Алла Грин
Цвет ночи
Не будь у него власти над ними, вряд ли он смог бы вершить подобное.
Раз уж мы об этом заговорили, я рискнула снова поднять по-настоящему волнующую меня тему.
– Когда мы наконец спустимся в ад, чтобы найти Трояна и пообщаться с ним?
– Мы? – поднял брови Ян.
– Вы, – исправилась я, спохватившись и осознавая, что мы действительно обсуждаем ад, ту самую преисподнюю – одно из жутчайших мест во обозримой и необозримой вселенной, какое только можно вообразить. И я не желала там появляться. Честно. Надеюсь, что и не придется.
– Троян – пленник властелина пекла. Нельзя просто так взять и отправиться туда. Между прочим, мы ждем того, кто нас проведет.
– Но там правит ваш предводитель. Дракон, – выпалила я.
Ян погрузился в размышления, тщательно подбирая выражения.
– Взаимодействовать с ним – довольно затруднительно. В целом лучше подождать проводника.
– Значит, у нас есть куча свободного времени, – подытожил Велес. – Может, спросишь о чем-нибудь тебя интересующем, девочка?
Яну не понравилось его предложение.
– Нам придется как-то скоротать долгие часы, – объяснил Велес. – Хотя если я продолжу пить вино и беседовать с очаровательной Барбарой, то сделаю ей предложение, после которого ты, вероятно, вызовешь меня на дуэль, дабы защитить честь своей старейшей дорогой подруги. И все покатится по кривой дорожке. А поскольку юная Ава – следующий самый приятный собеседник, а с сыном я и так общался уже больше одного раза в этом году, то я выбираю ее. Чего ты боишься? – спросил он у цмока.
Преодолевая оцепенение, я повернулась к Барбаре – она мягко и смущенно улыбалась. Когда она опустила глаза, ее длинные ресницы коснулись алебастровой бархатистой кожи щек. Я едва сдержалась, чтобы не охнуть от такого зрелища.
«А любит ли она до сих пор своего короля, который дорожил ею когда-то безмерно? – думала я, завороженно глядя на нее. – И где он был сейчас, то есть его душа? Ведь он уже умер… Жалела ли она, что не отправилась дальше, нырнув во тьму, чтобы когда-то иметь шанс воссоединиться с ним в вырае?»
Мне безумно захотелось это узнать, но я ни за что не решилась бы спросить.
– Хочу сохранить ей более-менее здоровую психику, – искренне сказал Ян.
– Ты уже опоздал, – послышалось от Велеса, и никто не смог бы ему возразить.
Да, я увидела то, что не должна была – и невыразимое человеческим языком уже повлияло на меня.
У Яна горели искры в глазах. Злые. Сердился ли он на себя или на то, что опять разговор пошел не в то русло? Но превозмогая низменные чувства, усилием воли подавил ультрамариновое мерцание. И посмотрел на меня.
– А ты что молчишь? Есть возможность получить поддержку у других.
Я сидела между тем, кого называли Кощеем Бессмертным и призраком королевы из легенд – предвестницей смерти и несчастий. Позади застыли нерушимые зловещие тени костомах. Я растерялась. И пыталась убедить себя, что все в порядке. Я лишь самую малость стушевалась, верно?
– Я доверяю тебе, – сообщила я Яну, давая понять, что приму его совет.
– Очень мило, – звенящим голосом заметила Валентина. – Какое хорошее послушное человеческое создание. Поразительно. Совсем как ты любишь, Ян.
Ян, который держал хрустальный бокал и плавно покачивал его за тонкую ножку, улыбнулся уголком рта.
– Вы плохо ее знаете, – изрек он. – Ава просто стесняется. К тому же расстроена и напугана. За каких-то восемнадцать лет она успела изрядно потрепать мне нервы.
Я украдкой усмехнулась. Все было не так, как он описал. Точнее – так происходило в моем подростковом возрасте. Но сейчас, когда я достигла совершеннолетия? Вопрос спорный. Так или иначе, Ян все-таки никого не обманывал. Сейчас я очутилась не в том месте, не в том времени, не в той ситуации. И я не находила плохим или неправильным свой порыв следовать за Яном, соглашаться с его советами и указаниями, пока пребываю здесь.
