Ана Гри
Не к ночи рассказанное…
Уложив спящего сына в кроватку, я вышла на кухню к Нине.
– Не получилось… – сетовала я. – Теперь придётся ждать следующей ночи. Это первый раз, когда призрак исчез, не продолжив разговор. Обычно они обидчивы и при первой же возможности изливают всю свою историю обиды.
– Нет времени ждать ночи! – возразила Нина.
Я с удивлением уставилась на неё, приподняв брови и округлив глаза:
– В смысле?
– В прямом. Эль, у меня было еще одно видение. Отправляйся в деревню прямо сейчас и купи соседский заброшенный дом. Времени у нас в обрез – до вечера, до последнего вечера! Иначе бывшая жена Коли доведёт Лену до психушки, сам Коля повесится, а дети попадут в интернат.
– Если честно, мне не очень нравятся частные дома. Может быть, мне лучше отправиться туда в образе кошки и…
– Ты что, переела кошачьих сухариков? И что ты будешь делать в образе кошки? Зацарапаешь мертвую до смерти? Если призрак не рассказывает нам, почему она является в новую семью к мужу, то тебе придётся узнать об этом у самого мужа! Всё, хватит препираться, живо! – скомандовала Нина, взмахнув рукой. В тот же миг я оказалась в незнакомом месте, и в нос ударил неприятный запах сырости.
– Итак, Николай… – слова сами собой вырвались из моего рта, когда я обернулась.
И действительно, за моей спиной в дверном проёме, разделяющем комнату с кухней, стоял тот самый мужик, о чью ногу я тёрлась накануне в образе кошки.
В просторной комнате с облупившимся дощатым полом, когда-то давно побелёнными, потрескавшимися стенами и закопчённым от печи потолком было крайне неуютно. Грязные стёкла в деревянных оконных рамах едва пропускали солнечные лучи.
– Мне в целом подходит этот дом, – продолжила я, с лёгкой брезгливостью осматривая единственную комнату и одновременно стараясь быстрее войти в роль. – У вас есть огород и на участке вода…
Откуда я знала об этом? Информация просто выливалась из меня, как это обычно и происходило.
– Значит, вы остаётесь снимать? – с радостью спросил Николай.
– А хозяйка не согласится его продать?
– Кто? Хозяйка? – удивился Николай. – Это дом моей бывшей жены, которая уже покинула этот мир. Давайте поступим так: вы пока снимаете у нас. Поживите немного, а там посмотрим. Вдруг вам у нас не понравится? Кстати, вы любите животных? К нам недавно прибилась чёрненькая кошечка, такая хорошенькая!
Я наклонила голову и с улыбкой произнесла:
– Когда кошка придёт в следующий раз, попросите её заглянуть ко мне.
Николай нахмурил лоб и внимательно посмотрел мне в глаза.
– Что? Шутка не удалась? – спросила я, глубоко вздохнув.
Его можно было понять. Этот несчастный мужчина и его близкие, измученные призраком, казалось, совсем забыли о юморе.
Мы вышли на улицу, и я с удовольствием вдохнула полной грудью свежий воздух, укутавшись в куртку. Дневное солнце впервые за долгое время растопило мерзлую землю, обратив в слякоть. Когда я следовала за мужчиной к соседнему участку, шпильки на моих полусапожках иногда проваливались в гнилую листву.
– А почему мне здесь может не понравиться? – попыталась я завязать разговор с хозяином.
Однако он лишь отмахнулся и закурил.
– В каждой деревне есть свои суеверия и страшные истории, – произнёс Николай, указывая на соседний участок. – Если что, я живу там.
Возле нового дома Николая на нас недоброжелательно смотрела женщина. Она словно видела во мне кошку, которую нужно прогнать. Времени оставалось не так много. Нужно было немедленно осмотреть каждый уголок дома! Я была уверена, что именно он стал причиной появления мстительного призрака. Однако ни внутри, ни снаружи не было обнаружено ничего подозрительного, что поставило меня в тупик.
Времени было в обрез. Я поспешила к Николаю, на ходу придумывая, как начать разговор. В голову не приходило ни одной дельной мысли. Как же сейчас не помешал бы Кирилл со своим планом! Уже на подходе к калитке Николая я смекнула, что можно купить молока. Заметив возле ограды валуны сена, я подумала, что это может стать отличным поводом для начала разговора.
