Alicia Ruva
Дневник дома с двумя домовыми
Глава 3. Сила слова
14 октября. Света угощает печеньем домового. Кот-пудель плетёт заговор. Характер Затея проверяет сама судьба. Таракан Ерошка попадает в серьёзную переделку.
Днём хозяева привезли Беляшика из ветеринарной клиники подстриженного под пуделя. Бедный кот прибывал в абсолютном шоке от произошедшего. Хозяйка очень переживала, что пришлось обрить животное наголо в такую промозглую погоду. Свете нравился новый стиль кота и шарик с собачкой из ветклиники.
– Некоторым ум дорого даётся, – покачал головой Ладий и ушёл за печку играть в карты с домашним тараканом Ерошкой.
Ерошка гостил редко, но метко, засиживался и много болтал, но Ладию нравилось принимать у себя старого друга. Неспешная игра, чай и хорошая беседа – вот три самых приятных дела в осеннюю слякоть. Иногда Ерошка мухлевал, поэтому за ним приходилось смотреть в оба глаза, от этого игра становилось напряжённой и действительно стоящей.
– Как тебе новые жильцы? – спрашивал Ерошка, не понятно было, действительно ли он проявляет интерес или усыпляет бдительность.
– Эх, – вздохнул Ладий, – Честно говоря, пока не привык к ним.
– Стерпится – слюбится, – поддержал Ерошка и побил даму тузом.
Дни осенью тянутся долго. Нерасторопно солнышко катится по небосводу, обдавая крыши еле тёплыми лучами. Зверьё готовится к зимовке, все в заботах носятся туда-сюда. А люди, чуя приближение зимы, частенько берутся в это время мастерить. Вот и хозяйка с дочкой готовили печенье с шоколадной крошкой, болтали и посматривали на разноцветный пейзаж за окном.
Света взяла самое большое печенье, положила на блюдечко и спросила маму:
– Ты можешь завтра купить молока?
– Зачем? – удивилась хозяйка, – Ты же его не пьешь.
– Домового угостить, он у нас такой хороший.
Мама решила, что это игра такая, после книги Маури Куннаса "Домовые", и решила поддержать затею:
– Не проблема, куплю.
Девочка поставила блюдце с печеньем под духовку и шепнула:
– Ладий, попробуй, сами пекли.
Мама мыла посуду, поэтому не видела, как Ладий вылез, провёл ладонью над угощением, и в его руках появилось такое же печенье, как на блюдце. Домовой улыбнулся и кивнул Свете, а та стояла с открытым ртом и не могла сказать ни слова.
Затею от всей этой дружбы не по себе было. Во-первых, его-то никто не угощал, а он бы не отказался попробовать хозяйской стряпни. Во-вторых, его подчинённого кота другой домовой наказал, а это как бы уже покушение на чужую территорию. В-третьих, он знал, что сам был виноват – правила приличия нарушил во время знакомства, поэтому надо было свою неучтивость как-то загладить, а ошибки при всех признавать противно.
Затей пошел наверх и сел на подоконник маленького чердачного окошка. Вдруг вспомнилась квартира, в которой он хозяйствовал один. Там было всё понятно, уютно и привычно, а тут всё когда-то было чьим-то. Кто-то уже сидел на этом подоконнике, так же как он провожал солнышко, думал о чём-то, трепал уголок занавески, смотрел на этот же горизонт. Затею до воя захотелось вернуть то время, когда он был единственным, когда жил в своей любимой квартирке, когда мог глядеть часами в соседские окна и судачить с домовыми на лестничной площадке.
Затей поправил край кармашка на жилетке, который всё время загибался, и вздохнул:
– Да, было время.
– Затей, разговор есть, – голос кота прервал воспоминания, и они растаяли, словно дым.
– Что случилось?
– Я предлагаю объединиться и прогнать Ладия, – прошептал Беляшик, поглядывая по сторонам.
– Как? – подскочил Затей, – Домового на улицу?
Кот оглядел бритый хвост и кивнул.
– Всего-то ничего, выманим его, порог перешагнёт, мы дверьми хлоп, ты слова свои скажешь и всё, будем жить, как жили.
Затей вспотел, ему даже почудилось, что на шее что-то типа галстука или бабочки затянулось, дышать стало тяжело:
– Ты в своем уме? Меня ж все домовые-соседи проклянут.
– Ты, Затей, подумай хорошо, Света уже его печеньем угощает, хозяйка молоко покупает, а дальше что? Хозяин благодарить начнёт?! Ты тогда кем дому будешь?
Затей тряхнул головой:
– Не хочу слушать, ты злишься просто, хотя знаешь, что должен был Свету баюкать, а сам валялся где придётся.
