Анастасия Шерр
Бешеный
ЧАСТЬ1
ГЛАВА 1
ВНИМАНИЕ!!!
В книге присутствуют сцены насилия (в том числе и сексуального), эротика, мат! Главный герой – негодяй, подонок, бандит! Автор не рекомендует к прочтению лицам с тонкой душевной организацией!
17 октября 2017 г.
Он очень меня пугает.
Невыносимо.
До дрожи в коленках и сухости в горле.
Его взгляд дикий, сумасшедший… Он пробирается под кожу и остаётся там навечно.
Я боюсь его, но продолжаю смотреть в эти звериные глаза, не моргая и, кажется, не дыша.
– Мариш, ты чего застыла? Нам в процедурку ещё надо зайти, – из марева, что обволакивало сознание меня выдернула Лена. – А на этого не смотри даже. Он-то, конечно, красивый мужик, только псих полный. Вчера, говорят, одного из пациентов чуть не задушил. В глотку вцепился пальцами, санитары еле оторвали.
По взгляду Лены было понятно, что она сама не против познакомиться поближе с новеньким пациентом, но побаивается.
– А кто вообще такой? – спросила, всё так же глядя в чёрные глаза незнакомца, что, вальяжно облокотившись о стену, наблюдал за мной с кривоватой ухмылкой.
– Да бандит какой-то. Его к нам привезли из Москвы. Представляешь, ему в голову стреляли. Пулю из башки еле выковыряли, думали умрёт, а он живее всех живых. Только приступы агрессии начались. Вот к нам и пожаловал. Ну ничего, клиника у нас, что надо. И не таких на ноги ставили. А как он в себя придёт, можно и познакомиться поближе.
Узнаю Лену. Ей всегда мало мужчин, сколько бы их не было. Причём каждый думает, что он единственный.
Моя подруга – талантище.
А мне вот как-то не свезло со второй половинкой. После болезненного развода полностью посвятила себя детям и как-то даже не задумывалась никогда, чтобы снова попытать счастья.
Наверное, поздно уже…
Да и кому я нужна с двумя детьми?
– Так, а что это мы прохлаждаемся, я не поняла?! – Кира Михайловна пожаловала.
Редкая стерва.
Но как-никак старшая медсестра.
Послать не получится.
– Ой, Кира Михална, вы гляньте только, какой брутал этот новенький, – Лена кивнула на пациента. – Как думаете, стоит мне подождать, пока ему мозги в кучу соберут?
Михайловна фыркнула и покачала головой.
– Дура ты, Ленка. На кой-тебе этот бешеный сдался? Это тебе не твой Василий забитый. От такого не погуляешь – голову оторвёт и скажет, что так оно и было.
Лена вздохнула и, махнув рукой, пошла за Кирой Михайловной.
Я же стояла ещё добрых пять минут, словно меня к полу гвоздями прибили.
Жутко и как-то волнительно. Возникало странное ощущение и на коже появились «мурашки», как будто он касался меня не взглядом, а руками.
А потом он ушёл.
Вот так вот просто развернулся и пошёл в свою палату.
Странный…
Пятью часами позже
– Я дома! – хлопнула дверью и облегчённо вздохнула.
– Мама пришла! – с диким визгом (впрочем, как обычно) меня встречала младшая дочь. – Санька, ты слышишь?! Мама пришла!
Санька-то может и слышал, только встречать меня явно не торопился. Видимо, снова двойку отхватил, а может подрался с кем-то.
С каждым днём я всё меньше узнавала своего некогда ласкового и послушного сына. Он превращался в своего отца и ничего поделать я не могла. Бить – рука не поднимается. Разговаривать – без толку.
Так и живём…
Зато Ксюшка своими маленькими умелыми ручками уже мастерски разминала мне плечи, пока я снимала обувь.
– Мамочка, а я приготовила суп. Ты голодна? – чудо, а не ребёнок.
Улыбнулась и обняла дочь.
– Очень голодна, зайка. Я бы сейчас даже тебя съела бы! – стиснула малышку в объятиях и та зашлась от смеха.
– Санька опять с фингалом пришёл, – прошептала мне на ухо.
Что ж, я не удивлена. Только устраивать очередные разборки не было никаких сил.
Всё-таки мать не может заменить парню отца. Как не крути, а мужчина в семье нужен… Только где ж его взять?
Тот, что отцом биологическим называется едва ли помнит имя своего сына. Кроме водки его вообще мало что волнует.
