Ана Шерри
Одно небо на двоих
– Он принес тебя сюда. На своих руках. – Женщина присела на кровать, но Вирджиния даже не обернулась.
– На руках? Саид? – В голове не укладывалось. За один день он решил исправиться и стать добрее?
– Сначала в больницу в Денпасаре, а потом в этот дом. Мой муж – врач в больнице, он отправил вас сюда. Такой нежной девушке, как ты, не место среди всего того ужаса, что происходит сейчас в городе. А здесь тихо и спокойно. Свежий воздух и природа быстро поставят тебя на ноги.
Вирджиния обернулась и посмотрела на Иман. Мысленно ей хотелось уже сейчас встать, бежать к самолету, поднять его в воздух и лететь в Дубай. Подальше от этого места. Хорошо может быть только там, где родной дом.
Саид доехал до аэропорта Денпасара, его даже пустили к самолету. Он впервые не слышал в таком шумном месте реактивных двигателей, моторов машин, криков заправщиков. От этой тишины становилось грустно. Саид посмотрел на свой «Боинг», такой одинокий, пустой и печальный сейчас. Самолеты тоже грустят, если стоят без дела. Простой может обойтись авиакомпании в круглую сумму. Если страховая компания рассмотрит это как форс-мажор, то страховка должна покрыть убытки.
Он нехотя набрал номер отца.
– Саид, сын, как ты?
– Все в порядке. Мой экипаж забрали?
– Да, они уже на полпути к дому. Я даже не буду рассказывать, что самолет не пустили на посадку в Денпасаре, а направили в запасной аэропорт.
Саид не удивился. Если люди видят перед собой закрытые двери, то делают два шага назад, а потом уходят совсем. Именно поэтому ему хочется делать шаги вперед.
Хотелось расспросить отца, что нового в компании, но он тут же вспомнил про три захода солнца. В суматохе и заботах о Вирджинии он совсем не думал о предложении отца и катарской девушке… Остался последний закат, прежде чем он будет вынужден распрощаться с карьерой. А может, катарская «принцесса» спасет его от этой участи?..
– Так кого ты предложил мне в жены? – Он никогда не видел ее, возможно, она далеко не красавица, но это не важно.
– Ее зовут Дамира, ей семнадцать лет, она младшая дочь Ахмада аль-Аджми, – гордо произнес Мухаммед, словно рекламируя девушку. Он хотел показать сыну выгоду от этого брака. – Хороший союз. В конечном счете у тебя будет две авиакомпании, которые мы сольем в одну.
«Мы сольем» – Саиду уже не нравилось. Он ничего «сливать» не хотел. Желание его было куда проще – летать. Но чтобы летать, надо проявить хитрость.
– Я женюсь на ней, но у меня есть условие.
– Мой сын напоминает мне меня, – усмехнулся Мухаммед, – торгуешься, Саид?
– Это не торг, а предложение. Я женюсь на катарской «принцессе», но займу кресло президента авиакомпании только после твоей полной отставки. Надеюсь, это будет не скоро, лет через десять. И на протяжении этих лет я буду совмещать полеты и работу в офисе.
Мухаммед молчал, обдумывая предложение. Десять лет – это слишком много. Но кто сказал, что Саид будет летать так долго? Молодая жена будет требовать внимания. Пойдут дети… Невозможно столько быть в небе. Ему стоит согласиться. Аллах потом сам расставит все по местам.
– Хорошо, я согласен. Когда ты вернешься в Дубай, мы сразу полетим в Доху.
Саид попрощался с отцом и снова посмотрел на свой самолет. Им обоим плохо, когда они на земле.
Сколько там, врач сказал, нужно времени на полное вы- здоровление Вирджинии? Месяц? Отлично! Они будут здесь столько, сколько понадобится. И не важно, что аэропорт откроют раньше. Желание быстрее возвратиться домой пропало окончательно.
Он хотел убрать телефон в карман, но снова вспомнил о Вирджинии. Она просила позвонить родным. Бабушке? Даниэлю? Или Арчеру? Выбор был сделан мгновенно – номера бабушки у него не было, а Даниэлю врать он не мог.
