Ана Танаис
Сказки, рассказанные Музом
Судьба
Ветер дул с такой силой и скоростью, что казалось, сейчас он просто поднимет меня, как пушинку, и сбросит вниз на острые пики скал, что отсюда были даже не видны.
Горсти колючего снега вперемешку со льдинками вгрызались в обветренное лицо. Благо, очки закрывали глаза от этого голодного и остервенелого холода.
Сил не было. И я как мантру повторяла:
– Ты довольна? Теперь ты довольна?
Ответом было завывание ветра и гул сходящей ниже снежной лавины.
Пути назад у меня нет.
Я устало села на снег и, опустив голову, прошептала:
– Вот и все! Ты больше не сможешь издеваться надо мной. Моя жизнь окончена.
– Ошибаешься, милая! Ты, как всегда, и, как все люди, глубоко заблуждаешься!
Я подняла голову. Прямо передо мной в воздухе плыла над горной вершиной потрясающе красивая девушка с шикарной фигурой, золотистыми волосами до пят и просто огромными глазами яркого василькового цвета, что светились мягким светом. Одета она была в струящееся платье и какие-то шарфы, что развевались вокруг ее фигуры, будто она стояла у берега ласкового моря, а не на вершине горы при минус 30.
– Ты кто? Мой глюк? У меня от недостатка кислорода мозги поплыли? Хотя, какая разница! Зато умирать не так страшно будет! – я почувствовала, как тепло струится по венам, видимо, конец мой скоро наступит. Вроде бы, когда человек умирает от переохлаждения, ему становится тепло.
– Я немного согрела воздух вокруг тебя. Не благодари! А я та, кого ты всю свою жизнь винишь во всех своих грехах и проступках. Я – Судьба.
– Вот оно как! Решила убедиться, что я сдохну окончательно и бесповоротно? Ну, вот она я, смотри. И раз уж ты здесь, может объяснишь? За что ты меня так ненавидишь?
Девушка закатила красивые глаза:
– О, Небеса! Дайте мне сил и терпения! Повторяю специально для тебя – ты не права!
– Три раза ха! Так в чем же я ошиблась? Разве не ты устраивала мне все эти испытания? Не ты велела мне прыгать в огонь? Не ты толкала меня под машину? Не ты бросала меня одну посреди моря на утлой лодке? – меня трясло от злости и стало даже жарко от столь сильных эмоций. Я с вызовом смотрела на свою мучительницу, понимая, что жить мне осталось совсем чуть-чуть.
– Какие же вы эгоистичные и глупые существа. Все только и крутится в мире, что вокруг вас! А понять, что вы и только вы сами творите с собой все эти пакости, вам и невдомек?
Вот подумай сама, как я могу толкнуть тебя под машину? А вот твой мозг, позволивший твоему телу поскользнуться в гололед, и твоя лень, что отговорила тебя от занятий в спортзале ради лишних пары булочек – легко! И вот, ты уже лежишь под припаркованным автомобилем на автостоянке кондитерской и плачешь, что твои булочки рассыпались из порвавшегося пакета.
Твоя гордыня не позволила тебе попросить прощения у парня. Твое тщеславие поддержало тебя в тот момент, когда молодой человек вместо катера приплыл к тебе на весельной лодке. А уж эгоцентризм закончил начатое, и юноша просто сбежал от тебя, оставив в привязанном к причалу суденышке!
Ну, а про огонь стыдно и вспоминать! Кто его разжег? Разве не ты? Кто упился так, что решил прыгать через костер высотой в свой рост? Правда, поскольку спорила ты, лежа на травке, то и костерок получился не выше, и ты его скорее переползла, нежели перепрыгнула. А вот льняную рубашку жалко. Мне она очень нравилась.
А вот в том, что оказалась здесь, на продуваемой всеми ветрами площадке и совсем одна, виноваты твоя жадность и все вышеперечисленные дурные черты характера вместе взятые! Это какой дурой надо быть, чтобы поспорить на годовую зарплату, что заберешься на крышу строящегося здания?
– Так это что? Я буду жить? – я не верила своим глазам. Вокруг меня действительно высились горы кирпича, бетонных плит и каких-то железных конструкций.
– Неужели это единственное, что ты поняла? – глаза у Судьбы стали меркнуть, тускнела и вся ее фигура, будто расплываясь, как легкий дымок.
– Постой! Пожалуйста, погоди! Но как же так? Почему ты говоришь, что это не ты? Ты же Судьба? Значит только ты и виновата! Ты же мне предначертана? – вот теперь я почувствовала себя обманутой.