– Нет, моя беда – это только начало, можешь мне поверить. Я переживу, а вот тебе места скоро здесь не будет. Я же о тебе волнуюсь, – промурлыкал Беляшик и Затей сразу понял, что кот как был себе на уме, так и остался.
– Я подумаю, – сказал Затей и отвернулся, чужой горизонт, залитый фиолетовым светом, казался сегодня особенно далёким и неприветливым.
Слова, как иголки, застревают в сердце, именно поэтому стоит помнить, что слово – очень мощный инструмент, которым нужно пользоваться с осторожностью. Только сильный духом не покориться отравленному слову, слабый же согнётся, вернее согласиться сделать какую-нибудь гадость. Судьба решила преподнести Затею тяжёлый выбор, он будет для него хорошим испытанием.
Ладий с Ерошкой долго играли, только за полночь гость засобирался:
– Благодарствую, Ладий, за всё, особенно, что печеньем поделился, я такого никогда не пробовал. Хорошо у тебя, да мне пора, детки ждут.
– Бывай, заскакивай на огонёк.
– Ага, – Ерошка кивнул и побежал.
Всё бы хорошо, да Ерошка не очень везучий был, расслабился, дом же долго пустовал, вот он и привык, что можно спокойно шастать, не озираясь. Пока таракан усами вертел, Беляшик прижал его лапой, но давить не стал:
– Ну, что, рыжий, чего тут ходишь?
– Я, это, из гостей иду, – пролепетал ошарашенный Ерошка.
– Мой это дом, а я таких гостей не звал, – нарочито медленно протянул Беляшик.
И тут появился Затей:
– Кот, ты чего ночью не на посту?
– Как не на посту? Вот, смотри, поймал вора. Бежал чужак, кот в тиши был, хвать…
– Четыре строчки, Бляш, че-ты-ре, ты считать умеешь? Дай-ка глянуть, – Затей внимательно посмотрел на Ерошку и вспомнил как играл в салочки со своими квартирными таракашками, – Что украл?
– Ничего, – Ерошка развёл усами и, воспользовавшись паузой, заорал во всё горло, – Пожар, пожар, Ладий, горим!
Глава 4. История домовых
Ночь с 14 на 15 октября. Беляшик клянётся усами и хвостом. Ладий рассказывает Затею историю домовых. Свете снится страшный сон.
– Я не знал, что это твой таракан, – выкручивался Беляшик, – Честное слово, на нём же не написано!
Ладий, сложив руки, молча смотрел на прижатого неведомой силой к полу кота:
– Мало тебе стрижки?
Кот не ответил, лишь перевёл взгляд на Затея:
– Смотри, как буйствует, ты следующий, попомни моё слово. Вдаль устреми взор, чтобы дорогу выбрать, это путь…– картинно задрав морду, кот как мог более драматично вздохнул.
Ладий, сдерживая улыбку, смотрел на свои лапти. Ерошка переминался с ноги на ногу, ему очень хотелось домой, но жуть как интересно было узнать, чем всё кончится. Чуть поодаль стоял Затей и искал хоть какое-то решение.
– Ладий, отпусти ты его, – попросил он, – Время позднее, пора спать, и, как говорится: утро вечера мудренее.
Но напрасны оказались ожидания Затея, поговорка желаемого результата не принесла. Беляшик не сдавался, гордо стоял на своём, но все понимали, то, чего он никак не мог взять в толк: нельзя совершать поступки из плохих побуждений. Кот был плохо воспитан и не всегда отличал добро от зла, ему часто казалось добром только то, что удобно ему.
– Затей, ты знаешь, как жили домовые в те времена, когда коты ещё были полезны дому? – уточнил Ладий.
Затей покачал головой.
– Кто не знает историю, тот обречён её повторять. Кто не знает своих корней, всегда будет витать в облаках. Домовой – это дух дома, почти его душа, понимаешь?
– Кота отпусти, пожалуйста, и давай чаю попьём, я заварю, – предложил Затей, ему жаль было Беляша, хоть и дурной, но свой привычный кот, можно сказать, родной. Затей обратился к таракану, стоявшему рядом с Ладием, – Ты, Ерошка, не обижайся, Беляшик больше не будет.
– Да, да, не буду, – проныл Беляшик, делая честные глаза, и всем стало ясно, что кот расквитается с Ерошкой сразу, как только улучит возможность.
Ладий с Ерошкой переглянулись.
– Поклянись, – потребовал домовой и погладил Ерошку по спинке, – Усами и хвостом.
– Хвостом!? – взвыл Беляшик.
– Может, просто простите его на первый раз? – вступился за кота Затей.
– Если ты за него ручаешься, будешь отвечать за его поступки, согласен?
