Анастасия Алексеевна Попова
В глубине
Пьяная толпа не сразу обратила внимание на бывшего одноклассника, он всегда был им ни интересен, ни заметен, скромен и не общителен. И только на третьей жертве он дал осечку. Петр не хотел убивать его просто, он жаждал растянуть удовольствие как можно дольше.
Когда-то в детстве, рыжеволосый веснушчатый пацан, больно трепал его за волосы. Перерезав сухожилья под мышками, тот перестал сопротивляться. Петр поставил его на колени и аккуратно вычертил ножом контур рыжеватой шевелюры с проседью. И только тогда его заметили, но было поздно. Первые кто побежал, легли тут же от острия беспощадной стали. Те, кто смог пробиться в коридор, безуспешно ломились в закрытую дверь.
Лиза слышала все, прижавшись к двери, безуспешные попытки вырваться из давящего плена не увенчались успехом. Врата в ад не поддавалась. Крики, вопли, топот, мольбы о пощаде смешивались в вой бивший пульсом в виски. Сердце бешено колотилось.
– Помогите, кто-нибудь! – вопила она, отбивая краску старой фанеры.
Кричать было бесполезно, вопль из-за двери, под ритмы ламбады, заглушал мольбу о помощи. Да и там было куда безопасней. Она села, закрыв уши руками, пыталась не слушать, но от этих звуков не избавиться. Стояк. Еще пару минут она безутешно стучала кольцом по водяной трубе, но пластик не метал. Мышеловка захлопнута, кровавый пир не ждал новых гостей.
Торжественно шествуя по искалеченным телам, дьявол в обличье бывшего одноклассника превратил квартиру в поле боя. Пол по щиколотку залила вязкая красная жижа, просачиваясь через плиту, окрасила потолок нижней квартиры. Ужас печатью лег на еще не остывшие тела, живые же завидовали мертвым. Беспощадный терзал беспомощные жертвы, отрезая уши, носы, выдавливал пальцами глазные яблоки, оголял черепа. Мучитель торжествовал в царстве безответных стонов искалеченных жертв, вырывая ноготь за ногтем.
Те, кто мог сопротивляться погибли моментально, остальные же стали марионетками в его кровавой игре. Он смеялся, упиваясь болью тех, кто когда-то издевался над ним, пока последнее бездыханное тело не было аккуратно уложено на праздничный стол. Скатерть и яства пропитались кровью. Вязкие капли дождем стекали со всех сторон.
Петр уселся во главе стола, закинув ноги на край. "Это мой день" – подумал он, истерично рассмеявшись. "Это мой праздник".
Вслушиваясь в каждый шорох за дверью, Лиза не могла поверить в реальность происходящего. Тело грузного одноклассника по-прежнему преграждало ей выход на свободу. Крики и стоны, мольбы о помощи, приводящие в ужас, утихли. Время остановилось, тишина пугала больше. Затыкая рот руками, что бы ни закричать она молилась лишь об одном, что бы этот день закончился как можно быстрее, и из этой зловещей квартиры она вышла живой. Или это очередная неудачная шутка, вот-вот кто-то освободит её с фразой «Поверила!» Кровь подступала, пробиваясь через порог туалетной комнаты. Пространство давило замком стен. В надежде не запачкать ног она влезла на унитаз, крышка промялась громко треснув. Она вздрогнула.
Чуткий слух хищника уловил шорох, Петр встал с места. Он забыл про свой десерт припасённый напоследок. Лиза еще там, пришёл и её черед.
За дверью послышалась шарканье, она отошла, все, что разделяло их на тот момент – тонкая дверь и старенькая щеколда. Дверь дернулась, еще раз и еще. Шапки саморезов зашевелились. Понимая, что их не хватит на долго, Лиза, схватилась за ручку, но и это не помогло. Уперлась ногами в косяк и тянула на себя со всех сил. Спустя пять минут все стихло. Она выдохнула. Усевшись у двери не обращая внимания на вязкую жижу, ей было уже не до нее, не выпуская ручки, она тихонько заплакала.
Фанера взвыла деревянным треском, облупившаяся белая краска посыпалась на голову. Подняв глаза, увидела блистающее сталью лезвие, пробившееся в расщелину. За дверью раздался оглушительный хохот, ворвавшийся в маленькое помещение. Он давил, не давая дышать, заполонил всё, бил в уши, рикошетом отплясывая от стен, и даже они дрожали от его вибраций. Хотелось вырваться из этого плена, открыть дверь и бежать, будь что будет.
Удар за ударом посыпались на дверь, отверстие стремительно увеличивалось. Она уже не казалась надежной защитой. Его стеклянные озверевшие глаза забили жертву вглубь убежища, от сковавшего тела страха она не могла даже вздохнуть. Рука, протянувшись сквозь зияющую деревянную раму, отщелкнула шпингалет. Лиза вдавилась в угол тесного туалета, почти вросла в него. Дверь распахнулась, чавкая босыми ступнями по багровой жижи, он вошёл.
– Поцелуй меня, пожалуйста, я так долго ждал этого момента. Нам никто не помешает, мы здесь одни. – нож звякнул металлом по настенной плитке.
Женщина недоверчиво выглянула из-за его плеча, из залы шлейфом безумца, играли в салки на полу кровавые полосы, заполоняя все, захватывая коридор, ползли к ней. Лиза оценивающе посмотрела не него, лицо, руки, одежда, все было в крови, отвращение вызвало рвотный рефлекс, она брезгливо отвернулась. Тесак ударил в сантиметре от переносицы, размозжив плитку на множество осколков. Женщина вздрогнула.
– Что? Я противен тебе? Ты не поцелуешь меня?
Зажмурив глаза, она кивнула.
– Не слышу, – крикнул он.
– Да. – робко шепнула жертва загнанная в мышеловку.
– Громче – он не унимался, восторгаясь своей властью над ней.
– Да! – сказала она, открыв глаза, потянулась к нему.
На её губах зардела чужая кровь, противный запах смрада смерти ударил в нос, попыталась отвернуться, но окровавленная рука схватила тонкую шею. Лиза сопротивлялась, но с каждым движением удавка пальцев все сильнее сжимала гортань, обмякшие руки упали на плечи, зубы разомкнулись, пустив его язык внутрь. Насладившись поцелуем, ослабил хватку дав вздохнуть. Но как только она сделала первый вздох, он вонзил нож в глазное яблоко. Лиза беспомощно завыла, нижняя губа затряслась.
– Какое жалкое зрелище. – шепнул он ей. – Полная беспомощность, как и я, тогда, ты помнишь. Ты стояла и смотрела. Но теперь тебе больше не чем будет смотреть.
Нож поразил вторую глазницу. Женщина закрыла вытекающие глаза, руками сползая по стене.
– Темнота, вот твой удел. Я был там, теперь мы с тобой поменялись местами.
