Алисия Томпсон
Любовь во времена серийных убийц
– Это было и до моего рождения, придурок. Но это случилось недалеко отсюда, чуть больше чем в часе езды к северу. Ты должен был слышать об этом парне.
– Я просто собирал карточки с покемонами, как нормальный человек, – парировал Коннер. – Кстати о нормальных людях: у соседа вечеринка или что-то в этом роде? Перед домом стоит несколько машин.
Я подскочила к окну, чтобы убедиться. Конечно же на подъездной дорожке к его дому стояли три машины, и еще несколько расположились вдоль улицы. При всей своей бдительности я неожиданно упустила это развитие событий.
– Что ж, это объясняет пакеты со льдом, – пробормотала я.
Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Коннер бросает на Шани красноречивый взгляд. Сначала книга, теперь это. Я не могла промолчать:
– Что?!
– Ничего, – ответил он, сделав круглые глаза.
– Коннер считает, что зацикленность на соседе – это способ справиться с переменами в твоей жизни, – в этот же момент произнесла Шани.
Коннер одарил ее осуждающим взглядом, означавшем «вот спасибо!», который казался бы более выразительным, если бы его рот не был измазан соусом тако.
– Я никогда такого не говорил. Я сказал, что мой психотерапевт предположила, что это может быть одним из объяснений зацикленности Фиби, но…
Я подняла руки, как бы отгораживаясь от этого разговора. Он обсуждал меня и со своим психотерапевтом?! Господе Иисусе!
– Вы оба и ваш доктор Фрейд придаете этому больше значения, чем стоило бы, – проговорила я. – У нас с ним было несколько контактов, и всякий раз все выглядело несколько странно. Так что вполне естественно, что я хочу позаботиться о себе. Я одинокая женщина и живу одна.
– Ладно, но… – Коннер сморщил нос, изображая на лице крайнюю степень сомнения. – Странно – потому что он вел себя странно? Или все же ты?
– Да он… – Я внезапно поняла, что никак не могу закончить фразу фактами, говорящими в мою пользу. Он перенес мой стол, вежливо принял ошибочно доставленную посылку, подстриг газон. Вряд ли это была триада Макдональда[38].
Была еще та ночь, когда он что-то делал в своем гараже. Таинственная жидкость на его руках. Пластиковые пакеты в его машине. Ничто из этого не делало его самым осторожным убийцей на свете, но «форд бронко» был весь в крови, а О. Джей[39] все равно вышел сухим из воды.
– Неважно, – бросила я. – В ближайшее время мне не понадобится сахар или соль, а если и понадобится, на другой стороне есть соседка-кошатница.
– Пэт все еще там? – удивился Коннер. – Она всегда напоминала мне бабушку из фильма «Наполеон Динамит». Она выходила во двор и бросала хлеб птицам, всем своим видом будто говоря: «Ешьте, маленькие засранцы! Я делаю это для вас!»
– Если вдуматься, – проговорила я, – к ее услугам все кошки на улице, а она по-прежнему приманивает птиц. Довольно мрачно.
– Я не думал об этом с такой точки зрения, – сказал Коннер, скривившись. – Но послушай! На самом деле мы понимаем, что ты здесь в одиночестве. Нам ненавистна сама мысль о том, что ты нервничаешь или чувствуешь себя в опасности.
Он потянулся, чтобы взять Шани за руку, и, честно говоря, это был первый намек на то, что «мы» в его предложении означает: он и его девушка, а не он и его психотерапевт. По крайней мере, это предотвратило серьезный разговор о границах дозволенного.
– И именно поэтому мы решили, – подхватила Шани, взглянув на него, словно ища поддержки, – что нам стоит переехать сюда. Тогда ты не будешь одинока.
Я не представляла, что в этот момент творилось на моем лице. В моем воображении мои глаза были широко распахнуты от недоумения, рот открывался и закрывался, как у рыбы, ноздри раздувались от едва сдерживаемого раздражения. Но внешне я, должно быть, сохраняла некое подобие самообладания, потому что мой брат улыбался мне так, словно только что преподнес величайший подарок.
И объективно, с их стороны это было сделано из самых лучших побуждений. По доброте душевной. Это правда, что я вернулась в город, где на самом деле никого не знала – кроме Элисон, отношения с которой лучше было оставить похороненными под старыми выпусками Teen Beat. Правда и то, что впереди было много работы по дому и мне бы хотелось, чтобы Коннер иногда был рядом и помогал.