Собственно, потому и развелась.
Одно дело быть матерью одиночкой и молча тащить на себе двух своих детей, а совсем другое – иметь в доме мужика, но так же тащить всё на своём горбу, при этом прятать последние гроши под ковром, чтобы не пропил.
– Ну, а у тебя как дела? – собралась с силами и поднялась со стульчика.
– А я пятёрку получила по русскому! – тут же защебетала Ксюшка, таща меня за руку на кухню. – Мам, а мне сон прошлой ночью снился… Что папа к нам вернулся… Только не такой, как был. Другой папа. Богатый очень и хороший.
Я плюхнулась на стул и снисходительно улыбнулась дочери.
Да, хороший папа нам бы не помешал. Только из сна его не притащишь.
– Нам хватает денег, разве нет? По-моему, неплохо живём, – беззаботно пожала плечами, тщательно скрывая от Ксюши свои эмоции.
А так хотелось зареветь белугой. Чтобы с истерикой и воплями…
Нельзя.
Не имею права.
– А с папой было бы лучше, – недовольно проворчала дочь, наливая в тарелку прозрачный суп.
*****
Питерская погода полностью соответствует настроению. Дерьмо на улице – дерьмо в душе. Всё как-то мрачно и тускло.
Даже пожалел, что приехал сюда.
Но, в конце концов, не девица красная – плохую погоду переживу. А мозги бы надо подлатать.
Время от времени начинают чесаться кулаки и появляется непреодолимое желание расквасить кому-нибудь ебало.
Я уже почти привык к этой ярости и даже могу иногда её контролировать.
Как говорит мой новый врач – это огромный сдвиг.
А я бы сказал – это жопа.
Год уже по больничкам отдыхаю. А хочется жить.
Вышел в коридор, ибо сидеть в четырёх стенах то ещё удовольствие. Чем дольше пялишься в потолок, тем отчётливее слышишь грёбаный голос, что разрывает мозг в клочья.
Она шла по коридору улыбаясь и что-то рассказывая другой медсестре.
Маленькая, худенькая, с веснушачьим лицом и русыми волосами. Если бы не белый халат на ней, подумал бы, что подросток. Только подойдя поближе, можно заметить усталость в тёмно-зелёных, слегка раскосых глазах.
В любом случае, я старше её лет на десять, не меньше.
Опираюсь на стену и наблюдаю за ней. Есть какой-то магнит в этой девчонке. Цепляет её улыбка.
Она вдруг встречается со мной взглядом и застывает на месте. Надо же, неужели симпотную медсестричку заинтересовал псих? Забавно.
Подружка зовёт её, но она не слышит, так пристально вглядывается в мои глаза.
Интересная бабёнка.
Забавная.
Я бы трахнул такую за милую душу.
И это странно.
Я никогда не совал свой член во что-попало. А эта медсестричка разительно отличается от моих прежних пассий.
Видимо, влияют лекарства.
Чувствую, как в штанах становится тесно и спешу удалиться в палату.
Поспать надо, авось пройдёт.
ГЛАВА 2
18 октября 2017 г.
Грёбаное утро в гребаной палате.
Блять…
Когда же я уже проснусь у себя дома с какой-нибудь голожопой тёлкой и не увижу этих белых стен.
Сжимаю кулаки и резко поднимаюсь с койки. Если бы не лекарства, даже поспать нормально не смог бы. А после снотворного все мышцы ноют, словно меня катком переехали.
Если так продолжится и дальше, крыша съедет окончательно.
– Доброе утро! Как себя чувствуете? – в палату врывается бодрая большегрудая медсестричка с улыбкой до ушей и подносом в руках. Да, кажется вчера видел её с той веснушчатой. – Пора завтракать, а потом можно и таблеточки…
– Слушай… Как тебя? – обрываю на полуслове, ибо бесит меня эта весёлая баба, будто радугу проглотила, блять.
– Лена… – улыбка её исчезает, а мне становится легче.
– Лена. Иди-ка, ты нахрен отсюда, Лена. И чтобы по утрам меня никто не беспокоил, а то пиздюлей нарисую. Усекла, Лена?
Лена усекла.
Поставила поднос с завтраком и, как очумелая бросилась к двери.
Умница.
Уже за дверью послышался всхлип, отчего у меня судорога прошла по телу. Ненавижу бабские сопли. Убил бы нахрен.
