Ана Гратесс
Заголовок
Я тут. Делаю кино. Пишу сценарий восхождения материи над духом, или о воспарении духа над материей. Цифирные значки в нулях давно расписались в своем немогущем святотатстве. Под одним небом шествует красота, цепляемая порогом, состоящим из внимания и блесток звездного света.
Без Заголовка жизнь кажется сумрачным клише, или аморфным бистро, в чье помещение без разбора заходят неважные умишки, тела, энергетическое электричество.
– Я не бог, но и не вселенная в привычном понимании. – Говорит Заглавие, ввернутое в энергосберегающую лампочку.
– Тебе следовало бы простецки завершить историю, а ты зачем-то набросала миазмов в финал. Зачем? – Вопрошала Муза, которая стояла поодаль от своей мнительной и чудной подруги.
– Хотелось расправиться с льдом, что оплел мое сердце. Движение нужно для поддержания солевого баланса в организме. – Отвечала Заглавие, мечтательно глядя в прозрачную стену, за которой развернулась громадная полоса лесного массива.
Свечение дня раскрашивало эти темно-зеленые исполины в кисточки синеватых флуоресценций. Они одинаково манили и млад, и стар, а какой аромат исходит от них, ммм! Муза проследила за взором своей подружки и тоже влиплась в пейзаж. Медитативный лад начал раскрываться в обоих, и славно было это.
Через пару часов подобного созерцания героини расшатали тишину клокочущей музыкой, чья мелодия пришлась по нраву человечишке, который обитал внизу. Сидел вот на мягком диване из светло-коричневой кожи и глядел на действо, чем-то напоминающее мрачевание душной гнилой десны.
Колотушкой он постукивал по своей руке, которая от общего недвижения тела превратилась в блеклую сосиску. Рука смешно колыхалась на сухом воздухе, в котором ясно читался запах сырных с чесноком чипсов.
Человечишка глядел в цветной экран и смеялся. Он находил в кадрах себя самого. В различных событийных перепети его мотало: где-то располовинивало на дробные частички, а где-то его тело соединялось в общий ансамбль космической игры.
Весело было вниманию, бодро работало восприятие.
Заглавие с Музой часто передергивались от наблюдения за человеком. С одной стороны он был им мил и любезен, а с другой они испытывали к этому остановочному шагу слишком большое смущение и отвращение. Они считали себя выше и лучше его, немытого и вонючего поглотителя различных вредностей.
Взбивать сознание – вот, что героини любили больше всего. Эти информационные коллизии натурально выбивали почву из-под ног, оставляя на восприятии отчетливые следы, которые в последующем будут встроены в их психическую структуру раз и навсегда. Эти следы являли себя как фантастические пришельцы неких далеких миров, которые при ближайшем рассмотрении оказывались рядом. Сказка все это время была рядом, но чтобы ее увидеть, требовалось взбивать восприятие. Вот так-то!
