Аля Алев
Она. Цикл рассказов
Цветок любви, или Сказка об искушенном ребенке
Она словно крыло бабочки, словно язык пламени, искра в ночи, экзотический цветок… Она – это ЛЮБОВЬ. Такая тонкая, нежная, уязвимая, и если за ней не ухаживать, не кормить, не поливать, не защищать от бурь и снега, то она может остыть, замерзнуть и даже умереть.
Тонкие ростки любви пробивались к свету…
– Живые! – воскликнула она, сразу их узнав.
Они были чем-то новым, но узнаваемым. Она не помнила их такими маленькими, ведь когда-то давно вырвала их с корнем, не дав вырасти.
Но однажды ее душа встретилась с чем-то особенным, и тогда ростки выросли в дерево, которое она холила и лелеяла всем своим сердцем!
Это был цветок любви, такой великолепный и огромный, что действительно больше походил на дерево.
Это дерево радовало всех вокруг – от пчел до людей – и наполняло пространство не только тонким ароматом, но и музыкой, и светом, и теплом.
Она не просто влюбилась. Она впервые полюбила. Полюбила другую душу. Она прикоснулась к другой душе своим сердцем.
И сердце пело и верило в чудо.
И любовь и надежда долго не оставляли сердце.
Дерево-цветок благоухало и дарило радость и ей, и окружающим.
Но время шло, мечта томилась в душе, не находя выхода.
И однажды цветок увял…
Вместе с ним увяла ее душа, и что-то умерло в ней, казалось, навсегда.
Это была любовь. Девичья любовь.
По законам инициации, она должна была умереть, и ей на место должно было прийти новое воплощение – из девичьего чувства должно было родиться женское.
И она его всегда знала, ждала, чувствовала и предчувствовала…
Но судьба обернулась иначе.
Девочка вытеснила пробуждающуюся женщину. Она стала расти внутри и превратилась в монстра, который забирал у женщины энергии любви, а вместе с ними надежду, радость и ее саму.
Искушенное дитя требовало свою плату.
Увы, но она еще ребенком соприкоснулась с взрослым знанием, которое до поры должно было оставаться для нее тайной…
Она познала власть мужчины над женщиной, так и не поняв, в чем женское счастье.
Ей было больно.
Слезы брызнули из глаз.
И капли, упав на землю, превратились в льдинки, а сердце покрылось снегом.
Сердце ее было теплым, но жгучий снег, покрывший его, заставлял ее ранить тех, кто оказывался слишком близко.
Цветок увял.
Тело росло, а в душе жила девочка-монстр и требовала «новой крови».
Но однажды она встретила заботливого садовника, и он, заметив ее страдания, напоил цветок.
И цветок, хоть и высох снаружи, сохранил в матушке-земле свои корешки.
Садовник научил ее заботиться о цветке и надеяться на новую жизнь.
Она очень старалась. И пусть не все и не всегда у нее получалось, но желание оживить цветок было самым заветным!
И вот теперь ее старания дали свои плоды.
Первые ростки были новой жизнью старых корешков.
Дерево любви возрождалось на свет.
Она смотрела на людей и радовалась.
Она смотрела на женщин и думала: «Как же они красивы!», смотрела на мужчин и восхищалась: «Как же они великолепны!»
Мир казался ей простым и одновременно волшебным, ведь в ее сердце вернулась любовь.
Точнее, она там была, но, прикрытая снегом недоверия, таилась от грубости и теперь согрелась и воскресала для новой жизни!
«Всему свое время!» – пели ей птицы, напоминая о ее горьком детском опыте, а сердце снова радовалось: «Ты – женщина, и это прекрасно!» – пело оно забытую мелодию.
И теперь она звучала совсем иначе, наполняя ее радостью бытия и вовлекая в танец жизни.
– Вот оно – женское счастье! – воскликнула она и закружилась. Она наконец поймала его. Точнее, оно само ее нашло, а все потому, что она снова поверила.
Цветная бабочка тихо опустилась ей на плечо и, взмахнув три раза крылышками, полетела куда-то в небо.
– Как же хорошо! – вздохнула она, обретя спокойствие. Ей не нужно было куда-то спешить, не нужно было суетиться или паниковать и устраивать истерики и никому ничего не нужно было доказывать.
Она вернулась! Вернулась в свое сердце.
Тома жизни
Сегодня мысли ее были тяжелы. То ли бессонная ночь, то ли жара, то ли ПМС… Она и сама не понимала, но сознание путалось, а еще спутанней были желания.
– Пойти на улицу!..
– Не знаю.
– Мороженого?..
– А может закрутить роман с тем блондином, что недавно предлагал ни к чему не обязывающие отношения?!
А может…
Она не знала и снова съела еще одно яблоко, потом прыгнула в так и не застеленную кровать.
– Я в отпуске! Мне можно, – разрешала она себе.
А потом напоминала себе о той неясной перспективе, что ее ждала.
Операция.
Она не знала, что потом. И гнала навязчивые мысли, спасаясь то флиртом с мужчинами, то дуракавалянием.