А девушка задумчиво посмотрела на меня своими полупрозрачными глазами и тихо произнесла:
– Как же с тобой сложно! Это ты мне предначертана! Я существую только пока ты здесь, на Земле. И только от тебя зависит, какой я буду. Подумай об этом на досуге.
***
– Элечка, милая, как ты меня напугала! Ты же совсем замерзла! Ну что за дурацкие споры, ей Богу? Пойдем скорее отсюда. Не хватало тебе заболеть. Как так можно? Завтра же решается твоя судьба, а ты глупости творишь!
Молодой человек отряхнул меня от снега и, обняв за плечи, уводил со стройплощадки. Но, услышав про Судьбу, я остановилась и, развернувшись к нему уверенно произнесла:
– Прости Жорик! Но я с тобой не пойду. Это, может быть, у тебя Судьба решается начальством, спонсорами и заказчиками. А я свою – буду сама создавать. Прощай!
Развернувшись, я побежала по улице, не слушая, что там кричал мне вслед мой бывший парень и коллега.
Я чувствовала себя абсолютно счастливой.
И мне показалось, что среди новогодних ёлок мелькнул знакомый силуэт. И донесся тихий как шорох снежинок голос: «Спасибо!»
И будет мир
«Ночь темнее всего перед рассветом» – Бенджамин Дизраэли.
Вначале был мир. Были леса и реки, были горы и долины, были моря и эльфы.
Да-да. Эти волшебные существа жили в мире и согласии. Любовались природой. Радостью встречали каждый день, новый росток, пенье птички.
И были у эльфов короли и королевы, а у них рождались принцы и принцессы. И правили они мудро и справедливо.
И пришли в мир драконы. Пришли с миром. Посватались к прекрасным принцессам. И поклялись им в вечной любви и верности. И взяли эльфийских принцесс в жены. И вскоре уже драконы правили миром.
И научили они эльфов добывать драгоценные камни и руды. И показали, как много чудесных вещиц и полезных творений можно сделать из богатств подземных. И появились гномы. Те же эльфы, только века проведшие в штольнях и забоях. Не видевшие солнца свет, не любовавшиеся цветами, не вдыхавшие ароматов трав. Но счастливые в своем творчестве.
И занимались все своими делами. Драконы правили. Эльфы красотой любовались. Гномы красоту создавали.
Но что же принцы? Они же остались без принцесс! А негоже принцу без принцессы жить. Разные мысли глупые в его голову забредают. Вот и нашим то ли забрело, то ли под шлемом напекло.
И решили они дружно в рыцари податься. Честь принцессину перед драконами защищать! А какая там честь, если переженились они, Боги ведают, сколько времени назад, и живут в мире и согласии?
Так этим консервам недоделанным и сказали – мол, ребята, остыньте, и народ не смешите.
На что, рыцари, конечно, разобиделись и начали исподтишка мелкие пакости драконьему правлению чинить. То митинг устроят несанкционированный, то клевету какую состряпают, да с помощью менестрелей подкупленных по всему миру разнесут.
Только все это драконам как укус комариный – неприятно, но не смертельно. И решили тогда рыцари против правителей народ поднять. Обиженных всегда найти легко, было бы желание. Вот и полезли лазутчики в латах к гномам в штольни. И начали работягам нашептывать, что, мол, вы тут горбатитесь, света белого не видите, а они там жируют. И принцесс ваших себе забрали, и земли ваши к рукам прибрали и вас, словно рабов, в подземелья сослали.
Гномы то, конечно, не сразу во все эти басни поверили. Сомневались долго, и свою правду доказать пытались. Что нравится им здесь, и сами они, по своему почину, делом занялись. Да только вода и камень точит.
И пошли волнения по миру. И все больше сторонников у рыцарей набирается, и все мастеровые, да умельцы. И оружие у них появилось, что драконью чешую пробивает. И началась война.
Долго ли, коротко ли. Тьма накрыла прекрасный некогда мир.
Те из драконов, что живы остались, забрали свои семьи, да и ушли из мира этого.
И стали рыцари править. Да только не знали они ничего, кроме науки воинской. Только и умели, что диверсии устраивать, а мирную жизнь, ее ведь строить надо и беречь. Так и повелось в мире, что каждый рыцарь себе страну стеной огораживает, народ сгоняет под свое начало и велит все больше оружия изготавливать. И нет ни конца, ни края войнам проклятым. И нет больше ни эльфов, ни гномов в мире. Одни только тени, что и не живут вовсе, а так, существуют.
Только и остается миру, что ждать, да надеяться. Утро солнышком рассветным небо раскрашивает. Травинки да цветочки по весне растут. Глядишь, и проснется у кого в душе радость от красоты этой.