Над головой нависли тяжёлые свинцовые тучи, словно на дворе был не апрель, а июнь. Вдалеке даже поблескивала молния. В мгновение ока стало темно. Не замечая перемен в природе, Николай что-то поправлял в ограде. И только когда он увидел меня, взволнованную, он удивлённо оглядел округу.
– Что происходит…? – испугался мужчина.
– Где твоя жена? – спросила я.
Тело Николая обдало холодным потом, и на затылке зашевелились волосы.
– Где жена? Быстрее, где она?
– Какая жена? – запнулся Николай. – Она… Они… К ней приехала сестра, и они собирались в церковь и на могилку моей покойной жены.
– Вот блин! Быстро иди в свой прежний дом! Бегом! – скомандовала я.
Я разбежалась, ударилась об асфальт, превратилась в орла и полетела в сторону ветхого деревенского погоста.
– Да что происходит?! – попятился назад Николай, хватая ртом воздух.
***
Демонические тучи, извиваясь, кружились вихрем, испуская молнии, пытаясь остановить меня, но мне всё же удалось добраться до могилы Колиной жены.
Там, возле гранитного памятника, я увидела, как вращается воронка из грязи, засасывая Елену. Женщина уже не могла бороться за свою жизнь. Рядом с ней, вжавшись спиной в ограду и подогнув ноги, сидела её сестра с застывшей маской ужаса на лице. Из прохладного монумента пыталась выбраться мёртвая, разлагающаяся на ходу Раиса, вновь буравя соперницу зелёными точками вместо глаз.
Когда я ступила на землю уже в облике человека, то сразу же схватила Лену за руки, чтобы не дать ей стать добычей мертвячки.
– Катя! – позвала я сестру Елены.
Но она не слышала меня. Страх парализовал её, и она широко раскрыла глаза, обнажив белки, и начала дрожать.
– Екатерина, помоги! – умоляла я.
Я понимала, что если не смогу привести её в чувство, то она сойдёт с ума от ужаса.
– Ты моя! – глухо прорычала Раиса, выбираясь из монумента по пояс и протягивая к нам свою чёрную, разложившуюся руку.
– Катька, очнись же! – не переставала я звать на помощь. – Скорее! Мне не справиться без тебя!
Я собрала все свои силы и, не выдержав, закричала, пытаясь вытащить бездыханное тело Елены из могилы. В этот момент кто-то тоже схватил Лену за руки, и я ощутила второе дыхание. Это была Катя. Вместе с ней мы смогли вытащить Елену из могилы и упали рядом, уткнувшись лицами в грязь.
Когда мы подняли головы, то увидели, что над нами ярко светит солнце, а в безоблачном небе не видно ни облачка. Я часто дышала и смотрела на памятник Раисы. Её фото словно сверлило нас своими зелёными глазами, излучающими демонический блеск.
Я ходила по старому дому Николая, вытирая грязь с лица влажными салфетками. Лена и Катя, обе поникшие и молчаливые, стояли в стороне у стены и тоже пытались привести себя в порядок. Под моими ногами напряженно поскрипывал пол, что раздражало Нину, которая остановила меня. С кухни к нам вошел Кирилл, держа на руках моего сына.
– Антошка так больше привыкнет к нему! – возмутилась я.
– Кто вы такие, черт побери? – перебил меня Николай.
– В вашем положении не стоит произносить имя низшего всуе, – посоветовал Кирилл.
– А ты ещё не выяснил, пока нас не было? – удивилась я. – Мы инопланетяне и здесь, чтобы помочь вам.
Раз уж всё так вышло, и мне пришлось на глазах смертных использовать свои способности, чтобы спасти их жизни, то почему бы и не раскрыть все карты. Я обернулась и с укором посмотрела на Елену:
– Кстати, это я была чёрной кошкой. А ещё так получилось… – Я указала пальцем в окно.
– Что? – Лена обрела дар речи, больше всех боясь смотреть в окна.
– Времени у нас мало, – договорила я. – Поэтому прошу вас поторопиться и рассказать про эту даму, которая подглядывает за вами в окна.
