Алина Аркади
Цугцванг
Глава 6
– Ты решила? – Лиза вьётся вокруг меня, заглядывая в глаза и намереваясь считать реакцию.
– Пока нет.
– Аль, сегодня уже среда. Тик-так, – показывает пальцем стрелки, которые отсчитывают срок. – Завтра ты должна дать ответ.
– Лиза-а-а… – стону, отгоняя напарницу. – Я помню.
– Что, Лиза? За прошедший год у меня было три парня, а у тебя не одного. Даже случайного, даже на неделю, даже для общения. Это ненормально.
– Для кого?
– Для меня. Для всех. Молодая девушка: симпатичная, обаятельная, неглупая – ты наделена всем, что привлекает противоположный пол. Сколько знаков внимания ушли в никуда, потому что мужчины казались тебе скучными, слишком серьёзными или просто «не такими». «Не такой». Странное определение для того, кого ты даже не попыталась узнать, – наигранно фыркает, замолчав на пять минут, пока делает Доппио для очередного клиента. – Твой Паша – идеальный вариант во всех смыслах.
– Он не мой.
– Твой, судя по увеличивающемуся количеству роз, – тычет в вазу, которая уже с трудом вмещает цветы. – Эти два пора утилизировать, – вытаскивает самые первые, отправляя в мусорное ведро.
– Не дави на меня.
– Если не я, то кто? Четверг и среду ты работаешь с Виолеттой. А ей, кажется, мужчины вообще неинтересны.
– Она, кстати, высказалась против Паши.
– Интересно… – Лиза удивлена, что Виолетта, которой в принципе плевать на всех, а не только на мужчин, поделилась своей точкой зрения. – И как звучала эта гениальная мысль? – интонационно третирует девушку.
– Она сказала, что он выделяется среди офисных. Он другой.
– И всё? – Киваю, силясь вспомнить, что ещё произнесла временная напарница. – Она – последняя, к кому бы я прислушалась. К тому же это я работаю с тобой бок о бок больше года. Мне достаточно посмотреть на твою реакцию, чтобы понять – Паша тебе действительно понравился. Это не просто обмен комплиментами по утрам, а нечто большее. Признайся, что он тебя привлекает.
– Привлекает. Не отрицаю. Но возможно, для совместных поездок ещё не время. Мы виделись позавчера, вчера и увидимся сегодня, и, скорее всего, завтра. Наверное, я откажусь.
– Решать тебе, но, – облокотившись на столешницу за стойкой, скользит, приблизившись вплотную ко мне, – в конце концов, он устанет ждать и пригласит кого-нибудь другого.
И пока Лиза обслуживает трёх девушек, забежавших, чтобы выпить кофе с пирожными, не шевелюсь, переваривая последнюю фразу. Паша терпелив, насколько это вообще возможно в реалиях современного мира, где секс – это привычное, а вот подарить цветы – голословный показатель заинтересованности. Мне двадцать четыре, ему тридцать три: секс – очевидный и нужный момент. У меня был только один партнёр, но я хорошо понимаю, что мужчине за тридцать секс необходим. А вчера тело Паши просто кричало, что выходные, если я дам согласие, пройдут в горизонтальной плоскости и, возможно, только в ней.
Мне и самой хочется прикоснуться к оголённой коже, почувствовав, какой он без одежды. Мне нравится красивое мужское тело, а если это тело является моей личной слабостью, я проявлю инициативу и раскроюсь. Несколько раз моё воображение подкидывало картинки нашей возможной близости, обрываясь на активной фазе, которую я могу предугадать только в одном случае – увидев Пашу обнажённым.
– Тебя уже ждут, – Лиза перенаправляет моё внимание на дверь, за которой стоит Павел.
– Мне неудобно, что третий день подряд я ухожу на час раньше.
– Я люблю утром поспать подольше, поэтому меня устраивает наш с тобой график.
Забираю вещи и спешу покинуть кофейню, когда напарница придерживает меня:
– Аль, завтра ты будешь работать с Виолеттой, поэтому скажу сейчас – соглашайся. Откажешься и будешь жалеть, – заявляет угрожающим тоном. – А он найдёт кого-то более сговорчивого.