Как обычно со мной бывает по утрам – в крови зашкаливает адреналин и хочется помахать кулаками. Вот бы на спарринг, выбить кому-нибудь пару зубов. И это врачи, мать их, запретили.
Закрываю глаза, считаю до десяти (так себе способ успокоиться), и падаю обратно на койку.
Пытаюсь догнать ушедший сон, где я без лишней дырки в башке выносил из ЗАГСа свою Юльку.
Она в белом платье, со счастливой улыбкой. Фату срывает осенний ветер и уносит куда-то в лужу, а Юля сучит ногами в белых туфлях.
– Ой! Фата! Руслан, фата улетела!
– Да и хрен бы с ней, с фатой твоей. Нам в машину надо, срочно, – тащу её к свадебному лимузину, ибо терпеть уже нет сил…
Дверь в палату распахивается, ударяется о стену и на пороге возникает взлохмаченная девица, а я с трудом открываю глаза.
– Что вы себе позволяете, уважаемый?! Вы сюда лечиться пришли или на беззащитных женщинах своё зло срывать?!
Это что ещё… Блять?!
Мой сон улетучивается так же быстро, как и пришёл, а в груди зарождаются уже такие знакомые чувства.
Гнев.
Ярость.
Бешенство.
– Ты чё, шалава тупорылая, попутала?! – вскакиваю с кровати и, оттолкнув ногой стул, иду на неё.
В нахальной девице узнаю ту самую, с веснушками и красивой улыбкой, правда, сейчас она больше похожа на Горгону. В принципе, любая баба превращается в потрёпанную швабру, стоит ей начать скандалить.
И тем не менее, злость немного утихает. Повезло ей, дуре, что запомнил ту улыбку. Сейчас бы размазал по стенке и имя не спросил.
– Вы… Да как вы смеете?! Я между прочим здесь работаю! В клинике, где вас лечат! – воинственно упирает руки в бока и становится в позу спартанского воина.
– Меня не бесплатно здесь лечат, а ты, лапа, всего лишь обслуживающий персонал, не забывай об этом. А теперь сбавила тон, объяснила какая муха тебя за жопу укусила и бодренько зашагала на выход. Считаю до трёх, раз уже было.
– Я сейчас же пойду к главврачу и расскажу о вашем поведении! К вечеру вас уже здесь не будет!
От неё пахнет мёдом и какими-то фруктами. Что-что, а обоняние у меня всегда исправно работает. Вкусно пахнет девка.
Россыпь веснушек и этот сумасшедший запах напоминают мне лето, которое я просрал, валяясь по больничкам.
Хватаю ошарашенную деваху за руку и тяну на себя. На самом деле, соображал я тогда туго, если вообще хоть как-то соображал.
Позже я пойму, что именно в этот момент меня и переклинило на ней.
Именно в эту минуту я окончательно двинулся по фазе и это лекарствами не вылечить.
– Всегда было интересно, что под халатиком у медсестричек? А, Веснушка?
*****
Утро начиналось… Как обычно. Началом был очередной скандал с сыном, который нивкакую не хотел идти в школу. Да, у нас очередной бзик. На работу он решил пойти! В свои четырнадцать!
Пока ещё я не растеряла в его глазах весь авторитет, а потому победа была на моей стороне. Сегодня. А что Саньке приспичит завтра – страшно представить.
Я чувствую, что теряю своего ребёнка, но ничего поделать с этим не могу. Такое ощущение, что его кто-то вырывает из моих рук, а я не в силах удержать…
И это меня сводит с ума.
Каждый день, как на иголках. То и дело жду какое-нибудь неприятное известие, вроде того, когда Саня избил одноклассника и его родители подали на нас заявление в полицию. Благо, у меня получилось уговорить их забрать заявление и для нас эта история закончилась испугом и половиной моей зарплаты.
Но это было лишь начало.
Чем дальше, тем страшнее.
Драки, воровство, курение…
А я лишь умоляю его прекратить.
Всё бесполезно.
Я так боюсь однажды увидеть своего сына за решёткой или в больнице, что от кошмаров перестала спать.
Смотрю на своих детей и в толк не возьму никак, почему они такие разные? Неужели гены действительно так много значат? Ведь у меня родители ещё похуже были, но бабушкино воспитание сделало из меня человека.
Впрочем, если подолгу задумываться об этом, можно стать пациенткой клиники, в которой работаю.
