Алиса Князева
Проданная врагу. Вернуть истинную
Глава 9. Невеста поневоле
Переход даётся куда сложнее, чем я предполагаю. Я падаю в обморок и прихожу в себя только на следующий день, когда вокруг меня поднимается такой шум, что, кажется, голова вот-вот взорвётся.
– Вставай, невестушка! Пора-пора омываться!
Что? Какая ещё невестушка?
Приоткрываю опухшие глаза и не сразу понимаю, где нахожусь. Комната незнакомая, куда беднее, чем моя. И гобелена, за которым я прячу письма Вала, над кроватью не висит.
Точно… Сидд. Дядя меня продал. Это всё же не кошмар.
– Вставай-вставай! – галдят незнакомые женщины и стаскивают меня с постели.
С удивлением обнаруживаю, что никакой одежды на мне нет, и живот сводит от страха. Надеюсь, это не Сидд заволок меня в комнату и… раздел?
– Постойте, – я пытаюсь сопротивляться. – Я здесь против воли, помогите мне, прошу! У меня есть жених, его зовут Валфрик! Умоляю, отправьте ему весточку, он щедро наградит вас!
– Нет у тебя больше женихов, – женщина, стоявшая всё это время в стороне. Остальные тут же смолкают, похоже, она старшая. – Ты теперь принадлежишь моему сыну. Так что пасть захлопнуть и не вякать, если тебе жизнь дорога. А я, поверь, щадить тебя второй раз не стану.
Я тут же замолкаю. Память немедленно подкидывает воспоминание об убитом ни за что монахе в храме Лунобога.
– Подготовьте ей платье и принесите косметику и украшения. Мои личные, – повелевает мать Сидд.
В комнате становится спокойнее.
– Эйна, пойди и вымой её, не хочу, чтобы рядом с моим сыном была какая-то доярка.
Ко мне подходит высокая очень худая девушка в сером шерстяном платье и, схватив за руку, заводит за ширму, где обнаруживается умывальник и кадка с ковшиком.
– Давай скорее, иначе нас обеих накажут, – ворчит она, зачерпывая воду, к счастью тёплую, и наполняет таз. – Нужно тебя в порядок привести.
Меня пугает всё, что происходит. Я стесняюсь, никого здесь не знаю, голова болит так, что кажется, будто в мои виски вонзили по стреле.
Всё происходит слишком быстро!
– Скорее, – Эйна вручает мне тряпку, сама хватает за вторую и начинает тереть мою спину.
Ничего не остаётся. Я наклоняюсь умыться, провожу тряпкой по рукам. Хочется спросить про волосы, но так и не решаюсь. Эйна слишком спешит.
Ситуацию омрачает ещё и то, что за ширму постоянно кто-то заходит. Мыло оставить, полотенце подать. Все они женщины, но я чувствую себя неуютно, пугаюсь и вздрагиваю. В ушах стоит звенящий писк, мои щёки горят от стыда. Почти всё за меня делает Эйна.
– Что за… – неожиданно замирает она, когда поворачивает меня боком и начинает оттирать предплечье.
– Ты о…
Девушка резко прижимает палец к моим губам и наклоняется к уху.
– Ты невинна? – непонятно к чему спрашивает она.
Закипающая во мне паника укалывает в самое сердце. А что, если это мой шанс спастись? Вдруг, если признаюсь, Сидд побрезгует жениться на мне?
– Нет! – торжественно объявляю я.
Эйна качает головой и возвращается к своему занятию, будто мы обсуждали какую-то ерунду. Вроде стала бы я облизывать мёрзлых лягушек или люблю ли бегающих по умывальнику мышей.
– Дура, – огорошивает девушка. – Если отдалась своему Валфрику до свадьбы – полная.
Я не понимаю, к чему этот разговор, и решаю промолчать.
– Ты ему больше не нужна, он уже взял, что хотел. А Сидд, если узнает, отдаст тебя своим воинам. Как порченую. Женщина принадлежит тому, кто первый её взял.
– Но я не хотела за него замуж! Меня силой привезли! С чего мне было беречь себя для этого… мерзавца!