– Найдёт и найдёт, – натягиваю куртку, застёгивая молнию. – Значит, не судьба.
– Ты поняла, что я хотела сказать.
– Поняла. – Спешу к двери, бросив через плечо: – И решила.
Не оборачиваюсь, чтобы не увидеть закатывающиеся глаза Лизы, убеждённой, что в правильности своих слов. Для себя определила, что именно сегодня дам ответ. А будет ли положительным или отрицательным, зависит от Паши.
– Привет. Ещё раз, – из моего рта вырываются облачка пара, свидетельствующие о понижении температуры. На выходных обещали обильные осадки.
– Куда пойдём?
– Можно в кафе? Хочу в тепло.
– Как прошёл день? – Паша устраивает мою руку в своей, неспешно двигаясь к арке, отделяющей территорию бизнес-центра от проезжей части.
– Спокойно. А твой?
– Разрабатывали рекламные щиты для крупной компании. Нужно сделать двенадцать вариантов для размещения по всему городу. Двадцать восемь точек, а срок до Нового года. Ребята ещё на рабочих местах.
– А ты?
– А я с тобой.
– То есть они будут работать, а ты отдыхать? Нечестно.
– У вас же есть с девочками договор: кто-то приходит на час раньше и уходит раньше? Вот и у нас так: сегодня переработка у них, а в следующем заказе у меня. Как правило, я первый, кто задерживается, чтобы выполнить срочный заказ, но не сегодня. Так что всё честно.
– Это хорошо, – улыбаюсь, поймав на себе взгляд мужчины. Смущаюсь, теряясь в его привычной теплоте. – Не хочу, чтобы твои коллеги приходили ко мне с претензиями.
– Не придут, – проводит по щеке, а затем касается моих губ, утягивая в глубокий, но короткий поцелуй. – А вот мы пришли. – Открывает дверь, пропуская меня вперёд. – За наш столик?
И нашим он стал после трёх посещений данного заведения. Сегодня даже бармен приветствует нас кивком и одобрительной улыбкой.
– Нам здесь скоро начнут делать скидку, как постоянным клиентам, – хихикаю, наблюдая за уже знакомым официантом, который направляется к нам.
Делаем заказ, и пока Паша отлучается на несколько минут, прикидываю, как преподнести запланированное. Мысль возникла в тот самый момент, когда Лиза выдвинула предположение, что в случае моего отказа, мужчина тут же переключится на кого-то другого. И пусть то, что готовлюсь сказать, разрушит наши только начавшиеся отношения, я буду точно знать, чего ждёт от меня Паша.
– Теперь я весь твой, – садится напротив, завладев моими ладонями.
– Я хотела кое-что сказать. Это касается поездки. – Становится серьёзным, приготовившись к отказу или согласию? – Наверное, я откажусь.
Секундное разочарование, отражающееся в серых глазах, но, собравшись, он произносит:
– Я же сказал, что приму любое твоё решение. Поедем в следующий раз, – произносит спокойно, даже равнодушно.
– И всё?
– А чего ты ждала? – Смотрит непонимающе, ожидая пояснений. – Истерики? Я уже перерос тот возраст, когда отказ девочки мог вызвать приступ злости или недовольство. Из обрывочных фраз понял, что тебе непросто довериться. Виной этому человек, который тебя разочаровал. Я подожду, пока ты будешь готова к чему-то большему, чем походы в кино и ужин в кафе.
Так просто? Ожидала чего угодно, только не тотального спокойствия, с которым Паша поясняет свою реакцию. Однозначно подкупает. Настолько, что я готова броситься ему на шею, сорвавшись в рыдания. Понимания – вот чего в действительности мне не хватало. Когда не предполагают, не додумывают или того хуже, принимают желаемое за действительное, а говорят – открыто и честно, учитывая твоё настроение и неспособность сорваться в кого-то сию секунду.
– Я согласна, – выпаливаю, больше не сомневаясь. – Бронируй домик.
– То есть? Ты только что сказала… – растерян изменившимся за несколько секунд решением.
– Я знаю, что сказала. – Вероятно, сейчас в глазах Паши я похожа на ненормальную, меняющую решения за пару минут. – Бронируй. Можем поехать в пятницу после работы и остаться до воскресенья. Или ты планировал иначе?