– Мерхаба, Джек. У нас все хорошо, прилетим, когда откроют аэропорт. Но боюсь, что это произойдет не скоро.
Саид слышал в трубку отдаляющийся женский голос. Скорее всего, Арчер был не один, но решил направиться в другое место, чтобы поговорить без посторонних свидетелей.
– Где Джини? Дай ей трубку.
Ничего другого Саид и не ждал.
– Она… далеко, подальше от здешней заразы. Она передавала тебе привет и просила позвонить отцу. Кстати, как чувствует себя ее бабушка?
Арчер молчал несколько секунд, а потом шепотом произнес:
– Если я не услышу ее голос в ближайшие пять минут, то мне придется рассказать ее отцу, с кем и где его дочь. Думаю, он сядет на ближайший самолет и прилетит в Денпасар…
– Не прилетит, аэропорт закрыт. Так что там с бабушкой?
Саид услышал, как вздохнул Джек. Он его понимал: случись что-то подобное с одной из его сестер, он бы…
– Джине лучше, но Даниэль с Оливией по-прежнему в Лондоне. Вирджиния может позвонить им сама?
– Не может. Там нет мобильной связи.
– Хорошо, – сдался Джек, он не вправе спорить с Саидом. – Я передам, но прошу: пусть при любой возможности она сама свяжется с ними.
Попрощавшись с Джеком и бросив прощальный взгляд на самолет, Саид зашел к начальнику аэропорта. Но никакой новой информации у того не было.
– Мы ничего не знаем, но сообщим вам заранее.
Куда и как они сообщат – Саид даже не хотел знать. Он уедет сейчас и проведет в раю хотя бы неделю, прежде чем вернется сюда снова. А может быть, две… Но сначала, перед отъездом в отдаленное и тихое место, он зайдет в магазин. Странное занятие для него, непривычное, но хотелось купить продуктов на месяц вперед и не появляться здесь как можно дольше.
Саид вспомнил вдруг, что он не ел уже почти сутки. И Вирджиния тоже. А ей нужно полноценное питание, чтобы восстанавливать силы. Он остановился у прилавка с шоколадом. Все девушки любят шоколад и конфеты. И Вирджиния, скорее всего, не исключение. Ему очень хотелось порадовать ее, и он выбрал шоколад на разный вкус.
К вечеру он наконец-то доехал до места. Его встретила Иман и помогла с покупками.
– Джини все время спала, но это неудивительно, ее организм слишком ослаблен.
Хотелось увидеть ее. Но он боялся идти к ней. Сказывалась усталость – велик риск снова уснуть рядом. Саид сел на резную скамейку возле дома и прикрыл глаза. Нет, он не пойдет к ней. Не сегодня.
Уже почти закат, как хорошо, что он договорился с отцом о планах на ближайшее будущее. Тот всегда шел на поводу. Пусть придется жениться, давно пора это сделать. Катарская «принцесса» – хороший вариант. Даже если она ему не понравится, он настолько редко бывает дома, что не будет замечать этого.
Дверь скрипнула, и он открыл глаза: Вирджиния вышла из дома в длинной белой сорочке с накинутым на плечи серым палантином. Руки сжимали края этой старой ткани на груди, скрывая то, что он не имел права даже представить в своем воображении. Ее карамельного цвета волосы находились в жутком беспорядке. Лицо бледное, и под глазами залегли тени. Вирджиния далеко не принцесса, но даже в эту минуту она выглядела как королева.
Девушка села рядом с ним, продолжая сжимать края палантина, опустила глаза и тихо прошептала:
– Спасибо.
Он, наверно, умер, или это сон. Но сладкий запах, который исходил от нее, заставил задать себе вопрос: неужели во сне можно чувствовать запахи?
Она посмотрела на него. Взгляд голубых глаз был усталым, хотелось схватить ее и отнести обратно в дом.
– Зачем ты вышла? Нет необходимости вставать с постели, ты еще нездорова.