Что, впрочем, не означало, что я не сойду с ума, если мы с братом и его девушкой будем жить в одном доме.
– Что ж, – заговорила я, тщательно подбирая слова. – Я ценю это предложение, но…
– Это на пару месяцев, пока мы не подготовим дом к продаже, – перебил Коннер, чтобы успокоить меня. – У нас остался всего месяц оплаченной аренды нашей квартиры, и мы можем сдать наши вещи на хранение, прежде чем подпишем новый договор.
– За исключением кровати, конечно, – заметила Шани.
– Да, мы же не будем спать на полу, – поддержал ее Коннер. – И еще нам нужны Xbox и PlayStation. Он с надеждой посмотрел на меня. – А ты не привезла свои?
Я потерла виски, слегка покачав головой.
– Все в порядке, – махнул рукой брат. – В моем есть все самое интересное. А еще у Шани есть статуя Будды, которая очень важна для нее лично…
– Я не буддистка, – смущенно произнесла Шани, – но ее подарила мне моя тренер по кроссу в старших классах, и она сказала…
– Она не такая уж большая, – вставил Коннер, – легко поместится в углу гостиной, если мы передвинем ящики с рождественскими штучками. О, и мы, конечно, возьмем с собой Хэнка, но он почти не занимает места, подойдет любая плоская поверхность, которая выдержит десять фунтов…
– Десять галлонов, – поправила Шани, – что ближе к восьмидесяти фунтам. Но, детка, мы всегда можем принести столик, на котором сейчас располагается Хэнк.
Ситуация выходила из-под контроля.
– Кто такой Хэнк?
В комнате стало тихо, Коннер и Шани смотрели на меня так, словно я совершила нечто похожее на… предательство. Будто они не могли поверить, что я способна задать такой вопрос и что мне еще многому нужно научиться.
– Хэнк – наша золотая рыбка, – объяснил Кон-нер. – Мы выиграли ее на окружной ярмарке в прошлом году.
– Говорят, такие долго не живут, – добавила Шани, – но Хэнк выносливый.
– Ну а мы о нем заботимся, – продолжал Коннер. – Большинство людей просто кормят своих рыб любыми старыми хлопьями, но мы заказываем…
– Ладно, хватит, – отрезала я. – Хэнк сюда не переедет.
Это прозвучало грубо и несправедливо предвзято по отношению к рыбам. На самом деле, из них троих у Хэнка было больше всего шансов переехать сюда. Я попыталась немного сгладить ситуацию:
– Не то чтобы я не оценила ваше предложение. Поверьте, оценила. Мне наверняка понадобится помощь по дому, и я действительно… – Следующая часть была настолько трогательной, насколько я на нее способна, и я почувствовала, как слова застревают у меня в горле: – …рада возможности проводить больше времени с вами обоими. Но мне нужно работать над диссертацией, а для этого мне необходимы тишина и покой и…
Коннер нахмурился.
– Но именно об этом я и говорю. Ты торчишь здесь, читаешь о жутких убийствах, а потом становишься параноиком из-за своего соседа.
– Я не параноик! – воскликнула я. – И дело не в соседе. Кстати, его зовут Сэм.
– Я помню, – ответил Коннер. – Кажется, на днях ты произнесла, цитирую, «Сэм, запятая, сукин сын».
– Это была шутка, – возразила я. – Разумеется, я не думаю про соседа, что он на самом деле серийный убийца. Во-первых, в округе нет ни одного нераскрытого убийства, которое можно было бы с ним связать. А во-вторых…
Коннер поднял брови в ожидании. Я ясно видела, что мои аргументы не произвели на него впечатления, хотя должны были бы. Так что, возможно, отчаянно пытаясь найти нечто достаточно убедительное, чтобы заставить Коннера и Шани отказаться от идеи жить со мной, я выпалила:
– Как вы думаете, я бы пошла на вечеринку домой к серийному убийце?
Шесть
Пять минут спустя мы втроем стояли на пороге дома Сэма: я впереди, Шани и Коннер за мной. Мы уже звонили в дверь, но, судя по слабым звукам музыки луау[40], игравшей внутри, я решила, что Сэм, должно быть, нас не слышал.
– Это что, тематическая вечеринка? – поинтересовался Коннер из-за моей спины. – Может, нам стоило одеться соответственно?
– Не знаю, – отмахнулась я, перекладывая пакет с «Кит-Кат», который держала в левой руке, чтобы позвонить снова, и сильнее вдавила кнопку, удерживая ее несколько секунд, прежде чем отпустить.