– Так и планировал. Точнее, хотел именно так, но ждал твоего решения. Суббота бы меня тоже устроила, если вдруг тебе нужно время собраться или решить какие-то дела.
– Соберусь завтра вечером и возьму сумку на работу, чтобы потом не тратить время на поездку домой. Ты не против?
– Только за, – смотрит восхищённо, а затем тянет на себя, приглашая сесть рядом, и целует, наплевав на посетителей кафе и официанта, выставляющего заказ на наш стол. – Будь уверена – эти выходные ты не забудешь.
***
– Опиши место, – прошу Пашу, устроившись на пассажирском сиденье и вглядываясь в серое полотно, освещённое фарами автомобиля.
– Просторная территория с отдельными деревянными домиками: двухместными А – фрейм и просторными типа шале. Там вообще все строения выполнены из дерева, даже баня и кафе. Есть бассейн с подогревом, если ты вдруг захочешь окунуться в минус пятнадцать, – подмигивает, а я пропускаю через себя дрожь, не желая лезть в воду под открытым небом.
– Как вы с коллегами там оказались?
– Да просто. Света, – ловит мой взгляд и тут же поясняет: – Отвечает за проведение праздников, нашла сайт и предложила отправиться туда. Нас поехало около сорока человек. Отлично провели время, поэтому и запомнилось.
– То есть там много людей?
– В период праздников – да, но сейчас середина декабря, поэтому заполняемость средняя. Там в принципе все домики стоят на приличном расстоянии друг от друга, так что ни ты, ни тебе никто не мешает.
В этот момент прикидываю, что в случае опасности никто меня не услышит. Какая, к чёрту, опасность, Аля? Лиза меня взбодрила, а проверка отказом подтолкнула к согласию, но вчера и сегодня Виолетта настойчиво убеждала, что Паша подозрителен и поездка может иметь для меня плачевные последствия.
Отмахнувшись, всё же обдумала этот момент, сделав, как мне кажется, вполне логичные шаги – договорилась с Лизой, что, оказавшись на месте, скину ей точку геолокации. Меня это не спасёт в случае решительных действий мужчины, но уже хоть что-то. Даже хотела сказать пару слов людям отца, но последние несколько дней надзиратели мною замечены не были.
Неужели папа избавил меня от присмотра окончательно? И раньше были моменты, когда я их не видела, но спустя время они появлялись вновь. В метро за мной не спускались, но дежурили у въезда на территорию бизнес-центра и во дворе дома. Разные лица и машины, но по какой-то причине я всегда знала, что это люди отца. На контакт они не шли, навязчивыми не были, но изучающие взгляды я чувствовала всегда. Удивительно, но ощущала себя уверенно, и всё же просила маму снять наблюдение. Он же сказал, чтобы я проваливала? Что я и сделала, рассчитывая с того момента лишь на себя.
– О чём задумалась?
– О том, что если меня убьют на этой базе, никто и никогда не найдёт мой труп, – озвучиваю мысли, которые меня действительно посетили в последние несколько минут, шокируя Пашу.
– Аль, откуда такие мысли? – Подносит мою руку к губам и целует. – Ты работала две недели без выходных. Мне кажется, что ты заслужила отдых. Полноценный и наполненный позитивными эмоциями. С тебя желание отдохнуть, с меня позитивные эмоции, – улыбается, заражая и меня предвкушением отдыха. – Ты на лыжах кататься умеешь?
– Да.
– Отлично. В километре от базы есть оборудованный склон и прокат. Можем завтра устроить активный отдых, чтобы вечером перейти к расслабляющему.
Не уточняет, но я понимаю, о чём говорит Паша. Отдельный домик и большая кровать способствуют развитию отношений в горизонтальном формате, чему я рада, потому что спустя два года нахожусь в предвкушении. Есть опасения, что не понравлюсь ему, но и сама переживаю, что могу разочароваться в мужчине.
Хочется верить, что мы сойдёмся в плане секса и предпочтений. Стоило бы выяснить этот момент заранее, но я не настолько раскрепощённая в этом вопросе, чтобы прямо высказываться о желаниях. Моим единственным партнёром был Антон. В вопросе секса меня всё устраивало, и удовольствие я получала, но кто сказал, что не может быть лучше, как и хуже?