Таков мой сознательный выбор.
– Нет в ней ни капли послушания, – заключил он.
– Да, тиранам всегда мало послушания и покорности, – съязвила Валентина, увлеченно орудуя столовыми серебряными приборами и расправляясь с сочным куском запеченного мяса.
– Неужто намек, сестра? Я часто тираню тебя? – переспросил он, будто ради приличия.
– Перерыв был, к сожалению, лишь из-за твоего отсутствия.
– Обещаю, буду кошмарить тебя чаще, если ты скучала.
Удивительно, но они смеются. А я вспоминаю недобрые сны о подземелье и клетках, в которых сидели узники, а Ян и правда выглядел как тиран. Как бездушное красноглазое чудовище.
– Ладно, обсудим, – отмахнулся Ян. – Велес, можешь ответить на… некоторые ее вопросы.
Произнесено так, что становится ясно: Ян оборвет нас обоих, едва мы выберемся за пределы призрачных, очерченных им самим границ и коснемся каких-либо запретных тем.
Я насупилась и смутилась. С чего начать? Вообще-то я долго ждала, чтобы Ян впустил меня хотя бы на порог своей жизни – иной жизни и позволил посмотреть на нее хотя бы через узенькую щель. Кое-что мне уже поведал Гай, хотя Ян и не давал на это дозволения. И вот теперь, когда у меня появилась легальная возможность открыть для себя тайны нави – я оторопела.
Поэтому решила начать с первого, что пришло на ум.
– Троян… Почему Хорос назвал его богом конца света?
– Что ж, вероятно потому, что Троян – верховный древнейший бог, который помогал Тьме творить разделение миров, – хрипло ответил Велес. – В свою очередь, он может их и разрушить и устроить апокалипсис. У него есть другое имя – Триглав. Что буквально означает три головы, три границы вселенной. До заточения в ад он исправно надзирал за ними.
Явь, навь и пекло. Значит, Триглав создавал их рука об руку с Тьмой.
– Он может влиять на Тьму? Он повелевает ею?
– Никто не влияет на Тьму, девочка. Никто.
Я взяла бокал и пригубила напиток.
– Получается, вы толком не знали, что Троян в аду?
– Судя по речам Хороса, в то время, когда Троян туда попал, была война с волколаками, – встрял Ян. – И она заканчивалась. А после… Нет, мы уже не контактировали. Велес по обыкновению виделся с ним еще реже, поэтому у нас даже подозрений не возникло, что Троян бесследно исчез.
– Но кто проклял его? – Я сгорала от любопытства.
Кто способен наложить на столь могущественное создание проклятие, сделавшее его смертным.
Проклятие смертности, которым воспользовалась Дивия, желая отомстить, чтобы он и оказался в аду.
Велес сообщил, что, возможно, это сделала именно Тьма. Ведь она и наделила Трояна чрезмерной властью, однако у него, несомненно, было уязвимое место.
Тьма создала его с изъяном, но не для того, дабы защититься самой, а чтобы защитить других. Выдержать баланс, поскольку никто не должен обладать безграничным могуществом.
– И теперь, когда он смертен, что с ним? Что с его силой?
– Ну… – сказал рыжеволосый бог, – ее больше нет. Не в той мере, в какой имелась раньше. Полагаю, он сейчас наименее связан с Тьмой.
Получается, Троян – прежде один из величайших богов ирия – заперт в чертогах ада и лишен былого величия. Довольно необычная ситуация.
– Почему ты участвуешь в этом? – спросила я у Велеса, уже раззадорившись. – Ты не дракон. Я не рассчитывала увидеть тебя – мы же… собираемся бороться с волколаками.
– Ты знаешь, кто я?
– Да, – мгновенно сорвалось с моих губ. Принявшись за еду, я продолжала: – Ты говорил, что тебя волнуют прибывающие в навь души. Души, которые раньше положенного времени и в больших количествах сюда отправят волки.
