Алина Рос
Волчье знамение
Пролог
Что чувствует человек, которого похитили? Страх, панику, гнев?
Или, может, беспокойство, тревогу, ненависть?
Алия же испытывала все оттенки отчаяния. Над градиентом различных эмоций именно оно было самым ярким и всепоглощающим.
Руки девушки были скованы наручниками за спиной, будто везли не обычную студентку, а матёрую преступницу. Слёзы стекали по бледным щекам, не желая останавливаться. Всхлипы больше не рвались из груди. На них у Алии просто не осталось сил.
Вся энергия ушла на сопротивление похитителям. Но разве могла слабая девушка справиться с тремя мужчинами? Даже с одним – под большим вопросом.
Её схватили прямо на улице. Было ещё светло. И никто не отозвался на крик. Один единственный крик, который ей удалось выпустить в пространство. Он был полон ужаса и надежды. Но никому нет дела до чужой беды.
Девушка видела, как люди глазели, но никто не посмел остановить бандитов.
Хотелось кричать «Как же так? Люди! Неужели можно так просто игнорировать, что кого-то похищают посреди улицы? Почему вы смотрите и не бьете тревогу? Вас же много! Почему не ринуться на помощь?» Непонимание поглощало при мыслях о том, что будь она на месте прохожих, собирала бы людей и спешила на помощь.
Однажды так и случилось. Она защитила соседку, которую хотели обидеть местные гопники. Кричала и бросала бутылки, будила соседей. Одна. Посреди ночи. Не побоялась выйти и помочь беззащитному человеку. «Глупость» скажет кто-то. Возможно. Но только в том случае, если ты один. А если вас уже двое, то шансы спасти человека от беды значительно возрастают.
Но ей, Алии, не повезло. И только Богу известно, куда она попадёт и сколько будет жить. А, судя по тому, что похитители не удосужились спрятать свои лица за масками, она умрёт. Вопрос лишь в том, когда. И что грозит ей при жизни.
Самые ужасные мысли кружили голову, не позволяя даже допустить вариант о спасении. Ей никто не поможет.
Хотя, может, кто-то сообщил в органы? Может, её ищут? Сотни «может» стучали в голове.
Наивное сердце начало верить, что она будет спасена.
Глава 1
Алия
– Чего трясёшься, зайка? – один из похитителей осматривает сальным взглядом, от которого холодеет внутри. Его поредевшие тонкие волосы отливают жирным блеском, как и его кожа. Гнилостный запах пота вызывает рвотные позывы. Мерзко.
Не хочу и не могу вымолвить ни слова. Кто знает, чем обернётся мне диалог с ними?
Я понимаю, что просьба отпустить меня ни к чему не приведёт. Это только в фильмах бывает, что жертва умоляет о пощаде и получает её. Хотя, по большей мере, нет. Просто примитивный приём для остроты сюжета.
В реальной жизни подобное поведение лишь показывает степень отчаяния и наивности жертвы, мозг которой цепляется за последнюю надежду. Верит, что сумеет сохранить жизнь, облегчает агонию. Со стороны это выглядит бессмысленно. Унижаться перед своим палачом – подарить ему эйфорию и море других необузданных ощущений. Но вымолить пощаду – никогда.
Если тебя собрались убить, то спасти может лишь случай. Но никак не мольба. Она раззадоривает и дарит преступнику вкус власти, которую он имеет лишь в конкретном случае, а хотел бы иметь на постоянной основе.
Кажется, именно поэтому маньяки часто мучают своих жертв. Им нравится контролировать судьбу другого человека. Туда же отнесём другие виды насилия.
Это всегда жажда контроля из-за личной нереализованности.
С этими мужчинами ситуация примерно та же. Они доминируют надо мной из-за личных побуждений. Возможно, из-за финансовой выгоды, но им нравится то, что они делают. Я улавливаю их азарт.
Будь временем похищения ночь, я бы подумала, что они хотят надругаться надо мной. Но они затащили меня в машину на глазах у десятка людей.
