Алена Тимофеева
По другую сторону Алисы
Глава 6
Приземление в Лондоне
Я лишняя на этом свете,
Возможно, лишняя на том.
Нет места мне в моей же жизни,
Корабль мой уносит шторм.
Я упала на свои руки, что лежали на оптимистичных записях неудавшегося поэта, разбросанных на откинутом столике, который крепился к спинке кресла впереди сидящего пассажира. Пожилой мужчина, имеющий неудовольствие быть моим соседом в самолете, направлявшемся в туманную, ополчившуюся против меня столицу Англии, с невероятным подозрением покосился в мою сторону. Спасибо, не крестился. Я вернулась в обычное, приемлемое для окружающего меня общества положение и снова прочитала свои невеселые заметки, сделанные на вырванных листах блокнота, купленного в Питере.
Слышу отчетливо запах озона,
Виден за лесом молнии блеск.
Ветхие стены нашего дома,
Громом раздался неистовый треск.
Седовласый мужчина, казалось, с интересом поглядывает на мое творчество. А понимает ли? Одет стильно, но внешность такая, что может одновременно и за англичанина сойти, и за петербуржца. Не удивлюсь, если он собачку свою маленькую, какого-нибудь тойтерьера или йоркшира, на худой конец, выгуливает в шесть утра и по ходу прогулки покупает в киоске свежую газету. Дождавшись момента, когда я в очередной раз стала объектом внимания то ли петербуржца, то ли англичанина, я ласково улыбнулась ему. У джентльмена в возрасте покраснели кончики ушей. Он ответил на мою улыбку почти такой же и смущенно произнес:
– Да вы, сударыня, поэтесса! Летите в Лондон за вдохновением? – Искорки смеха плескались в его каре-зеленых глазах.
Я думала рассмеяться, но не смогла, мысли крутились вокруг моего приезда и его последствий.
– Нет, уважаемый, не хотелось бы опровергать вашу догадку, но я подданная ее величества, – и, подарив попутчику еще одну вежливую улыбку, я отвернулась к иллюминатору. Как приятно лететь в облаках во время заката. Красный, розовый, багряный окрашивали крыло эйрбаса и нежные облака. Только пролетающего за окном единорога в блестках не хватает. Улыбнувшись этой мысли, я вернулась к записям, которые, вполне вероятно, следует в дальнейшем показать моему целителю душевных ран. И не бутылке хорошего розе, как ни прискорбно, а настоящему специалисту в области психотерапии.
Переполнена чаша терпения,
Крик превратился в отчаянный вой.
Меня не осудят за жажду возмездия,
Копья рвутся в праведный бой.
Отложив ручку, я прикрыла уставшие веки – железная птица пошла на снижение, и мои барабанные перепонки грозились лопнуть и навсегда избавить меня от страданий выслушивать третьих лиц. И вторых тоже.
Пока я изо всех сил сжимала подлокотники, мой разум старался отвлечь меня от тоскливых дум о крушении недавними воспоминаниями, что предшествовали моему горестному возврату в омут, полный чертей.
Машка оказалась еще той девушкой с низкой социальной ответственностью, и сей вывод я смогла сделать после ее категорического отказа в моей крохотной просьбе – спросить об адресе, телефоне, любых возможных контактах моей драгоценной матушки свою не менее ценную прародительницу. Номер своей матери она также не стала распространять. Видите ли, ей слишком больно обращаться к ней, а мое общение с Ольгой Алексеевной грозилось вылиться в новый повод потерзать родную кровиночку. Все может быть. Как я и предполагала, навещала она одних «родителей» – семью отца. Времени на бессмысленные уговоры у меня не имелось, и мы разбежались с красноволосой одноклассницей, словно этой скромной встречи выпускников никогда и не было. От дорогой Алевтины Анатольевны я тоже не смогла добиться заветных цифр ввиду того, что дамы прекратили поддерживать связь еще до моего отъезда, а в телефонной книге бабушки сам черт ногу сломит. И на этом я сдалась. Бабулино напутствие звучало еще более радостно, чем отказ моей Машки в небольшой услуге:
– Прилетишь, бегом на МРТ! Вдруг у тебя, не приведи господь, и правда что-то есть в твоей прекрасной белокурой головушке, – с этими ободряющими словами она меня трижды перекрестила, поцеловала в лоб и напоследок пробормотала некую молитву. Что там может быть? Очень надеюсь, что мозг окажется в наличии, его отсутствие многое бы объяснило. С горечью расставания я покинула отчий дом.