А там, может, и принцесса какая – никакая объявится. Нам бы всего одну, чтобы хоть одного рыцаря на путь истинный вернула, создавать научила, любить и радоваться жизни.
А уж следом и наши девушки подтянутся. Чем не принцессы?
И будет у нас мир – лучше прежнего.
История О Том, Как Мудрость И Сила Не Помогли Сохранить Свободу
«Воспоминания неволи делают свободу еще сладостнее» – Цицерон
Знаешь ли ты, что такое свобода? Все же, давай я тебе расскажу.
Началось все много времени назад. Я не знаю прошли ли месяцы, годы, а может и столетия. Мне было все равно.
Нас тогда было очень много. Мы жили в гармонии с окружающим миром. Обустраивали свои территории, заводили семьи, следили за порядком и копили мудрость. Да, мы были сильными и мудрыми.
Как и все очень долго живущие, мы не любили общение. Мы встречались иногда, чтобы обсудить дела или поделиться мудрыми мыслями. Эта обособленность и помогла нашим врагам застать нас врасплох.
Я не знаю, как они смогли оглушить меня. Очнулся я от того, что от меня отпиливали кусок плоти. Такой боли я никогда не испытывал. Мне случалось обжечься или стукнутся о камень, но все это были мелкие царапины. Сейчас же я лишался трети себя, и это было ужасно. Я видел своих мучителей впервые, но кто они и зачем им мое тело – я не знал.
Закончив, они прижгли рану и оставили меня в каком-то сарае. Здесь были прочные стены и крыша, и массивные ворота, через которые вскоре заехала странная механическая тележка. Она чадила и скрежетала. На ней эти странные существа привезли одного из нас.
Он, так же как и я, был оглушен. Они его сбросили на каменный пол у другой стены и тут же начали отрезать от него кусок. Я не смог смотреть на это.
И так продолжалось много и много раз. Наш сарай был полон. Здесь были и мужские особи, и женские и даже несколько детей. Нас держали взаперти. Позволяя только ненадолго выходить на улицу во время дождя. И тогда я видел еще много сараев, подобных нашему. И возле них так же стояли пленники.
Время от времени ворота распахивались, и с подъехавшей тележки на каменный пол выливали какую-то странную жидкость. Ее было очень много, и она покрывала весь пол. Многие из нас очень тяжело переносили отсутствие воды, света и пищи, и эта жидкость стала заменой всему привычному для нас рациону. Мы поглощали ее, и наши раны затягивались. Но как только мы восстанавливались, от нас снова отрезали часть плоти. И это продолжалось и продолжалось.
Помню, мне пришла в голову мысль, что после этого питательного раствора мне сложно думать, я не хочу думать, мне все равно. Но потом и эта мысль ушла.
Детей не трогали. Когда они подрастали, их просто уводили из нашего сарая, и больше они не возвращались. И никто не сопротивлялся. Все жили от одной экзекуции до другой.
А потом начали умирать старейшие. Следом женские особи. Это было страшно и так же больно, как и расставаться с частью себя. Тела просто разрубали на куски и увозили на тех же тележках. Но мне уже было все равно. Всем было все равно.
Однажды меня разбудили громкие звуки, грохот и лязг. Мне было все равно, но было очень громко. Я ждал, что привезут питательную смесь. Но ворота сарая открылись, и внутрь забежали совсем другие существа. Они что-то громко кричали и куда-то показывали руками. Но нам было все равно.
Тогда они подогнали тележки и погрузили нас на них. Мы поехали быстро и далеко.
На всем пути мы видели только камни и песок. Ни деревца, ни кустика, ни цветочка. И одна из выживших вдруг заплакала. Ее слезы катились и катились. И казалось, они вымывают всю муть, что туманом окутывала мои мысли. И я понял, что нас спасли.
Нас привезли в лес. Он был совсем другой, но он был. И мы были. И я понял, что я дышу воздухом леса, я пью влагу лесной земли, и яркое солнце гладит меня. Оно согревает самые потаенные уголки моей сущности, уговаривая забыть весь ужас пережитого.
И я ожил. На моих ветках зазеленели листья. Соки земли побежали по моему телу, залечивая раны. Я сказал лесу, что я пришел! Что я Энт, я Хозяин Леса! И лес принял меня. И поклонился мне. И мои сородичи говорили с лесом, и всем хватило места.
И теперь мы живем здесь. У нас есть все, что нужно для жизни. Мы храним мудрость и делимся ею. Мы постоянно видимся друг с другом. Это стало потребностью, знать, что у других все в порядке.