Зачем думать, если это ничего не даст?
– Потом, все потом. Я здесь и сейчас.
– …Остальное неважно.
Так вела она мысленный диалог сама с собой.
В ней то маленькая девочка подбадривала зрелую женщину: «Не бойся. Все будет хорошо!», то зрелая женщина обращалась к малышке, усаживая ее на колени и приглаживая волосы на голове: «Я с тобой. Я тебя не оставлю, моя хорошая».
По мере осознания она крепла внутри, несмотря на риски. Она их понимала.
Это была черта, та самая черта, в которую превратилась точка невозврата.
– И что теперь?..
– Жизнь, – отвечала она сама себе.
– Но другая.
– Ты же сама хотела по-другому?.. – тут же вопрошал внутренний голос.
– Ну да. Сама.
Но она не знала, как это и кто этот загадочный другой?..
Может, по-своему?
Ну да, и по-своему, и по-другому, то есть иначе, чем раньше…
О прошлом не сожалела и все равно ждала будущее.
– Значит, это не конец?!
– А может, новое начало? – словно эхо раздавалось внутри.
Ей это было так знакомо.
Это словно страница книги…
Так уже было, но те страницы переворачивались быстрее, а от этой руки наливались свинцом.
Теперь, когда она взяла ответственность на себя, рука уверенно перевернула страницу…
Нет, это захлопнулась книга. Книга длиной в десять лет.
Их было уже несколько, таких томиков.
Но этот был как-то особенно дорог!
…И вместе с тем, тот, что ей предстояло еще написать, она уже лелеяла, словно еще не родившегося, но самого дорогого ребенка.
Перед ней открывалась не просто страница новой книги, это были золотые врата – ВРАТА НОВОЙ ЖИЗНИ!
Она уже сделала шаг, и в этот момент девочка, которую она так любила, шепнула: «Смелее! Я с тобой!»
Женщина обернулась и помахала ей правой рукой, прижимая левую к сердцу и шепча про себя: «Я не забуду. Спасибо!»
Девочка словно услышала и звонко засмеялась в ответ и тоже прошептала: «Теперь не забудешь…»
Обе они осознали, как нужны друг другу и что значат друг для друга.
И вдруг в унисон прозвучали два голоса: «Береги себя!»
Ветер подхватил слова и унес их куда-то в вечность, и только эхо оставило свое: «…Я …Я …Я!»
Они были вместе теперь – лучшие подруги, словно поставленные на линию точки, но это были лишь отрезки, а не конец!
Что там впереди?..
Внутренний мужчина
Эту неделю ей хотелось посвятить чтению и остановить этот безумный поток никому не нужных дел. Она сварила кофе и уселась в кресло с новой книжкой, укутавшись в теплый плед.
«Мир не рухнет, если я не потороплюсь и выпью лишнюю чашку кофе», – подумала она.
– Неужели! – вдруг воскликнул внутренний голос.
– Ой, это ты? – сказала она, прислушавшись. – Давненько тебя не было!
В ответ он лишь усмехнулся:
– Или кто-то про меня забыл!..
– Дааа, правда, забыла. И твой голос тоже. А, знаешь, тебя не хватало.
– Вижу, – он опять усмехнулся (голос был мужской). – Выглядишь, если честно, не очень. Наверное, напомнить было некому.
– Я растолстела?! – в ужасе воскликнула она.
– Нет, фигура у тебя отличная!
– А что же? – голос ее потеплел.
– Потухла вся как-то. Про себя забыла. Ты когда в последний раз перед зеркалом вертелась, а?
– Ты с ума сошел?! – она расхохоталась. – Это было лет в двадцать, наверное.
– Не совсем, тебе было двадцать четыре…
– Точно! – воскликнула она. – Именно тогда я стала тебя отчетливо слышать.
– Вот-вот, отчетливо… А потом задвинула меня на задворки.
– Прости, я правда про тебя забыла…
На ее глаза навернулись слезы.
– Не плачь, ну, я тоже виноват. Не должен был тебя оставлять. Но ведь я не уходил, молчал только.
Она встряхнула головой, пытаясь этим жестом смахнуть то ли волосы с лица, то ли навернувшиеся слезы.
– Чего ж ты молчал?
– Ну, не совсем так… Я перестал… Ты не слушала.
– …Не слушала…
– Да, и не слышала тоже.
– Значит, надо было мне кричать!
– Кричать… Да ты ведь если упрешься, разве тебя остановишь?! – то ли с горечью, то ли с усмешкой сказал голос внутри.
– Ну что я могу сделать, ну упрямая, да. Характер в отца!
– Ну и чем ты гордишься? Стала вон, как мужик в юбке! А я, между прочим, орал тебе, когда ты замуж чуть не выскочила только потому, что тебе «стукнуло тридцать семь»! Дура!
– Сам дурак!
– Ну я-то, понятно. А ты-то, умница и красавица, совсем спятила?! На свиданья забегала без разбору, лишь бы замуж. Говорю ж, дура!