– Нет, ты не знаешь. Имеются кое-какие нюансы. Как, по-твоему, души младенцев попадают в порубежный мир?
Боясь ошибиться, я робко предположила:
– Твоими силами?
– Мой отец, – вклинился Гай, – бог, направляющий души младенцев в явь. Иногда говорят, что он ближе к людям, чем к богам. Велес был сотворен в незапамятной древности – из света, тьмы и первозданной силы, символизирующей суть созидания и разрушения. Он одновременно следит за навью, за потерянными навками и помогает людям. Но главная его работа – направлять души в явь, в тела младенцев.
Валентина осушила бокал и подозвала одну из костомах – наших незримых тихих слуг. Прошептав ей что-то на ухо, во тьму капюшона, она быстро и самостоятельно пополнила бокал, не дав шанса даже Яну за собой поухаживать.
– Да, – подтвердил Велес. – И если душ здесь будет чересчур много, а там не будет рождаться достаточное количество людей – куда мне их девать? Все должно идти непрерывным потоком. Нельзя нарушать процесс и баланс. Поэтому сейчас я и нахожусь за этим столом.
Итак, у Велеса была важная функция, он нес ответственность за равновесие мироздания. И его миссия действительно благородна.
Внезапно до нас донеслась негромкая музыка. Мелодичные звуки рояля доносились из приоткрытой костомахой двери.
Вот о чем Валентина попросила костомаху! Но кто же играл?
– И за что тебя умудрились выгнать из рая… – еле слышно пробубнила я себе под нос в искреннем недоумении. Я не собиралась произносить этого вслух.
Велес, однако, услышал и решил ответить раскатистым смехом.
Определенность внес Ян, отчеканивший с надменностью и толикой осуждения:
– Велес вел себя неподобающе. Скажем так: слишком много времени якшался с возлюбленной одного из ирийских богов.
– Одного? – делано изумилась Валентина. – Давай будем прямолинейными: у него есть губительная привычка соблазнять чужих жен. И он не кается.
Да, цмоки ценили узы брака. Я помнила, что цмоки покровительствуют крепким парам, семьям. Уважают их. Зато молодых девушек, которые не думали о замужестве, наоборот, могли наказывать или, судя по байкам, утопить.
Этим нередко в шутку мне угрожал Ян, когда я заявляла, что не стремлюсь к раннему обретению семьи. Существовало поверье: цмоки не одобряли и наказывали за три греха: пьянство, разврат и жажду легкой наживы.
Велес бросил быстрый и вроде бы несколько смущенный взгляд на Барбару, затем перевел его на Яна и произнес, совсем неискренне улыбаясь:
– И это будет говорить мне дракон? Один из тех, которым люди еще несколько веков назад жертвовали юных девиц в качестве подношений? Давай не будем о морали. Вы говорите о ней, когда вам удобно. Как же меня раздражает ваша спесь!
– От этого она не испарится, – непринужденно проронил Ян и пожал плечами.
Велес блеснул глазами. Как, впрочем, и Ян.
– Ла-а-дно, – протянул Велес, – откинувшись на мягкую спинку стула, и его шуба всколыхнулась, сильнее распахнувшись на груди. – Да, я увел чужую невесту. Но мне воздалось. Через много лет от меня ушла ваша мать. Прямо из-под носа к Смогу.
«Смог», – отметила я.
Никогда прежде не слышала про Смога. Значит, так звали их отца?
Не могу досконально утверждать, собирался ли Велес произнести это вслух или случайно проговорился, но трое драконов мигом переглянулись с мрачными выражениями лиц.
Словно сие имя нельзя произносить. Потому что оно под строжайшим запретом.
– Такой неотразимый, как все цмоки, загадочный и сложный, – продолжал Велес. – Осталась бы со мной, не вкусила бы той поганой жизни, которой он вынудил ее жить.
Его речи были пронизаны озлобленностью вкупе с сожалением.
– Но тогда ты не узнал бы своих чудесных пасынков и падчериц. Ну или как там правильно нас называть… – промолвила Валентина, растягивая губы в улыбке.