У всех троих брови поползли вверх. Мне даже показалось, что они снова впадут в транс.
– Ну? – поторопила я.
– Это бывшая жена Коли, – начала Лена, запинаясь.
– О, уже лучше, – нетерпеливо вздохнула я. – Ты была его любовницей? Поэтому мёртвая не даёт вам жизни?
– Элла, прекрати выносить вердикты, может, дослушаем? – остановила меня Нина.
– Так у нас же нет времени, – возмутилась я. – Судя по их темпу, мы семь суток на оленях до кульминации дойдем.
– Нет-нет, что вы, – отмахнулась Елена. – Мы начали жить вместе только после её смерти.
– А почему бы и не жить? – с воодушевлением подхватил Николай. – Мы оба свободны. У меня есть сын, а потом у нас с Леной родилась дочурка. Я только с Леной понял, что такое счастливая жизнь, – мужчина ненадолго замолчал, а затем продолжил: – Раиса была первой красавицей в деревне. За ней ухаживало много парней, но она выбрала меня. Мы жили в этом доме, держали скотину. У нас был достаток. Но моя бывшая жена оказалась бесплодной. Из-за этого между нами начались постоянные скандалы.
– Меня до глубины души поражает мировоззрение ваших мужчин в браке, – хмыкнула я. – Почему вы такие снобы? Нет чтобы жену выслушать, подбодрить и поговорить. И выросли бы у нее крылья, а не…
– Тихо ты, – цыкнула на меня Нина и намекнула главе семейства продолжать.
– Решили мы усыновить мальчонку, Сережу, – совсем поник Николай, даже голос мужчины стал тише. – Но невзлюбила Рая его, прямо в фурию превратилась. Мне аж домой приходить не хотелось. А сына Рая изводила и издевалась. Однажды прихожу домой, а Рая Сережку в ведро с ледяной водой головой окунает… Спрашиваю – за что? Молчит. Тогда не выдержал я и первый раз как залепил за мальчика, что отлетела она и ударилась головой. Умерла сразу.
– Сложил на ее плечи весь быт и даже с мальчуганом не помогал, – заключила я.
– Элла, – вздохнула Нина, – после обряда он всё забудет. Зачем ты всё это говоришь? Ты же не психолог, а инопланетянин!
– Психолог? – усмехнулась я. – Скорее, аналитик!
– Да уж, – подал голос Кирилл. – Здесь кремация поможет.
– Уже успел составить план? – покосилась я на этого выскочку.
– Чья кремация? – побледнела Лена, и её ноги подкосились.
– Не ваша, не бойтесь. Его бывшей женушки, – ответила я и посмотрела на Николая: – Пойдешь с нами на кладбище и будешь молить жену о прощении. На всякий случай.
Нина закатила глаза. Впрочем, процедура с мольбой была не обязательной.
***
Ранним утром Елена с удовольствием потянулась в постели и, открыв глаза, счастливо улыбнулась. Встав, она прошла в коридор, надела фуфайку и вышла на крыльцо, чтобы встретить рассвет.
Женщина не помнила ни о вчерашнем дне, ни о страшных преследованиях призраком. Её дети мирно спали в своих кроватках. Сереже больше не снился кошмар, где его бывшая мама топила его в ведре с водой, а сестрёнка не пугалась криков братика.
Увидев меня в образе черной кошки, сидящей на заборе, Елена не смогла сдержать восхищения:
– Какая красавица! Иди сюда, не бойся! Пойдём к нам жить? Будешь ловить мышей, а я буду поить тебя коровьим молочком.
Но я, убедившись, что в этой семье наконец-то всё наладилось, соскочила с забора и побежала в сторону проезжей части, чтобы вернуться домой.
Из дома вышел Николай, нежно обнял жену и поцеловал её в щеку. Он был так счастлив с Еленой, словно рядом с ней обрёл тот самый островок умиротворения, с которого не хотел уходить. Он словно обрёл крылья и новый шанс на жизнь.
