Алиса Макарова
Голос Бога
– Так вы отрицаете возможность того, что он действительно слышал реальные голоса?
– Отчего же. Не отрицаю. Напротив, уверен в этом. Как и в том, что эти голоса он сам и создал. Наш мозг порой творит и не такие чудеса, а воспалённое сознание тем паче.
– Когда будет завершено полное обследование?
– Мне бы хотелось понаблюдать за ним на протяжении полугода.
– Так долго?
– Случай действительно уникальный. Данный синдром науке не известен и подлежит детальному изучению.
– По-вашему, что могло послужить причиной?
– Кто знает. Возможно, влияние космической радиации. Или возбуждение от самого факта полёта на орбиту. Выход в открытый космос. Мозг человека – очень тонкий орган, почти не изученный. Осознание того, что космонавт – песчинка, висящая на тонкой ниточке в пустоте всей вселенной, не всем дано переварить.
– Итак, а видения?
– Галлюцинации.
– Значит, галлюцинации?
– Позвольте и мне спросить. У вас есть подтверждение его слов от остальных участников экспедиции? Экипажей прошлых лет? Астронавтов других стран?
– Нет. Мы опросили почти семьдесят человек, побывавших на международной космической станции за последние пятнадцать лет. Никто из них не слышал о голосе.
– Что ж, вы сами ответили на свой вопрос.
– Был, правда, его предшественник, Константинопольский Дмитрий.
– Ах, батя! Наслышан, наслышан! Не человек – легенда!
– Шесть экспедиций на международную космическую станцию.
– Вы знаете, что с ним случилось?
– Знаю.
– Я слышал, он живёт затворником после того, как его списали.
– Списали?
– По медицинским показаниям. Не прошёл комиссию. Всё-таки шесть полётов, девять выходов в открытый космос не проходят даром для организма. Ресурс человека небескончен.
– Напротив. Ваши сведения неверны. Комиссии он прошёл. Он ушёл сам.
– Сам?
– Об этом не говорят. Засекреченная информация. Подал в отставку.
– Что же тут секретного? Устал человек, имеет право отдохнуть. Может выступать с лекциями, помогать растить молодое поколение.
– Нет, здесь дело намного деликатнее. Нельзя допускать огласки.
– Так вам известно, где он сейчас?
– Мы не отслеживаем всех космонавтов. Это не входит в наши задачи.
– Бросьте. Вы хоть и в штатском, но меня не обманете. По долгу службы вы должны знать всё и про всех.
– Да уж, профессор. Вас не обманешь.
– Так вы знаете?
– Знаю.
– И?
– Подался в обитель.
– Обитель?
– Мужской монастырь. Где то на Среднем Урале.
– Что ж, – пожевал губами профессор. – Весьма неожиданно. Вот лишнее подтверждение того, что человеческая психика – хрупкая вещь, вроде хрустальной вазы. Стоит лишь раз пойти мельчайшей трещинке – и она уже никогда не будет прежней.
Закончив работу, Валерий развернулся, чтобы ещё разок посмотреть на Землю из открытого космоса. Она плыла под его ногами как разноцветный шар, такая громадная и прекрасная в своём величии. Сверху над головой раскинулась опрокинутая бездна, пугающая своей засасывающей чернильной пустотой, и одновременно манящая мириадами далёких созвездий.