– Ага, но почему-то именно я сейчас сижу с вами и разгребаю проблемы, а не ваш отец. И не ваша матушка. Хотел бы я с ней встретиться хотя бы по этому поводу.
Валентина закатила глаза и захихикала.
– Все, что он делал в вырае, – обратилась она ко мне, – это соблазнял женщин и чужих жен. Однажды он покусился на невесту Перуна[4] – великого громовержца. Они схлестнулись в противостоянии, гремел гром и сверкали молнии, земля сотрясалась – они чуть не разрушили вселенную в тот роковой день. Таким образом стало ясно, что в ирии для них двоих слишком мало места, и Велес ушел в навь. Здесь он и встретил нашу мать, но судьба его наказала впоследствии.
– Не судьба, а ваш папочка, – процедил Велес. Он уже не смотрел на Барбару и ни на кого из нас.
Наверное, произошедшее много лет назад, а может и столетий, до сих пор его задевало.
– Ты был ей неверен, напомню, – укоризненно добавила Валентина.
Велес ожил, кривая ухмылка снова промелькнула на губах.
– Было дело. Не всегда получается держать себя в руках. Зато теперь трапезничаю с ее детьми, слежу, чтобы они не натворили глупостей. Чем не искупление?
– Но ты не особо и помогаешь, – фыркнула она.
Изгнанный бог помолчал. Он позволил музыке наполнить зал, неторопливая мелодия коснулась наших душ и мыслей, но Велес оборвал идиллию.
– Правда? Ты так считаешь? А я ведь мог и не водить этих двоих в ирий, – напомнил он.
Валентина поджала губы.
Велес действительно помогал нам как мог. Возможно, он и не хотел по-настоящему втягивать себя в чужую – личную – войну волков и драконов, но его поддержка была бесценной.
Мы не попали бы в ирий без него, ни Гай, ни Константин не нашли бы нас с Яном во время первого нападения на нас Дивии в навьем доме цмока. И Велес сообщил Константину и своему сыну, что Ян прибыл в навь, а Константин двинулся на его поиски, наткнувшись в лесу на меня. Пусть дальнейшее взаимодействие с черным духом было не из приятных, но я же осталась жива.
Назревал конфликт, и я попробовала увести разговор в другую сторону.
– Как получилось, что волколаки и цмоки начали враждовать?
– Ну… – протянул Ян, давая понять, что история уходит в глубь веков.
Велес перехватил его речь:
– Так легко и не ответишь. Тут лучше начать с самого начала.
– С момента создания Тьмой вселенной? – уточнила Валентина, у которой брови аж на лоб подпрыгнули.
– Почти. Что появилось раньше – Тьма или вселенная? – усмехнулся Велес. – Извечный вопрос.
– Я полагал, что мне наконец-то ответит кто-то из вас, древнейших, – вклинился Ян. – И это мучает меня уже… – Осекшись, он посмотрел на меня, не желая сообщать свой возраст. – Довольно давно.
Неужели он думает, что я испугаюсь, выяснив, сколько ему на самом деле лет?
– Ладно, – послышалось от Велеса. – Ответ мне неизвестен. Но могу поведать то, что было чуть позже, девочка. – Он устроился на стуле поудобнее, облокотившись на спинку.
Но прежде чем он приступил к рассказу, Валентина тоскливо вздохнула и проворчала:
– Этого наискучнейшего рассказа я не выдержу. – И взглянула на королеву. – Барбара, не хочешь ли услышать историю о том, как один из твоих дальних родственничков разбил мне сердце несколько сотен лет назад?
Вопрос не требовал ответа. Они обе поднялись из-за стола и собрались покинуть зал.
– Помнится, ты горевала ровно неделю, Валентина, – бросил вслед Ян. – Даже по человеческим меркам это слишком мало, поэтому не пытайся сделать вид, что сердце у тебя имеется.
Однако они никак не отреагировали и направились к террасе. Велес проводил их задумчивым взглядом.