– Ш-ш-ш! – одёргивает меня Эйна. – Эбба, его мать, здесь. Если она услышит, тебя вышвырнут в казармы, и ты сильно пожалеешь о том, что не держала язык за зубами, – она замолкает, и её взгляд становится стеклянным. – Ты знала, что иногда они делают это… под второй личиной?
На этой фразе я просыпаюсь окончательно. К горлу подкатывает тошнота, по коже проносится ледяная волна страха. Если сейчас по умывальнику действительно пробежит мышь, да так нагло, что смахнёт хвостом одну из баночек, я даже не моргну, хотя боюсь мышей. В жизни теперь есть вещи куда хуже.
Реальность обрушивается на плечи снежной лавиной. Эйна пугает меня, чтобы я была послушнее, или мне и правда придётся выбирать между замужеством с Сиддом и ролью игрушки для его воинов?
А что, если Сидд сам решит сменить личину в первую брачную ночь?
Боги, в этом выборе нет правильного ответа. Оба варианта одинаково ужасны! Как же мне избежать замужества?
– Эйна, побыстрее, – шипит из-за ширмы Эбба. – Ей ещё волосы крутить!
Меня выволакивают обратно в комнату. Пока помогавшая мне девушка занимается уборкой умывальных принадлежностей, на меня натягивают кружево нижнего платья с настолько тонкой тканью, что, можно сказать, я остаюсь обнажённой. После – тяжёлое красное платье с несколькими слоями юбок.
Может, этого нет? Всё кошмар? Скоро я проснусь и смогу отвлечься, прочитав одно из писем Вала?
Он же не бросит меня здесь одну… С ними. Вал говорил, что я его истинная, что делает его серые дни ярче. Не знаю, какие мысли тяготили его тогда, но я была рада его компании. Казалось, всё наоборот, и это он скрашивает мои будни.
Валфрик спасёт меня, так ведь? Потому что у меня как-то… не выходит.
– Затяните ей корсет потуже! – приказывает Эбба. – Она выглядит так, будто уже побывала на пиру.
Это такой намёк на то, что я толстая? Задеть меня пыталась? Могла бы обидеться, если бы не знала, что с фигурой у меня проблем нет.
– Мы затянули полностью, – возражает женщина, которая помогала мне одеваться.
– Но она выглядит как беременная! – злится мать Сидд и опасно сужает глаза. – Сын говорил, за неё заступался щенок Аелла. Уж не обрюхатил ли он девку?
Моё сердце совершает кульбит и ухает в подвал этого замка. В голове звенят слова Эйны: «Ты знала, что иногда они делают это под второй личиной?»
Я в ужасе смотрю на служанку, опасаясь, что она что-то скажет, но та молчит. Поворачиваюсь к матери своего мучителя и не отвечаю. Дерзить ей как-то не хочется.
– Отправьте её к лекарю, – выносит вердикт она. – Убедимся, что девка непорочна.
Меня окатывает ужас, так что я не успеваю даже возразить, как на удивление сильные женщины выволакивают меня под белы рученьки в коридор.
Я знаю, что не пройду проверку.
Глава 10. Мы все такие
Прямо в праздничном платье меня волокут по неприветливым серым коридорам, так похожим на наш замок, что я поначалу думаю, будто всё это какой-то розыгрыш и никто меня никуда не увозил. Впрочем, всё быстро встаёт на свои места. Становится ясно, что это совсем другие коридоры, заблудиться здесь на порядок проще, а ещё здесь… грязно. Слуги не убираются? У такого, как Сидд?
Разве что он всех их убил.
Меня затаскивают куда-то под землю. На лестнице скользко. Замок сырой, поэтому с наступлением холодов ступеньки становятся опасными. Я пару раз пугаюсь, не свернут ли мои сопровождающие шеи. Может, они мне и не друзья, но зла я точно этим женщинам не желаю. Я же не знаю, как сложилась их жизнь и почему они так себя ведут.
Здесь холоднее. После обмывания кожа сразу мёрзнет, но я боюсь жаловаться, а мою дрожь, похоже, считают страхом. Ещё несколько коридоров, и меня затаскивают в комнату, которую я сперва принимаю за темницу.