– Мне надоело спать, – слегка кивнула Вирджиния. Наверное, собрала все силы, чтобы выйти и поблагодарить его, а он опять отдает приказы.
– Ты не должна говорить мне спасибо, это мой долг.
Девушка отвернулась. Солнце скрылось за деревьями, создавая нимб зеленым верхушкам.
– Я звонил Джеку, он сказал, что с твоей бабушкой все хорошо. Ей лучше.
Хотелось порадовать ее, увидеть улыбку на ее лице. И она улыбнулась, услышав эту новость.
– Спасибо.
Было трудно не улыбнуться в ответ:
– Я купил тебе шоколад. Не знаю, какой ты любишь: горький, молочный, может, молочный с орехами. Пришлось купить все виды.
– Ты скупил весь шоколад? – Вирджиния засмеялась, представив эту картину. И трудно было не засмеяться вместе с ней:
– Я угадал?
Ее смех стих, но улыбаться она не перестала:
– Я люблю лукаймат[3].
Ее ответ удивил. Лукаймат… Любимый десерт с детства.
– С медом или финиковым сиропом?
Конечно, с медом. Не надо было даже спрашивать ее об этом. Теперь он понял, почему от нее так сладко пахнет. Запах меда. Она обязана любить его.
– С медом.
Саид молча кивнул. Жаль, они не в Дубае, он бы купил ей тонну лукаймата с медом. Здесь люди не знают, что это такое.
– Но шоколад я тоже люблю. Я вообще люблю сладкое.
Слово «сладкое» прозвучало слишком сладко.
– Моя мама очень вкусно делает лукаймат. Я тоже его очень люблю.
Вирджиния смотрела на него большими голубыми глазами, понимая только одно: они совсем разные – с разными взглядами на жизнь, с разным вероисповеданием, но у них две общие черты – любовь к небу и любовь к своему родному городу. Она, христианская девушка, любила мусульманский Дубай. Любила их кухню, их нравы, их порядки. Она выросла во всем этом. И сейчас, среди всего чужого, Саид оказался ей бесконечно родным.
Глава 10
Переливчатое пение птиц разбудило Вирджинию. Она открыла глаза и вспомнила вчерашний вечер. Они с Саидом еще немного посидели во дворе и разошлись по комнатам. Странно, она уже начала привыкать к его постоянному присутствию, и сейчас ей его не хватало.
Вирджиния уставилась в потолок, пытаясь понять свое самочувствие. Сегодня гораздо лучше. Несильная боль в груди, кашель… Но в целом неплохо. Можно даже прогуляться к пляжу – Саид вчера сам предложил. Не стоит отказываться.
Слегка пошатываясь, девушка поднялась с кровати, но тут же взяла себя в руки. Нет, падать не входило в ее планы. Сначала – прогулка, а потом – завтрак. Впервые за пару дней она испытала голод.
Вирджиния надела белое платье с длинным рукавом, расшитое замысловатой вышивкой и мелкими жемчужинами. Было жарко, а в белом легче переносить жару. От духоты негде было спрятаться – хотелось сорвать с себя всю одежду и окунуться в прохладное море.
Она слегла закашлялась, и Иман тут же влетела в комнату, что-то недовольно бормоча себе под нос на своем языке. Вирджиния нахмурила брови. Как ей надоел этот кашель вместе с лекарствами! Но выбора не было: приходилось терпеть уколы – Иман была твердо намерена ее вылечить. Да и Вирджинии самой поскорее хотелось в Дубай, в свою маленькую уютную квартиру. Хотелось чувствовать родной запах города, где смешивались все нотки Востока.
– Тебе будет слишком жарко в этом, – Иман посмотрела на девушку неодобрительно, – все туристы ходят полуголые.
Вирджиния снова закашляла от нехватки воздуха. Хотелось уже на улицу.
– Я привыкла так одеваться, Иман. Жара меня не пугает. И я родилась в мусульманской стране.
– Но здесь не Дубай…
– Здесь Саид, – перебила она женщину.