– А что ещё умеешь? – Не отпускает мою ладонь, перебирая пальчики.
– Играть на фортепьяно, в шахматы, теннис, рисовать, танцевать, немного петь, ездить верхом на лошади. Что ещё? – Перебираю свои умения, опуская те, что озвучивать не стоит. – Знаю три языка. Всё, наверное.
– Ладно, – Паша закашивается. – Проще спросить, чего ты не умеешь. Этому учат в обычной школе?
– В гимназии с языковым уклоном.
– Недешёвое удовольствие.
– Папа хорошо зарабатывал.
– Свой бизнес?
– Да. Перевозка грузов по стране и за границу. Попал в струю, дело пошло.
– А потом он умер? – Молча киваю. – А причина?
– Тромб оторвался. У него всегда были проблемы с сердцем.
Произношу без запинки, мысленно прося прощения у папы за складную легенду, в которой у меня имеется только мама. Если возникнет необходимость знакомства, мама мне подыграет, опустив тему второго родителя, а вот папа… Даже не хочу представлять, как я привожу Пашу и произношу: «Папа, познакомься, это Паша: менеджер, который живёт в однушке и передвигается на машине, в которую ты никогда не сядешь». Усмехаюсь, представив его реакцию.
– Что тебя рассмешило?
– Вспомнила приятный момент из детства, – выкручиваюсь, потому как смешок сразу после рассказа о причинах смерти, выглядит странно. – Мне было лет шесть, когда папа выставил передо мной доску с фигурами и начал обучать игре в шахматы. Бывало, что мы не заканчивали партию за вечер и продолжали на следующий день.
– Кто выигрывал?
– Сначала всегда он. А спустя два года, уже я. Всегда загоняла его в цугцванг.
– Это что?
– Положение, при котором любой ход игрока ухудшает его позиции. Мне нравился односторонний цугцванг: при любом ходе противник теряет фигуру, а затем и проигрывает.
– Не думала заняться шахматами серьёзно?
– Думала. Даже дошла до кандидата в мастера спорта. Единожды, больше не защищала. Разряд действителен три года.
– Теперь я чувствую себя ущербным, – Паша ухмыляется и отпускает мою руку. Без его прикосновений становится неуютно.
– Почему? – Сама прикасаюсь к его ладони, возобновив поглаживания.
– Потому что я получил образование в средней общеобразовательной школе. Денег в семье было не особо много. Нет, мы не голодали, но экономили, не позволяя лишнего. Только благодаря упорной учёбе после поступил в институт. Ни во что играть не умею, творческих успехов нет, языками не владею.
– Но умеешь кататься на лыжах.
– Исключительно благодаря физкультуре и учителю, который меня подгонял.
– Ты в армии служил?
– Да. Год. Уже по новому закону.
– А с оружием умеешь обращаться?
– Средне, – Паша, не стесняясь, говорит о навыках. – После армии оружие в руках держать не приходилось. А ты?
– Что я? – Возвращает вопрос, но я делаю вид, что не поняла.
– Исходя из длинного списка озвученных умений, не удивлюсь, что ты и стреляешь отлично.
– Средне, – зеркальный ответ, но необходимы дополнения: – Стреляла несколько раз в тире: выбила не все мишени, но один раз игрушку выиграла.
– Ну хоть в чём-то я наравне с тобой.
Смеёмся, найдя общую точку, кажется, действительно нас сближающую. А я даже не подумала о восприятии мужчины, вывалив на него список под названием «что умеет Алла». Неполный, конечно, но для Паши впечатляющий. Нужно закрыть рот и следить за тем, чтобы из него не вылетала ненужная информация.
– Аль, почему ты работаешь в кофейне? – Замираю, обдумывая ответ. – Я имею в виду, что ты знаешь языки. Если уровень высокий, могла устроиться переводчиком.
– У меня нет опыта. Как только получу образование, смогу приложить свои умения и навыки, чтобы найти хорошее место. Но ты сам сказал, что для начала придётся трудиться в небольшой организации с маленькой зарплатой.
– Возможно, ты найдёшь отличное место сразу. Я лишь рассказал, как получилось у меня, чтобы ты была готова к подобному варианту.