Внезапно Гай вскочил на ноги и, обвив пальцами горлышко одной из початых бутылок вина, с которой он не желал расставаться, громко заявил:
– А вот я с удовольствием послушаю эту историю, сестрица.
Когда и куда испарился Константин – я не поняла и удивилась, обнаружив, что соседний стул пуст. Столовую все еще наполняли приглушенные звуки рояля, а возле террасы тихо переговаривалась только что образовавшаяся компания. Кинли, наевшись, свернулся клубком на моих коленях и спал, пока я ласково гладила его белоснежную чешую. За столом остались лишь трое – Ян, Велес и я.
Плеснув в бокал вина и сделав глоток, цмок сомкнул губы и пристально смотрел на Велеса, ожидая его рассказа. Похоже, он намеревался внимательно следить за ходом нашей беседы. Пожалуй, Ян приготовился к тому, чтобы в любой момент прервать его и заставить сменить неугодную ему тему.
– Тьма… – произнес древний бог, потянувшись к блюду с запеченной курицей. – Нам доподлинно известно, что Тьма – первозданный и главнейший регулятор всего. Бытует мнение, что Тьма не сознательна. И подобна механизму, рождающему и сортирующему души. Она создала мир, точнее, наши миры такими, какие они сейчас есть – ирий, явь и навь. Но ранее, в начале существования, мир был только один. Он назывался ирием. И представлял собой всю… как же вы говорите… да, планету.
Расправившись с парой куриных ножек, он, совсем как человек, по-простому, без смущения облизал пальцы.
И продолжил:
– Первые души рождались в ирии и жили там. Сейчас они считаются древнейшими ирийскими богами. Но не все души рождались добрыми. Их обуревали страсти – алчность, лень, похоть, корысть, злоба, ненависть, жажда власти. Поэтому одни боги мешали другим жить в райском месте, что явилось толчком для сотворения Тьмой нави. Она должна была стать новым домом тем, кому оказалось тесно в сказочно-прекрасном и дружелюбном ирии. Часть богов изгнали туда свои же собратья, чтобы те смогли одуматься, исправиться и вернуться. Однако воротились не все. Кто-то – не захотел, а кого-то ирийские боги не приняли обратно.
Новые же души, образующиеся из черной материи вселенной, теперь не материализовались сразу в раю, кроме тех, которых зачинали своей любовью друг к другу ирийские боги. Дети же богов темной нави, в свою очередь, рождались как раз в темной нави, что логично.
А у самых, если можно так выразиться, свежеиспеченных душ был иной удел. Тьма – во избежание прошлых ошибок – отправляла их в третье место – в порубежный мир. В новый мир яви. Проживание там должно было стать своеобразной подготовкой, проверкой перед жизнью в раю. Душам следовало доказать, что они способны существовать в ирии в полном согласии между собой и имеют право быть богами.
Если душа, облаченная в смертное бренное тело, чиста, она будет делать хорошее. Если нечиста – плохое. А затем она попадет в навь, пройдет через Тьму и ее дальнейший путь будет ясен.
Самые чистые души сразу отправлялись в рай – к светлым и добрым божествам и приравнивались к оным. Некоторые проваливали отбор, и тогда Тьма возвращала их обратно в порубежный мир – получать дальнейший опыт в яви, который мог взрастить их добродетель испытаниями… и здесь я имею в виду физическую боль и страдания. Но они обретали зрелость, познавая любовь и счастье.
В череде испытаний был, конечно, и страх смерти, прохождение через нее и принятие самой ужасной потери – лишения жизни, бытия. Так запустился цикл бесчисленных рождений.
Но скоро выяснилось, что появлялись и очень сумрачные души, настолько черные и ужасные, что Тьма была вынуждена создать особое место в нави – пекло, где их ждали столь немыслимые наказания, которых не могло существовать в яви или где бы то ни было еще. Предполагалось, что там душа либо сгинет навсегда, либо от безысходности изберет путь исправления.