– А что он сказал, когда пригласил тебя?
Я услышала, как внутри кто-то крикнул, что у двери стоят люди.
– Тс-с-с, – прошипела я Коннеру.
– Боже мой, мы незваные гости, – ахнул Коннер, и в этот момент дверь распахнулась.
Глаза Сэма на мгновение расширились при виде нас троих, но я сунула «Кит-Кат» ему в руки, прежде чем он успел что-либо сказать.
– Привет, – проговорила я, внезапно занервничав. – Мы услышали, что в соседнем доме играет музыка и…
Я замолчала. Оказалось, это действительно тематическая вечеринка. Все были одеты в рубашки с яркими рисунками и пили из пластиковых ананасов. На Сэме была ярко-розовая рубашка с белыми цветами. Это вкупе с дневной щетиной на подбородке придавало ему сходство с представителем полиции Майами, но меня это не раздражало.
– Тебе нужно, чтобы я убавил звук? – уточнил он.
– О-о! – выдавила я. – Нет. Все в порядке. Мы на самом деле…
К моему удивлению, Сэм вышел на крыльцо и закрыл за собой дверь. Мне пришлось отступить, чтобы сохранить личное пространство, в результате я наступила Коннеру на ногу, отчего он драматично взвизгнул. Не сказав больше ни слова, Сэм подошел к моей подъездной дорожке, где постоял минуту, склонив голову набок, словно прислушиваясь.
– Ой! – еще раз воскликнул Коннер, будто был недоволен моей реакцией на его страдания.
– Да ладно тебе, – прошипела я в ответ, все еще наблюдая за Сэмом. – Я едва тебя коснулась.
– На тебе армейские ботинки!
Я посмотрела на его ноги.
– А на тебе шлепанцы, тебя нужно научить прикрывать пальцы ног. Никто не жаждет их видеть.
– По крайней мере, сейчас я в теме, – проворчал брат. – Что он делает?
Честно говоря, я понятия не имела. Сэм подошел еще ближе к моему дому и встал прямо перед дверью, пока мы продолжали стоять на его крыльце. Наконец он вернулся к нам.
– У вас, должно быть, невероятно хороший слух, – проговорил он, при этом хмуро глядя на «Кит-Кат», будто они его чем-то беспокоили. Затем он поднял глаза, оглядел внимательно Коннера и Шани, прежде чем снова обратить свое внимание на меня. – Прости. Я сделал в гараже хорошую звукоизоляцию и был уверен, что она достаточно приглушит музыку. Ребята, не хотите зайти, выпить?
Он направился внутрь, оставив дверь открытой, чтобы мы могли последовать за ним, но Коннер остановил меня, положив руку мне на плечо.
– Фиби, – зашептал он. – Ты слышала? Звукоизоляция!
– Я тебе говорила, – бросила я, после чего мы вошли в дом.
* * *
Первым я заметила пианино, стоящее в укромном уголке гостиной. Казалось, оно идеально вписывается в интерьер. Готова поспорить, Сэм даже не играл. Скорее всего, ему просто нравилось, когда создавалось впечатление, что он умеет это делать. Но потом я увидела на стене большой плакат: «МЫ БУДЕМ скучать по ТЕБЕ, БАРБАРА!», и мне стало немного сложнее анализировать ситуацию.
– Как думаешь, куда уезжает Барбара? – спросила Шани.
– В подвал? – предположила я, и мы с Коннером расхохотались. Мы все еще смеялись, когда появился Сэм, жонглируя несколькими банками «Лакруа», прежде чем раздать их нам.
– Извините, у нас нет газировки, – произнес он несколько смущенно, – но… – Он неопределенным жестом указал на тропические украшения, которые при ближайшем рассмотрении оказались в основном поделками из гофрированного картона с маленькими пальмами, развешанными по всей комнате. – Алкогольные напитки на кухне. Я подумал, вы сами захотите приготовить себе коктейль.
При этих словах его взгляд на мгновение скользнул по мне. С другого конца комнаты кто-то окликнул его по имени, и я подождала, пока он отойдет за пределы слышимости, прежде чем повернуться к Коннеру:
– Думаю, он мог нас услышать, – поморщилась я.
– И что? – Коннер поменялся банками с Шани (она взяла клубничную, а он – апельсиновую) и с громким хлопком открыл ее.