Выбросила из головы все проблемы, а вернее, затолкала их в тёмный закоулок разума, и отправилась на работу. Работа для меня – единственная соломинка. Лишусь её – лишусь всего.
Переоделась и вышла из раздевалки, где на меня налетела зарёванная, перепуганная до икоты Лена.
– Ленок, ты чего это? – мою подругу сложно довести до слёз.
А если это произошло, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее.
– Он… Психопат! Бешеный! – Ленка махнула рукой в сторону палаты, из которой только что выбежала и я начала догадываться.
В платном отделении нашей клиники постоянно происходят подобные «казусы». Почему-то обеспеченные пациенты считают, что обидеть санитарку или медсестру это их законное право, ведь они платят! А значит мы должны пресмыкаться у их ног.
Только я с этим категорически не согласна и терпеть не могу хамства.
– Ну-ка, отойди, Лен. Сейчас я с ним поговорю! – наверное, слёзы Ленки стали для меня последней каплей в это утро.
Лена что-то кричала в след, но у меня, видимо, помутилось в голове.
Мужчина явно не ожидал, что кто-то посмеет высказать ему недовольство. Властелин жизни, что б ему…
Разумеется, первыми же его словами были оскорбления, да я, в принципе, ничего другого и не ожидала.
Но вот того, что он решит воздействовать физически, я никак не могла предвидеть. Наверное, всё-таки стоило позвать с собой санитаров или хотя бы не подходить к больному так близко. Ведь есть правила безопасности и я их знаю…
– Отпустите меня! Что вы себе… – больше я не могла кричать.
Он заткнул мне рот грубым, почти болезненным поцелуем и, стиснув своими огромными ручищами талию, впечатал меня в своё железное туловище.
Уж не знаю, сколько продолжалась эта немая, ожесточённая борьба, но когда я уже почти лишилась сознания от нехватки кислорода и жуткого страха, пробирающегося под кожу, он отпрянул.
Правда, из своих рук меня не выпустил и, подняв на него взгляд, я окаменела. Застыла, как будто меня парализовало.
Утонула в его глазах. Таких тёмных, почти чёрных, словно на меня смотрела сама бездна, заманивая в свои глубины.
– Ты везде такая вкусная, Веснушка? Покажи мне, – сдирал с меня халат, а я лишь дрожала перед ним, не в силах пошевелиться.
– Марина Ивановна! – позади послышался возмущённый возглас Киры Михайловны и я ужасом осознала, что стою уже почти раздетая, а озверевший пациент расстёгивает мне лифчик. – Как это понимать?!
Господи… Спаси и сохрани!
ГЛАВА 3
Веснушка тут же превращается в помидорину и в панике застёгивает халат.
Опускает глаза, а я хочу, чтобы только на меня смотрела.
Всегда.
Какого хрена так вштырило, ума не приложу.
Просто хочу её.
Сегодня.
Поворачиваюсь к тётке и медленно выдыхаю. Появилось огромное желание прищемить ей дверью длинный нос, чтобы не совала его в чужие дела.
– Закрой дверь с той стороны, мумия, – мне кажется, что говорю негромко, но тётка вздрагивает и отступает назад.
Спустя пару секунд приходит в себя и верещит на Веснушку:
– Лукина, немедленно ко мне в кабинет! – разворачивается на пятках и стремглав летит прочь.
Вот сука.
Уволит ведь мою Веснушку.
А впрочем, хер ей на всю морду стервозную.
– Стоять! – хватаю Веснушку за локоть уже у самой двери и беру её лицо в свои ладони.
Да она плачет, блять!
– Мне нужно… Отпустите, – блеет еле слышно и дёргает рукой, силясь вырваться.
– Не реви. Я решу всё. Только пообещай, что вечером увидимся. Придёшь ко мне, Веснушка? Чего молчишь? – встряхиваю её, отчего голова девушки болтается, как болванчик.
В шоке, по ходу.
Ну да, я сомневаюсь, что ей часто доводилось бывать в таких ситуациях.
– Смотри на меня! – повышаю голос и Веснушка тут же реагирует – вздрагивает и поднимает на меня взгляд блестящих глаз. – Что, ты уже не такая смелая, да? – запускаю руку под халатик и девушка тихонько взвизгивает. – Тихо, не дёргайся! Сегодня вечером, чтобы пришла, а то найду, где живёшь и оттрахаю прямо на глазах у твоей семьи, поняла?