Значит, мотив иной.
«Не радуйся, Алия. Возможно тебя изнасилует кто-то другой» – моё «я» не щадит, бурча в голове соответствующей интонацией.
– Не молчи, зайка. Или мы тебя накажем, – слышу голос уже второго.
Они сидят по обе стороны. Слишком близко. Неприятное осязание чужих прикосновений жжёт кожу. Благо, я в джинсах и кофте. Куртка осталась где-то на асфальте. Вместе с документами.
– Вы и так меня накажете. Смысл сотрясать воздух, – обреченно отвечаю, смотря прямо перед собой. Мне даже не закрыли глаза. Говорю же, убьют.
Хоть я всё равно ничего не вижу из-за переизбытка жидкости в глазах, которые уже болят от напряжения, но бандиты явно не боятся ответственности за свой поступок.
Мерзкий смех этих двоих заставляет вжать голову в плечи. Хочется стать меньше, чтобы они перестали меня замечать. Вероятность стать незаметной в салоне автомобиля, будучи девушкой среди троих мужчин, равна нулю. Бессмысленно.
– Какая умная попалась! Обычно все просят, умоляют их отпустить, – цокает он.
– Но вы не отпустили ни одну. Так что, метод не рабочий. Чисто время потянуть, – равнодушно заключаю, рассматривая свою обувь. То, что я не первая такая в их практике, тоже понятно. Уж слишком спокойные, как для дебюта.
– Слышь, зайка, ты хвостик свой подожми и зубки спрячь, – он хватает меня за лицо, поворачивая к себе.
Я сижу смирно, не дёргаюсь, не провоцирую. Первый курс психологии применяю на все сто процентов. Пока работает. Но с пробелами. Я разозлила обычной фразой.
– У нас есть один зубастый. Там ему покажешь характер. Если выживешь, – подхватывает второй.
Моё безучастное состояние начинает рассеиваться, заполняя клетки неприятным томлением. Больше не получится держаться.
Нужно признать: я в ловушке.
Следующий шаг – понять, что делать дальше.
Если учесть, что города я практически не знаю, то всматриваться в окно нет никакого смысла. Если мне удастся сбежать, то удирать придётся, куда глаза глядят, не тратя время на пустой анализ. А если нет… Даже думать об этом не хочу.
– Много думаешь, зайка. Мужики умных не любят, – продолжают меня раздражать.
– Да, они любят тех, у кого есть дырки.
– Три!
Они подхватывают примитивные шутки друг друга, разражаясь громким смехом.
«Явное отсутствие интеллекта – на лицо» – снова говорю сама с собой.
– Слышь, Антох, может, мы эту попозже доставим шефу? Можно ж пока позабавиться. Свежака охота, а то после этих зубастых одни ошмётки остаются, – выдаёт тот, что слева.
Боже! Только не это! Я даже фильмы не смотрю, где есть сцены сексуального насилия… А тут…
– Тебе бабки за что платят, дебил? Чтоб ты привёз девку. Трахать сними шлюху, оплати с выручки, – фыркает водитель.
– Да ладно тебе. Мы осторожно. Нас трое, как раз, – он касается рукой моего колена, сжимая его. – Хороша же, ну!
– Правда, Антоха, по-быстрому. И поедем, – они продолжают уговаривать, а я впадаю в настоящее оцепенение. Каждый из них касается моих коленей, сжимая в нетерпении. Я боюсь даже дышать, дабы не спровоцировать. Сейчас они находятся в том состоянии, когда любое моё действие может привести к непоправимому. О том, чтобы вырываться не может быть и речи. Это будет конец.
– Я не ясно сказал вам? – рявкает тот, продолжая вести машину, агрессивно лавируя. – Девка свежая нужна! Ты слышал новый приказ! Чтоб без запаха мужского в последние сутки! То что вы раньше имели девок, забудьте. Новые правила!
– Ладно – ладно, – они заискивают перед главным и оставляют меня в покое.
– Тебе повезло. Но это не надолго, – ржёт второй.