Я прикусила нижнюю губу, наблюдая, как Сэм, пробираясь сквозь толпу гостей, задержался, чтобы пообщаться с парой, прежде чем исчезнуть на кухне. Несмотря на слова Коннера, мой живот скрутило от тревожного чувства вины при мысли о том, что я снова веду себя как идиотка. На этот раз я ворвалась на чужую вечеринку и начала нести чушь. Я протянула Коннеру свой неоткрытый «Лакруа», потому что он мог осилить два бокала за то время, пока я лихорадочно соображала, чего мне хочется выпить, и направилась на кухню.
Там Сэм тянулся к верхнему шкафчику за вазочкой, и это движение обнажило кожу между джинсами и полой рубашки, демонстрируя тонкую полоску волос, ведущую к пупку. Он поставил вазочку на стол, откинул волосы с глаз и слегка вздрогнул, увидев меня. К этому моменту мое лицо уже горело, и меня очень беспокоило, что моя бледная кожа, вероятно, предательски порозовела. Я оглянулась и увидела через кухонное окно бассейн на заднем дворе. Вокруг него собралось несколько человек, некоторые сидели на краю, свесив ноги в воду.
– У тебя есть бассейн, – глупо проговорила я. Хотя на самом деле имела в виду: «Могу ли я погрузиться в воду и вынырнуть только тогда, когда все уйдут, включая тебя?»
Он проследил за моим взглядом.
– Да, – кивнул он, затем разорвал зубами упаковку «Кит-Кат» и высыпал шоколадные батончики в индивидуальной упаковке в вазочку. Слегка встряхнув ее, как бы корректируя вид, Сэм поставил конфеты рядом с чипсами и маком.
– Тебе не следует этого делать, – произнесла я, прежде чем смогла себя остановить. Брови Сэма сошлись на переносице, а рука зависла на вазочке, словно ожидая, что я укажу место, куда ее следует поставить. Я покачала головой, в восьмимиллионный раз задаваясь вопросом, что конкретно со мной не так. – Я имею в виду, что открывать что-то зубами вредно для их здоровья. Я бы рассказала тебе душераздирающую историю о девочке из второго класса и фруктовом рулете, но это не очень подходящий анекдот для вечеринки.
Он просто уставился на меня, и это почему-то послужило для меня сигналом продолжать:
– Честно говоря, у нее и до этого шатался зуб. В общем… – Я взяла батончик из вазочки, просто чтобы чем-то занять руки. После того, как я устроила ему выговор из-за того, как он открыл обертку, она, разумеется, оказалась сделана из тефлона. Я крутила и тянула, но не могла открыть эту дурацкую конфету. В конце концов, я сдалась. – На самом деле, это вся история. Больше особо нечего рассказывать.
Его губы слегка приоткрылись, будто он собирался что-то сказать, но он просто схватил ими батончик, легко открыл его и отправил в рот небольшой кусочек. Вот ублюдок!
Оказалось, что просто наблюдать за тем, как кто-то жует, почти неудобно и несколько интимно. И все же по какой-то причине я не могла отвести взгляд, и мы просто стояли вдвоем на кухне. Его голубые глаза изучали мое лицо, начиная от слишком высокого лба до заостренного подбородка, задержавшись на губах на мгновение, такое мимолетное, что я подумала, не показалось ли мне это. На заднем плане играла песня «Don’t Worry Baby» группы Beach Boys, и я поняла, что затаила дыхание.
Он дожевал.
– Как стол?
Теперь настала моя очередь уставиться на него, его вопрос метался у меня в голове и по какой-то причине никак не мог осесть.
Он приподнял бровь.
– Ну, тот, деревянный… тяжелый…
– О-о-о, – протянула я. – Тот стол. Он… стоит неподвижно.
Я и не заметила, что пока мы разговаривали, он открыл еще один «Кит-Кат» и протянул его мне. Я взяла батончик, чувствуя себя такой же деревянной, как мебель, о которой мы говорили, а в уголках его глаз появились морщинки-лучики.
– Хорошо, – проговорил он. – Будем надеяться, что он так и останется стоять.
* * *
Я нашла Коннера и Шани в углу комнаты беседующими с бородатым парнем, одетым в невероятно яркую оранжевую рубашку. Увидев меня, Коннер помахал рукой.
– Фибс! – воскликнул он. – Оказывается, я играл в League of Legends с этим чуваком три года, с ума сойти! Это друг Дэна, который добавил меня на свой сервер, и даже после того, как Дэн ушел, я остался, потому что эти парни умели играть. – Шани многозначительно покашляла, и Коннер поспешил добавить: – И девушки! Я имею в виду, что в той команде не было девушек – очевидно, что я это точно знаю, – но девушки тоже умеют играть, и я не собираюсь распространять всякую токсичную чушь от gamergate[41]. – Шани ткнула его локтем, и он поспешил добавить: – Играть может любой, независимо от его половой принадлежности! Это не обязательно должно быть бинарным понятием.