Шершавая теплая ладонь накрыла мое запястье, вырвав тем самым из потока удручающих мыслей. Я так и сидела с закрытыми глазами.
– Голубушка, мы приземлились, просыпайтесь, – раздался баритон вынужденного спутника прямо около моего измученного уха. Радует то, что мы уже хотя бы на земле. Наверное, я и в самом деле задремала, раз даже не почувствовала, как шасси касаются взлетной полосы.
Чемодан катился впереди меня. Иногда и позади, иногда и сбоку. Как в кубике Рубика, я перепробовала многочисленные комбинации, пока пыталась найти нужный мне выход в этом стеклянном лабиринте, наполненном людьми, словно это был муравейник. Развернувшись в очередной раз и донося проклятия до персон, рискнувших столкнуться со мной в этот неподходящий момент, я в итоге отыскала нужные мне двери. Петербург встречал меня почти чудесной погодой в сравнении с той, которой меня сейчас принимал Лондон. Я никоим образом не пребывала бы в изумлении, если бы прямо в эту секунду перед моей колышущейся от зверских порывов ветра фигурой пронесся смерч. Потратив ни много ни мало целых десять минут своей угасающей жизни на поиски кеба, я устремилась в Сити, в нашу с Джо холодную обитель. Добро пожаловать в ад.
Глава 7
По ту сторону
Позволив ни в чем не повинному чемодану укатиться в спальню, следуя инерции моего неслабого пинка, в который я вложила всю свою злобу и ненависть к городу, матери, мужу и ситуации в целом, я прошествовала на кухню, просмотреть почту с помощью ноутбука. Раньше я, конечно, с легкостью могла это совершить, воспользовавшись мобильным телефоном, но мое средство связи, вероятно, стало постоянным сопровождающим Джозефа, так как сотовый, скорее всего, остался лежать на полу автомобиля.
В ожидании, пока загрузится лэптоп, я варила очередную порцию успокоительного – а именно восхитительные, вытащенные из морозилки зерна кофе, которые я, конечно, предварительно разморозила и перемолола. По привычке потянулась за корицей, но, с содроганием вспомнив вкус этой пряности, а точнее, тот самый роковой момент, когда я последний раз пробовала кофе с данной приправой, скривилась и передумала. Ничего, молока нет, Джо совершенно не переносит лактозу, но черный с сахаром тоже сойдет. Любопытно, целых два новых сообщения. Одно из Университетской больницы Северного Миддлсекса, а второе уведомление из соцсети. Я поставила кружку на стол и открыла верхнее сообщение. Содержавшийся в нем текст представлял собой стандартное официальное письмо с напоминанием о необходимости повторного приема у доктора Белл:
«Уважаемая мисс Андерсон! Убедительно просим вас посетить Университетскую больницу Северного Миддлсекса для повторного приема у доктора Белл. Вы можете записаться на любой день с понедельника по пятницу в рабочие часы с 9:00 по 17:00, консультация врача состоится в отделении оказания экстренной медицинской помощи. Записаться на прием вы можете на нашем сайте или позвонив по телефону +44 ** **** ****.
С уважением,
администрация Университетской больницы Северного Миддлсекса».
Я тупо смотрела в экран ноутбука. Что? Я еще и записываться должна? Им корона не давит на всю их замечательную администрацию? Я просто кипела от негодования, возможно, даже пар из ушей пошел. Внезапный тремор рук помешал мне привычно потянуться за кружкой с манящей жидкостью, и я, устало вздохнув, перешла ко второму уведомлению:
«Элис, у вас есть одно новое сообщение».
Отлично, ни одного друга в этой социальной сети у меня не наблюдается, а письма приходят. Проверим. Надо пароль вспомнить. С третьей попытки, которая увенчалась успехом, я смогла проникнуть в аккаунт. На странице действительно горела единичка в строке сообщений. Направив курсор на циферку, я высунула кончик языка от нетерпения, а колесико все крутилось. Либо интернет не тянет, либо в скором времени мой ноутбук захочет попрощаться с этим бренным миром. Открывшееся письмо меня повергло в кататонию. И тому виной даже не его содержание, а отправитель. Я получила весточку от Харона. В течение двух минут я абсолютно неподвижно созерцала два предложения, присланных мне таинственным знакомым. Еще через минуту я смогла воспринять смысл начертанных слов:
«Не верь тому, что кажется очевидным. Твои корни близко, сделай выбор».