– Ему придется смириться. Ты думаешь, он никогда не видел полуголых женщин? – хитро улыбнулась Иман. – Такой красавчик должен купаться во внимании женщин.
Вирджинии даже кашлять перехотелось. Она так и стояла с открытым ртом – слова Иман вызывали неприятный осадок.
А еще мерзкий скрежет в груди.
– Я делаю это не для него, я делаю это для себя. Я христианка, но выросла в смешанных традициях. Я… – Она махнула рукой, не желая продолжать разговор. – Делайте мне укол, и я пошла.
После первого укола последовал второй. Такими темпами она быстро поправится. Вирджиния вышла во двор, закрыла глаза и вдохнула запах дикого леса. Воздух чистый, как в Альпах. Она улыбнулась, подставив лицо утреннему солнышку. Сейчас оно не сильно печет. В самый раз, чтобы убрать бледный цвет лица.
Саид открыл калитку и ступил на грунтовую тропинку, ведущую к дому. Он встал чуть свет, чтобы изучить окрестности, и был приятно удивлен, обнаружив среди зеленой листвы небольшой водопад и маленькое озеро. Искупавшись в холодной и чистой воде, Саид смыл с себя все напряжение этих двух адских дней.
Он перекинул футболку через плечо, уже сейчас ощущая, что этот день будет жарче предыдущих. Не хватало кондиционеров. Увидев Вирджинию, он остановился и стал наблюдать за девушкой. Та принимала солнечные ванны, раскинув руки в стороны и улыбаясь. Что ж, пока она не выздоровеет, большего ей нельзя.
– Мерхаба, хайяти[4].
Вирджиния вздрогнула, открыла глаза и отступила.
Саид. Голый по пояс… Она даже видела капельки воды на его бронзовом теле. Закричав, она закрыла глаза руками и отвернулась. Такая необычная реакция насмешила его:
– Ты же мне доказывала, что христианка. Так и веди себя как они!
Сердце заколотилось быстрее. Лучше бы она не видела его. Но, решив не сдаваться, гордо расправила плечи. Повернулась к нему и, смотря прямо в глаза, произнесла:
– Я не понимаю тебя. Порой ты ведешь себя совсем не как мусульманин…
– Здесь слишком жарко.
– А в пустыне нет?
– Здесь нет людей.
– А я кто?
Он хитро улыбнулся и опустил футболку, пытаясь найти вырез, чтобы надеть ее.
Вирджиния мельком отметила его движения, но все ее внимание сосредоточилось на другом – его теле. Саид был идеально сложен, пропорционально и атлетически. Генетика? Спортзал? Арабы ведь любят спорт. Хотя не все. Чаще под джалабией скрывают большие животы. Но этот мужчина был в отличной физической форме.
Саид натянул на себя футболку, и Вирджиния с облегчением выдохнула. Полуобнаженный Саид ее очень смущал.
– Ты довольна?
Она молча кивнула, встречаясь с его глазами и ловя себя на мысли, что до этого было гораздо лучше, но о таком даже нельзя думать. Она перевела взгляд на его черные влажные волосы:
– Ты был на пляже?
– Нет, я не дошел до него. Зато нашел озеро. Ярко-голубое… с прозрачной чистой водой.
Он словно описывал ее глаза. Кристально-голубые, на солнце они выглядели особенно ярко.
– Вирджиния, – произнес он, нахмурив брови, и сделал шаг ближе. Смутившись, она отступила.
– Что? – Если он подойдет еще ближе, она будет кричать.
Но Саид одним шагом сократил расстояние между ними и рукой коснулся ее подбородка, приподнимая его и пристально рассматривая что-то.
– У тебя гетерохромия? В одном глазу коричневое пятно.
Убрал руку и отошел.
Никто и никогда не замечал этого. Никто, кроме самых близких – родителей и Кристиана. Она уверена, что Мэту даже в голову бы не пришло рассматривать ее глаза так долго. А Саид подмечал все. Как настоящий капитан, он умел видеть каждую мелочь.