Однако никто из них не мог предположить, что этим утром Катя проснулась с зелеными демоническими точками вместо глаз…
***
Положив ладони на перекладину детской кроватки, я пустыми глазами смотрела на спящего сына, борясь с тоской по любимому человеку. Я встречаюсь с миллионами фантомов, но почему еще ни разу тот, кто нужен, не пришел ко мне? Почему? Он так ждал рождения ребенка, так радовался, но теперь больше никогда не увидит сына…
Боль сжала изнутри и, подкатив к горлу, не позволила сделать вдох. Хотелось сжаться в комочек, хотя со стороны так и было. Я закрыла глаза, виня себя в его смерти. Все труднее и труднее нести миссию после случившегося. И та счастливая улыбка и энтузиазм, которыми я ранее освещала все вокруг себя, постепенно перерастают в сарказм и насмешки. Как вчера, когда я докопалась до несчастного мужика, преследуемого мертвой женой.
Кстати, о них. Даже к ним явился призрак, чтобы отомстить, а мой любимый не подает и знака, ведь я почувствую всё что угодно! Разгадаю любую загадку…
– Элла, мы тебя ждем, – шепотом поторопила Нина, заглянув в детскую комнату и поманив рукой.
На кухне я подкурила сигарету и апатично уставилась на нее, игнорируя Кирилла который уже вовсю повествовал:
– У Нины только что было видение о лошади с клейкой шерстью, которая появилась в нашем городе. Нам нужно вернуть её туда, где она должна быть, пока кто-нибудь из смертных, очарованный её красотой, не решил оседлать её и остаться обреченным на смерть в болоте. У меня есть ещё один пациент, и мы можем приступить к делу. Эль, ты со мной!
– Ещё чего! – возразила я.
Но уже через минуту я оказалась в белоснежном кабинете, наполненном раздражающим запахом дентина, и с интересом рассматривала инструменты на столике возле кресла.
– Орудия инквизиции… Особенно эти крючки.
– Кюреты, что ли? – Кирилл в медицинском халате вышел из смежной комнаты в кабинет. – Да как крючки у любой вязальщицы.
– Никогда не любила вязать! Ладно, я подожду в коридоре. Твой пациент, скорее всего, уже пришёл.
Кирилл взглянул на свои наручные часы, которые делали его руку ещё более мощной. Он выглядел привлекательно, и я поймала себя на этой мысли, но тут же разозлилась на себя. В Кирилле сочетались благородство и терпение по отношению ко мне. Его глаза смотрели с теплотой и вниманием. А возраст лишь добавлял мужчине привлекательности.
Да что такое! Как себя заткнуть? Я расширила ноздри, сжав скулы. Кирилл зануда!
– Эля?
– Что? – я глубоко вздохнула, чтобы прогнать воспоминания о недавнем сне.
– Ты задумалась и покраснела.
– Если честно, я чувствую, что сейчас упаду в обморок… – соврала я, быстро направляясь к выходу.
– Не вздумай сбежать! – успел крикнуть мне вслед Кирилл.
Глава 5. Дом у кладбища
Тоскливый, мрачный дух серым апрельским днем витал над мраморными крестами и черными оградками старого кладбища. В отличие от центрального входа, старая часть кладбища заросла высокими, скрипучими кленами, скособочившими голые ветки над округлыми или рельефными могилками, сторожащими вечный сон умерших. Земля еще не согрелась, но у могильщиков работа такая – рыть ямы независимо от времени года.
– Ох, Димка, вляпаемся мы, – сокрушался один из гробокопателей.
– С чего ты взял? – устало возразил Дмитрий. – Судя по состоянию могилы, на неё уже сто лет никто не ходит! А что ты предлагаешь делать? Мест нет, а деньги зарабатывать надо!
– Накажет нас всех бог, – ныл второй.
– Нет бога! – возразил Дмитрий. – Или, если он есть, то наказал уже хуже некуда! Мы не можем выбраться из нищеты. А сейчас я принесу деньги, может, мамка на жену не будет срываться, потому что мы живём на её пенсию.
Много еще бесцветных дней и темных ночей увидело это кладбище после захоронения нового мертвеца поверх старой могилы, прежде чем в рядом стоящий двухэтажный многоквартирный дом заселилась девушка с двумя детьми, а позже я. Там, где живут люди, есть кладбища. Но чтобы там, где были кладбища, жили впритык люди, удивилась я.