– Спасибо.
Прилипаю к профилю мужчины, отмечая горбинку на переносице и выделяющийся кадык. Когда-то прочла об исследовании, показывающем, что его размеры отражают тембр голоса: чем сильнее он выступает, тем длиннее голосовые связки, соответственно, ниже тембр. У Паши голос низкий, но приятный, шуршащий и я бы даже сказала возбуждающий.
Он вообще очень привлекателен, особенно в обычной одежде: свитер, джинсы и кроссовки делают его домашним. Только очки напоминают, что в понедельник Паша вновь облачится в костюм и окажется в офисе.
– Приехали, – оповещает, а я кручу головой, пытаясь в темноте осмотреться. – «Эдем», – указывает на вывеску.
– Символично, – выдыхаю, – надеюсь, что для меня он действительно окажется раем.
– Даже не сомневайся.
Глава 7
– Нравится?
– Да…
Паша достаёт вещи из машины, пока я с наслаждением осматриваю треугольный деревянный домик с панорамными окнами и огнями по краю крыши. Он кажется таким уютным и тёплым, особенно при условии, что на улице значительный минус. Где-то вдалеке слышатся голоса, свист, а затем в небо врывается фейерверк, разрывая черноту яркими разноцветными вспышками. Не дышу, впитывая заполняющие меня ощущения эйфории.
Странно, но мне очень спокойно: несмотря на незнакомое место и мужчину, которого я знаю меньше двух недель. Закрываю глаза и улыбаюсь сама себе. Неужели я заполучила ту жизнь, о которой мечтала?
– Войдёшь? – Открываю глаза, столкнувшись с озорным взглядом Паши, который застыл передо мной.
– Да, конечно.
Домик внутри оказывается не менее уютным, чем снаружи: большая комната с двухспальной кроватью и небольшим диваном, журнальный круглый столик, телевизор на стене, скромная кухонная зона и приятные мелочи в интерьере.
– Санузел, – Паша открывает почти незаметную дверь сбоку. – Остальное ты видишь. Как тебе?
– Замечательно.
Так и стою у двери, не спешу снимать куртку и ботинки. Будто сделай я шаг, как всё исчезнет.
– Разденешься?
– А? Да.
Скидываю обувь и верхнюю одежду, по какой-то причине съёжившись и ожидая… Чего? Того, что Паша потребует секса здесь и сейчас?
– Я взял вино, – показывает бутылку. – Ты говорила, что предпочитаешь розовое полусладкое. Так? – Киваю, устроившись на диване и подогнув под себя ноги.
Наблюдаю за мужчиной, который откупоривает бутылку, а затем нарезает ломтиками сыр, выкладывая на тарелку.
– Понимаю, что ты устала, да и время позднее, поэтому сегодня мы отдохнём, а завтра перейдём к активностям. – Садится рядом так, что мои сложенные ноги не позволяют ему занять комфортное положение. Но он быстро решает проблему, закинув мои конечности себе на колени. – Держи.
Протягивает бокал, а сделав глоток, чувствую вкус хорошего вина с нотками муската.
– За что пьём?
– За наш отдых, который только-только начался. Лично я выпью за то, что ты согласилась провести со мной два дня, – кладёт голову на спинку и смотрит так, что конечности немеют, а пальцы сжимают ножку бокала до побелевших костяшек. – Аль, ты чего-то боишься? Меня?
– Да. То есть нет. Не совсем… – интенсивно дышу, отпивая вино. – Просто ты первый с тех пор, как… С того момента…
– С момента болезненного разрыва?
– Да. Моя зажатость относится не конкретно к тебе, а к ситуации в целом. Мне нужно к тебе привыкнуть. Во всех смыслах, – так я даю ему понять, что моё поведение может показаться странным, а наш первый раз в постели скомканным. – Если ты понимаешь, о чём я.
– Понимаю. Иди сюда, – откидывает руку, приглашая в свои объятия, в которых я спешу оказаться. – Если ты думала, что я наброшусь на тебя, как только переступлю порог, ошиблась. Я умею ждать.
– Ты всегда такой понимающий? – Задрав голову, смотрю на него снизу вверх, а затем получаю короткое прикосновение к губам.