Драконы и волколаки рождались в ирии, вместе с птицами и быками, медведями и рогатыми оленями и другими сущностями, впоследствии названными божествами. Одни рождались раньше, иные – позже. Некоторые стали древнейшими ирийскими богами, другие – молодыми божествами. Но все они появились, когда еще не было порубежного мира. А тех, кто вел себя неподобающе… их, как я и говорил, отправили в сотворенную для целей изгнания навь.
Высланные быки превратились в чертей, для твоего народа это туросики. Изгнанные драконы явились в навь высокомерными цмоками. Волков тоже изгоняли. И медведей, и птиц, которые перестали походить на белокрылых ангелов… теперь их крылья стали черными и жилистыми, как у летучих мышей.
Однако постепенно открылось, что и некоторые древнейшие ирийские боги, которые созерцали сотворение нави и собственноручно изгоняли туда нерадивых собратьев, начали проявлять не самые лучшие качества. Их сущность не закалялась порубежным миром, страданиями и болью, любовью и счастьем, они не понимали, что такое смерть, что значит существовать в страхе потери самого ценного – жизни.
Итак, столетия спустя, они раскрывали свою истинную нелицеприятную натуру. И больше в ирии им не находилось места, а в цикл рождений им было не попасть, ведь он создан уже после их появления на свет. Они спускались в темный мир нави, где их пребывание стало уместным. Таким образом там очутился и я. Других же – вроде меня – иногда было некому изгнать, либо они еще не выдали испорченную сторону своей натуры. И подобно Дивии – древнейшей ириской богине с не очень доброй, обозленной душой – продолжали и продолжают жить там.
А некоторые – спускались в навь добровольно. Как Чернобог, который вызвался в пекло, желая править там и одновременно служить вселенной, первозданной Тьме. Дабы с высоты горделивого благородства чинить миропорядок и помогать душам. За ним как за своим предводителем отправились в навь многие драконы.
Первоначально волколаки родились в ирии. Как и цмоки. Но большинство из них были темными душами – алчными и корыстными. Жажда власти была определяющей силой их стремлений. Они оказались сотканы из самых темных частиц вселенной. Это предопределило их суть. Благородные боги прави вышвырнули их. Драконам и волкам пришлось делить холодные, мглистые земли нави.
Известно, что драконы отличались спесивым нравом. И считали себя лучше остальных. Волков, которые жаждали утвердить себя как хозяев нави, раз уж им не удалось закрепиться в ирии, это злило, и они пытались продемонстрировать свое превосходство. Век за веком два вида пытались выяснить, кто сильнее, и обернулись ярыми врагами. Множество битв разворачивалось на сумрачных полях сражений.
Результатом затяжной войны стало то, что драконы прокляли волколаков: заковав в человеческие обличья, их отправили в наказание в явь. Проживая вечность в беспомощности, они влачили жалкое существование. Именно так и отплатили им цмоки, конкретно, могущественный… Чернобог.
Наступил покой. Волколаки потерпели поражение. Но магия в них никуда не делась. Они научились использовать свет полной луны для обращения. Надо сказать, они упорно боролись с проклятием драконов, чтобы становиться собой хотя бы ненадолго, на пару ночей в лунном месяце. Они стремились вернуться к истинному облику – ведь таково было их главное желание. А позже они придумали ритуал с ножами, через которые нужно перекидываться кувырком и читать заклинание.
Они совершали обряд, разумеется, при свете полной луны – высшего источника магических сил в порубежном мире, смогли принимать свою звериную сущность, превращались в самих себя. Они стали колдунами. Оборотнями. И, обретая силу, хоть и гораздо меньшую, чем ранее, принялись устанавливать власть в мире людей, где теперь жили, а еще прорывались в навь, жаждая отмщения.
Очутившись в царстве теней, они убивали цмоков. Драконы разозлились на волков и прибыли истреблять их в мир людей – впервые массово переступили его границы.
Происходили крупные сражения, а люди в те времена занимали сторону драконов. Поэтому волки тоже сочли смертных своими заклятыми врагами.
А потом волколаки исчезли. Перестали обращаться. Драконы решили, что они сбежали, сдались, попрятались. Они куда-то пропали, отсутствовали много лет. Столетий. Драконы считали себя одержавшими победу и забыли о врагах. Цмокам понравилось бывать в мире людей, и они стали чаще наведываться туда.