Мои зрачки, скорее всего, в этот момент расширились до такой степени, что можно было изучить глазное дно без искусственного мидриаза[4]. Как это понимать? Не успела я еще раз прочитать предостережение, предположительно, из загробного мира, как началось восстание машин. Из динамика зловеще зашипело, точно мой сотовый лежал в непосредственной близости от подключенных колонок, экран загорелся синим цветом, хорошо, что не пламенем, свет монитора благополучно погас. Я безуспешно поводила мышкой, потыкала в кнопки отключившегося компьютера и с печальным вздохом захлопнула крышку ноутбука. Может, немного сильнее, чем следовало.
Как я люблю, когда все просто и легко, жаль, в последние дни такого со мной не случается. Привычным жестом стерев ладонью пыль с крышки мертвой техники, я резко поднялась с кресла. Это было большой ошибкой, поскольку колени, дрожавшие так, словно я находилась в тонких колготках в минус двадцать на Дворцовой площади, меня подвели, и я едва не встретилась с ламинатом. Пришлось сесть на пол, прислонив спину к прохладной стене, и запрокинуть голову. Сколько я провела в этой позе, не могу представить, а тем временем звуки стандартной мелодии смартфона напомнили мне о моем новом мобильном, номер которого могли знать только Ева, бабушка, ну и все сотрудники злосчастной больницы. Джо не считается, он все равно не стал бы тратить на это время.
Не рискуя испытывать терпение гравитации и стойкость собственного организма, я по-пластунски подползла к кухонной тумбе и протянула руку вверх, стараясь на ощупь найти свой телефон. Я и не подозревала, насколько в этот прекрасный день меня невзлюбили блага технического прогресса. Не прекращая издавать звуки настойчивой, не самой приятной мелодии, сотовый весьма точно угодил мне в темечко, срикошетив на ламинат. Я не сумела сдержать сдавленного оханья и, не обратив внимания на номер взывавшего ко мне абонента, просипела в трубку, потирая макушку:
– Кххр, да… я вас слушаю, – не удивлюсь, если на том конце провода подумали, что я нахожусь при смерти.
– Добрый день. Элис? Простите, мисс Андерсон? – Приятный мужской голос никоим образом не мог принадлежать моему мужу, но звучал весьма знакомо.
– Это я, верно, – осторожно подтвердила предположение незнакомца. Прикрыв микрофон рукой, откашлялась и почти нормальным голосом спросила: – А с кем я имею удовольствие беседовать?
Ответом мне прозвучал легкий смешок и последовавшая за ним фраза, что поразила меня неожиданностью:
– Это Майк, парамедик, мы с вами как-то путешествовали до больницы Миддлсекса вместе. Хотел узнать, как вы, мисс?
Правильнее миссис. Он в курсе, что я замужем? Или я не сказала никому и в карточке не указали мое семейное положение? Впрочем, в больнице так ко мне и обращались «мисс». И как новый номер, который, по сути, мне даже не принадлежал, разлетелся по всей их богадельне? Но я не могла не признать, что звонок моего очаровательного спасителя меня несказанно обрадовал.
– Да, я помню вас, Майк. Спасибо, чувствую себя превосходно, – бодро соврала я парамедику и продолжила: – Собираюсь завтра вновь навестить это славное медучреждение. И, прошу вас, просто Элис.
Из телефона донеслись вой сирены и чей-то недовольный голос.
– Хорошо… Элис.
Я представила, как его красиво очерченные губы раздвигаются в улыбке.
– Могу я вас пригласить на чашечку кофе, скажем, после визита в больницу, чтобы лично убедиться в вашем самочувствии? У меня как раз выходной.
Перед глазами возникло его лицо, длинные пальцы, сжимающие планшет, и та забавная попытка сдуть прилипшую ко лбу прядку светлых волос. Как ему можно было отказать? Но, вполне вероятно, мне придется объяснить ему мой статус замужней женщины. Как же я не люблю, когда другие женатые мужчины флиртуют и говорят, что их брак лишь формальность и сегодня-завтра он станет свободным человеком. Ох, жизнь усложняется с каждой секундой. Похоже, я погрузилась в свои раздумья слишком глубоко, и бархатный голос, немного с хрипотцой, возможно, от волнения, меня поторопил:
– Элис, вы не против? Напишите мне, во сколько вас встретить? – Кто-то всерьез занервничал.