Она испуганно хлопает длинными ресницами и медленно кивает.
– Повтори, что ты должна сделать?
– Прийти к вам…
– Умница. Иди работай, я сам пообщаюсь с твоей начальницей.
Веснушка скрывается за дверью, а я скалюсь, аки борзая на охоте.
Кажется, период лечения будет не таким и тоскливым… Вон какая медсестричка будет у меня. А она у меня будет – это даже не вопрос.
*****
Какой стыд…
О, ужас! Как пережить это?!
И ведь сама виновата!
Почему не сопротивлялась?
Почему стояла, как вкопанная, пока он раздевал меня?!
Сколько бы я теперь не убивалась по этому поводу – всё уже случилось. И пути обратно нет.
Теперь мне грозит увольнение, а зная Киру Михайловну, ещё и с позором…
До сих пор не могу переварить то, что произошло там… Как будто меня зомбировали. Может это какой-то новый гипноз, о котором я ещё не знаю? Или… Он вколол мне что-то, может?
Бред.
Он обычный мужчина.
Высокий, темноволосый, смуглый, с такими редкими чёрными глазами…
Красивый.
Но обычный!
Так чем же он меня зацепил? Как лишил воли и рассудка?
Плевать.
Мне сейчас о другом нужно думать. О том, чем я буду кормить своих детей и как смотреть им в глаза.
Закрываю глаза, медленно выдыхаю и, сконцентрировавшись, иду в кабинет старшей медсестры. Нелёгкий разговор мне предстоит. Кира Михайловна – знатная сука. К тому же, давно зуб на меня точит. Когда-то она хотела устроить на моё место свою племянницу, да что-то пошло не так и взяли меня.
Ну, теперь отыграется…
Подхожу к двери и поднимаю руку, чтобы постучать, но меня вдруг кто-то хватает за запястье и тянет назад. Падаю на чью-то твёрдую грудь, хотя, скорее, на живот, так как этот кто-то очень высокий.
И я даже догадываюсь кто…
По телу пробегает толпа «мурашек» и сердце падает в пятки.
Нет, пожалуйста, нет!
– Я же сказал, что сам разберусь! – рычит на меня своим хриплым голосом и дыхание сбивается, застряёт где-то в горле.
– Не надо, – сиплю севшим голосом и дёргаю плечами, сбрасывая его вторую руку.
Однако, запястье моё он так и не отпускает, лишь сдавливает сильнее. До боли и красных кругов перед глазами.
– Не перечь мне никогда, женщина. Я не люблю этого, – он говорит негромко, но тон угрожающий. – Ослушаешься меня ещё раз и я тебя обижу.
Не дожидаясь моего ответа, распахивает дверь кабинета и врывается туда, словно ураган.
Перед моим лицом захлопывается многострадальная дверь, а я лишь жадно хватаю ртом воздух.
*****
Он пробыл в кабинете Киры совсем недолго, а когда вышел, то все, кто был в коридоре, включая медперсонал, разошлись по углам. Его лицо было непроницаемым, но животная энергетика, что исходила от него волнами сбивала с ног.
Я потупилась в папку с результатами анализов, что схватила на столе у дежурной, и делала вид, что меня очень занимает её содержимое.
Он на какое-то мгновение замедлил шаг и я с ужасом осознала, что его взгляд сейчас направлен на меня, а взгляды остальных, соответственно, на него.
Позорище…
И чем там закончился разговор с Кирой Михайловной?
О чём вообще они говорили?
Он пошёл к своей палате, а я облегчённо выдохнула.
Что ж, в огонь я уже прыгнула, осталось собрать пепел…
Захлопнула папку и пошла в кабинет старшей медсестры.
Кира Михайловна сидела за своим столом без движения, даже не моргала. Белая, как стена, она смотрела куда-то сквозь меня и, кажется, дышала тоже через раз.
– Кира Михайловна? С вами всё в порядке? – нет, там всё явно не в порядке.
И я её хорошо понимаю.
Стоит этому мужчине только посмотреть, как земля уходит из-под ног. Страшно представить, что творится с человеком после беседы с ним.
– А? – женщина вздрогнула, словно очнувшись ото сна. – Ты что-то хотела, Лукина?
– Вы меня вызывали… – осторожно напомнила, хоть и не хотелось поднимать эту тему.
– Да нет, нет, – замотала головой. – Ты можешь идти. Там у Серебрякова возьми кровь на анализ.