– А смысл настаивать? Это не сделает тебя ближе ко мне.
– Спасибо, – произношу одними губами, возвращаясь к напитку. – Хорошее место. Тихое.
Осушаю бокал, чувствуя тяжесть в области затылка. Глаза закрываются сами собой, а равномерно поднимающаяся грудная клетка Паши действует, как убаюкивающее средство. Чувствую его ладонь, касающуюся живота, а затем передвигающуюся выше и шёпот на ухо:
– Спи, Аля.
***
Открываю глаза, а затем резко занимаю сидячее положение, тут же схватившись за голову, пульсирующая боль в которой, заставляет с силой зажмуриваться. Вспоминаю вчерашний вечер в компании Паши и вина. Я выпила один бокал, или было больше? Потому что ощущение такое, будто я приговорила бутылку сама.
Осторожно открываю глаза, когда боль немного отпускает, и осматриваюсь: наш домик. Я на кровати, в той самой одежде, в которой приехала, а рядом никого. Диван пуст, а из ванной комнаты не доносятся звуки.
Откидываюсь на подушку, уже смирившись с давящим ощущением в висках, а затем вспоминаю, что не сбросила Лизе своё местоположение. А нужно? Думаю да, поэтому сползаю с кровати и, найдя в сумке телефон, обнаруживаю, что сеть отсутствует. «Только экстренные вызовы» – оповещает мобильник, и я бросаю его на стол.
– Доброе утро, – вздрагиваю от неожиданности, а когда оборачиваюсь, вижу Пашу с подносом в руках. – Решил, что ты не готова идти на завтрак в кафе, поэтому принёс круассаны с шоколадом, – указывает пальцем на одну из тарелок, – блины с разными начинками и бутерброды. А чай сделаем здесь.
– Спасибо. Я вчера уснула?
– Я бы сказал, отключилась. Перенёс тебя на кровать. Раздевать не стал, чтобы ты не подумала ничего лишнего.
Ставит поднос на столик, приглашая меня занять место на диванчике.
– Я бы не подумала. Прости, наверное, смены без выходных и дорога наложили свой отпечаток. Ты хотел провести время со мной, а получил ту, что уснула после бокала вина.
– Аль, всё хорошо, – приближается, заключая моё лицо в ладони и касаясь кончика носа губами. – У нас впереди два дня. А теперь умываться и завтракать, потому что через час мы должны быть на горном склоне.
Исчезаю в ванной, чтобы, посмотрев в зеркало, ужаснуться: помятый вид, взъерошенные светло-каштановые волосы и остатки макияжа, размазанные по лицу.
– Чёрт, – ругнувшись, начинаю приводить себя в порядок.
Такой меня увидел Паша, кстати, бодрый и свежий, в отличие от меня. Процедуры не приносят желаемого эффекта, оставляя отпечаток усталости на лице. Впервые решилась провести выходные с мужчиной, и тут же облажалась, перестав себя контролировать. Или же Паша на меня так действует, заражая спокойствием, понимая без слов и не настаивая, ожидая моей готовности.
Наверное, у нормальных людей так и бывает. Или спустя два года я тоже могу отнести себя к категории «нормальная»? Жить, учиться, строить отношения, работать и заниматься повседневными делами, как тысячи заурядных людей. Легко и понятно. Вот только как создать подобные условия, не впуская в свою жизнь папу и его дело? А если отношения с Пашей перейдут в ту фазу, когда необходимо поделиться историей своей семьи и представить всех её членов? Снова и снова представляю момент, когда признаюсь Паше, что папа жив, здоров и, скорее всего, зол, увидев того, кого выбрала его дочь. Не могу отделаться от свербящей необходимости признаться мужчине за дверью в намеренной лжи, но сделать это лучше позже, подобрав правильный момент.
– Аль, всё в порядке? – Мужской голос отрывает от размышлений «сначала сделала – потом подумала».
– Всё хорошо.
Выхожу, так и не достигнув позитивного результата на своём лице. Сетовать на собственное отражение пару часов не выход, к тому же, Паша уже сделал мне чай, себе кофе и устроился на диване, ожидая меня.
– Где ты их взял? – Жую воздушный круассан с молочной начинкой и мычу от удовольствия.
