Анастасия Шерр
Малолетка
Пролог
Вот и всё…
Свобода.
Совершеннолетие.
Взрослая жизнь.
Сколько раз я представляла этот день? Не счесть. И вот, он наступил. Такой волнующий и долгожданный. До слёз, до дрожи в коленках страшно… Но вместе с тем так радостно, интригующе.
Ведь я отправляюсь в другой мир… Мир взрослых. Чудесный, интересный мир. Что меня там ждёт? Ах, если бы знать…
Оглянулась и… Ничего. Никакой грусти или тоски. Детдом – не то место, по которому можно скучать. Совсем не то.
За восемнадцать лет даже друзей не заимела в этих стенах… Кроме горя и слёз вообще ничего не видела здесь. Мрак. В прочем, едва ли каждый выпускник детдома может похвастаться счастливым детством.
– С Богом! – выдохнула и, подхватив свой небольшой чемоданчик, вышла за ворота.
Погода была дождливой и какой-то угрюмой… Совершенно неподходящей для такого великого дня. А может я просто преувеличиваю его значимость.
Всего лишь восемнадцать.
Всего лишь новая жизнь Аси Воскресенской.
Глава 1
За окном было пасмурно и слишком темно для наступившего утра.
Он открыл глаза и повернул голову в бок.
Рядом лежала длинноволосая, смуглая брюнетка с силиконовыми губищами. Ничего привлекательного. Впрочем, как обычно. Если бы не физиология, у него даже не встал бы на такую. Да если бы он разглядел её спьяну вечером, то и не встал бы.
– Ммм, доброе утро, – промурлыкала ему в ухо, чем вызвала лишь раздражение.
Ведь сказал же, чтобы свалила ещё до того, как он проснётся. Овца тупорылая.
– Добрым оно станет, когда за тобой закроется дверь, – тихо, но сурово.
Больше ничего говорить не потребовалось.
Молча поднялась, подобрала свои шмотки и на цыпочках к двери. Ему лучше не перечить.
Поднялся, подошёл к окну и, размяв широкую татуированную спину, замер. Паршивая погода действовала на него успокаивающе и завораживающе. Он любит холод и ненастье – его стихия.
Сейчас он постоит так несколько минут. Оголит свою душу, перед тем, как снова спрячет её в надёжный непробиваемый панцирь, а потом снова станет тем, кем является по жизни.
Безжалостным беспредельщиком, которому не писаны законы. Он сам себе закон. Себе и окружающим его людям. Тем, кто жизнь за него положит, пожелай он того.
– Шеф, пора, – в дверном проёме появился Пахом.
– Когда ты уже начнёшь звать меня по имени?
– Лавр… – Пахом вздохнул, отмечая, что у шефа сегодня хреновое настроение. – Пора нам.
– Макар меня зовут, дурья твоя башка, говорил спокойно, но Пахом слишком хорошо его знает, чтобы не понять – сейчас он превратится в тайфун…
Схватил со столика бутылку с коньяком и со злостью запустил её в стену.
Пахом прикрыл глаза, когда по белоснежной стене разлетелись тёмные брызги, а осколки посыпались на пол.
– Ты опять мне блядюгу подсунул, Гена!!! Какого хуя, объясни?! Я нормальную бабу просил!
Геннадий поморщился, но не ответил, склонив голову и глядя в пол. Главное, переждать первую грозу. Сейчас поорёт и успокоится. Тогда уже можно будет с ним говорить. Или хотя бы попытаться объяснить, что нет таких баб, каких он хочет.
Правильные девочки не шляются по клубам и не «снимаются» по ночам у дороги. Не идти же ему, затраханному Пахому, по квартирам в поиске хорошей девочки.
– Нет, Гена, сейчас не прокатит молчание! Я кого просил мне привести?!
– Шеф… То есть, Лавр… Мой косяк. Но где мне искать таких, как ты хочешь? Они же на дороге не валяются. Тем более, тебе каждый раз не нравится, даже если целка…
– Потому что штопанных мне водишь, Гена! Или я по-твоему, не в состоянии отличить зашитой бляди от чистой девчонки?!
Вот как?! Как объяснить этому психу, что не пойдёт к нему хорошая девочка. Не продаются же они.
Морока с этими бабами, честное слово.
Вот чем его не устраивают давалки? Какая разница, кто там до тебя был в той дырке? Не жениться же ему припекло. Или…
– Я найду, – коротко кивнул, ибо спорить себе дороже.