Я молча кивнула и на цыпочках к двери.
Уж не знаю, каким гипнозом владеет этот мужчина, но он сотворил чудо. И, честно говоря, Киру Михайловну мне не было жаль. Уж слишком много кровушки она попила у меня.
– А, стой! Подожди, Лукина… – кажется, пришла в себя.
Ну, сейчас начнётся…
– Да, Кира Михайловна, – я повернулась к ней, мысленно уже собирая вещички.
– Забудь о Серебрякове. Ты поступаешь в распоряжение одного пациента и будешь за ним ухаживать до выписки.
А вот это уже интересно. У нас такое практиковалось довольно часто, но мне ещё не приходилось подрабатывать сиделкой.
А жаль.
Денежки там очень хорошие получаются. Помимо зарплаты, ещё и сам пациент доплачивает. Там даже поболее двух зарплат будет.
Но, погодите-ка…
Это же за какие-такие заслуги мне так повезло? Уж не наш главный подсуетился?
Скорее всего, он.
Никак в кровать меня не затащит, лысый Дон Жуан.
– Спасибо, конечно… А что за пациент?
Кира как-то странно на меня зыркнула, но то, о чём подумала не стала озвучивать.
– Господин Дигоев хочет тебя в сиделки, – протянула с какой-то омерзительной издёвкой.
Видимо, ей такой указ начальства не пришёлся по вкусу. Но мне, в принципе, плевать. Я этого самого Дигоева буду на руках носить, лишь бы, наконец, одеть к зиме детей, да заплатить все долги по коммуналке. А ещё кредит…
– Ну я пойду тогда?
Кира Михайловна молча кивнула и я на радостях упорхнула. Осталось найти этого самого Дигоева в регистратуре и можно приступать к работе.
– Слушай, я ищу тебя везде! Думала уже, этот придурок тебя убил, а труп под кроватью спрятал! – в коридоре меня подловила взволнованная Ленка. – Я даже Михалну за тобой отправила, чтобы он ничего не сделал с тобой!
Так вот, значит, кому я обязана сегодняшним происшествием… Но Ленка ведь не со зла. Беспокоилась.
– Ладно, об этом позже, Лен. Ты лучше скажи мне, кто такой Дигоев и как его найти?
Лена удивлённо вздернула брови и захлопала глазками.
– Ты чего, мать? Дигоев Руслан Давидович – это же Бешеный наш!
ГЛАВА 4
«Господин Дигоев хочет тебя в сиделки», – стучало набатом в голове, пока шла в его палату.
Что вообще нужно от меня этому… Бешеному. Вот Ленка прям под стать ему прозвище выдумала.
Надо бы изучить его историю болезни, авось получится улизнуть от этой «работёнки». Сколько бы мне не заплатили, я не соглашусь быть сиделкой этого психопата. Знаю, не этично, но мне как-то плевать.
Особенно, после того, как он чуть не изнасиловал меня.
Да и начальство, похоже, здесь не причём. Просто так пожелал великий и могучий пуп земли, которому горы денег некуда девать.
От скуки бесится, от изобилия?
Не моя проблема.
У меня заботы поприземленнее будут. Накормить детей, одеть, обуть, заплатить кредит – вот моя жизнь.
А в игры богатенького недостреленного Буратино у меня нет желания играть.
С каждым шагом страх уходил и я становилась увереннее, но стоило мне постучаться и открыть дверь его палаты…
Взгляд чёрных глаз пригвоздил к полу и я уже не могла вдохнуть, не то что слово молвить.
Жуткий всё-таки тип.
Не удивлюсь, если в него стреляли в целях самообороны. Скорее всего, так и было.
– Давай, Веснушка, проходи, располагайся, – усмехнулся как-то нехорошо и я вздрогнула, вспомнив, что происходило здесь минут сорок назад. – Можешь сразу раздеваться. Или до вечера подождём?
Он сидел, облокотившись о стену и согнув одну ногу в колене. Вальяжно так сидел, словно весь мир у его ног валяется.
Терпеть таких людей не могу.
И я не думаю, что это следствие болезни.
Нет, они такими рождаются.