– Думаешь, зря? Так возраст… А мужа нет, и детей тоже.
– Знаешь, дети – это хорошо, но время назад не вернешь, и все еще возможно, а без уважения к себе ну кому ты нужна, пройдохам всяким, бездельникам, охмурителям на одну ночь и откровенным засранцам!
– Ха-ха, ты ж тоже вроде как мужчина, чего ж так собратьев своих распинаешь?
– Вроде как… Вот так ты на всех мужиков и смотришь, а распинаю, потому что из-за этого «вроде как» ты за такого чуть замуж не выскочила.
– Ну ведь и не выскочила. Упала, очнулась – гипс. Валялась на больничной койке три месяца. А этот, представляешь, с моей подругой шуры-муры крутил! Теперь ни мужика, ни подруги.
– Мне спасибо скажи.
– Так это ты?! Ты мне перелом подстроил?
– Ну я, прости. Ну как тебя было остановить, если ты не слышишь?
– Ну, ну ты и козел! Да как ты мог, да кто тебе вообще позволил моим телом распоряжаться?!
– Я ж извинился. Вот опять, козел… А этот твой жених не козел? Ему ты и не такое позволяла со своим телом вытворять!
В ответ она разразилась громкими рыданьями, уткнувшись лицом в ладони.
– Где ты? – спросила она, успокоившись.
– Здесь. Я всегда рядом.
– Всегда? – спросила она, всхлипывая.
– Всегда. Я всегда с тобой. Только ты ж не слушаешь, веришь всяким сплетням. Тетки твои тебе в уши поют, а ты все на веру принимаешь.
– А как же без веры? Никуда человеку без веры, – утирая уголком пледа лицо, шептала она.
– Себе верь, глупая. Себе.
– А тебе можно? Вот говоришь, что глупая. Я уже и верю…
– Ну не дура, а! Вы только на нее посмотрите!
– Кто? Кто посмотрите?
– Да, никто, успокойся, извини. Ну не прав. Ну какие тебе еще слова нужны? Тебе что ни скажи, все не то.
– Ласковые нужны. И обнять, – она глубоко вздохнула и замолчала.
Он тоже молчал какое-то время.
– Ты здесь?
– Здесь.
– Побудь еще…
– Да куда я от тебя денусь! – рассмеялся голос.
И было в нем что-то такое родное и теплое, такая сила и поддержка исходила от него, что она успокоилась и заулыбалась.
– Слушай, а я выйду замуж? – спросила она.
– Выйдешь, – чуть ворчливо ответил он.
– А какой он будет?
– А какого ты хочешь?
– Нуууу, – протянула она, немного задумавшись, – чтоб на тебя похож! И чтоб с ним так же тепло и надежно!
– На меня?.. Так такой и будет! Вот дуреха! Ну как ты не поняла, что я – часть тебя, твое же творение. Ну если я козел, то и таких же козлов ты себе находишь!
– Дааа? Я сама виновата?
– Ну, не совсем так. Не только ты, но и все, кто тебя растил и сейчас окружает. Просто, помнишь, были времена, когда ты информацию фильтровала и сердце свое слушала, а потом сильно умная стала, а разум, он, знаешь, лукавый.
– Значит ты у меня в сердце?
– Угу. В самом центре.
– И тебе можно верить.
– А ты как думаешь? – засмеялся теплый бархатный голос.
– Я тебе верю.
– Ну вот, и слава Богу!
– Знаешь, я не думала, что так соскучилась. Тебя как будто не было тысячи лет!
– Человеческая жизнь короче…
– Да, жизнь коротка, а ведь столько еще хочется успеть!
– Ты ж решила не спешить?! – он опять засмеялся.
– Не буду. Ну, то есть постараюсь. Трудно, знаешь, столько всего навалилось.
– Знаю. Но ведь есть те, кто хотел бы тебе помочь, а ты их не замечаешь.
– Я боюсь, я боюсь, знаешь!..
– Чего?
– Что придется за это платить…
– Ну, здрасьте! За что?
– Ну, за помощь… от мужчин.
– Ох, ну где ты этого набралась? Никто тебя не заставит! Если сама не позволишь!
– Правда?
– Правда.
– А ты не уйдешь?
– Я всегда рядом. Да, и это, ты извини за перелом, так не хотелось тебя терять. Я боялся, что больше тебя такую не услышу…
– Я простила. Я поняла. Мне кажется, я никого так не любила, как тебя…
– Ну ладно, ладно…
– Правда! И как же мне жить с другим?
– Ну ты же сама сказала, что хочешь, чтобы он на меня был похож.
– Хочу. И дурехой будет называть?
– Ну, это уж я не знаю, как сама решишь.
– Как сама… Ну пусть, иногда… Это лучше, чем перелом. Лишь бы ласково и чтоб не больно.
– Ну, отношений без боли не бывает. Вот ты про меня забыла, и мне было больно.
– Значит, ты меня любишь?
– …Ну что ты глупости спрашиваешь.
– Значит, любишь!