На нашей планете всё иначе с кладбищем! На зелёных полянах, залитых ярким солнечным светом, души умерших покоятся в небольших прозрачных шарах, которые крепятся к ветвям вечноцветущих сиреневыми цветками деревьев. Прах усопших, словно бирюзовое сияние, лежит на дне каждого шара, плавно переходя в тонкие нити под нежно-голубой, словно водной, шляпкой.
Наше кладбище священно и наполняет нас бессмертием и благодеянием. Но почему же здесь всё так печально? Почему на Земле оно самое страшное место, полное зловещих историй и проделок нечистой силы?
На планете Земля людей хоронят несколько иначе, чем у нас. Однако, в отличие от меня, здесь человек всегда ощущает тяжёлую некротическую энергию, которая давит на него даже в солнечные дни.
Смертные сами создали себе мистические законы кладбищ, которые передаются из поколения в поколение. Теперь, когда они навещают своих умерших родственников, они чувствуют эту тяжёлую некротическую энергию, которая подавляет их даже в самые солнечные дни, вызывая страх перед смертью.
Я стояла у грязного окна своей новой квартиры – небольшой, пустой и пыльной комнаты. Покачав головой, я обернулась и посмотрела на Кирилла:
– Нет, я, конечно, помогу молодой маме с двумя детьми и её соседке бабушке, но здесь больше нужен психолог, который поможет справиться с внушением, а не я. Ты же сам недавно говорил, что мы занимаемся ерундой.
– Элла, может быть, не будем делать поспешных выводов и сначала разберемся? – попросил Кирилл, стоя передо мной. Отчего мне было мягко и тепло в его присутствии. – Нине зря видения приходить не будут. Пойдём! Вставай на пороге и громко выгоняй меня!
– Что?
Кирилл схватил меня за руку и, открыв дверь, вышел за порог.
– Давай представим, что я твой бывший муж, и ты больше не хочешь меня видеть! Ну же!
– Кирилл, перестань… – посчитала я его план глупым.
– Элла, прости меня? – звучно умолял он. – Но что изменится от того, что ты будешь здесь жить?
– Какие глупости… – усмехнулась я, прикрыв лицо ладонью.
– Почему ты не хочешь, чтобы я существовал с вами? – тихо спросил Кирилл. – Боишься, что я тот, кого ты боишься найти?
Медленно я опустила руку, пронзая его яростным взглядом:
– Пошел вон отсюда! – вырвалось из моей груди громко и злобно. – Уходи!
– Отлично, Элла! – остался доволен Кирилл с некой грустью в глазах. – Продолжай! Громче! У нас скандал! Бояться – это не выход, Элла, – словно подталкивал меня он, стремясь вызвать бурю эмоций. И добавил громко: – Я люблю тебя!
Я заметила, что его слова звучали так убедительно, что у меня перехватило дыхание, и я больше не могла продолжать скандалить.
К счастью, в этот момент открылась соседняя дверь, и в проёме появилась взлохмаченная голова уставшей соседки:
– Пожалуйста, можно тише? – вежливо попросила она. И таким тоном, словно сама боялась нам помешать, продолжила: – У меня детки спят.
В подъезд тоже открылась дверь. Вошла бабушка и не успела ступить на первую ступень, как запнулась, упав на колени, отчего из пакета по старому дощатому полу просыпались продукты.
– Да что ж такое… – огорчилась бабулька.
– Баб Римма, – поспешила вниз моя молодая соседка.
Кирилл намекнул остолбеневшей мне, чтобы я тоже отправилась помогать бабушке.
Бабушка поблагодарила нас за помощь и пригласила к себе на чай. Я обернулась и, прищурившись, взглянула на Кирилла. Его план сработал.
В отличие от моей маленькой комнаты, апартаменты бабы Риммы можно смело назвать квартирой. Здесь было две комнаты, отдельная кухня и санузел, который находился прямо за дверью, а не за шторкой, как у меня.
На чистом полу лежали цветные половички, связанные из остатков ненужной ткани. В меньшей комнате стояла старинная кровать с удивительно пушистыми подушками в белоснежных наволочках, сложенными друг на друга. Глядя на неё, хотелось немедленно лечь и насладиться комфортом. Покрывало с узорами было аккуратно застелено без единой складочки, а на чисто выбеленной стене висел ковёр со сложным рисунком.