– Выгружайте. Хватит ржать! – рявкает водитель, паркуя машину у высокой стены, именуемой забором.
Только не это! Надежда на спасение тает с каждым шагом. Меня ведут под руки, крепко держа, не допуская лишних движений.
Осматриваюсь.
Огромная территория и помещения, похожие на склады какой-то техники, не иначе, растянулись по участку. Грязь липнет к ботинкам, напоминая, что сейчас ноябрь месяц. Кожу неприятно щиплет от пронизывающего холодного ветра. Но я молча иду, не издавая ни звука.
Кнопка лифта светится зелёным, давая добро на поездку.
Один из мужчин толкает меня в спину, заставляя шевелиться. Я ступаю в лифт, который, почему-то, едет вниз. Подземные помещения? Это пугает ещё больше.
Проанализировать этот факт времени у меня нет, так как мы ехали, по ощущениям, несколько секунд. Выходим из лифта и нас останавливает охрана.
– Расчёт получите как обычно. Бывайте, – мужчина в тёмно-синей форме притягивает меня к себе, осматривая. – Красивая. Даже жаль тебя.
Прозвучало многообещающе.
Судьба пошутила надо мной. Ещё вчера я просидела в кресле колориста пять долгих часов, чтобы добиться идеального русого оттенка с медными переливами. И сегодня мне даёт оценку какой-то мерзкий тип.
– Так, так… Девочка на месте, – навстречу идёт седовласый мужчина лет шестидесяти. На нём белый халат и очки с золотой оправой. Дорогие часы на руке свидетельствуют о его положении в данной инстанции. Точнее сказать, для меня это не признак высокого статуса, но мужчина явно думает иначе.
– Куда её? – спрашивает охранник.
– Сними наручники для начала, – его тон становится строгим. – А потом отправим её к нашему Барбосу. Авось, повезёт.
Глава 2
– Но он же… – с ужасом в глазах таращится на профессора. Так я его окрестила.
– Ты работу свою выполняй и меньше думай. Иначе я на твоё место найду кого посговорчивее, а ты червей отправишься кормить, – он равнодушно отвечает, даже не пытаясь повысить голос.
Охранник опускает голову, виновато смотря в мою сторону. Хотел помочь?
Мне без разницы, к какому из Барбосов я попаду, если в итоге – смерть. Но что за клички у них такие? Что тут происходит?
– Милая девушка, следуйте за мной, – мужчина отводит руку в благородном жесте. И я не сопротивляюсь. Отсюда мне сейчас не выбраться. Нет смысла тратить силы.
Длинные коридоры тянутся, будто в фильмах ужасов. Тусклые лампочки освещают путь, сомнительно мигая, будто намекая мне, что это дорога в один конец.
Судорожно выдыхаю холодный воздух, пытаясь согреть себя руками. Тут действительно холодно.
– 10 градусов, – профессор замечает мой озноб. – Волки не любят жару, их кровь горяча. Опыты лучше проводить при оптимальной температуре. Летом они были весьма вялыми.
– Волки? – я не успеваю прикрыть рот, как вопрос срывается с моих губ.
– Не совсем волки, в этом мы уверены. Но пока не удалось выманить настоящую сущность этих зверей. Хотя, был случай… Надеюсь, ты принесёшь нам удачу. Как тебя зовут, милая девушка?
– Алия, – твёрдо отвечаю, не пытаясь гневить мужчину.
– Если бы у нас всё получилось, девушки бы не страдали.
Я молчу, не пытаясь даже вставить слово. Молча следую за мужчиной. Он продолжает.
– Не знаю, что тебе наговорили те придурки, но людей мы не убиваем.
– И что же вы с ними делаете? Домой отпускаете? – скептически интересуюсь.
– К сожалению, после опытов они не могут отправиться домой. Но живут, хочу сказать, очень даже хорошую жизнь в своего рода пансионате.
– Вы используете их повторно? – решаю развивать диалог, пока он охотно сообщает мне разные факты.