Внутри темно, но сухо, только узкое окошко под самым потолком. Перед входом большой круглый стол, на котором лежат травы, камни, скрученная в свитки бумага. Часть комнаты отделена книжными шкафами, от пола до потолка, вдоль стен множество комодов и разномастных сервантов, совершенно друг с другом не сочетающихся. Будто их свозили сюда со всего края, не заботясь об интерьере. Внутри множество баночек и коробочек с пыльными ярлычками.
– Илва, – зовёт одна из женщин. – Где ты?
– Здесь, – отзываются из темноты где-то за шкафом. – В чём дело?
Слышится шуршание юбки, и к нам выходит высокая девушка с длинными рыжими волосами. Уставшие серые глаза мажут по мне без интереса и останавливаются на одной из сопровождавших меня женщин.
– Проверь девку на невинность! Госпожа Эбба сомневается в её непрочности.
– Хорошо, – безразлично пожимает та плечами. – Ждите за дверью.
– Но мы…
– Хотите, чтобы она перед свадьбой в обморок грохнулась? – поднимает бровь Илва. – Не думаю, что господин будет сильно рад.
Немного потоптавшись и поворчав, женщины всё же выходят, а хозяйка комнаты вздыхает и манит меня за собой.
Оказывается, здесь есть ещё два помещения. В самой дальней части располагается узкая кровать, над ней несколько полок, на которых стоят светящиеся банки с непонятным содержимым и платяной шкаф. Мы остаёмся в комнатке, которую я принимаю за кухню. Здесь есть камин, перед которым висит котелок для приготовления еды или снадобий, дровница и обеденный стол, на который мне и указывает Илва. Под потолком сушатся пучки трав.
Тихо опускаюсь на один из двух стульев, всё ещё приходя в себя и пытаясь понять, что мне теперь делать. Идея настигает быстро, ведь терять мне уже нечего. Обречённые на смерть в принципе перестают чего-либо бояться.
– Я здесь против воли, – осторожно начинаю я. – Ты можешь помочь мне? У меня есть богатый жених. Он наградит тебя.
Илва не отвечает, что-то ищет в кухонном шкафу и будто не слышит меня.
– Пожалуйста, – мой голос начинает дрожать против воли. – Дядя меня продал, чтобы расплатиться с Сиддом. Меня не должно быть здесь.
– Как и всех нас, – хмыкает Илва, находя пару каких-то пузырьков и садясь за стол напротив меня. – Думаешь, ты единственная женщина, которая не хотела выходить за кабана? Мы все такие.
– Что? – я вскидываю брови и переспрашиваю. – Мы?
– Именно, – кивает она. – Все женщины в замке – жёны Сидда. Он пользуется правом первой ночи, а после мы селимся здесь и принимаемся за работу. Если очень повезёт, он к тебе больше не притронется, и ты проживёшь спокойную, не самую плохую жизнь, – она ставит передо мной первый пузырёк. – Спрячь это, не выпускай из рук и не разбей раньше времени. Здесь кровь. Когда будешь с ним в постели, надави вот так, и горлышко отломится. Испачкаешь простынь, Сидд поверит, что ты была невинна.
– Ч-что? – я только глазами хлопаю.
– Но как ты… откуда знаешь?
– Вижу. Глаз намётан. Ребёнка носишь, срок маленький совсем. От кого только? В кухне судачат, что кузен тебя зажимал.
– Неправда! – сержусь я.
– И…
– А кто тогда? Тот жених? – Илва ставит передо мной второй пузырёк. – Выпей это завтра утром, когда Сидд уйдёт. Оно очистит тебя.
– От чего?
– От всего. От проросшего семени, от посеянного семени.
Вот теперь становится по-настоящему страшно. Я могу ещё хоть как-то смириться со своей участью, всё же я сама за себя в ответе, пока Вал не заберёт меня и не сделает своей женой, но ребёнок? Даже если допустить, что я и правда могу носить под сердцем жизнь, исключает предлагаемый Илвой вариант. Нет ребёнка, и выбора-то нет!
– Но ведь так нельзя, – возражаю я. – Солнцеликая не позволит загубить жизнь.