– Разумеется, я вам обязательно дам знать, когда освобожусь. Буду ждать нашей встречи, – поспешила я заверить Ромео.
Крики по ту сторону сотового усилились.
– Не хотелось бы с вами так быстро прощаться, но долг зовет. Пока, Элис, до встречи!
Я не успела завершить свое тихое «до завтра», как из сотового донеслись противные короткие гудки.
Если Харон подразумевал выбор в вопросе личной жизни, то его осуществить будет довольно трудно.
Глава 8
Десятый круг Ада
Записаться на прием к доктору Белл удалось только по телефону, с помощью некой Амалии, которая весьма неумело пыталась скрыть свое раздражение моим абсолютно оправданным возмущением, что к врачу я смогу попасть не ранее чем через месяц. Знала бы я, что у них столь плотный график, провела бы больше времени в Санкт-Петербурге. Но сама доктор Белл довольно настойчиво убеждала меня вернуться как можно раньше. Высказав все свои домыслы несчастной Амалии, я вынудила ее сдаться и найти окошко уже на завтрашний день в три часа дня ровно. Отлично. Сердечно поблагодарив администратора, я отключила мобильный и приготовилась хорошенько выспаться перед предстоящей мне экзекуцией. Иначе это просто не назовешь.
На удивление, Морфей решил надо мной сжалиться и подарил мне ночь без мучительных сновидений, а потому я проснулась полной сил для новых свершений. Передо мной стояла невероятно важная задача – выбрать потрясающий наряд, но такой, чтобы он не выглядел подобранным специально. Не хочу отпугнуть своего спасителя.
Джо, скорее всего, навестил родной дом, судя по оставленной чашке в раковине и брошенной в кресло рубашке. Отлично. Я научилась его не замечать. Замечает ли он меня? Складывается впечатление, что мы с ним существуем в параллельных мирах, и они не пересекаются ни в одной точке. И отчего-то подобное сравнение вызывало во мне странное чувство облегчения, словно встреча с ним могла доставить мне неимоверную боль. Вероятнее всего, так и было.
Я с недовольным видом оглядела содержимое своего гардероба. Все совершенно не подходило, надеть было нечего. Я была практически на грани нервного срыва. Сердито захлопнув дверцу шкафа, я уставилась в ростовое зеркало. Оно бесстрастно отразило угловатую девушку, издалека явно смахивающую на подростка. Светлые волосы уныло свисали вдоль бледного лица сердечком, совершенно не справляясь с задачей украсить его. Из выреза серого полувера оверсайз выглядывали ключицы. Похудела. Бабушка бы пришла в ужас и срочно бы занялась моим лечением. Хорошо, что в моей приезд к ней я была в более закрытой одежде. Мысли о бабуле по-прежнему сохраняли свою способность приводить меня в чувство и настраивать на позитивный лад. К черту все, буду красоткой, и точка.
Через два часа долгих стараний зеркальная поверхность поделилась с миром картинкой, изображавшей человека, которого можно было смело идентифицировать как женщину. Нежный кремовый топ подчеркивал приобретенный этим летом загар, пуш-ап, на который я осмелилась сегодня, придал и без того внушительному бюсту, спасибо маме, неприличный размер. Черный костюм, состоящий из юбки-карандаша и удлиненного жакета, подчеркивал талию и добавлял объема бедрам. Нюдовые лодочки и красная помада дополняли образ. Пройдясь последний раз по волосам расческой, я позволила себе улыбнуться отражению, которое не преминуло улыбнуться в ответ. Я схватила сумочку и покинула наконец душные апартаменты. В своих отчаянных сборах даже забыла включить кондиционер. Улица порадовала свежестью, если можно так охарактеризовать окружающий воздух, что впитывал в себя токсичные отходы топлива автомобилей, проносящихся по оживленному шоссе. Кеб ждал меня в двадцати ярдах[5] от моего дома, и его водитель никоим образом не считал себя виноватым в данной ситуации. В ходе довольно продолжительной поездки оказалось, что я неправильно указала адрес больницы. Местом своего прибытия я обозначила кладбище Тоттенем, располагавшееся неподалеку от госпиталя.