– Слишком много вопросов, Алия. Я просто пытался тебя успокоить.
– Вы знали, что похитители насилуют тех девушек? – я решаюсь на отчаянный шаг.
Его взгляд устремляется на меня.
– Не думаю, что это правда.
– Вам всё равно, что с ними делают после, ведь так? Вы преступник. Спокойно живёте, зная, какие ужасы творят ваши люди. Была бы у вас дочь…
Хлёсткий удар по лицу заставляет меня замолчать. Металический привкус оживает во рту. Я вытираю ладонью губы и отстраненно улыбаюсь.
– Вот именно из-за дочери я и затеял всё это! Эти твари забрали её! Так что не смей больше дразнить меня, ты поняла?
Маска интеллигента снята. Что ж, я и не сомневалась, что тут работают абсолютные психи. Пусть профессор и придумал себе оправдание. Но разве ради своей дочери он имеет право жертвовать чужими?
Сколько душ он загубил? И чем они тут занимаются?
– Шевели пятками, Алия. У меня нет времени возиться с тобой. Последние сутки была с мужчиной?
Я непонимающе смотрю на него.
– С вашими психами ехала. Считается? – выплёвываю.
– Не борзей! Отвечай, сексуальный контакт, поцелуи и тому подобное, было в последние сутки или нет?
– Нет, – опускаю голову. Стоит ли уточнить, что у меня не то что в последние сутки, у меня вообще этого контакта не было?
Решаю промолчать. Вряд ли эта информация должна быть озвучена. Они не отпустят меня в любом случае.
Холод настолько пронзил моё тело, что я не имею ни малейшего желания спорить. Умирать, конечно же, не хочется. Но я ведь психолог. Нет смысла рефлексировать.
Мы проходим в комнату, похожую на больничную палату. Стол, несколько стульев и кушеток, нет даже окна. Тут вообще нет окон, мы ведь под землёй, вспоминаю я.
– Слушай внимательно. Сейчас мы отправим тебя к испытуемому. Кричать, истерить бесполезно, – он снова подталкивает меня к двери и я оказываюсь в настоящем аду для животных.
Десятки клеток, где находятся волки. Большие и маленькие. Малыши скулят, скребя лапками по решеткам. Боже! Я дёргаюсь к щенкам, желая успокоить, но меня одёргивает профессор.
Они такие маленькие… За что? Как же можно так удерживать волчат? Не могу сдержать слёзы.
Взрослые особи не издают ни звука. Лишь рычание у некоторых клеток даёт понять, что они там.
Это настоящий ад для животных! Моё сердце разбивается на сотни осколков от того, что я не могу им помочь. Сколько они здесь? День, месяц, год? Зачем столько особей и что за опыты они проводят?
Мы подходим к отсеку, где меня встречает охрана.
Профессор отступает и меня подводят к металической стене, нажимая кнопку на ней. Двери отъезжают я оказываюсь прямо у решетки.
Дёргаюсь, когда закрывается тамбур и, вот, я уже в клетке, которую едва освещает несколько лампочек.
Удручающая тишина заставляет слушать своё же дыхание. Оно рваное и кажется таким громким, что уши закладывает при каждом вдохе.
Я стою, не шевелясь. Чётко понимаю, что в клетке я не одна. Не знаю как, но я чувствую чужое присутствие. Оно частыми импульсами поглощает мой разум и овладевает телом.
– Мне страшно, – шепчу в темноту. И в этот момент, в конце огромной клетки загораются два огонька.
Я оступаюсь и, едва не падая, прижимаюсь к стене.
Это не огоньки. Это глаза.
Огромного волка.
Глава 3
Тихий рык становится громче. Я хватаюсь за решетки, будто это поможет мне спастись от зверя. Я могла бы попробовать залезть наверх, но потолок настолько низкий, что меня сбросят оттуда без труда. Если только это не маленький волк, который не достанет меня.
Если судить по отчаянию в глазах охранника – мне не повезёт.