– Сегодня же!
* * *
Настроение – дерьмо.
Ничего удивительного.
Устал он от одиночества.
Семью хочет.
Сына.
Всё у него есть. Деньги, тачки, квартиры и даже коттедж за городом. А бабы нет.
Не от того, что урод или недоразвитый какой… Просто не нужна ему та, которую поимели во все дыры и не по одному разу.
От шлюхи детей он не хочет.
А те, которым удалось проходить до двадцати лет целками – страшнее атомной войны.
Вот где взять такую, чтобы и члену приятно, и глазу радостно, и женой хорошей стала?
Да он, в принципе, и без жены мог бы.
Тут хоть бы ребёнка кто родил…
А из пробирки не хочется.
Да и суррогатная мать – не вариант.
Баба, которая продаёт своего ребёнка априори не может быть матерью. Не должна, вернее.
Гадко это до тошноты.
Нет, он, конечно, не динозавр. Об отношениях наслышан, да и сам, чего греха таить, пытался…
Только всё заканчивалось раньше, чем наступал рассвет.
Так уж сложилось, что Макар не терпит девушек, у которых были интимные отношения до него. Как будто сливки сняли, а ему отдали скисшее молоко. Невкусно нихрена.
Обычно всё заканчивается, так и не начавшись, после одной ночи. Очень редко – после двух.
И снова длительное воздержание до очередной давалки.
А время идёт. Уже тридцать четыре. А он, придурок, всю жизнь на бабки променял. Толку теперь, от бабла этого, если даже семью не купить.
– Бухнёшь? – кивает на бутылку с коньяком, на что Пахом закатывает глаза.
– Может хватит, Лавр? Уже месяц не просыхаешь, ворчит недовольно Геннадий и провожает взглядом стройную официантку. – Ты кабак себе купил, чтобы бухать ежедневно?
Макар хмыкает и молча наливает себе в бокал. Если бы кто-то другой посмел так вякать на него – пасть уже до ушей разодрал бы.
Но Пахом прав.
Зачастил что-то с бухлом.
А что делать? Скучно ведь, хоть волком вой.
Хоть бы забаву какую…
– Что там с бабой моей? Она хотя бы уже родилась?
– В поиске ребята, брат. Обещал же, значит, достану. До вечера точно найду. Только тебе же не угодишь. Завтра опять скажешь, что шалава.
А разве виноват он, что баб нормальных не осталось?
– Ладно, расскажи мне, что там с моей землёй? И почему до сих пор на ней не строится мой комплекс?
– Да вот жопа тут полная. Все жильцы старого дома согласились на переезд, а один старик никак не идёт на контакт. Говорит, под бульдозер ляжет – свою комнату в коммуналке не отдаст. Ребята ему квартиру недалеко от центра предлагали взамен, а он ни в какую. Не валить же старика.
Ну да, валить – не дело.
Да и не занимается он подобным уже многие годы. И со стариками воевать не его удел.
– Значит, сам поезжай и поговори. Водки возьми, продуктов деду. Глядишь, бухнет и подобреет.
Пахом молча кивнул и как бы нечаянно отодвинул бутылку в сторону.
– Блять, ты как баба ворчливая, – не удержался, подколол Гену, тот в ответ лишь покачал головой.
Скорее бы бабу ему найти. Хоть ненадолго отвлечётся, а то совсем уже крышей поехал. Так и до психоза недалёко. Неудовлетворённый мужик – катастрофа.
Глава 2
Пахом скривился от отвращения, глядя на какую-то вязкую субстанцию, которую дед гордо назвал чаем и поставил в железной армейской кружке на стол.
– Ну и жопа тут у тебя, дед. Полный пиздец, я бы даже сказал, – огляделся по сторонам и снова поморщился.
Ну и халупа.
И это даже не обычная квартира. Это коммуналка! Старая, вонючая, с облезлыми и загаженными стенами.
Вот как нынче живут пенсионеры… Те, что жизнь свою на благо родины положили.
– Зато не ворованное – своё всё.
Геннадий хмыкнул. Подъебал старик, конечно, знатно.
– Ты не кипишуй, дед. Вот подарки лучше прими, – поставил на стол пакеты с продуктами и уселся на старый хлипкий стул, который тут же жалобно заскрипел, мудрено ли – такое туловище выдержать.