– Подарок от папы, наверное. – Девушка опустила взгляд. Стало неловко, что ее рассматривает этот мужчина. Хотелось отвернуться и убежать. Может, он сейчас испытывает отвращение? Хотя какая разница, что испытывает он! Саид опять против воли Аллаха прикоснулся к ней.
– Мне нравится, – произнес он и направился к дому, но слова Вирджинии его остановили:
– Тебе нравится изъян в моем глазу?
Он вернулся к ней, чтобы ответить:
– Это твоя изюминка.
Больше они не касались этой темы. Но теперь казалось, что когда он смотрит на нее, то видит… А что он видит? Аномалию или все же изюминку?
За завтраком Вирджиния старалась не встречаться с Саидом взглядом. Она пыталась даже ни о чем не думать – чтобы он не смог «прочитать» ее. Разве мужчина может быть настолько наблюдательным, чтобы заметить небольшой участок темного пятнышка в небесно-голубом цвете? Один на миллион может, и он сидит сейчас напротив и разговаривает с Иман по поводу дороги к морю. Сейчас он слишком увлечен разговором. Есть время подумать, но думается только о нем. Хотелось посмотреть на него, но взгляд был направлен в тарелку. «Мы можем пойти вечером к морю…» «Сейчас слишком жарко…» Обрывки фраз долетали до нее, и голос отдалялся все дальше и дальше. Она хочет идти сейчас… Но резко подступила слабость, ноги не держали. Вилка выпала из рук и с грохотом ударилась о тарелку. Вирджиния схватилась за край стола, пытаясь удержаться, но поняла, что падает.
Саид среагировал мгновенно. Он подхватил ее, не давая девушке упасть. Можно подумать, что он все это время стоял рядом и ждал, когда она упадет.
– Со мной все хорошо. – Она попыталась объяснить ему, что дойдет сама. Здесь не так далеко.
Но Саид, прошептав что-то на арабском, взял ее на руки и понес.
Он дошел до ее комнаты за считаные секунды, уложил в постель и рукой убрал прядь волос, которая закрывала девушке лицо. Он хотел видеть ее взгляд. Ответный взгляд. Пусть недовольный – сойдет любой, но в ответ она только прошептала что-то, не открывая глаз.
Иман набирала в шприц лекарство. Сколько еще можно вливать в Вирджинию эту гадость? Все это не помогает!
– Может быть, ей нужны другие лекарства? Скажите какие, я достану.
– Все нормально, Саид, лекарства помогают. Но на все надо время.
Он вышел из комнаты, оставив их вдвоем, и направился на улицу. Если эти лекарства будут так «помогать», то месяца на лечение не хватит. Но разве он против того, чтобы оставаться здесь подольше? Два противоречащих друг другу желания: чтобы Вирджиния поскорее поправилась и не улетать обратно в Дубай.
Вирджиния снова погрузилась в сон. Слабость ощущалась во всем теле, будто ее запрягали вместо лошадей и вспахивали поле. Болела каждая мышца, каждый миллиметр тела. Она мечтала встать с кровати и выйти из дома, но не могла даже открыть глаза – только слезы проникали сквозь опущенные ресницы. Не было сил их вытереть – кто-то делал это за нее. Нежно… Пальцем… Оставляя мокрые дорожки и шепча слова на арабском языке. Молитва погружала ее в транс. Вирджиния уже слышала ее раньше, могла даже повторить все слова наизусть. В такой момент кажется, что находишься дома, среди самых родных.
– Я устала, – чуть слышно прошептала она.
– Я знаю, – его руки провели по ее волосам, – все будет хорошо, я тебе обещаю.
И снова сон.
Саид съездил в Денпасар и привез врача. Пришлось долго ждать, когда тот закончит смену, но, слава Аллаху, доктор согласился. А ждать… он мог ждать вечность.
– Больные начинают выздоравливать – это хороший признак.