Цмоки просили людей почитать их как божеств. А затем начали требовать этого. Иначе угрожали сжечь дома смертных дотла. Кроме того, они забавлялись с человеческими женщинами.
Драконы открыли для себя удовольствия от вкусной человеческой пищи и созерцания великолепных рукотворных вещей, а также от обладания ими. Они хотели иметь все, что было у людей в том несовершенном, но прекрасном мире.
Драконы поставили себя выше всех, обосновавшись на земле. Они хотели, чтобы им подчинялись. Шло время, и они начали творить произвол. Люди не могли равноценно сражаться с драконами – смертные не могут их убить, а человеческим колдунам и ведьмам под силу лишь накладывать различные проклятия.
Такое положение вещей продолжалось до тех пор, пока не вмешался Чернобог. Главный дракон решил забрать своих подопечных из мира людей обратно домой.
Чернобог – страж баланса – остановил произвол сородичей. Только изредка он посылал в порубежный мир помощников, чтобы те следили за порядком. Чтобы там не было слишком много зла, о котором он узнавал от пропащих, самых скверных душ в аду. Ведь людям следовало дать шанс не появиться в пекле – это тоже было своеобразной превентивной или регулятивной мерой, помогающей исполнять волю первозданной Тьмы.
После минула тысяча лет – и волколаки нагрянули на землю твоего дома и растерзали твою семью, вернувшись столь же неожиданно, как и однажды пропали во время войны. И тогда стало ясно, что все это время у них не было возможности обратиться из-за лишенной сил богини лунного диска Дивии, сдерживаемой древним заклинанием твоих предков. Ну а дальше – ты сидишь в нави, здесь, в замке, за столом рядом с драконом и со мной и пытаешься снова их сковать, – обыденно подытожил Велес.
Я вернулась в настоящий момент, словно очнувшись от глубокого сна. Благодаря Велесу я получила достаточно информации, чтобы тщательно обдумывать ее, например, неделю. Но роскошью в виде подобного количества времени в запасе я не обладала.
Оторвав свой неподвижный взгляд от стола, я посмотрела на Яна – он уже сменил бокал на дымящуюся чашку и наблюдал за мной. По его расслабленному виду и по тому, что цмок ни разу не прервал речь Велеса, я понимала – он удовлетворен манерой изложения и содержанием рассказа.
В столовой витал насыщенный аромат кофе.
– Значит, Чернобог не просто главный в пекле, но и руководит всеми драконами, – повторила я, утрамбовывая в голове полученные сведения.
– Да, он объединяет все наши кланы, – ответил Ян.
Мы давно закончили есть. Пустые блюда унесли костомахи – на скатерти красовались вазы с фруктами, емкости с десертами и горячими напитками.
Коснувшись фарфоровой чашки, я поднесла ее к губам и ощутила мягкий травяной запах, напоминающий мяту и листья смородины.
– Почему он не может опять остановить волков? – мягко поинтересовалась я, прислушиваясь к звукам рояля.
Покинувшая нас компания, включающая Валентину, Барбару и Гая, уже возвращалась к столу.
– На них – его заклятие, – сказал Ян. – Они преодолевают его с помощью энергии луны, как и тысячу лет назад, до вмешательства твоих предков. Но даже Чернобог на большее не способен.
От сладкого запаха еды проснулся Кинли и снова потянулся к столу. Рядом со мной – на своем прежнем месте – появился Константин, возникая столь же незаметно и бесшумно, как и исчезая. Он будто выбирался из незримой прорехи в пространстве плотного воздуха нави и скопившегося полумрака свечей.
Он чуть повернул голову в мою сторону, и я ощутила дуновение легкого ветерка – его дыхание на своей щеке. И задержала свое. Краешком глаза я углядела, что за нами пристально следит Ян.
– Но разве Чернобог не может наложить другое заклятие, посильнее? – продолжала я, пытаясь понять, как именно работают магические силы. – Как он сделал в первый раз?
