между Пьером, венчанием, гостями, странным детективом, Арманом и флэшкой в корсете. «Что же такого важного там может быть?» – жгло ее любопытство. Остаться наедине с собой и своими мыслями ей удалось не скоро. После венчания поехали домой, где уже все было готово к празднику. Со светски заученной улыбкой она принимала поздравления от многочисленных родственников, друзей, коллег и просто знакомых. И к вечеру уже совсем валилась с ног. Во всей этой суете ее не покидала мысль, что что-то не так. Она (эта мысль) была такая неясная и туманная, что можно было бы и не обращать на нее внимания, если бы она не была такой навязчивой и нудной. Во всем этом был какой-то мистический смысл. Вот только какой?
Мишель, уже в который раз отмахнулась от зудящей, словно оса, мысли и поискала глазами мужа. Она нашла его в окружении двух женщин. Первой на вид было около шестидесяти. Крашенные медно-рыжие волосы ее были заметны издалека. Это была тетка Пьера и Мишель ее знала. Эванджелина слыла вздорной особой, любящей только своих многочисленных собачек. Собачки эти были разных пород и мастей и жили в комнате вместе с хозяйкой.
Вторая женщина Мишель была незнакома. Темнокожая стройная красавица с прямыми до плеч волосами. Мишель заметила ее еще возле церкви, девушка что-то недовольно выговаривала седовласому мужчине в форме, судя по всему, шоферу. На незнакомке было обтягивающее серое платье, расширяющееся к низу, расшитое серебряной нитью и украшенное перьями. Девушка держалась обособленно и мало с кем общалась.
Мишель подошла к Пьеру. Кажется, эта девушка до сих пор не была ей представлена.
– Мадам Дэнис, мое почтение… Пьер, милый, ты представишь мне нашу гостью?..
Мадам Дэнис поджала тонкие губы, и не сочла нужным отвечать.
Мишель не заметила, как занервничал Пьер, потому что, в это время смотрела на смуглую красавицу.
– Наоми! – немного резковато, коротко бросила сама девушка, пристально вглядываясь Мишель в глаза. Взгляд ее болотных глаз пронзил ее, словно, кинжалом. Создалось впечатление, что Наоми ее, по меньшей мере, ненавидит. Только вот за что? Не выдержав испепеляющего взгляда, Мишель повернулась к Пьеру. К этому времени мужчина уже взял себя в руки и как можно более спокойно ответил на немой вопрос супруги:
– Это Наоми…Моя дальняя родственница из Аргентины.
Мишель кивнула.
– Пьер, можно тебя на минутку?
После этих слов девушка почувствовала еще большую ненависть со стороны его родственницы из Аргентины. Мишель накрыло волной необъяснимой злобы, стало трудно дышать, захотелось на свежий воздух, и она поспешила уйти, сказав Пьеру, что тот найдет ее в оранжерее. Он кивнул с плохо скрываемым раздражением, но Мишель снова этого не заметила.
Оранжерея была не очень большой, восьмиугольной формы, основную площадь которой занимал бассейн шести с половиной метров в диаметре. Над бассейном – мостик полукругом, в бассейне – огромные листья виктории-реггии и других водных растений. Оставшуюся от бассейна небольшую территорию занимали различного рода тропические растения, лианы и плющи. Мишель редко здесь бывала из-за повышенной влажности, которая была необходима заморским гостям. Вот и сейчас здесь было сыро и чуть прохладно. Девушка присела на резную скамеечку и несколько раз глубоко вздохнула, наполнив легкие кислородом. Вроде бы отпустило. Опустив руку в бассейн, потрогала блестящие упругие листья какой-то кувшинки. Вдруг боковым зрением заметила на воде, ближе к мостику, какое-то белое пятно. Заинтересовавшись, решила подойти ближе. Это оказался цветок лотоса. Огромный и прекрасный! Нежнейших розово–белёсых тонов, с прозрачно-золотистой сердцевиной. Он источал тонкий, едва уловимый и удивительно приятный аромат. Вспомнилось стихотворение одного восточного поэта:
Духом светел и чист,
не подвластен
ни грязи, ни илу,
лотос в тёмном пруду -
и не диво,
что жемчугами
засверкала роса на листьях.
Мишель некоторое время колебалась, затем сняла туфли, подобрала платье и села на мостике, свесив ноги и почти касаясь ими воды. Неизвестно, сколько она так просидела, как вдруг услышала какой-то шорох. Девушка повернула было голову, но не успела ничего заметить, как чьи-то сильные руки толкнули ее с мостика. Оказавшись в воде, Мишель попыталась было закричать, но лишь хлебнула воды. Бассейн был около двух с половиной метров в глубину. Не очень много, но и не мало, для человека, который плохо плавает. Положение осложнялось длинным платьем и, плавающими в воде растениями. Платье облепило ноги, сковывая движения и чем больше она барахталась, тем сильнее запутывалась. Девушка запаниковала. Ей вдруг показалось, что кто-то схватил ее за ногу и тянет на дно. Воздуха не хватало, грудную клетку сдавило железными клещами. Из последних сил она боролась за свою жизнь, но сил оставалось все меньше. И когда она уже совсем перестала надеяться на спасение почувствовала, что поднимается вверх. Может она умерла и летит на небо? Нет, не похоже. Кто-то тянул ее за волосы, затем подхватил под мышки. Едва оказавшись над водой, Мишель жадно начала хватать ртом воздух.
– Все-все-все…– послышался знакомый голос, – ты вне опасности.
Мишель чуть повернула голову. Флёр. Заметив, что Мишель пришла в себя, та указала ей на большой лист Виктории:
– Давай, туда, – и пояснила виновато недоумевающей подруге – я не смогу тебя вытащить, бортик слишком высок. Я думаю, тот лист должен выдержать твой неполный вес, продержишься пока я позову помощь?
Мишель неуверенно кивнула. Ей было невообразимо страшно оставаться одной, но Флер права – без посторонней помощи ей не выбраться.