Анастасия Алексеевна Попова
В глубине
Он отпустил её. Движимая страхом смерти она попыталась встать. Удар под колено сбил её тут же. Шлепнулась, сильно ударившись виском о порог туалета. Поползла на четвереньках. Ориентируясь на ощупь. «Тело, – она двигалась в нужном направлении. – Где же дверь?»
Картинки из воспоминаний путались. Удар в живот заставил повернуть и двигаться быстрее, превозмогая боль. Ладони стали утопать в чем-то липком, пальцы то и дело натыкались на непонятные предметы. Раковины ушей, локоны волос, пластины вырванных ногтей, в этой жижи было все.
– Вам сюда, мадам. – он поднял ее усадив на стул. – К столу. Праздник только начинается!
Всхлипывая, она не переставала плакать, из глазниц лилась кровь, веки пали, боль в голове глушила рассудок.
– Что вы изволите отведать? Ушко, а может быть носик.
– Я сыта. – робко прошептала она, пытаясь, взять себя в руки на сколько это было вообще возможно.
– По горло? – возмутился мучитель, оглушительно захохотав. – Может быть сердце или язык?
Она беспомощно озиралась, пытаясь распознать нахождение источника звука, но его голос был повсюду.
– Если ты не хочешь, я тебя заставлю. Открывай ротик. – Лиза с силой сжала зубы.
Глухой удар по щеке, чуть не снес её со стула. Взвыла, пытаясь уцепиться хоть за что-то, что бы, не упасть, с ужасом осознала, что держит в руке чью-то ногу.
– Ешь! – властно приказал он, сунув что-то вязкое и липкое ей в рот. – Ты должна это попробовать. Будь хорошей девочкой. Ты мне нравишься, я не хочу тебя убивать.
Пересилив себя, она подчинилась его воли, открыв рот, разомкнула зубы. В гортань попала человеческая плоть, хрящ уха хрустел на зубах. Она спрятала содержимое языком не желая глотать.
– А ну-ка, открой ротик, – сопротивление оказалось бесполезным, он с силой закрыл ей нос, не давая вздохнуть, другой рукой нажав на скулы. – Так ты обманщица. Глотай!
– Не могу! – молила, уливаясь слезами.
– Глотай! – вязкая масса пошла по пищеводу, вызывая рвотный рефлекс. Он закрыл её рот руками, плотный ужин сочился сквозь окровавленные пальцы, отдавая в нос рвотным запахам кишечного сока. – Глотай сука! – и ей пришлось это сделать. – А теперь облизни мою руку, ты ее испачкала. – она покорно повиновалась.
– Вот такой ты нравишься мне гораздо больше. Он встал перед ней. Спустив штаны, положил в её руку что-то вялое и мягкое. – Ты же знаешь, что это, – она кивнула, – тогда должна знать, что с этим делать.
Рука вновь сжала челюсть, заставив ее разомкнуться. Мягкий плохо пахнущий червь проник внутрь, постепенно твердея и увеличиваясь в размерах. Схватив за волосы, он трепал её голову все быстрее, яйца били о подбородок, сил сопротивляться не осталось. Теплая жижа струей ударила в гортань.
– Глотай! – вновь закричал он в порыве экстаза. – А теперь соси сама.
Напуганная, истекающая кровью женщина, всхлипывая, принялась за дело, это продолжалось около получаса. Она пыталась разбудить его зверя, а он рассказывал ей, как когда-то в школе восхищался каждым её движением.
– Признайся, я ведь тоже нравился тебе. – она промолчала, не останавливаясь продолжала действия отсрочивающие час ее кончины. – Я тебе нравился? – настойчивее повторил он.
– Да. – согласилась она в надежде на то что его рука отпустит волосы.
Монстр проснулся. Он поднял её жадно впившись в губы увалил на гору трупов на столе, принялся за дело. Когда все было кончено, встал и отошел, Лиза не шевелясь, лежала в куче трупов, физически слившись с ними в одну массу. Петр вновь разжал ей челюсть, металл портных ножниц перерезал плоть, язык упал на пол, ей было уже все ровно, сознание покинуло тело.
***
– Странник, что это было?
– Я же говорил тебе не стоит ему доверять!
– Зелье Забвения? – Ключник с интересом рассматривал красное вино в бокале.
– Или снотворное, он явно что-то задумал, нужно остановить его пока он не наделал беды.
– Он не может причинить нам зла, иначе наш мир рухнет, он прекрасно это знает. – растерянно лепетал обманутый уже трижды Хранитель.
– Нам нет, но нашими руками он может совершить непоправимое. Не стоило доверяться ему и выпускать из башни. – упрекнул Странник в очередном промахе.
– Я и подумать не мог, что он способен на такие подлости! – Ключник хотел оправдаться, но потом осекся. Осознав вину и причастность к тому, что мог сотворить одичалый безумец.
– Все мы способны на многое когда речь идет о власти. – слова Странника смутили его, узник был прав. Верить нельзя никому. В борьбе за власть выживает сильнейший.
Книга заклятий легла на стол. Странник начал ритуал. В центре залы появился маленький светящиеся шар. Постепенно увеличиваясь, он стал приобретать форму. Ключник подкатил телегу с двумя зеркалами, поймал в капкан из сплава алюминия, меди, серебра и титана шар. Лихо закручивая шестеренки он двигал вентиль сдавливая зеркала тыльной стороной друг к другу пока они полностью не слились.
– Все, – выдохнул Ключник, – теперь он заключен там на веки.
Силуэт из овального зеркала нервно наблюдал с другой стороны, безуспешно искал выход, не жалея подчиняться чарам запершим его в глубине. Он барабанил по другую сторону, кричал, но его не слышали. Хранители улыбнулись, бросив прощальный взгляд, закрыли тяжелые двери.
***
Она парила неуклюжим пируэтом, приподнимаясь и неловко шлёпаясь обратно на кровать. Извивалась в объятьях, борьбы с мятежным сном, пока не сорвалась на немытый пол, истомно вздохнув перьями, подняв столб пылинок. Раскидав подушки, собрав ногами простынь в ком, оставив неуклюже свисающим старенький местами протёртый плед, Петр сел на кровати с выражением бодрствующего человека, хотя сон покинул разум лишь несколько секунд назад. Лицо исказила гримаса тревоги. Беспокойство не покидало сознания. Сон окончательно оставил реальность с прикосновениями холодных мокрых рук и брызгами ледяной воды в лицо.
– Привидится же такое. – сказал мужчина собственной фигуре в овальном зеркале над раковиной. Отражение впилось взором в своего хозяина, гримаса злости исказила лицо. Рука с силой ударила, но зеркала непоколебимы. Истинный не заметил этого.
– Тебе не вырваться оттуда. – послышался голос хранителя.
Наспех побрившись, Петр, быстро удалился, хлопнул дверью. Блик силуэта продолжал биться в зеркало с обратной стороны. Губы размыкались и смыкались, но не проронили ни звука…