Парень в оранжевой рубашке рассмеялся и протянул мне руку.
– Джоуи, – представился он. – Ребята, вы знакомы с Барбарой?
– Не совсем… – ответила я, сознавая, что недавно искала Сэма, чтобы извиниться за то, что нарушила ход его вечеринки, а вместо этого болтала о его бассейне и рассказывала страшные истории о зубах.
– Сэм – ее сосед, – вставил Коннер.
– Ну, вроде того. – Я почувствовала необходимость пояснить. – Это дом нашего отца. Он умер, и мы готовим его к продаже, так что… – И тут я поняла, что Джоуи нет до всего этого никакого дела, и умолкла.
– Сожалею о вашем отце, – произнес Джоуи, стараясь, чтобы это прозвучало искренне, и мгновенно перешел к менее эмоциональной теме. Это было сделано так ловко, что мне захотелось поаплодировать. – Когда вы думаете выставить дом на продажу?
– Надеюсь, скоро, – ответила я, в то время как Коннер сказал:
– В течение месяца, если Фиби примет нашу помощь.
В ответ я закатила глаза – я совсем не против принять его помощь, если это означало, что он появится в эти выходные с инициативой разобрать все журналы, которые выходили до франшизы CSI. Мне просто не нужно было, чтобы он и Шани находились в моем личном пространстве.
– Что ж, я бы с удовольствием взглянул, – заявил Джоуи. – Напишите мне в чате, когда все будет готово.
– Правда? – удивился Коннер, глядя на меня с торжествующим видом, как будто он только что самостоятельно продал наш дом прямо здесь и сейчас.
– Правда? – повторила я. – Он, знаете ли, требует ремонта.
Джоуи пожал плечами.
– Сэм – хороший парень, и я не прочь стать его соседом. К тому же это очень удобно, жить так близко к школе.
– К школе? – с любопытством уточнила Шани. Я рада, что спросила она, потому что я определенно сформулировала бы вопрос так, что он звучал бы почти как обвинение.
– Ну да, – проговорил Джоуи, делая глоток пива. – Сэм преподает музыку в начальной школе неподалеку. Я учу четвероклассников математике, естественным наукам и основам гигиены, когда у меня хватает смелости. Большинство присутствующих в этом зале преподают там – мы собрались здесь в связи с уходом Барбары на пенсию.
Хорошо. Это многое объясняло, хотя меня все еще немного смущала мысль о том, что Сэм – учитель начальной школы. Я этого не ожидала. И как раз в этот момент заиграла «Wouldn’t It Be Nice», и я осознала, что с тех пор, как мы пришли сюда, мы слышали только песни Beach Boys, и еще один фрагмент встал на свое место.
– Дайте угадаю, – сказала я. – Barbara Ann[42]?
– Да! – Джоуи был искренне рад. – Ей понравится, что вы поняли эту связь. Подождите-ка, я ее найду. Барб!
Прежде чем я успела возразить, он уже пересек половину зала, привлекая внимание пожилой женщины в пышном платье в цветочек, которое выглядело чертовски удобным.
– О, – произнес Коннер. – Ты заводишь друзей.
– Этой девушке по меньшей мере шестьдесят, – пробормотала я, – а это намного больше, чем мне подходит.
– Ты немного поболтала с Сэмом, – заметил Коннер. – О чем вы говорили?
Я пожалела, что не прихватила с собой с кухни какой-нибудь другой напиток. Даже «Лакруа» начал казаться мне вкусным.
– О зубах.
Губы Шани скривились в непроизвольную гримасу, по-видимому, означавшую: «Девочка, ты безнадежна». Коннер чуть не поперхнулся газировкой.
– Надеюсь, не про улики с отпечатками зубов Теда Банди? – поинтересовался он. – Пожалуйста, во имя Neo Cortex[43], скажи мне, что ты не доставала свой телефон, чтобы показать ему фотографии с судебного процесса.
– Я не совсем дикая, – раздраженно ответила я. – Я знаю, как вести себя на вечеринке. В своей следующей жизни я вернусь в качестве свидетеля-эксперта, вот и все, и видит бог, я заработаю на этом больше денег.
Коннер закатил глаза, услышав это.