Иногда, к нам приезжают те, кто помог обрести свободу. И мы долго разговариваем. Они спрашивают – мы отвечаем. И от их вопросов мы становимся еще мудрее.
Вот и тебе я сейчас рассказал историю. Я стал мудрее, я понял, что значит свобода. А ты?
Сказка о шестеренке
«Нет сказок лучше тех, которые создаёт сама жизнь» – Ганс К. Андерсен
– Рик, малыш, ты чего плачешь? – Тана присела возле белобрысого кудрявого мальчишки. Сбитые коленки, торчащие во все стороны вихры цвета снега на солнце и по-детски тонкие ножки, никак не вязались с огромными башмаками, что торжественно стояли на соседнем табурете.
Малыш поднял на девушку расстроенный взгляд.
– Здравствуй, Тана. Я не знаю, как мне дальше жить. В школе все только и делают, что смеются, что я такой маленький и худой. Вчера я не смог поднять большую кувалду, и даже Мастер смеялся, когда она больно стукнула меня ручкой по ноге. А сегодня нам выдали новую форму, и если рубашку и штаны еще как-то можно ушить, то башмаки – они вот.
Говорить дальше мальчик уже не смог. Он рыдал, сжав кулачки и раскачиваясь из стороны в сторону.
Тана просто опешила от такого вселенского горя и безграничной тоски. Она обняла Рика, прижала его солнечную головку к груди и, медленно покачивая ребенка, начала напевать детскую песенку.
– Слушай Рик, а почему ты учишься в школе механиков? Я всегда думала, что тебе больше нравится чертить, рисовать, создавать узоры и вычерчивать схемы?
– Ну, так-то да, мне все это очень нравится. Только мы же Механики Севера, и самое почетное и важное дело – быть Механиком. Только я не гожусь для этого. Что же мне делать, Тана?
– Знаешь, Рик, самое важное – быть самим собой! А Механик ты или Чертежник – это одинаково почетно, если ты стал Мастером. Давай мы с тобой завтра сходим вместе в школу, где занимаются художники, и посмотрим, чему они учатся и как. Может быть, тебе их школа больше понравится?
– Ох, Тана, а так можно? Я бы очень хотел посмотреть на их школу! – Глаза мальчика засияли.
– Конечно можно, малыш. Ой, а хочешь, я тебе одну сказку расскажу? Она наша, механическая, мне ее когда-то очень давно мама в книжке прочитала. Написал ее один Автор, он в другом поселении жил в стародавние времена, а вот память о нем и его сказках до сих пор жива. Вот что значит – Мастер! Рассказать?
– Конечно, Тана! Ты так рассказываешь интересно! Пожалуйста!
Девушка пригладила мальчишке кудри, дала платок вытереть лицо и, улыбаясь, села с ним рядом.
– Ну, слушай!
«Давным-давно, в одной мастерской работал Мастер. Он собирал чудесные механизмы: часы, барометры, окуляры чтобы видеть самую мелкую букашку и еще очень и очень много разных точных и хрупких приборов.
Работал он очень много, заказы шли к нему со всей страны, бывало, и Министр просил его починить разные механизмы. Потому и материалов к нему привозили много разных. То проволоки катушками привезут, то гайки, болты, шурупы, то металл в листах. Ну и, конечно же, доставляли целые ящики шестеренок разных размеров и из разных материалов сделанных.
Вот рассказ мой и будет об одной шестеренке. Привезли ее в ящике вместе с другими ее товарками. И как только поставили ящик на полку, начали шестеренки рассматривать все вокруг, обустраиваться на новом месте, да и мечтать о том, где каждая из них пригодится.
Только наша шестеренка молчала. Еще в дороге, пока их ящик везли из другой мастерской, очень важная золотая шестеренка сказала ей, что таким, как она, не место в обществе красивых, дорогих и потрясающе точных шестеренок. А все дело было в том, что наша маленькая шестеренка была непонятного скучного серого цвета, ее зубчики были чуть длиннее, чем у других, и вся она была какая-то «не такая». Другие шестеренки поддержали очень важную товарку, и все дружно отвернулись от нашей бедняжки. Так она и лежала одна в своем темном углу, все больше печалясь и покрываясь тонким слоем пыли.
Другие обитательницы ящика проводили время в болтовне и мечтах. Каждый новый механизм, что Мастер выставлял на верстак, они встречали с восторгом и ожиданием, что вот именно для этого прибора их и привезли. Но Мастер быстро собирал прибор, и снова шестеренки завистливо глядели вслед готовому совершенству.