– Милая наивная девочка, – вздыхает Илва. – Ты пока не поняла, что Солнечной богине нет дела до Дома Кровавой Луны. Здесь правит даже не Лунобог, а безумие и хаос. Прими лекарство завтра утром. Пойми, отсюда не сбежать. Ты спать не сможешь, если будешь знать судьбу тех, кто попытался. Точно хочешь привести ребёнка в этот мир? Ах, да. Возьми.
Она протягивает мне длинный кристалл белого кварца, внутри которого видно красную прожилку.
– Что это?
– Доказательство твоей невинности для Эббы. Просто отдашь его ей, – Илва безразлично пожимает плечами. – Ну или не отдавай, мне-то что? Всё, иди. И баночки не перепутай. Эту ночью, в постели, зелье утром, когда Сидд уйдёт.
Я растерянно прячу баночку с кровью в складках одежды. Немного подумав, забираю и второе зелье тоже. Затем беру кристалл и отправляюсь к выходу, чувствуя странную слабость.
За дверью меня дожидается только одна сопровождающая.
– Получила кристалл? Она дала тебе кровь?
– Д-да… ты знала?
– Все проходят через это, – пожимает плечами она и берёт под руку, чтобы я не упала на скользком камне. – Ты не первая, но лучше так, чем смерть или ночь в казарме, что, в принципе, одно и то же, не находишь?
Ничего не понимаю. Меня привели к Илве, она мне то ли помогла, то ли нет.
Нужно было искать способ убежать, а я нахожу только вариант выжить. Будто поворачиваю назад и хожу по кругу…
Наверху лестницы нас встречает Эбба и вытягивает ладонь. Я рассеянно кладу на неё кристалл, и женщина хитро улыбается. Начинаю нервничать. Неужели хозяйка не догадывается, что её с сыном дурят?
Может, это какая-то проверка?
– Прекрасно, – наконец заключает она. – Значит, ты готова к получению метки истинности. Без этого, – Эбба трясёт кристаллом, – ничего не получилось бы.
Моё сердце, едва успокоившееся после похода к Илве и взявшее паузу, чтобы немного подумать, вновь пускается галопом.
Метка истинности? Но я истинная другого! И почему без кристалла не получилось бы?!
О, богиня, неужели ничего не решилось, и я всё ещё рискую жизнью?!
Глава 11. Клеймо
Сумасшедшее утро, безумные люди вокруг и полное непонимание того, что ждёт меня дальше. Я будто пытаюсь поймать равновесие на весах, но судьба раз за разом подбрасывает на них новый груз, чтобы я оказалась в ещё большей беде.
Меня ведут в замковую часовню, а кажется, что на казнь. Оглядываюсь, пытаясь придумать хоть одну причину не ходить, но всё, что приходит мне на ум – признаться, что Илва не проводила тщательного осмотра. Вот только я, скорее всего, подставлю этим её. Кто знает, что с ней тогда будет? Сидд убивал и за меньшее.
Сопровождающие вталкивают в комнатку, заставляют умыть лицо и руки, затем уходят. Становится совсем неуютно. Из мебели здесь только кадка и нелепый кувшин с нарисованными ламантинами. Кажется, они танцуют. Вода ледяная, поэтому обряд очищения пусть немного, но приводит в чувства.
Что ж, очевидно, кричать и вырываться сейчас бесполезно и бессмысленно. Сейчас, сегодня и в этом моменте мне точно не избежать свадьбы.
Будь я у нас Дома, могла бы попробовать сбежать ещё раз, но на чужой территории шансов нет. Замка не знаю, людей, живущих в нём, тем более. Глупо признавать это, но провоцировать Сидда я не хочу.
Я слышала, что у главы Дома Кровавой Луны нет жены, потому что никто не выживает с ним дольше года, но, как оказалось, жён у него хватает, и он совсем не против взять ещё одну.
Мне просто нужно терпеть и не попадаться двуликим на глаза. Переступить через себя, пережить этот день, и дождаться Валфрика. Уверена, он за мной придёт, как только узнает, что случилось. Самой мне от двуликих не спастись, вычислят. Возможно, если я буду вести себя тихо, как мышка, я смогу отправить весточку, и никто не узнает. Переиграю их. Пусть думают, что покорили!