Врач осмотрел Вирджинию и удовлетворенно кивнул:
– Она поправляется. Пневмония вызывает слабость, по- этому ей всегда хочется спать. Но лекарства действуют. Думаю, завтра она уже встанет на ноги.
– Она на них уже стояла. Как видите, недолго, – нервничал Саид, и врач его понимал.
Дни тянулись мучительно долго. Вирджиния все чаще находилась в своей комнате и выходила только под вечер во двор. Она садилась на скамейку, сжимала края палантина у себя на груди и смотрела, как верхушки деревьев поглощают солнце. Потом кашель заставлял ее возвращаться обратно в комнату.
Прошло еще три заката солнца. Саид потерялся во времени, но желания возвращаться в реальную жизнь не возникало. Самолеты по-прежнему не летали. Теперь он узнавал информацию у неба: прислушивался к звукам двигателей и смотрел в голубую даль, выискивая хоть один путный след. Но было тихо: ни одного самолета. В Денпасар ехать не хотелось. Как и звонить отцу и выслушивать речи об авиакомпании и женитьбе. Все его мысли были заняты Вирджинией и ее здоровьем.
Они пересекались только вечером во дворе. Сидели в тишине, и закат говорил все за них. Иногда Саид приходил к ней в комнату, но девушка всегда просила его выйти. Он понимал ее: она грустила по дому, а он напоминал ей только о болезни.
Вечером Саид шел по берегу моря в гордом одиночестве. Теперь он гулял здесь и встречал закаты один. Это была красивая бухточка, небольшая, с маленькой полоской песка, который плавно переходил в гальку. Волны зачерпывали мелкие камешки и забирали с собой, но в обмен приносили свои. Это только кажется, что все камни одинаковые, на самом деле это не так. Их рисунок индивидуален.
Внезапно он остановился, не веря глазам: вдалеке девушка в белом платье сидела на корточках и что-то собирала. Медово-карамельные волосы рассыпались по плечам. Он не видел ее лица – она сидела к нему спиной, – но он точно знал, что это Вирджиния.
Он не хотел ее пугать, но она все равно вздрогнула, услышав шаги за спиной, и обернулась. Саид заслонял собой уходящее солнце. Где-то она уже видела эту картину… Дежавю…
Вирджиния встала, убирая руки за спину:
– Саид…
– Почему ты здесь одна?!
Он был рад ее видеть! Но говорил совсем не то, что хотел.
– Иман сказала, что ты здесь. Я не одна.
Он слегка улыбнулся, подавляя в себе желание накричать на нее: дорога сюда слишком опасна, а она шла одна!
Девушка протянула ему руки. Ее ладони были полны ракушек, и это заставило Саида улыбнуться шире и оставить гнев позади. Она совсем как ребенок.
– Не знаю, зачем они мне. – Девушка потрясла руками, и все ракушки выпали.
– Ты просто не знаешь, чем себя занять, – Саид посмотрел в ее глаза, – значит, ты выздоравливаешь.
Она кивнула. Саид прав: ей гораздо лучше. Дышать уже легче, и только легкий кашель иногда давал о себе знать.
– Скоро стемнеет, пойдем домой. – Он кивнул в сторону дома. Дорога через лес прямая, но блуждать в темноте не хотелось бы.
Вирджиния еще раз взглянула на море. Тихо. Хотелось лечь на берегу, раскинуть руки на песке, смотреть на небо и слушать шум волн. Но она подчинилась Саиду, ступая босыми ногами по мелким камням.
– Я хочу позвонить родителям, – она повернулась к нему, – отвези меня завтра в Денпасар.
– Хорошо, – кивнул он, – я как раз хотел позвонить отцу.
Вирджиния проследила за выражением его лица. Произнося эти слова, он хмурился.
– Как дела у компании, вернули пассажиров?
– Не знаю. – Он тут же улыбнулся. Он совсем не об этом думал.
– Ты предложил отцу альянс? – Девушка ненадолго остановилась. – Ведь это отличная идея.
– Не для него. Мой отец очень упрям…
– Как ты?
– Хуже.