Но однажды, Мастер целую неделю работал над новым механизмом. Он много раз собирал и разбирал его. Доставал новые детали, убирал старые, менял их местами и никак не мог добиться нужного ему результата.
– О! – многозначительно заметила главная шестеренка. – Это явно очень дорогой и важный механизм. И, конечно же, для него нужна именно такая, как я! Скоро Мастер это поймет, и я отправлюсь туда, где мне самое место.
Другие шестеренки с завистью посмотрели на блестящие золотом бока «главнючки» и, конечно же, согласились, что она и есть та самая-самая.
Но время шло, а Мастер так и не приходил за такой важной и незаменимой золотой шестеренкой. Другие, менее важные, уже начали посмеиваться, над ней.
И тогда главная шестеренка пошла на хитрость, ну а кто-то сказал бы, что на подлость. Это кто как понимает. Она заявила, что это наша маленькая «не такая» шестеренка виновата в том, что Мастер не берет никого из их ящика. Из-за нее, «неправильной», и весь их ящик Мастер забраковал, потому и лежат они тут без дела, все такие замечательные.
Ну, и как это всегда бывает, против одного всегда дружить сподручнее. И все шестерёнки разом решили, что не место этой «бракованной» в их компании. И, ухватив бедняжку своими зубцами, вытолкнули ее из ящика.
Бумс, дзинь, звяк, плюх. Прокатилась несчастная шестеренка по каменному полу. Она уже было попрощалась со своей никчемной жизнью. Ведь всем известно, что шестеренки с поломанными зубчиками отправляются на переплавку. Но Великий Бог Святых Шестеренок сжалился над ней. А может быть, просто хорошо смазана была наша знакомая, и пыли на ней было толстым слоем насыпано, вот и осталась она цела и невредима.
Так или иначе, но лежала маленькая шестеренка на полу посреди мастерской. А бывшие ее соседки полировали себе бока и строили планы, как они станут главными шестеренками самого важного и дорогого механизма.
И вот такой долгожданный день настал! Напевая гимн Механиков Севера, Мастер зашел в мастерскую и прямиком направился к ящику с шестеренками. Все его обитательницы просто застыли в предвкушении, и только самая важная все поигрывала зубчиками, чтобы золотые бока блестели ярче.
– Ага! Отлично! Вот ты-то мне и нужна, золотая! – Мастер довольный подхватил самую важную шестеренку. – Надеюсь, что ты подольше прослужишь, а то замаялся я министерский гальюн чинить, что ни неделя, ржавеет все к демонам. А ты и по размеру для бачка – в самый раз!
И сунув деталь в карманчик подсумка, механик довольный поспешил к выходу. Но не успел он сделать и шаг, как что-то скрежетнуло у него под ботинком.
– Что за? – Мастер наклонился и поднял с пола маленькую, серую шестеренку с чуть более длинными зубчиками, чем обычно. – Святые шестеренки! Это же, не?! Но откуда? А может? Надо проверить!
И тут же, позабыв о сантехнике Министра, Мастер поспешил к рабочему верстаку, на котором был закреплен прибор. Механик бился над его созданием уже долгое время и только сейчас понял, что вот именно этой шестеренки ему и не хватало. Он аккуратно, нежными и мягкими прикосновениями снял с нее старую смазку и слой пыли. Отполировал чистой мягкой ветошью и нанес свежее масло. Практически не дыша, он закрепил ее в самом важном узле механизма и, слегка трясущимися руками, нажал на стартер.
Тик-так, тик-так, тик-так. Запели часы, что будут украшать главную башню столицы Северных Механиков. О! Это не просто часы! Это символ свободы, творческого братства и победы над монстрами!
– М-даа,– звякнула одна из оставшихся в ящике шестеренок. – Не все то золото, что блестит.
А маленькая шестеренка крутилась и пела в прекрасном механизме. Ее окружали такие же серые, как и она детали, шестеренки ей приветливо кивали и подбадривали – ты молодец, у тебя все получается. И маленькая шестеренка была счастлива. Она нашла свое место и смысл своей жизни».
Закончив сказку, Тана с улыбкой посмотрела на Рика. Мальчик слушал очень внимательно. То смеялся, то вздрагивал от переживания за героиню, а то и воинственно сжимал маленькие кулачки.
– Понравилась сказка, Рик?
– Очень! Спасибо тебе, Тана! Это лучшая сказка, что я когда-нибудь слышал!
Тана только усмехнулась, ведь она-то знала, что Автор написал немного другую сказку, которая называлась … Но тсс! Не будем выдавать девушку. Главное что сказка понравилась, ведь так?