Звук шагов и скрежет когтей отрезвляет меня.
Он приближается и когда я вижу на каком уровне находятся его глаза, то понимаю, что мне не убежать.
Слёзы струятся по щекам, я шмыгаю носом, пытаясь приготовиться к неминуемой участи. Все советы о том, как вести себя при встрече с диким зверем, становятся бессмысленными. Я в ловушке. И он тоже. А если его не кормят, то он разорвёт меня.
Я зажмуриваюсь, когда начинаю видеть крупные очертания. Всхлипы разносятся эхом. Мне так страшно… Но я знаю, что мне никто не поможет.
Где-то через стену за происходящим внимательно наблюдают нелюди, которые организовали это представление. У них не болит сердце. Они просто выполняют свою работу. Какого результата они ожидают, отправляя человека в клетку к животному?
Я слышу дыхание волка и решаюсь открыть глаза. Непонятное тепло загорается в районе груди. Моё сердце замедляет стук, начиная отбивать привычный ритм. Я смотрю в огненно желтые глаза и не чувствую былого страха. Нутро разгорается потребностью, а рык не пугает, как ещё несколько секунд назад.
Передо мной сидит огромный серый волк.
– Мне жаль, – первая фраза, которую я озвучиваю. Страх снова охватывает и я дрожу от вернувшегося холода.
Недовольное фырканье звучит в ответ.
Он смотрит, не моргая. Глаза зверя, будто факелы, горят, изучая меня. Я всё так же держусь за решетку и волк, пользуясь моим оцепенением, начинает обнюхивать меня. Не двигаюсь и, кажется, не дышу. Но когда он утыкается носом в мою промежность, я дёргаюсь и жесткий рык присекает попытку сопротивляться.
– Пожалуйста, не надо… – шепчу, будто он поймёт. Но он утыкается сильнее между моих ног и начинает издавать странные звуки. Что-то похожее на урчание.
Я закусываю губу, проживая это унижение. Благо, я в своей одежде. Страшно подумать, что было бы, надень я сегодня платье, как и планировала.
Сколько продолжается эта сцена, уже не осознаю. Время остановилось в тот момент, когда зверь оказался рядом. Я никогда в жизни не думала, что волки бывают такими огромными!
Урчание прекращается. Волк, фыркая, резко разворачивается и уходит на прежнее место. Это всё?
Я резко выдыхаю.
Он не тронул. Не напал на меня. Но, почему? Может, есть шанс?
Слышу знакомый звук. Это открывается железная дверь. И как только я хочу сделать шаг назад, зубы смыкаются на моей руке, утягивая вглубь клетки.
Я вскрикиваю и падаю, но волк хватает за рукав и продолжает тянуть меня.
– Ух, Барбос, понравилась девочка? – профессор появляется, потирая руки. Решетка уже закрыта, волку его не достать. – Давай, поиграй с ней. Я разрешаю. Мы даже отключили ошейник на время. Осталось только сделать небольшой укол.
Я сижу, прижата к стене огромным телом, покрытым шерстью и боюсь пошевелиться.
Зверь порыкивает, смотря на профессора, но не двигается с места.
– Вижу, понравилась, – хмыкает мужчина. – Мы оставим её тебе. А взамен ты расскажешь, где ваше логово.
Он уходит, оставляя меня один на один с диким животным. Я не могу думать ни о чём, кроме того, как себя вести. Волк, будто чувствуя моё оцепенение, ложится у моих ног и смотрит в глаза.
– Ну что ты смотришь на меня? Думаешь, я с ними заодно? – голос дрожит, но я пытаюсь успокоиться. Он не тронул меня. Значит, я должна продумать план, как выбраться отсюда.
Что профессор имел ввиду, когда говорил с волком, будто с человеком? Зачем ему волчье логово? Тут сотня волков, если не больше! Какие опыты они тут проводят?
Зверь скалит зубы. Ужасное зрелище! Он мог бы прокусить мне руку за секунду, но не сделал этого.