– А кто ты такой, что подарками тут сыплешь? Уж не из этих ли бандюков, что дом мой снести хотят? – старик хитро прищурился, сканируя взглядом Пахома.
Тот скривился в недоброй усмешке. А дедуля-то не лыком шит – мудачина тот ещё.
– Из тех, отец. Из тех. Только не бандюки мы. Бизнесмены. Сечёшь разницу?
Дед хмыкнул.
– Так это, сынок, одно и то же.
– Ну да, может и так. Только заметь, я тебя не мочить пришёл, а с подарками. Может выпьем, поговорим, как мужики?
Старый вояка (а в том, что перед ним именно ветеран – Пахом не сомневался), пораскинул мозгами и, кивнув какой-то своей мысли, потянулся за гранёными стаканами.
* * *
Дверь оказалась незапертой, и я, тихонько отворив её, прошла в квартиру. В нос ударил неприятный запах плесени и пыли.
Да уж…
Степан Иванович совсем одичал.
Раньше всегда опрятный был, чистоту любил.
Правда, в такой квартире сложно чистоту эту самую поддерживать. Вон стены все облупились и отсырели.
Ещё и дверь не запирает.
Так и до беды недалеко.
Правда, какой грабитель, будучи при здравом уме, полезет в эту коммуналку. Вонь да грязь, ничего более здесь не отыскать.
Ничего и не изменилось за прошедшие годы. Разве что, народу стало меньше. Раньше здесь было много детей. Да и я в том числе… Пока в детский дом не угодила.
Мои родители меня не баловали лаской и хорошим отношением… То и дело получала подзатыльники от матери. Отец так и вовсе ремнём «шкуру спускал». Сколько себя помню, меня били и выкидывали из дома, как ненужного котёнка. Алкоголь заменял им все семейные блага.
Хорошо, что в соседней комнате жил добрый Степан Иванович, который относился ко мне, как к родной внучке. Своих ему иметь не посчастливилось, как и детей, а потому я стала у него частой гостьей.
Степан Иванович одевал меня, кормил… Всё на свою пенсию. И это в то время, пока мои родители отдавали водке души и здоровье.
До тех пор, пока кто-то из них не уснул с сигаретой…
Нелепая смерть – задохнуться от дыма в пьяном угаре.
Тогда-то и забрали меня в ненавистный детдом. Степан Иванович не смог оформить опекунство по состоянию здоровья, но навещал меня регулярно, поддерживая и даря надежду.
– Степан Иванович! Вы где? – бросила сумку на пол и прошла по длинному коридору на кухню.
Застыла в проёме, встретившись с тяжёлым взглядом незнакомого мужчины.
Пугающего и неприятного.
Не то, чтобы страшный, нет… Но что-то такое отталкивающее было в нём, что захотелось убежать.
Глупо, конечно.
Не маленькая уже, чтобы бояться собственной тени. Тем более, после всего пережитого.
– Здравствуйте, – кивнула в знак приветствия и перевела взгляд на побледневшего Степана Ивановича.
Похоже, он не ждал меня… Ах, да! Я же приехала раньше на день. Но почему мне кажется, что он испуган?
– Асенька… Милая, ты иди пока в мою комнату. Мне тут поговорить нужно… С гостем, – последнее слово старичок молвил с нажимом, недовольно поглядывая на мужчину. – Иди, внученька.
А вот сам, так называемый, гость, как-то нехорошо смотрел на меня. Казалось, он даже не моргнул ни разу за минуту. Взирал так, будто хотел прожечь во мне дыру и увидеть мои внутренности…
Пренеприятнейший тип.
– Какая у тебя внучка хорошенькая, Иваныч. Может познакомишь?
* * *
– Хороша, да не про тебя! – зло буркнул дед и шикнул на девчонку.
Та крутнула хвостом и была такова. А Пахом задумался. Девчонка свеженькая. Лет двадцать от силы. По-любому целка. Вон старый хрен как о ней печется, сразу прочухал, чем тут пахнет.
Надо бы пробить кто такая, да Лавру инфу вручить. А он пусть сам думает, надо ли ему.
На вкус Пахома, конечно, девчонка, что называется, «ни о чём». Костлявая, глазастая, перепуганная какая-то. Как будто мужиков отродясь не видала.
Хотя, наверное, Лавру именно такая и нужна. Чтобы от вида члена в обморок падала.