– Эмм… сэр. Конечно, я понимаю, возможно, выгляжу несколько старше своих лет, но вам не кажется, что мне еще рановато отправляться на кладбище? – Мило улыбаясь, я взглянула на таксиста, совершая провальную попытку перевести все в шутку и договориться о смене пункта назначения. Скорее всего, мне только представлялось, что я одарила водителя милейшей улыбкой, так как его и без того хмурое лицо потемнело.
– С вас семьдесят шесть фунтов, меня ждет другой клиент, – мрачный мужчина выжидающе смотрел на меня. Ну и пожалуйста, прогуляюсь. Расплатившись и не оставив грубияну ни пенса на чай, я громко хлопнула дверью кеба и гордо прошествовала в сторону кладбища. Надо остыть и посмотреть, как добраться до этой обители зла. Должно быть недалеко. Весьма прозаично, почти всегда крупные больницы сопровождает святая земля. Без всякого намека, обычная практичность.
Я подошла к указателю, гласившему:
«Добро пожаловать на кладбище Тоттенем».
Оптимистично. Вынув из сумки сотовый, я в удивлении уставилась на экран смартфона. Всего десять минут третьего. А сколько нужно идти? Навигатор обрадовал новостью о пешей прогулке в семнадцать минут. Можно немного и замедлиться. Насладиться красотой памятников в этом прекрасном месте. Ну и развлечения у меня в последнее время. Я направилась прямо, разглядывая по пути надписи на надгробиях. Кто-то ушел, не дожив до сорока, кто-то, не достигнув и двадцати. На мемориалы долгожителям я не наткнулась. Местечко оказалось вполне живописным. На территории погоста даже располагался небольшой прудик. Вчитываясь в высеченные на каменных плитах фамилии, я потеряла счет времени, хотя такого я себе позволить в тот момент не могла. Меня привлекла статуя скорбящего ангела со сложенными крыльями и закрытым ладонями лицом. По виду памятник не выглядел старым. Трещин особых не имелось, сколов тоже. Больше всего меня поразил посмертный обладатель этого произведения искусства.
«Харон Аарон Картер, 06.05.1968–31.12.2015. Покойся с миром. Невосполнимая утрата, не завершен путь».
Странное изречение. И ушел в канун Нового года. Насколько помню, если, конечно, мое путешествие к свету в конце тоннеля принимать за правду, Эйч пробыл здесь недолго, и причиной переезда служила трагическая смерть его возлюбленной. Кто же тогда возвел ему памятник? Такое монументальное изваяние мог посвятить усопшему только близкий человек. «Или глубоко раскаявшийся», – внезапно мелькнула мысль в моем ошарашенном сознании. И вновь меня словно подвели к его могиле. Или это все случайность? Что там говорит теория вероятности? С цифрами я в принципе в не слишком теплых отношениях, потому данный вопрос остался без ответа.
С опаской взглянув на часы, я вернулась к дороге и направилась к непосредственной цели моего пути. Передо мной шли две девицы среднего роста. Одна была одета в яркие цвета, другая шла словно с похорон, вся в черном, надеюсь, что это всего лишь дело вкуса. Девушки вели оживленный спор, подкрепленный активной жестикуляцией, особенно со стороны «яркой». Ввиду их несдержанных эмоций я стала невольным слушателем дискуссии:
– Нет у меня души, Энни, как биолог я верю лишь в то, что после смерти мозга человек окончательно прекращает свое существование. И вообще, двадцать первый век на дворе, а мы продолжаем людей в землю закапывать. Это как минимум нецелесообразно с точки зрения экологии! Да и воды подземные могут загрязняться и разносить инфекцию живым, – приверженница черного цвета развела руками.
Энни, по всей видимости, монолог подруги не вдохновил.
– Как это нет души! Хочешь сказать, что у меня ее нет?! Аргументируй, почему ты так в этом уверена! – «Яркая» шла по отношению к собеседнице уже полубоком, и ее лицо отображало смесь праведного гнева и возмущения.
В черном не сдавалась:
– Я уже все аргументировала. Давай просто закроем тему… каждая останется при своем.