В зале стоял пузатый телевизор, накрытый накрахмаленной салфеткой. В углу находилась божница, а под потолком висели с наклоном чёрно-белые портреты прямо над стареньким массивным диваном.
Здесь было уютно, аккуратно и чисто. Всё выглядело по-бабушкиному. Не хватало только свежеиспечённых пирожков и внуков.
После увлекательной экскурсии по квартире баба Римма пригласила нас на кухню.
– Болит еще? – с искренней заботой спросила моя новая соседка, представившаяся Верой.
Я взяла на себя ответственность поставить на плиту чайник – внушительный алюминиевый предмет без свистка, с толстым слоем голубой эмали и нарисованными клубничками по бокам.
– Может быть, стоит вызвать скорую помощь? – с тревогой спросила Вера.
– Не стоит, – задорно возразила бабушка. – Подумаешь, упала. Ничего страшного не произошло, я же не умираю.
– Ой, а у меня есть пирожные и печенье! – воскликнула я, как будто только что вспомнила о них, и поспешила в свои апартаменты.
И только я покинула порог квартиры добродушной бабушки, как сама начала поддаваться людским иллюзиям, ощутив мертвецкую атмосферу холодного, слабо освещенного длинного коридора в старом, ни разу не ремонтированном доме. Запах плесени заполнял мои ноздри, пока я шла вперед по скрипучему, обшарпанному деревянному дому. Под темным потолком со свисающей прямо над головой черной паутиной.
Встряхнув головой, я скрылась в своей пустой комнате.
Я замерла и, вглядываясь в темноту, увидела, как из нее вышел Кирилл.
– Ты почему так рано? – удивилась я. – Мы только сели пить чай.
– Я пришел сообщить, что нашел предпринимателя, который хочет выкупить этот дом для своих ритуальных услуг.
– Серьезно? – возмутилась я. – А как же бабушка с Верой? Они что, переедут жить на улицу или того хуже – напротив?
– Элла, не горячись, – выдохнул Кирилл. – Он предложит им компенсацию за жилье. На вторичку. Но перед переездом нужно узнать причину, иначе все окажется напрасным. Тебе удалось что-то выяснить?
– Нет, конечно. Я же не на автобус бегу. Разговорить людей – сам знаешь, какой это аттракцион.
– Элла, не волнуйся, у нас еще есть время. Пока он выкупит этот дом у муниципалитета, пока юрист предоставит документы на жилье. Иди спокойно пей чай. – Он протянул мне руку с кульком. – Вот только их недуг ждать не будет. Мне кажется, что здесь какое-то проклятие.
– Что это? – Я взяла кулек и, распечатав его, обнаружила свежее печенье. – Спасибо, Кирилл.
Да, он всегда на шаг впереди меня, призналась я сама себе. Но только в этом! А еще и молодец… Так, стоп! Хватит! Кирилл проворный молодец, и точка. Кто знает, куда еще могут завести меня мои мысли.
Пытаясь сдержать поток мыслей, который вдруг хлынул в мою голову, я всё же согласилась с тем, что наш союз стал зрелым, как спелое яблоко. Он словно обрёл глянцевый блеск. Однако больше всего меня стал беспокоить вопрос: как же мы раньше обходились без Кирилла? В тот момент я даже не осознавала, что обесценила и себя, ту которая расправлялась с нечистью на изи в одного.
Когда я вернулась к бабушке Римме, на кухне уже горел свет. Окно было зашторено, а форточка приоткрыта, слегка отгибая плотную тёмно-жёлтую шторку. За окном царила мёртвая тишина: ни пения птиц, ни шелеста листвы. Лишь отдалённые звуки воя кладбищенских собак и порывы ветра, внезапно налетавшие и гнувшие железо на старой крыше.
На круглом столе, покрытом клеёнкой, стояли три красные кружечки в крупный белый горох, наполненные чаем.
– Вот, – сказала я, положив на стол свёрток. – Угощайтесь!
– Ой, Эля, спасибо, – широко улыбнулась бабушка, её глаза, ранее полные тревоги, сейчас были пусты. – Давайте скорее пить чай!
Мы с Верой устроились за столом по обе стороны от бабушки. Я сосредоточилась, ожидая услышать то, что мне было необходимо.