– Руслан Давидович…
– Можно просто Руслан. Я не люблю эти расшаркивания. Но ты умница, – нахально меня перебил, отпил воду из бутылки и я на какое-то мгновение задержалась взглядом на его губах, выразительных таких… – Мне нравится твоё воспитание. Однако, Веснушка, у меня очень сложный характер и тебе придётся подстраиваться. Я могу отругать или наказать, но потом за это обязательно извинюсь. Разумеется, материально. Ты не останешься в обиде. Так, дальше… Я люблю по утрам яичницу-глазунью и кофе, проследи за этим. А также минет. Ты должна выполнять всё, что я скажу беспрекословно и без всяких соплей и истерик. Пока я засыпаю ты должна лежать рядом. Когда усну можешь уйти, но утром чтобы у меня снова была. И да, я не люблю презервативы, поэтому тебе придётся пить противозачаточные. Нюансы обсудим по ходу дела. Тебе всё понятно, Веснушка?
Сначала я обалдела, потом оцепенела, а затем наступила третья стадия – неверие.
Я просто не могла поверить своим ушам. Он любит яичницу, кофе и минет. Прелесть какая!
Захотелось засмеяться.
Да что там засмеяться… Заржать!
Правда, это было бы очень грубо.
В конце концов, он больной человек, как и все остальные пациенты.
Но я вот никак не воспринимала его, как больного. Скорее, как зажравшегося подонка, который уверен в собственной неотразимости и считает, что все, кто не родился с золотой ложкой во рту – его рабы.
– Руслан Давидович, мне кажется, что вы немного поторопились с… Кхм… Заказом настолько интимных услуг. Видите ли, я всего лишь медсестра. Девочек по вызову в нашем заведении нет. Но вы, конечно же, можете их вызвать к себе домой. Когда вас выпишут. А пока мы будем принимать лекарства и побольше отдыхать. И да, кофе у нас не подают, вы и так буйный. Ну и, наконец, обсудим условия нашего с вами сотрудничества. Как вы, наверное, знаете, крепостное право у нас отменили в тысяча восемьсот шестьдесят первом году. Именно поэтому я не собираюсь бегать за вами с опахалом, чистить виноград у ваших ног и оказывать вам услуги интимного характера. Очень жаль, ведь я так хотела, – я картинно прижала руки к груди. – Так что, давайте, больной, будем лечиться и… На этом всё, пожалуй.
Закончив свою тираду с доброжелательной улыбкой (как мне казалось), я повернулась к двери, но в следующий момент застыла столбом.
– Тогда тебя уволят, Веснушка. А потом я приду к тебе домой. Только представь, сколько всего интересного я могу с тобой сделать. Я буду тебя трахать, пока ты не взвоешь. А потом ещё три дня, – его голос звучал тихо, но до ужаса убедительно.
И я не сомневалась ни минуты – он сделает всё, что обещает.
*****
Я видел её во сне. Хорошенькую девчонку с веснушчатым лицом и печальными глазами.
Она лежала подо мной с широко раздвинутыми ногами, а по бледной щеке катилась прозрачная слеза. Я вбивался в неё с диким рычанием. Так сильно, что девушка жмурилась от боли и кусала свои алые губы до крови.
– Ты моя, Веснушка. Скажи это…
– Я твоя…
Вскинулся от стука в дверь и вздохнул.
Всего лишь сон. Блять.
– Да! – гаркнул на дверь и в неё заплыл главврач с акульей улыбкой во всю харю.
– Чего тебе, Петрович? – поднялся с кровати и размял затёкшие мышцы.
В спортзал бы мне сгонять.
Засиделся уже в больничке.
Кости ломит, крыша едет… Может ну их нахрен, лекарни эти? Вернуться в Москву, продать всё движимое и недвижимое, и на острова куда-нибудь, где людишек грёбаных нет, лишь мартышки скачут?
– Дело у меня к вам, Руслан Давидович, – пропел лысый хрен и снова расплылся в ухмылке.
Подхалим ебучий.
Терпеть не могу таких пресмыкал.
Хоть ты раком его поставь и в жопу поимей, ради бабла даже подмахивать будет.
– Рожай уже, чего тянешь кота за яйца?
Конечно же, я догадываюсь, какого хрена он ко мне пожаловал. Степан Петрович Вяземский – большой любитель сладкой жизни. А чтобы она, жизнь эта самая, была сладкой – нужно иметь бабок немеряно. Вот за ними и охотится.
Сейчас начнёт причитать, что в клинике сломалась какая-нибудь дорогущая штуковина, а денег на новую нет. А пациенты нуждаются.