Хмыкнул. Да он её раздавит. Если, конечно, она раньше от сердечного приступа не откинется, увидев голого мужика.
Но, в принципе, всё очень даже ничего складывается. И на деда управа нашлась. Старик что угодно сделает, если этой соплячкой припугнуть. И Макару отрада будет. Пахом, будучи игроком дальневидным, сразу же всё просёк и взвесил «за» и "против".
– Ну так что, дед? На сделку согласен?
Старик вздохнул и покачал головой.
– А если не соглашусь?
– Тогда я твою внучку выловлю и попользую, – коротко, ясно, жёстко.
Без всяких там заискиваний. Не хрен кота за яйца тянуть.
– Жильё-то хоть нормальное дадите? Имей в виду, пока квартиру не увижу – отсюда не уйду! – Степан Иванович хорошо понимал, что бандиты не отступятся и, скорее всего, воплотят свои обещания в жизнь.
Больно переживал он за Асю, чтобы вот так вот запросто отдать девочку на растерзание зверям. Достаточно и того ужаса, что ей пришлось пережить в детском доме. А уж как ждал он её, родную. Даже комнату её непутёвых родителей отремонтировал по возможности. Жаль, теперь не придётся девочке там пожить.
– Нормальное. Точно получше этой развалины, – фыркнул Пахом и, опрокинув в себя пол стакана водки, поднялся из-за стола. – Не боись, дед. Не кинет никто и не обидит. И девку свою нормально пристроишь.
О том, что он сам «пристроит» девчонку, Геннадий решил не распространяться. Рано. Да и не факт, что Лавру понравится. Вдруг и эта не «первой свежести» окажется.
По пути заглянул в комнату с приоткрытой дверью, где переодевалась девчонка.
Нет, всё-таки симпатичная. Только худая, как щепка и сиськи маловаты. Но, с другой стороны, не ему же, Пахому, трахать её.
Вышел на улицу и, прикурив сигарету, набрал шефа.
– У меня две новости, обе хорошие.
* * *
Тем же вечером
Макар крепко затянулся и выпустил сизую струю дыма в потолок. Расслабленная поза, ноги закинуты на столешницу, а глаза лениво прищурены.
– Мне нравится девчонка, – бросил на стол папку с досье Аси. – И то, что детдомовская хорошо – не будет слишком борзеть. А дед что?
Пахом усмехнулся.
– Дед за внучку испугался. На всё согласен.
– На всё не надо. Квартиру ему нормальную подгони. Пусть ни в чём себе не отказывает. А девочку я хочу увидеть лично.
С детдомовскими ему ещё не приходилось иметь дело, но что-то подсказывало, что богатый жизненный опыт и битком набитый карман сделают своё дело. Макар не любил ухаживать за девушками, но в данном случае без этого никак.
Малолетка, конечно…
Это настораживало и даже немного отталкивало.
Всё-таки ей восемнадцать, а ему тридцать четыре уже. Разница нехилая.
Но попробовать всё же стоит.
Детдомовские о семье мечтают. А что сближает больше, чем одна жизненная цель?
Достаток, опять-таки.
Он девочку обеспечит, цацками задарит, по заграницам покатает.
Разве плохо?
Ещё раз посмотрел на фотографию Аси и усмехнулся. Миленькая девчушка. Губки пухлые, не силиконовые «сосалы», а настоящие, алые, нетронутые. Глаза карие, глубокие, но почему-то печальные. А ещё, курносая. Немного смешная, но дико сексуальная.
Он был уверен – «подружатся».
Главное, правильно познакомиться.
Глава 3
– Фуух! Устала как! – смахнула со лба мнимый пот и улыбнулась, осмотрев плоды своего труда придирчивым взглядом.
– Ох, зря ты эту уборку затеяла, Асенька, – Степан Иванович покачал головой. – Отдохнула бы лучше, в кино сходила или ещё как отпраздновала возвращение домой… А халупу эту всё равно снесут со дня на день. Нас переселят в хорошую квартиру…
Степан Иванович грустил – было видно невооружённым взглядом. И, честно говоря, я не совсем понимала его капитуляцию. Ну да, новая квартира это, разумеется, очень хорошо. Только старичок мой не из тех, что легко сдаются… А уж как он любил эту коммуналку…
Ну что ж, что не делается, всё к лучшему. В конце концов, может в новом доме нам обоим будет лучше. Жизнь наладится и забудется былое. Ах, если бы…
Звонок в дверь мгновенно вышиб из головы детские мечты и я пошла к двери. Открыла и оторопела.