– Как же мне повезло с соседями! – Римма вздохнула, пододвигая маленькую красную коробочку с рафинадом. – Жаль только, что с местом жительства нам не повезло. Это парадокс: многие люди ругаются с соседями, потому что одному мешает плач или топот ребенка, другому – лай собаки. Они не ценят хорошее место жительства и прекрасный вид из окна. А мы так хорошо сдружились, хотя вынуждены жить в этом мрачном месте. Видимо, общее горе действительно объединяет. Кто знает, как бы мы дружили, если бы жили в новостройке?
– Ну что вы, баб Римма, – возразила Вера с улыбкой, обняла старушку и положила голову ей на плечо. – Я бы вас любила, даже если бы мы жили в коттеджах!
– В коттеджах! – мечтательно повторила бабушка.
Я решила вернуть разговор в прежнее русло и задала ключевой вопрос:
– Почему нужно выживать? Да, здесь по утрам не будит шум машин, и нет детской площадки. Но чем вас так пугает кладбище через дорогу?
Я заметила, как милую старушку охватила волна беспокойных эмоций. Дышать Римма стала медленнее, казалось, что даже вовсе перестала, приоткрыв рот. Глаза расширились, отчего морщины в центре лба стали более выразительны. Сдавалось мне, бабушка сорвалась бы в любой момент со своего стула и бежала без оглядки из этой уютной квартирки.
– Ты что, Элл, – нарушила тишину Вера. – Жить на кладбище нельзя! Но я не жалуюсь.
Ветерок, ворвавшийся через форточку и проскользнувший сквозь штору, принес с собой запах страха, наполнив светлую уютную кухню. Воздух стал не свежим, а словно спертым. У бабушки Риммы и Веры на лбу выступили капли пота. Бабушка с безнадежностью уставилась в свою чашку, а страх исходил от Веры. Чувство опасности терзает девушку каждую ночь, и непонятно, чего оно от неё хочет.
Одно ясно – и та, и другая испытывают смертельный страх перед чем-то, связанным с кладбищем, и суеверия здесь ни при чём.
– Меня сюда привели нужда и долги. Мой сын работал на этом кладбище за копейки. Верочку выгнала из квартиры свекровь после того, как умер её сын, который тоже трудился на этом кладбище. А что привело сюда тебя?
Я остолбенела, уставившись на соседей округлёнными глазами, погружённая в свои вопросы, на которые пыталась найти ответы, совсем не ожидая, что нить разговора так просто повернёт на меня.
– Ваш сын здесь работал? – спросила я у бабушки. – Как его звали?
– Олег. А что? – удивилась она.
– Вера, а как звали вашего мужа? – поинтересовалась я.
Вера и бабушка переглянулись, не понимая, зачем мне нужны имена их погибших родных.
Я пожала плечами, медленно перевела взгляд на свою полупустую кружку и, растянув губы в тонкую полоску, снова посмотрела на вопросительные лица бабушки и молодой женщины, которые с удивлением смотрели на меня.
– Я развожусь с мужем, – наконец решила я сменить тему и ответить на их первый вопрос. – По объявлениям в газете здесь самое дешёвое жильё, и пока до зарплаты я не могу позволить себе что-то более комфортное.
– Это с тем красавчиком? – с укором уточнила Вера. – Да он ангел! Ты моего не видела…
Красавчик, возмутилась я про себя и глубоко вздохнула.
– Баб Римма, извините, конечно, меня за излишнее любопытство, но почему умер ваш сын? – вернулась я к интересующей меня теме.
– Не от болезни, – с трудом ответила она. – Он у меня был здоров как бык. В последний день его работы на него упал гроб и раздавил насмерть.
Я перевела шокированные глаза на Веру.
– Нет, с моим мужем не случилось ничего подобного. Хотя бог его знает… – Вера глазами, полными безысходности, метала по кухне в поисках выхода из сложной ситуации. – Условия в этом доме, конечно, не идеальные, но что поделать? Моя жизнь не заладилась с самого начала, когда я вышла замуж. Мой супруг проигрывал всю зарплату в карты или пропивал её, а свекровь во всём винила меня. И вот однажды он пропал без вести. Просто не вернулся домой, и всё! Свекровь до сих пор считает, что я наняла любовников, чтобы избавиться от её сына.