– В кафе. Выпечку делают сами, но всё разлетается до обеда. Поэтому я пошёл час назад и ждал, чтобы у тебя был вкусный завтрак.
– Спасибо, – готова расплакаться, потому что та забота, которая исходит от Паши, трогает. – Что дальше?
– Завтракаем, собираемся и едем на склон. В прокате берём всё необходимое и пару часов проводим на лыжах. А после, на твоё усмотрение, ужин в кафе или же баня. Кстати, здесь есть СПА-комплекс, который популярен у девочек.
– Решим после лыж. В зависимости от оставшихся сил.
Где-то телефон издаёт привычный звук, и я ныряю рукой в сумку, обнаружив, что сеть по-прежнему отсутствует. А вот Паша быстро порхает пальцем по экрану, набирая сообщение.
– А у меня нет связи.
– У тебя другой оператор. Здесь не все ловят, – поясняет, не отрываясь от экрана и заметно нервничая.
– Что-то случилось?
– А? Нет, – отмахивается, откладывая телефон в сторону, а мне кажется, когда он записывал мой номер, мобильник был другим. – По работе. Несрочные вопросы, но требующие внимания. Я же тебе говорил, что работаем над заказом. У моего отдела сегодня рабочий день.
– А у тебя?
– А у меня ты и лыжи, – улыбается, чмокнув меня в губы и допивая кофе.
Спустя полчаса неторопливых разговоров, одеваемся и едем к склону. Большая территория, множество людей, детские визги – однозначно поднимают настроение. И здесь целый комплекс: спуски для лыжников, трассы для катания на ватрушках, ледовый каток, кафе и даже маленький зоопарк с лисицами и волками.
– На какой пойдём? Пологий?
– На самый крутой.
– Уверена? – переспрашивает, видимо, полагая, что я решила показать отсутствие страха.
– Да. Ты в меня настолько не веришь?
– Верю, конечно. Главное, чтобы не было, как у Андрюхи.
– Андрюха?
– Коллега. Когда были здесь, забрался на самый крутой склон, возомнив себя великим лыжником. В итоге: сломанные лыжи и нос.
– Не умеет кататься?
– Не умеет вовремя остановиться, – щёлкает двумя пальцами по шее. – Алкоголь и лыжи не друзья.
– Я трезва, хотя голова побаливает, и под твоим присмотром. Так что пошли на подъёмник.
Паша помогает мне забраться в кресло, удерживая мои и свои палки, и сам быстро оказывается рядом. Есть несколько минут, чтобы насладиться белым полотном под нами и осмотреться, наслаждаясь красотой природы. В эту минуту хвалю себя за то, что согласилась на поездку.
Внимание привлекает уже знакомый звук, и я наблюдаю, как Паша вновь пишет сообщение, подняв очки на лоб.
– Ты телефон с собой взял?
– Да, – разочарованно выдыхает. – Ни на минуту не оставляют в покое. Удивительно, что здесь есть сеть.
– Да, удивительно…
Потому что у меня сети нет даже на базе. Смотрю на телефон и точно вижу тот, что был у Паши в руках, когда мы встречались. Их два? Хочу спросить, но прикусываю язык, решив, что это не моё дело.
А спустя ещё пару минут стоим на вершине склона. Довольно крутого, судя по градусу уклона.
– Можем пойти на тот – красный, – Паша указывает влево, – а можем остаться на этом – чёрном.
И чёрный означает, что склон высокого уровня сложности. Меня это не пугает, поэтому начинаю движение, грациозно спускаясь с крутой горы и оставив позади Пашу. Впитываю красоту природы, одновременно контролируя свой спуск и не желая оказаться на месте Андрюхи. Больше двух лет не становилась на лыжи, но навык не утерян, и, кажется, я справляюсь с задачей через какое-то время, оказавшись внизу.
Смотрю на склон и не вижу никого. Осматриваюсь в поисках Паши и начинаю волноваться, потому что не выяснила его уровень навыков. А если он не справился и повредил себе что-то? И как только начинаю двигаться в сторону подъёмника, за спиной раздаётся:
– Ты куда собралась?
– Паша, – выдыхаю, бросившись ему на шею. – Спустилась, а ты следом не приехал. Волновалась.