– В первый раз он оказался достаточно разгневан и вступил в схватку с их предводителем, одолев его. Как именно после он отравил проклятием все их племя – никто не знает до сих пор. Но таковой в тот момент оказалась по величине его сила.
– Чернобог в курсе, что волки вернулись?
Ян отчего-то помедлил. Они с Константином одновременно посмотрели друг на друга.
Их долгие взгляды при гнетущем молчании говорили о многом, а меня только запутывали.
– Да, полагаю, Чернобог более чем в курсе. Предвосхищая твой следующий вопрос, скажу: обратиться за помощью к нему мы сейчас не можем. Именно этого он и ждет, поэтому придется действовать по-другому. К сожалению, Чернобог уже не так дружелюбно относится к миру людей, как раньше. Многое поменялось. От его благородных порывов защищать человечество – мало что осталось спустя столько лет.
Вдыхая пар с запахом мяты и черной смородины, я пыталась понять, что могли означать речи Яна. Они справедливо наталкивали меня на мысль, что у клана цмоков, с представителями которого я сейчас праздно проводила время, имелись какие-то разногласия с правителем ада.
Сделав очередной глоток сладковатого насыщенного напитка и поморщившись от вязкого вкуса, я тихо проронила:
– Ну а когда прибудет проводник, вы все тайком отправитесь в пекло.
– Не все, – поправила Валентина. – Пойду я, Ян и Алексей – еще один наш брат. Если, конечно, он соизволит явиться сюда.
– Он приедет позже. Если захочет, – ровным тоном произнес Ян. – Он уже осведомлен о ситуации.
– Как обычно, – хмыкнула Валентина и спародировала слова Яна его же интонацией: – Если захочет. – Ее голос стал грубым и буквально сочился ядом: – Приедет, когда его эгоистичному величеству захочется нам наконец помочь. Когда, превозмогая себя и откладывая важные дела в сторону, он решит посетить столь нежелательное общество и побыть в кругу семьи.
Воцарилась тишина. Лицо Константина было непроницаемо и безэмоционально. Велес и Гай непринужденно взялись за дымящиеся чашки.
А Ян, задумчиво сощурившись, встрепенулся:
– То же самое ты, значит, говорила и обо мне, когда я ушел?
– Ты знаешь, о чем я, – возразила дракониха. – О том, что Алексей всегда ставил нас на последнее место и когда требовалось его участие, делал вид, что преподносит величайшее одолжение, а мы – чокнутые неблагополучные родственники – отвлекаем его от счастливой жизни.
Ян вздохнул. Теперь он не спорил с ней. Остальные словно не вслушивались в их разговор. И цмок лишь повторил, завершая на нейтральной ноте перепалку:
– Если захочет – приедет.
«Алексей», – отметила я. Еще одно новое имя, загадочный и неоднозначный член семьи. А затем сообразила…
Отвечая на мой вопрос о походе в ад, Валентина назвала не всех. Машинально повернувшись к Константину, я едва не озвучила вслух очередной вопрос, который возник у меня в голове.
Он останется здесь? Константин и его костомахи?
Разве он никуда не пойдет?
– Между прочим, меня – единственного во всех мирах – не могут расщепить, – неожиданно проговорил немногословный Константин, предвосхищая мой вопрос. Его лицо выглядело суровым, а интонация была непререкаемой.
– Да, – согласился Ян и бескомпромиссно добавил: – Именно поэтому ты и останешься. Ведь ты можешь убить там кого-нибудь, кого убивать не нужно. Не стоит создавать… неудобств.
Константин напряженно раздумывал.
Не представляю, откуда у меня взялась смелость, но вновь повернувшись к нему, я выпалила:
– Если тебя не могут расщепить, значит, ты обладаешь неограниченной силой?
Удивленные глаза Константина вперились в меня. Вероятно, он не ожидал, что я когда-нибудь заговорю с ним первой.
– Нет, – коротко ответил он и пояснил: – В бою меня не смогут одолеть, но я успею победить не столь многих, как хотелось бы, пока мои силы не иссякнут. Тогда я стану бесполезен на какое-то время.