– Как же так, – с сожалением произнесла бабушка, глядя на соседку. – Я всегда мечтала о такой хорошей снохе, как ты, Верочка! Как бы мы с тобой зажили!
Римма положила свою руку на руку Веры и сжала её ладонь:
– Ты же подарила ей таких прекрасных внуков! И за очагом следила, а не по клубам шлялась… Как же так можно?
Я осталась в недоумении:
– Вера, тебя что, выгнали на улицу с детьми?
Вера тяжело выдохнула:
– Ну, не совсем и выгнали. Свекровь разменяла трёхкомнатную квартиру. Себе она приобрела благоустроенную двушку, а нам с детьми комнату здесь.
– Вот мымра, – не сдержалась баб Римма. – Справедливости в ней с гулькин…
Вера махнула рукой:
– Да и ладно. Я и этому рада. Зато живём в спокойствии, и это всё наше!
Чувствуя обиду за этих бедных людей, я протерла глаза и наклонила напряженное лицо вниз.
Как же авантажно, одиноко и безлюдно на человеческом кладбище ночью! В этом месте хочется укрыться, спрятаться, раствориться. Чёрное небо с россыпью ярких переливающихся точек над сухими ветвями деревьев, полных воронов, притягивает взгляд. Туманный мрак загородных кладбищ скрывает все мысли, как будто хоронит их навечно.
Ночное кладбище бесподобно и загадочно. Покосившиеся кресты и мраморные памятники в окружении венков встречают и провожают меня безжизненными глазами.
Я стояла у высокой сетки-рабицы, которая отделяла меня от первой полосы могил, и чувствовала, как кладбище манит меня, словно приглашая окунуться в свою мрачную атмосферу и наполниться энергией.
Вынув руки из карманов кожаной куртки, я с легкостью преодолела преграду одним прыжком и поспешила в глубь кладбища, где царила мёртвая тишина, петляя между надгробиями.
Я с наслаждением коснулась ладонью толстого морщинистого ствола старого клена и закрыла глаза. Также прикасаясь к холодным оградкам могил, словно впитывая в себя отрицательную энергию и наполняясь положительной, когда заметила за собой слежку…
Я резко обернулась, но никого не увидела. В пределах видимости я была одна, окутанная туманом, среди холмиков и неприветливых памятников, которые поросли деревьями. Подняв голову, я медленно пошла вперёд, внимательно осматривая каждую могилку.
Из тумана появилась белая фигура и, развевая длинные прозрачные волосы, двинулась по тому же пути. Существо с мутными глазами, уставившись на исчезающую кожаную куртку, вытянуло костлявые руки, стремительно приближаясь. Длинные пальцы были сжаты в предвкушении схватить…
Но тут я обернулась и воскликнула:
– Любка! Ты всё пытаешься меня напугать? Когда ты наконец поймёшь, что на меня не действуют ваши жмуриковские штучки?
– Элька! – рассмеялась неокрашенная материя. Выражение её черепа стало радушным, но всё равно могло бы напугать любого смертного. – Я и не думала, что это ты.
– Вы, призраки, получаете фантомный дофамин, когда пугаете людей? Именно поэтому люди так боятся кладбищ и слагают о них страшные легенды, – заключила я.
– Не знаю. Став призраком, я вдруг почувствовала желание немного пошалить. Лишнее время на сон и еду тратить не нужно. Так чем ещё здесь можно заняться?
– Ах вот оно что. То есть вы, призраки, пугаете людей просто от безделья?
– Не все, Эль, у некоторых просто жажда мести. Я и сама недавно здесь, ещё не до конца разобралась в этом.
Эфирная сущность, излучающая дружелюбие, обрела форму привлекательной девушки, медленно опустившись на ноги. Мы крепко обнялись.
– Какими судьбами к нам? – спросила Люба.
– Видишь тот дом? Я теперь в нём живу.
– О! – обрадовалась Люба. – Значит, мы теперь соседи и будем видеться чаще?
– Ну, не совсем соседи. Это лишь временное жильё. Мне нужно разобраться с проклятием, которое настигло живых людей.
– Тот дом, у которого уже какой месяц трется мертвая бабка и кошмарит жильцов? – указала пальцем Люба.