Сказать, конечно, проще, чем сделать… Мне страшно до стука зубов. Хотя в этом ещё и холод виноват.
– Девка, подойди! – бросает Эбба, тоже входя в комнату и медленно опускаясь на скамеечку у стены.
Свадебный обычай… Обычно матушка наставляет дочь перед тем, как отпустить к мужу. Мне же досталась свекровь, которую я заочно начинаю побаиваться, очень уж колючий и неприветливый у неё взгляд.
– Слушай сюда и на ус наматывай. Мой сын бывает грубым, но он всегда справедлив и прав. В глаза ему не гляди лишний раз, не любит.
– Зачем я ему? – тихо спрашиваю я. – У него же много других жён. Зачем та, кто обещана…
– Пасть захлопнула!
Эбба наотмашь бьёт меня по лицу, так что воздух вздрагивает от звона пощёчины. Я не успеваю ничего сообразить и сваливаюсь с лавки. Только после мою кожу обжигает ударом, и я прижимаю к щеке холодную от умывания ладонь.
М-да. Свадьба явно идёт не по тому сценарию, которого я ждала. Моя мама такого не позволила бы.
– На место села, – рявкает Эбба. Мне ничего не остаётся, кроме как подчиниться. – Не вякать, не перечить. Я дерзких переучиваю не хуже, чем мой сын. Хочешь жить с целыми пальцами и костями, будешь делать то, что я сказала. Хлеб свой отработаешь трудом. Сегодня у тебя одна роль, но завтра будь готова заняться делами, это я тебе сразу говорю. А то скулить начинают, то ходить не могу, то жить. Подохнешь с голоду – имей в виду, скормлю тебя псам и свиньям.
Мне и пощёчины хватило, чтобы впечатлиться, а уж это заявление… Кажется, я могу не дождаться Вала. Может, всё же рискнуть и убежать?
– Идём, – Эбба стаскивает меня с лавки. – Пора начинать праздник. Мальчики уже заждались.
Для такой возрастной женщины она весьма проворна. Мы покидаем комнатушку и входим в часовню, которая совсем не похожа на ту, что была в замке моего дяди. У нас чисто и пусто, только простенки украшают лаконичные гобелены, изображающие Лунобога и Солнцеликую.
Здесь царит хаос. Стены затянуты красными флагами, пол такой грязный, что мои сапоги прилипают. Чувствуется кислый запах выпивки, будто я зашла не в часовню, а в трактир, причём не самый приличный.
Сидд сидит в кресле с высокой спинкой там, где должен стоять пьедестал, с которого жрец будет читать проповеди. Рядом с ним круглый стол и служанка, под правым глазом которой наливается свежий синяк. Когда глава дома отводит руку, она с готовностью наполняет его кубок.
Воины рассредоточились по залу вдоль стен столы с угощениями, повсюду большие бочки, видимо, с вином. О, богиня… тебе точно не рады в этом Доме…
Эмоции в воздухе ощущались интересные. Я не могу сказать, что здесь особенно много народу. Кажется, что около полусотни гостей, но из-за того, что все они двуликие, обстановка тяготит. В часовне словно душно, ощущение, что присутствующих слишком много.
– Наконец очнулась, – Сидд отпивает и кивает на меня. – А мы делали ставки, не отправишься ли ты к Лунобогу.
Зал громыхнул смехом и проклятиями. Последние, видимо, от тех, кто думал, что я погибну. Можно было обидеться, но теперь мне кажется, это было бы для меня лучшим исходом, если бы не одно «но». Жить хотелось, очень.
– Где кристалл? – спрашивает Сидд, и мать, проходя мимо меня, подаёт камешек, который дала мне Илва.
Двуликий проводит им под носом, как бы пробуя запах, потом лижет его, отчего мне становится не по себе. Спина взмокла, ладони ледяные, кажется, он оттуда слышит стук моих зубов.
Глядя мне в глаза, разламывает кристалл пополам и держит над кубком. Красная прожилка вытекает, оказавшись жидкостью, и смешивается с вином.