– Итак, Сэм преподает в школе. Как это соотносится с твоей теорией о серийном убийце?
– Никак, – буркнула я. – Отождествление предполагаемого социального идеала профессии с личной моралью индивида – это одна из причин, по которой полиция в нашей стране в таком дерьме.
– Другими словами, соседская угроза не нейтрализована.
Я пожала плечами. Краем глаза я заметила Сэма, стоявшего в другой группе, лицом к нам, но не осмелилась повернуть голову. Я не знала, почему для меня вообще имело значение, обращает ли он на меня внимание и важно ли ему, нахожусь ли я в комнате.
– Ну ладно, – неохотно согласилась я. – Может быть, он действительно играет на этом пианино.
* * *
Барбара оказалась учительницей словесности пятых классов – такой, о которой я мечтала, и как только Джоуи представил нас друг другу, мы провели приятные двадцать минут, беседуя о Гарри Поттере и о том, как жаль, что автор была такой занудой. Я поздравила Барбару с выходом на пенсию, а она показала мне фотографии внуков: она намеревалась переехать в Индиану, чтобы быть к ним поближе.
Наша оживленная беседа об эссе из трех абзацев была в самом разгаре, когда нескончаемые Beach Boys внезапно перестали играть. Я подняла глаза и увидела Сэма, который стоял в центре комнаты и бессмысленно постукивал пластиковой вилкой по бутылке пива.
– Эм-м, – промычал он, и кто-то из толпы предложил ему взобраться на стул, чтобы произнести речь. Он так и сделал, к моему удивлению. Меня-то вы ни за что не увидите на старом обеденном стуле, тем более в присутствии большого количества людей.
Теперь мне приходилось вытягивать шею, чтобы увидеть Сэма, но мне нравилось положение дел, когда я могла свободно и открыто наблюдать за ним, потому что все внимание присутствующих было сосредоточено на нем. Объективно говоря, он не выглядел таким уж привлекательным. Его нос был кривоват и немного великоват для его лица, волосы – растрепаны, а ярко-розовая рубашка вызывала у меня ожоги роговицы.
И все же в нем было что-то такое, что заставляло меня хотеть узнать его получше.
– Спасибо вам всем, что пришли, – начал он. – И спасибо тебе, Терри, за то, что занялся уничтожением термитов в своем доме как раз вовремя, чтобы мы перенесли место нашей встречи ко мне.
В толпе раздались смешки и хихиканье, и пожилой мужчина, в котором я предположила Терри, поднял свой пластиковый стаканчик в знак одобрения. Барбара наклонилась ко мне.
– К лучшему, – проговорила она. – Единственная причина, по которой Терри принимает гостей, – это желание продемонстрировать свой последний проект реконструкции. Нам повезло, что нынешние мероприятия по дезинсекции не позволили воспользоваться его домом.
– Как бы то ни было, – продолжил Сэм, – конечно, мы все здесь, чтобы почтить нашу любимую чемпионку с красной ручкой, талантливого чтеца, чей британский акцент – почти как на BBC, единственную из нас, кто смог заставить восемьдесят пятиклассников замереть для группового фото, хранительницу диетической колы в учительской… – Тут Сэм указал на кого-то в аудитории: – Эй, откажитесь от всякой веры, вы, пьющие то, что четко обозначено маркером Sharpie. Пожертвуйте этим ради прекрасного человека и коллеги, которой нам будет не хватать… нашей Барбары!
Мне стоило сориентироваться заранее, чтобы не стоять рядом с Барбарой. Потому что теперь Сэм указывал прямо на меня. Вернее, не на меня, конечно, но я почувствовала, что все взгляды устремились в мою сторону, и постаралась незаметно отойти подальше от метафорического внимания, аплодируя вместе со всеми.
Обратив взгляд на Сэма, я увидела, как он спрыгнул со стула. Его грудь вздымалась и опускалась. Он собирался сделать глоток пива, но его банка оказалась пуста. Не успел он поставить ее на стол, как подошедшая Барбара заключила его в крепкие объятия.
– Это была замечательная речь! – проговорила она. – Я буду скучать по нашей работе.
Со своего наблюдательного пункта я видела, как он обнял ее в ответ, как порозовели кончики его ушей, когда она сказала ему еще что-то, чего я, разумеется, не расслышала. Он сжал ее плечо, оглядывая комнату, пока его взгляд не остановился на мне. Я вздрогнула и, развернувшись на каблуках, принялась высматривать Коннера и Шани. Внезапно мне отчаянно захотелось уйти с этой вечеринки.