– Мне жаль, что вас закрыли здесь, – продолжаю говорить с ним. Хотя, учитывая, что он не понимает человеческую речь, я, скорее, успокаиваю сама себя. Ну, или даю понять своей интонацией, что не представляю для него угрозу. – Я видела клетки, там столько волков! И маленькие волчата… Они так жалобно скулили… – я начинаю плакать, закрывая лицо руками. – А я ничем не смогла им помочь! Я такая же заложница, как и ты. Что мне делать? Как выбраться отсюда, Дым?
Почему я назвала его Дымом?
Волк странно дёргается и смотрит на меня своими яркими глазами. Будто он тоже удивлён.
– Я не знаю… тебя так зовут? Но они говорили Барбос… – на мои слова он фыркает, отворачиваясь на секунду, будто мотая головой.
Резкий звук привлекает моё внимание. Две лампочки наверху перестают светить, падая осколками на холодный пол.
В тот же миг меня окутывает странный сумрак. Тело становится лёгким, а веки тяжелыми. Лишь на задворках сознания я слышу, как мягкий мужской голос вторит:
«Моя Луна».
Я прихожу в себя от чьих-то настойчивых касаний. Тело горит огнём, извиваясь под крепкими руками. Мою грудь сжимают до лёгкой боли, а между ног саднит от настойчивых движений.
Боже!
Я не могу сопротивляться, лишь стону от чувства наполненности и напряжения. Ритмичное дыхание овевает ухо. Мужчина прикусывает мочку, опускаясь ниже и всасывает нежную кожу на шее, заставляя откинуться назад.
Невероятные чувства просыпаются во мне с каждым толчком. Я хочу, чтобы этот сон продолжался как можно дольше. Тут хорошо…
– Моя Луна. Моя пара, – выдыхает мне в висок мой незнакомец. – Ты моя! Моя! Отныне и навсегда! – слова вибрируют во мне, заставляя сладкий стон покинуть мои лёгкие.
Через секунду я уже стою на коленях и твёрдый член входит в моё горячее лоно, заставляя вздрогнуть от лёгкой боли.
– Сейчас будет хорошо. Отпусти себя.
И я повинуюсь, позволяя сладкому разряду пробежать по моему телу.
– Спи, моя Луна. Мы выберемся отсюда.
И я проваливаюсь в бессознательную темноту, где горят лишь яркие желтые глаза.
Стук метала заставляет открыть глаза. Мне тепло и мягко. Я будто укрыта пуховым одеялом.
На мгновение кажется, что вчерашние события – всего лишь игра воображения и на самом деле я дома. Сейчас в комнату постучит мама, приглашая на завтрак. И папа уже сидит за столом, привычно читая новости перед работой.
Но это не так. Я действительно в клетке. Лежу в позе эмбриона и меня греет не кто иной, как лютый зверь, свернувшийся вокруг меня.
Страх пошевелиться заставляет лежать в неудобной позе. Моя рука болит, а между ног непривычно потягивает. Вероятно, сон повлиял на меня странно. Раньше я никогда не чувствовала подобного.
Едва проверяю рукой наличие своей одежды. На месте.
Я непроизвольно вздыхаю и чувствую влажное дыхание на своей шее. Волк наблюдает за мной.
Боже, он укусит меня? Тело каменеет в ожидании. Но зверь удивляет, начиная лизать мою кожу, тихо порыкивая. Зачем он это делает?
Но от его ласки мне становится так хорошо и спокойно, что я продолжаю лежать, принимая его заботу.
Лязг железа снова заставляет дернуться. Зверь спокоен, будто это обыденность. Вероятно, это чинят лампочки, которые вчера взорвались.
Волк не шевелится, а лишь сильнее примыкает к моей спине, даря спасительное тепло. Если бы не он, я, вероятно, слегла бы с температурой.
– Спасибо, – я шепчу, не поворачивая головы.
Слышу за спиной приятный рокот, который дарит каплю спокойствия в этой ужасной клетке.
Он не обидит меня, теперь знаю точно.