– Подойди, – велит он.
Ничего не понимая, я подчиняюсь. Я чувствую тяжесть его силы на плечах и колючие взгляды окружающих. Поднимаюсь на ступеньку и смотрю на главу дома сверху, при этом чувствуя себя так, будто лежу в грязи у его ног.
– Сядь мне на колени, – приказывает он.
Я замираю и не двигаюсь. Воздух тяжелеет.
– Сядь мне на колени, – медленно, как пришибленной, повторяет Сидд.
«Не вякать, не перечить», – вспоминается голос Эббы. Перед глазами пронеслись мгновения, отнявшие жизнь у вступившегося за меня жреца, размазанный красный след на камнях, хрип и неподвижное тело на алтаре.
– Тебе нужна мотивация для послушания, девка? – спрашивает Сидд и медленно переводит взгляд на избитую девушку, налившую ему вина.
Ой, нет-нет-нет! Я не могу допустить, чтобы из-за меня кто-то ещё умер!
Прежде, чем воздух захрустел от гнева двуликого, я бросаюсь вперёд и практически падаю на его колени. Сидд удовлетворённо улыбается.
– Начинаешь соображать, – ухмыляется он и вручает мне кубок.
После этого берёт нож, лежащий на столике, и медленно режет свою ладонь. Сжимает кулак, в кубок падает несколько капель крови, и произносит:
– Перед лицом двуликих и богов, призвав свидетельницей от людей ту, что породила меня, объявляю эту женщину своей женой.
Он забирает у меня кубок и вскидывает вверх. Пара капель срывается и падает на моё платье. Двуликие в зале также вскидывают кубки.
– Я свидетельствую в твоём праве на эту женщину, Сидд из Дома Кровавой Луны, – с гордостью произносит Эбба. – Пусть бог ночи и смерти свяжет ваши души и не порвёт связи, пока ему не потребуется один из вас по ту сторону жизни.
– Да будет так! – громовым раскатом объявляют воины Дома.
Сидд опускает руку и подносит кубок к моим губам. Я пытаюсь увернуться, но он сжимает так и не сплетённые волосы и фиксирует голову.
Делаю глоток. Жидкость будто мерцает изнутри. Думала, мне будет горько, но на вкус ничего не ощущалось. Как воду пью.
Что за колдовство? Что это значит?
Может, ритуал не сработал?
Моим надеждам не суждено было исполниться. Не сразу понимаю, что холод, скользнувший по ноге, не от сквозняка, закравшегося под мои юбки, а оттого, что Сидд сунул туда руку и прямо сейчас задирает подол платья, оголяя бедро.
– Что? Нет, не…
Его злость заставляет меня вздрогнуть и выпрямить спину. В часовне угадывается новый привкус эмоций – желание, похоть. Я чувствую жадные взгляды, вспоминаю угрозы о том, что если Сидд поймёт, что я не невинна, то отправит меня в казармы. На ресницах собираются слёзы.
Двуликий залпом опрокидывает в себя остатки напитка, некогда бывшего вином, и швыряет пустой кубок за спину, едва не зашибив прячущуюся там прислужницу. Метнув в меня колючий взгляд, он звонко шлёпает по оголённой коже моего бедра так, что я вскрикиваю.
Сперва место удара жжёт от его ладони, но уже через миг я ору громче и пытаюсь вырваться. Такое чувство, что он не руку приложил ко мне, а раскалённую железку.
Кажется, что это продолжается целую вечность, но, когда он, наконец, убирает руку, я не сразу одёргиваю подол, потому как замечаю, что теперь на моём бедре красуется изображение вепря, замкнутое руническим кругом.
Он отметил меня? Заклеймил?! О боги…
Что на это скажет Валфрик?!
– Теперь ты моя, – Сидд улыбается, думая, очевидно, что выглядит очаровательным. – Больше не сможешь от меня сбежать, потому что эта метка – маяк для меня. Я тебя найду, где бы ни пряталась, девка. Лунобог признал наш брак, ты отмечена Домом Кровавой Луны, а я – твой любимый господин, которому ты подаришь много сыновей.