Анастасия Алексеевна Попова
Пандемия
Ты снова смотришь на меня всё такими же очаровательными глазами. Мне столько нужно рассказать тебе, но даже не знаю с чего начать свой рассказ. Знай одно, я пытаюсь жить по твоим заветам, пытаюсь следовать твоим наставлениям, но как всегда у твоей младшей сестры это не совсем получается. Сделав что-либо я всегда думаю, а что бы сделал ты? Так же и со словами. Мысль о тебе не покидает меня, мне кажется, мы не расставались, и словно не было этих пятнадцати лет. Давай помолчим вместе, как в детстве. Ведь чтобы разговаривать, слова не нужны, пусть говорит моя душа, а твоя пусть услышит меня.
Глава 2
Твоих следов не смоет дождь,
Не занесут снега и ветер.
Ты в сердце вызываешь дрожь
И в нём останешься навеки.
И пусть проходят годы стороной
Неизменимы чувства эти
Ты никогда не станешь мне чужой,
Слишком сильны у любви сети…
Нас не разлучит даже смерть
Мой брат, ты лучший был на свете
Мне не забыть тебя, поверь
И пусть слова разносит ветер…
Не докричаться до тебя
Но я гоню прочь мысли эти,
Пусть говорит моя душа,
А ты услышишь звуки эти…
Я не знаю, сколько простояла так, рядом с ним. Не слыша и не видя ничего вокруг, даже не заметила, как кто-то подошёл сзади. Чья-то рука опустилась на моё плечо.
– Ты снова здесь? – Знакомый голос заставил пробудиться от чудесного сна.
– Да, я снова здесь, и снова мы можем говорить с ним обо всём и не о чем. – Так и не в силах отвести глаз от любимого лица, я продолжала стоять на том же месте, не щадя времени, а на небосводе меня уже поджидал закат.
– Я наблюдаю за тобой уже около двух часов, ты понимаешь, что так нельзя? – Голос сестры был тревожен, не смотря на настойчивость его тона.
– Для того что бы говорить не всегда нужны слова. И время здесь летит незаметно, да и что такое время, когда впереди у нас целая вечность. – Её руки нежно обняли меня, и слёзы полились градом у нас обеих.
Моя двоюродная сестра была сильным духом человеком, раньше мне казалось, что нет ничего на свете, что могло бы налить её светло зелёные глаза слезами. Но оказалось, что и они умеют плакать. И ей, так же как и мне не хватает его, и она его любит, может не так как я, а своей собственной любовью, но так же трепетно.
– Сегодня у него день рождения. – Вытирая катившиеся слёзы, еле слышно прошептала она.
– Время уже не властно над ним, ему всегда будет двадцать четыре.
– Я помню его ещё живым.
– Он и сейчас жив, пока мы любим его, пока чтим память о нём, пока в сердце для него есть место.
– Может, так было нужно, и там ему лучше? Но убиваться так нельзя. Ты должна его отпустить. – Её рука больно сжала моё плечо, заставляя окончательно очнуться от детских воспоминаний.
– А помнишь тот вечер, двадцатого ноября… – Я наконец повернулась к ней и обомлела, время сделала своё дело. Из прекрасной, цветущей девушки, она превратилась в суровую женщину с глубокими морщинками очерчивающими лоб, года не пощадили её красоты. Она уже не была цветущёй розой, но природного очарования время так и не смогло отнять у неё.
– Я помню всё… Как долго стояла у чёрных железных ворот твоего колледжа, не решаясь войти, не знала как сказать, боялась за… я просто знала как ты его любила.
– Помню, ты была такой потерянной, а я не понимала почему. Помню, что ты сказала, что отпросила меня, и мы поедим к Сашеньке, а потом мы пошли в цветочный магазин. Я хотела купить самый красивый букет, но ты замешкалась, было видно, что ты хотела сказать что-то очень важное, но не смогла. А потом я выбрала гвоздику в коробочке…
– Это было как вчера. Мне позвонила мама и сказала, что его больше нет, сегодня его привезут, а завтра похороны…
– Я тоже помню, помню каждое слово. Не помню только дороги, всё было как в туманной дымке, а потом… мы вошли в комнату, а там, на стульях с закрытыми глазами, чёрной лентой на лбу и иконой в холодных руках лежал он… – Уже не сдерживая слёз последние слова превратились в истошный рёв. Полина ухватила меня обеими руками и начала трясти.
– Хватит! Хватит себя мучить. Уже ничего не изменить, а если ты не можешь изменить что-то, лучше отпусти. Не смотри назад, не живи в прошлом, хватит оглядываться на то, что уже тебе не подвластно, ты ни в чём не виновата.
– Я виновата, – вырываясь из её крепких рук я вцепилась в оградку его аккуратно убранной могилки усыпанной выцветающими на солнце искусственными букетами. – Меня не было рядом…
– Это судьба и от неё никуда не уйдешь, как бы не хотелось, её не изменишь, что предначертано – то обязательно произойдёт, значит так было нужно. У нас всегда забирают самое лучшее, но мы не должны сдаваться и опускать руки, вопреки всему – такова жизнь, своими издёвками она делает нас сильнее.
– Или убивает, только не физически, она убивает нас морально, а это хуже смерти. Когда ты живешь, делаешь что-то и думаешь – для чего?
– Значит и это для чего-то нужно. Я тебя понимаю… – Её глаза опустились, впервые за долгие годы мне показалось, что кто-то понял меня, кто-то кроме него.
– Ты много не знаешь… – Я не решалась произнести этого вслух долгие годы. – Это была моя идея. Упасть… на что–нибудь, так что бы наверняка. Он отговорил мен. Он всегда был рядом, когда мне было плохо. А когда предали его, меня рядом не было.
– Это был несчастный случай. – Изрезанные морщинками глаза Полины округлились от удивления но она упорно стояла на своём.
– Я тоже хотела, что бы это выглядело именно так… – Слёзы вновь покатились по щекам, я не хотела плакать на его могиле, его всегда это очень сильно тревожило, не хотела показывать свою слабость, но это было уже не в моих силах.
– Давай будем помнить только хорошее. – Удивительно быстро оправившись от шока, сестра решила перевести тему разговора в другое русло. – Поверь, мне тоже не забыть, как ты просидела всю ночь держа его за руку, а потом прыгнула за ним…
– Я была маленькая и глупая. Я думала, что если согрею его руки, он встанет, улыбнётся своей удивительно красивой улыбкой и скажет: «Ребята, я пошутил, я живой…» но этого не случилось, той ночью мне казалось что от тепла моих рук, его руки стали тёплыми и он даже улыбался мне, он действительно улыбался, он наконец понял на сколько дорог и важен. А потом я поняла, что видела его в последний раз, и больше не смогу ни обнять, ни прикоснуться к нему. Вы осудили меня за мой выбор, но это был мой выбор, я хотела быть с ним, быть навсегда, но вы лишили меня этого.
– Ты была совсем маленькая девочка, тебе было всего четырнадцать в таком возрасте говорят гормоны, а не разум, мы не дали тебе сделать глупость, очередную в твоей жизни. Когда тебя достали, ты была вся седая. – Она снова опустила глаза, было видно, что эта тема была для неё больной.
– Вы не имели на это право…
– Это была вынужденная мера, у тебя был шок, ты не могла рассуждать здраво. – Как в тот день, пятнадцать лет назад меня вновь сурово пилили два зелёных глаза.
– Ты хочешь сказать, этот шок длится до сих пор?
– Не ходи по острию, это не выход.
– А есть ли он вообще? Может Саша был прав, и выход лишь один?