В принципе, мне не жалко для народа. Я тоже не всегда мог себе позволить хорошую медицину.
Только бабло это не на оборудование пойдёт, а на новые брюлики для какой-нибудь из «шкур» толстого трахунчика.
– Видите ли… Эээ… Вы сиделку пожелали…
– Пожелал. Дальше что?
– Я вам сегодня приведу очень опытную, хорошую медсестру. Кариночка имеет два высших образования, очень пунктуальна, ответственна и профессионал…
Понятно.
Значит, Веснушка заднюю включила.
В принципе, этого стоило ожидать.
Думаю, по мне было видно, как я её хочу.
Вот и испугалась.
Боится, что псих затрахает до обморока.
Правильно боится.
– Мне не нужна твоя Кариночка. Я вашей Шапокляк объяснил доходчиво, кого я хочу. И это не обсуждается, – подошёл к Петровичу вплотную, а тот втянул голову в плечи.
– Я понимаю вас, Руслан Давидович… Конечно, мы постараемся сделать всё, как вы того желаете… Но Марина у нас девушка с характером…
– Слушай сюда, блять! Чтобы эта баба была у меня уже вечером! И меня не ебут ваши трудности! Если нужно заставьте! Я ХОЧУ ЕЁ! – от моего голоса Петрович стал ещё ниже и закивал своей квадратной башкой, как болванчик.
После его ухода ещё около часа бесцельно бродил по палате, словно амёба. Тесно мне здесь. До бешенства.
А Веснушка всё не приходила.
Даже интересно стало, сколько продержится.
Ведь Петрович-сука будет её гнуть и ломать, пока не согласится.
Наверное, если она быстро сдастся – уважения моего ей не заслужить.
Не люблю давалок.
И дело не в кавказских корнях.
Просто женщины, за которыми не нужно охотиться не вызывают ничего, кроме отвращения.
Дешёвки, которые падают на колени, едва я подумаю о минете, не достойны того, чтобы в них совать свой член.
А приходится.
Нет ведь в наше время женщин нормальных. Тёлки есть, шкуры есть, соски есть.
А женщин нет.
Хотя…
Мне почему-то кажется, что Веснушка именно такая.
Конечно, она тоже рано или поздно назовёт свою цену, но до этого я немного развлекусь, опробую товар и, может быть, даже куплю.
ГЛАВА 5
– Мариночка, милая, – гладил меня по руке и разговаривал, как с особо буйным пациентом. – Успокойся, не стоит так нервничать. Ну что ты? Это же работа твоя, в конце концов. Да и заплатит он столько, что зарплата тебе не нужна будет. Всего лишь месяц, Мариночка.
Месяц!
Да я и дня не выдержу!
– Исключено, Степан Петрович. Я не согласна! Не буду у него на побегушках! К тому же, вы хоть представляете, что этот извращенец требует? – разумеется, рассказывать Вяземскому об интимных пожеланиях его любимчика было так же гадко, как и слышать их, но уже не было другого выхода.
Покраснела, наверное, до корней волос, пока рассказывала про «яичницу-кофе-минет», на что Вяземский-сволочь лишь гаденько ухмыльнулся.
Знала бы я, до чего доведут мои откровения… Это нормальному человеку гадко о подобном слышать, а у этого глазёнки сальные аж заблестели.
– Ну, а ты как думала, милая? Неужели ни разу не задалась вопросом, почему наши клиенты выбирают себе в сиделки не опытную Марию Николаевну со стажем в тридцать лет, а молодую прекрасную Анечку?
Вот тут я и поняла… Всё, в общем-то, поняла.
Не поможет мне никто.
А Вяземский сам заинтересован в том, чтобы подложить меня под своего «клиента».
Вот так мы теперь живём и работаем!
У нас теперь не пациенты, а клиенты, а вместо медперсонала – девочки по вызову.
Мерзко так стало.
Прям пробрало до кости и дрожь крупная по телу.
Захотелось схватить тяжёлую статуэтку полуголой девицы со стола главного и врезать ею по его мерзкой морде.
– Я, Степан Петрович, вам не Анечка! И в институте училась не ноги раздвигать, а помогать людям! Чувствуете разницу?! – начинала понемногу закипать и ухмылочка Петровича сползла с красной пропитой хари.
В прошлый раз, когда я так «вскипела» его белоснежная, заботливо наглаженная женой рубашка была испачкана кофе, который я плеснула старому кобелю в лицо.