Куда хуже, она даже не стала спрашивать, она плохо знала Мухаммеда, но немного знала его сына… Или нет! Теперь она понимала, что не знала и его. Саид – загадка. То он бесчувственный, то он слишком внимательный.
Вирджиния отвернулась и пошла дальше. Ей не хотелось грубить или перечить ему, напротив, хотелось узнать его лучше.
– Саид… – она не остановилась, но посмотрела на него, – почему ты стал пилотом?
Они шли вдоль берега, и легкий ветерок касался их своим дыханием. Он сто раз слышал этот вопрос от других пилотов, но никогда не отвечал на него честно. А этой девушке не захотел врать:
– Когда я был ребенком, отец часто брал меня с собой в офис. Я помню его кабинет до малейших деталей, помню Фрэнка с кипой бумаг. Взрослые разговоры меня мало интересовали, и я уходил в аэропорт. Вставал у панорамного окна и любовался самолетами, идущими на посадку, экипажами, возвращающимися домой или идущими на рейс. Я даже любил запах аэропорта. Один арабский пилот втайне от отца брал меня на перрон осматривать «Боинг». – Саид остановился и посмотрел в сторону моря. Он никому и никогда не говорил такого. – Мой отец пытался приобщить меня к своей работе и, сам того не зная, влюбил в другую.
Вирджиния тоже остановилась, немного удивленная его ответом. Она думала иначе про его выбор. Думала, что это очередное баловство богатого араба, который делает что хочет. Но на деле оказалось все гораздо серьезней.
– Твой отец недоволен твоим выбором? Но ведь это твоя жизнь, ты сам должен решать, как тебе жить…
– Это у вас так, – он перебил ее, – ты же знаешь наши правила и законы. Я обязан быть там, где мой отец, и принять его выбор. – Саид слегка улыбнулся ей и пошел дальше. – Как ты стала пилотом, я даже не буду спрашивать.
Вирджиния удивленно подняла брови. Догнала его и повернулась к нему лицом. Он не остановился, но слегка сбавил шаг. Ей приходилось идти пятясь, но пока удавалось неплохо.
– Я тебе расскажу. Я всю жизнь провела в аэропорту: встречала папу, провожала его. Дома я слышала много интересных историй об увиденном в небе… – Она сложила ладони на груди. – Ты знаешь, каково это – родиться в семье, где все кругом соткано из неба?
Саид остановился:
– В моей семье все гораздо приземленней: отчеты и собрания. Чтобы давать работу семьям, у которых все «соткано из неба».
Вирджиния тоже остановилась, недовольно взглянув на него:
– Понятно, почему ты такой…
Она хотела сказать «бездушный», но вспомнила слова Иман: «Он принес тебя на руках». Значит, переживал. И он попросил забрать сына Милены к себе домой. Отправил экипаж в Дубай, а сам остался здесь. Саид не бездушный – он только прячется за этой маской. Случайная болезнь заставила ее снять, но сейчас он снова ее надел.
– Какой? – спросил он. – Бездушный?
Вирджиния смотрела на него и не знала, что ответить. Подбирала слова.
– Закрытый.
Саид усмехнулся и шагнул ей навстречу. От резкого движения Вирджиния оступилась, но его рука не дала ей упасть на мокрые камни. Девушка выпрямилась, но он быстро убрал руку: поддержка исчезла так же внезапно, как и появилась.
Она отряхнула с платья грязь, но ведь она даже не упала! Это было единственное движение, за которым она могла скрыть смущение.
– Шукран, – тихо прошептала она.
– В последнее время я часто слышу это слово от тебя. – Саид стоял напротив, смотря ей прямо в глаза. Захотелось отвести взгляд в сторону.
– Я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал. Я не останусь перед тобой в долгу.
– Я не прошу тебя выплачивать долги, Вирджиния.
Она облегченно выдохнула, отвернулась и пошла дальше.
– Да и цена всему этому была бы слишком высока.
Девушка остановилась, боясь повернуться. Что он имеет в виду? На что намекает? Может, он, как все мужчины планеты, желает только одной оплаты?..