Затей посмотрел на Беляшика, взвесил все варианты и многозначительно вздохнул:
– Придётся клясться, Беляшик.
– Я думал, ты мне друг, – застонал кот, – Клянусь хвостом и усами, что не трону вашего таракана.
Ерошка пожал руку Ладию, махнул остальным и побежал домой. Неведомая сила потихоньку отпустила Беляшика, и он, взъерошенный, словно его тёрли об ковёр, уселся с невозмутимым видом.
– Затей, на пару слов, – предложил Ладий.
– А я? – муркнул кот, решивший на всякий случай втереться к Ладию в доверие.
– У тебя дел нет? – нахмурился Ладий.
Кот сдержался, чтобы не огрызнуться и поплёлся в спальню к Свете.
За хозяйским столом сидели двое домовых и смотрели то на пол, то на стены, не встречаясь взглядами. Пузатый чайник с травяным чаем, чашки с блюдцами, печенье, баранки, конфеты – создавали впечатление, что в доме гостей ждут.
– Ладий, я тебе давно хотел сказать, ты извини за такое знакомство, я был совершенно не прав.
– То-то и оно, – кивнул Ладий и разлил чай по чашкам.
Помолчали. За окном барабанил дождь. Холодные, крупные капли падали с тёмного неба, словно из ниоткуда. Тикали настенные часы, время тянулось медленно, но уют кухни делал каждую минуту тёплой и приятной.
– Знаешь, – прервал паузу Ладий, – Кот у тебя какой-то странный.
– Какой есть…, – развёл руками Затей, – Котов не выбирают.
– Ты, правда, не знаешь, как раньше жили домовые?
Затей кивнул и нахмурился.
– Давным-давно, – начал Ладий, – Когда домовых было пруд пруди, на семью один угол приходился, и все довольные жили. В гости только не ходили друг другу: переглядывались, перестукивались, но на соседские угодья ни ногой. А потом всё как-то меняться стало. Домов много настроили, люди полными семьями в несколько поколений жить перестали почти. Вот и получилось, что все расселяться начали. Быт посвободнее стал, да и более скучный, чего таить. Но договор силу не потерял.
– Какой договор? – спросил Затей, хлопая глазами.
Ладий встрепенулся и пристально глянул на собеседника.
– Знания и, правда, стали таять, – произнёс старый домовой, обращаясь куда-то в пустоту, а потом глянул на своего нового соседа и сказал, – Затей, мне искренне жаль, что ты этого не знаешь, хотя, я понимаю, что тебе и узнать то не от кого. Понимаешь, в незапамятные времена, когда мир был совсем другим, жил в рукотворной – то есть выдолбленной людьми – пещере один древний дух по имени Дом. Пещера давно пустовала.
Однажды, когда в грозовую жуткую ночь молнии метались по небу, и на землю лились потоки воды, забрался, спасаясь от непогоды, в эту пещеру человек и уснул от усталости прямо на камне. Утром человек не ушёл, а стал делать себе лежанку из веток и мха, принёс ягоды, рыбу, какие-то травы и коренья, устроил очаг.
Со временем он пристроил вход, чуть дальше забор поставил, потом что-то вроде кладовой смастерил. Духу приятно показалось греться у огня, и челок этот по душе оказался, и веселее стало. Дух начал ему помогать, то зверя от пещеры отвадит, то выпрыгнувший уголёк обратно пнёт, то еде скиснуть не даст. В общем, зажили они ладно да складно. Как-то вечером, сидел человек у огня, от своей похлёбки часть перелил в миску и рядом поставил со словами "благодарю тебя", дух понял, что человек знает о его присутствии и принял угощение.
Еда ему так понравилась, что заключили они в тот вечер такой договор: дух и его потомки будут жить во всех помещениях, построенных людскими руками, и помогать по хозяйству, следить, чтобы дела ладились, а человек, в свою очередь, обещал благодарить домашнего духа и заботиться о том, чтобы в жилье было чисто и уютно. Так появились первый домовой, первый хозяин и первый дом. Ведь именно в честь первого духа-хранителя человек назвал своё обиталище.
Затей расчувствовался, ему стало так тепло на сердце и одновременно так грустно, что он раньше всего этого не знал, что слезы сами потекли по щекам. Он отвернулся и стал шарить в мисочке с конфетами, делая вид, что озадачен трудным выбором между шоколадной, суфле и ириской.
И тут вдруг послышался крик из детской. Свете приснился дурной сон, и она побежала к родителям, успевшим уже подскочить с кровати.
– Малышка, что случилось? – испуганно спрашивала хозяйка.
Но Света только плакала и ничегошеньки не могла сказать. Папа взял дочку на руки и все трое остались спать в родительской комнате.