Передо мной стоял высокий мужчина в кожаной куртке, одетой поверх черной футболки, тёмных джинсах и массивной цепью на шее. Из-под футболки к шее «поползла» какая-то замысловатая татуировка. Ну чисто бандит из девяностых… Лысины не хватает только и биты.
Не то, чтобы я знала бандитов из девяностых… Видела их в кино. По-моему, какая-то мелодрама о любви преступника и дочери милиционера. Бандиты эти, опаснейшие особи. Ни за что бы не связала с таким жизнь. Хорошо, что они остались в девяностых.
– Здравствуйте, а вы, наверное, к Степану Ивановичу? – поинтересовалась с осторожностью.
Как-то странно он на меня смотрел.
А глаза тёмные, почти угольные. И кожа смуглая. Весь в чёрном… Ну точно бандит.
Нервно, рвано выдохнула, когда его рука взметнулась вверх, а пальцы коснулись моего лица.
– Беленькая. Свеженькая. Прелесть, не девочка, – проговорил с обезоруживающей улыбкой и я даже забыла на мгновение, как не люблю чужие прикосновения.
– Простите…
Казалось, что мужчина не в себе.
Даже страшно стало.
– Дед твой где? Мне поговорить с ним надо… – я отшатнулась и он убрал руку. – По поводу жилья вашего.
– Ааа… Так вы по поводу квартиры? Простите! Я просто не сообразила сразу! – отошла от двери, приглашая странного гостя в квартиру.
Ну и ладно, что с придурью. Зато квартиру новую нам даст. И всё-таки в сердце поселилось какое-то неясное ощущение… Я ещё не поняла, что это трепет перед сильным мужчиной, для которого уже тогда была единственной целью.
– И гостеприимная… – о чём-то на секунду задумался. – Хотя мне это не особо нравится, – и прошёл вглубь.
Я пожала плечами и закрыла дверь.
– Чай мне сделай, солнышко, – снял куртку, аккуратно повесил её на вешалку и безошибочно пошёл в сторону кухни, где кашеварил Степан Иванович.
Солнышко?
Хм, а что, приятно.
Меня в детдоме не часто так называли.
А точнее, никогда.
Но всё-таки он странный.
* * *
Сладенькая девочка.
Даже не представлял, что так понравится.
Честно говоря, ожидал встретить злобного волчонка.
Но нет.
Девчонка мало того, что хорошенькая до безумия, так ещё и воспитанная. Любит он таких лапочек. Жаль, редко попадаются. Да и те со временем оказываются не такими, как он себе размечтался.
А эта чистая, милая.
Да с ней одно удовольствие семью создать.
Рука сама потянулась к её лицу. Хотел потрогать её, коснуться своей кожей её. Напугал, наверное, но не жалеет. Давно не трогал невинную. Аж в голове загудело. О том, что творилось в штанах… Рано ещё. Надо сначала с девочкой познакомиться, так сказать, поближе.
Наблюдал за тем, как прытко она бегает по кухне и заваривает чай.
Старика почти не слушал.
Абсолютно всё равно, чего он там хочет в своей новой квартире. Этим займётся Пахом. А он, Макар, пришёл за ней.
Сидел и тайно исходил слюнями по худенькой детдомовке. Даже не сразу осознал, что накрыло.
Он поймёт это позже.
Когда выйдет из старой коммуналки и увидит, что сжимает в руке её шарфик, который стащил незаметно не только для неё, но и для себя.
В этот день он пропал, наивно полагая, что его помешательство связано с желанием продолжить свой род.
* * *
Всё не так. Всё раздражает и бесит. Даже пить не хочется, что бывает с ним в последнее время крайне редко. Рано, конечно, ставить диагноз, но, видимо, запал на девчонку.
Иначе, с чего бы ему всё время пялиться на её фотографию и мять в руках хренов шарф.
Малолетка – это хорошо, бесспорно. Но разве это не клиника, вот так вот слюни пускать взрослому мужику? Он уже давно пережил то время, когда ещё верил в любовь.
Вот была бы она чуть постарше, да поопытнее – взял бы вино, конфеты и прочие приблуды, да завалился к ней. А уже к утру всё остыло бы у него, потому как бабы его привлекают пока стоит член.