– Просто я, – шепчет, – съехал по красному. Признаюсь, что немножко, – смыкает пальцы, – совсем чуть-чуть струсил.
Хохочу, удивляясь, как просто мужчина открылся, признавшись в наличии страхов. Но именно эта искренность меня и подкупает, заставляя смотреть на Пашу, как на мужчину, с которым я вижу себя рядом.
– Поняла, – поднимаю его очки, чтобы пропасть в серебристом взгляде и сорвать поцелуй. – Ещё раз? Пойдём на красный.
– Обязательно.
Ползём к подъёмнику, услышав издалека отборный мат и крики. Мужчина в ярко-салатовом костюме требует, чтобы его пропустили собравшиеся в очереди.
– По-моему, салатовый уже в состоянии «Андрюха», – тихо произносит Паша.
– Видимо, да.
Приближаемся, а прикидываю, что я мужчину, точнее, салатовое пятно, заметила метров за двести пятьдесят. Комментарий Паши был тоже примерно на этом расстоянии. Но у него близорукость, что не позволяет рассмотреть так далеко объекты, пусть и яркие. Очки он оставил в раздевалке, заменив на лыжные. Может, всё не так плохо с его зрением?
Ещё несколько часов остаёмся на склоне, преодолев несколько раз красный, а затем и чёрный. Получив значительную порцию адреналина, проводим какое-то время на катке, где я чувствую себя не так уверенно, а вот Паша придерживает меня, уводя в круговые движения.
Порция глинтвейна и мужчина, окруживший меня вниманием, дарит состояние эйфории и желания продолжения. И если вчера я сомневалась в возможности секса, то сейчас, глядя в искрящиеся глаза, укутывающие нежностью, хочу оказаться в домике и проснуться не одна.
Возвращаемся на базу затемно, проведя на склоне семь часов. Приятная усталость, разливающаяся по телу, подталкивает к ужину и отдыху. И пока сидим в кафе, ожидая заказ, Паша снова и снова смотрит на телефон, который лежит рядом.
– Ты ждёшь звонка?
– Нет, сообщения. – Убирает телефон в карман. – Ребята переделали макет, который не понравился заказчику, и я жду, когда отпишутся о согласовании. И всё – я весь твой.
– А часто бывает, что заказчик требует исправлений?
– Часто. У всех разное понятие «красиво». То, что вызовет моё восхищение, тебе, например, может совсем не понравиться. И наоборот. Зависит от восприятия. Иногда такое заказывают – кровь из глаз, – в подтверждение прикрывает верхнюю часть лица ладонью.
– Что в этом случае делаете?
– Стараемся осторожно увести заказчика в ином направлении. Иногда получается: человек прислушивается, и даже несмотря на собственные предпочтения, принимает наше мнение, а иногда компромисс невозможен.
– Почему?
– Потому что есть очень упёртые экземпляры, считающие своё мнение единственно верным. В этом случае отступаем. Заказчик одобрил, оплатил, а дальше не наша забота.
– Тебе нравится твоя работа? Она интересная?
– Я бы сказал, креативная. Да, нравится.
– А кем ты хотел стать в детстве?
– Военным. Как отец.
– Не получилось? – Паша много рассказывает о времени настоящем, а вот о прошлом было озвучено лишь несколько скупых фраз, не считая истории с бывшей женщиной.
– Когда срочная служба закончилась, планировал подписать контракт, но не срослось. После поступил в институт, а дальше ты знаешь. А ты кем мечтала стать?
– Учителем начальных классов.
– Серьёзно?
– Да. Я хорошо лажу с детьми, и мне всегда казалось, что это работа мечты.
– Не получилось?
– Нет. К сожалению.
Помню, как сообщила папе о своём намерении поступить в педагогический и его недовольство. У него планы были иными, решение было принято, а моё мнение не учитывалось. Он делал из меня свою мечту, и права голоса у «мечты» не было.
– С годами я пришёл к выводу, что иногда мечты не сбываются нам во благо.
– Я с твоим выводом согласиться не могу. Сейчас точно.
– Иногда я тебя слушаю, и мне кажется, что тебя в семье обижали. Возможно, морально или физически.