Саид обошел ее так, чтобы она опять видела его. Он улыбался. Догадался, что ей не по себе. Ему идет улыбка, зато ей сейчас не до нее.
– Ты испугалась? Я не имел в виду ничего такого, что тебя может напугать. Я живу по законам ислама и женщин уважаю. Даже иноверных. Ты можешь быть спокойна, находясь рядом со мной. Тем более ты дочь Даниэля Фернандеса, а я уважаю его, как отца.
Можно было облегченно выдохнуть, расслабиться и даже улыбнуться. Но она продолжала стоять в напряжении, не понимая своей реакции. Можно подумать, она не счастлива слышать его слова. Неужели ожидала другого?
– Я не боюсь тебя, – наконец произнесла она и снова пошла вдоль пляжа.
Темнело. Последний яркий луч ушел за горизонт, но еще долго его отголоски освещали западную сторону острова. Как раз хватит, чтобы дойти до дома.
Саид шел рядом, уже боясь что-то сказать. Он бы ничего и не говорил, разве можно столько разговаривать с женщиной? Но с этой женщиной не хотелось молчать.
– Однажды я совершил самый безумный поступок в своей жизни.
Вирджиния посмотрела на него, ожидая продолжения. Немного историй от Саида, и она, возможно, соберет пазл его души.
– Даже не представляю, что ты мог сотворить такого. Спрыгнул с «Бурдж Халифы»?
– Нет, это как-то не приходило в голову. Но когда мне было двенадцать лет, я разорил отца на несколько сотен тысяч дирхам прямо в аэропорту Дубая.
Становилось уже интересно. Вирджиния улыбнулась, представив Мухаммеда в гневе:
– Что ты сделал? Кинул дохлую курицу в двигатель самолета?
– Еще хуже. Я взял в магазине золота в дьюти-фри очень дорогую вещь. Нет, не украл, не подумай, но я был так уверен, что мне все достается бесплатно, а это лишь украшение, что взял его и подарил одному человеку. Она так зачарованно на него смотрела, что мне захотелось сделать ей подарок. Продавец магазина, естественно, побежал к отцу. Оказалось, это совсем не безделушка, украшение стоило целое состояние. Тогда я не понимал цену деньгам, у меня было все.
– Мухаммед ругался?
– Нет, он молча заплатил за это украшение, но надолго лишил меня всех развлечений. Сделал упор на обучение – я делал уроки под его пристальным вниманием. Иногда даже в его офисе. Больше он не пускал меня в аэропорт. Вот так я пострадал за то, что просто сделал приятное другому человеку.
Вирджиния притормозила:
– Что это было за украшение?
Саид пожал плечами:
– Крестик, кажется. Теперь я думаю, что там бриллиантов на тонну, если такая цена, – он задумался, – я даже почти ощутил себя в роли продавца…
Вирджиния зажмурилась, прекрасно помня этот случай. Ей было шесть. Мама отлучилась всего лишь за кофе. Магазины с золотом были любимыми у маленькой Джини. Да, крестик ей понравился сразу. Он красиво блестел. Наверно, так же блестели ее глаза, когда арабский мальчик снял его с витрины и протянул ей. Это так просто – сделать маленький подарок, чтобы принести счастье. Она смутно помнила того мальчика, он был гораздо старше. И он был дубайцем, ей казалось, что они могут все, даже кидать деньги в воздух и не поднимать их. Она приняла его подарок. Родители не знали всей ценности этой «безделушки». Она тоже не знала до сегодняшнего момента. Это был просто крестик от мусульманского мальчика.
– Этот? – Она вытащила его из выреза платья на груди. Он был небольшим, но теперь она четко видела на нем бриллианты.
Саид коснулся его пальцами, не веря глазам. Как могло случиться, что спустя столько лет он вновь видит его?
– Сколько раз мы могли пересекаться в этой жизни, Вирджиния?
Последние теплые лучи солнца ушли за горизонт, погружая остров в темноту.
Еще один пазл собрался.