Что на это мудрое изречение ответила ее оппонентка, я уже не слышала, так как мне пришлось их обогнать и довольно сильно прибавить шаг. Времени оставалось в обрез. Несмотря на то что я практически перешла на бег, в голову закрадывались размышления на тему недавно услышанного спора: а у меня самой есть душа? Но прийти к какому-либо решению мне не удалось, так как мои верные ноги привели меня к больнице.
Сама не помня как, я оказалась у поста медсестры в отделении экстренной помощи и обратилась к бледной круглолицей девушке, которой на вид едва исполнилось двадцать:
– Кхм, добрый день, мисс, – я быстро скосила глаза на ее бейдж, – Карен. Я Элис Андерсон, записана на прием к доктору Белл. – Второй раз за день я думала, что дарю людям свою самую располагающую улыбку. Очевидно, фиаско меня ожидало и сейчас. Карен лениво перебрала бумажки у себя на стойке, затем покликала мышкой компьютера, посмотрела на монитор и цокнула языком.
– Вы опоздали. Вас доктор Белл ожидала в три часа, – на автомате проговорила медсестра, продолжая смотреть в экран. Я переключила свое внимание на часы – всего пять минут четвертого! На пять минут опоздала!
– Простите, заблудилась на территории. Доктор Белл настоятельно мне рекомендовала появиться у нее на повторном приеме как можно скорее, – изо всех сил я старалась не терять самообладание. Ну что ей стоит просто позвонить врачу и сказать, что я пришла!
– Приходить нужно заранее. – Карен перевела свой рыбий взгляд на меня. Возможно, мой расстроенный вид воззвал к ее милосердию, которое наверняка пытались в нее вбить в школе для медсестер. Она тяжко вздохнула и потянулась к стационарному телефону. После ее недолгого разговора с врачом я уже через две минуты в нетерпении топталась у кабинета доктора.
Прошло еще около десяти минут моего покорного ожидания, когда я осмелилась на неслыханную дерзость – самой зайти в кабинет небесного светила без приглашения. И только я вплотную приблизилась к двери, как моя многострадальная, крайне невезучая голова была абсолютно бесцеремонно атакована огромной вертикальной стальной ручкой, тянувшейся от низа почти до самого верха двери. Не удержавшись на каблуках от столь неожиданного столкновения, я приземлилась пятой точкой на холодный кафельный пол. От боли выступили слезы, в глазах все плыло. Я начала совершенно истерично смеяться, почувствовав себя героиней какого-нибудь малобюджетного, весьма несмешного ситкома.
В дверном проеме показались два напуганных, побледневших лица моего дорогого врача. В буквальном смысле дорогого. Не знаю, будет ли данный визит к ней бесплатным. Хрупкие руки доктора Белл попытались меня поднять с ледяного кафеля, и я честно постаралась ей в этом помочь. Постепенно два лица врача слились в одно, и это самое лицо произнесло одну из глупейших фраз на свете, которую добрая половина населения земного шара почему-то норовит произнести в подобных ситуациях:
– Вы в порядке? – Беспокойство в голосе доктора звучало неподдельное. Она мужественно рванула мое тело на себя, нарушая при этом все правила эргономики и биомеханики, и это вопиющее действие сопроводил оглушительный треск моей разошедшейся по швам в самом интересном месте юбки. Катастрофа. Я стояла, слегка наклонившись к злополучному доктору, на полусогнутых ногах, а костлявые паучьи пальцы врача намертво вцепились в мои предплечья. Интересно, а камеры в коридоре установлены? Вот охранникам потеха. Может, это карма за мое намерение хорошо выглядеть на импровизированном свидании с симпатичным парамедиком, будучи замужем? Я мотнула головой, силясь убрать с лица пряди.
– Думаю, вашей квалификации вполне хватает для того, чтобы определить, что я совершенно не в порядке!
Наша совместная позиция с терапевтом, должно быть, напоминала со стороны противостояние. И без того белое лицо доктора Белл стало еще белоснежней. Стальная хватка на моих руках ослабла.
– Простите, мисс Андерсон, мне очень жаль. Пройдемте в мой кабинет, я принесу лед, – доктор отчаянно затягивала меня внутрь своего логова.
– Миссис, – поправила я врача, и отчего для меня это так важно? – Миссис Андерсон, я замужем, у вас ошибка в карте, – и, оставив доктора Белл озадаченно хлопать своими редкими ресницами, я протиснулась мимо нее в светлый медицинский кабинет.