Поэтому до сих пор и не женился, хоть и есть такое желание. Вот не «вкусные» они все. Максимум на неделю его хватает, а потом… Что-то идёт не так.
Разумеется, Макар никому не рассказывал, что это «что-то не так» устраивает он сам. Либо к девушке «подкатывает» красивый молодой парень, либо не особо красивый и молодой, но при деньгах. И ни одна! Ни одна, мать их, ещё не отказалась от подобного знакомства!
А ему шлюхи не нужны.
Ему умницу, красавицу, комсомолку подавай.
Вот и дошёл до того, что шарфики ворует у юных дев.
Представлял, как поцелует впервые её пухлые губки. Наглая ложь, что поцелуи ничего не значат. Нет ничего слаще поцелуя девственницы. Это как наркотик…
Его наркотик.
Возможно, кому-то это покажется бзиком зажравшегося авторитета или даже каким-нибудь извращением… Но ему как-то наплевать. Любит он чистоту, что ж тут поделать.
– Макар, ты меня слышишь? – Пахом что-то переспрашивал раз так сотый, наверное.
– Чего тебе, Геннадий? Не видишь, занят я, – пробубнил и развалился на диване, закинув ноги на стеклянный столик.
Гена поморщился, но не решился указывать предводителю, как тому себя вести. Ибо чревато. Особенно, когда у него крыша протекает. А она протекает.
– Я о делах тут, между прочим, распинаюсь, – обиженно проворчал Пахом. – А ты на девку смотришь целый день…
– Пусть тебя моя девка не парит, понял? – Лавр подался вперёд и глаза его потемнели.
Гена не подал вида, что удивлён, но слегка стало не по себе. Это же что он такого увидел в этой малолетке, что так башкой двинулся? За один раз даже…
Вот не понять ему, Пахому, чем такие свиристелки мужиков завлекают. Баба должна быть фигуристой и взрослой, а не это… Недоразумение.
– Что мне с их жильём делать? – поспешил перевести разговор в другое русло, ибо нехорошие огоньки в глазах предводителя уже зажглись, а это первый признак того, что шеф в ярости. – Старик требует, чтобы им с девчонкой дали одну квартиру.
– Я же сказал, что она будет жить отдельно, что не ясно, Гена? – не хватало ему ещё, чтобы дед под ногами путался.
Старый не так-то прост, как может показаться с первого взгляда. Далеко не прост. И мозги на месте, несмотря на возраст. Догадался сразу, что неспроста к нему сам Лавров пожаловал.
Захочет старик конфетку от него спрятать. Не бывать этому. Его, Макара, девчонка будет, и всё тут.
– Но дед…
– Да насрать на деда, Ген. Слышишь? Насрать мне. Изолируй её. Чтобы я в любое время дня и ночи мог её одну застать. Понял?
Пахом, конечно, всё понял. По другому и быть не может. Но… Мать его, этого Лавра психованного, как ему девчонку от деда оторвать?! Да старый хрен войну устроит, но мелкую не отдаст.
– Сделаю, – буркнул, наблюдая, как Макар сминает в кулаке женский шарф.
Даже жаль девчонку немного. Лавру ведь если чего захочется, то всё… Туши свет, бросай гранату. Всех вокруг раком поставит, но своё возьмёт. С корнями выдерет. С кишками даже, если отдавать не захотят.
А мелкая вон как ему приглянулась. Тут простое «нет» не проканает. Даже силой девчонку возьмёт, если захочет. А он хочет. Дуреет от малолетки глупой.
Одна беда. За все «хотелки» шефа отдуваться приходится Пахому. И этот раз не исключение. Вот нахрена ему, спрашивается, девке этой жильё оформлять, если всё равно через неделю новую бабу прикажет искать? К чему эта головная боль?
– Может привезти тебе её сегодня? Без всяких ухищрений даст. Зачем нам этот геморрой с квартирами? Заселили бы обоих в «двушку» и дело концом. А девку попользуешь пару раз и всё. Стоит ли на дырку столько бабла спускать? – попытался урезонить предводителя, да куда там…
– Ты, Геннадий, полегче на поворотах. Пока что я сам решаю, кого, когда и как мне трахать – это раз. Два – делай, что сказал. А я поехал. Мне мою девочку увидеть надо.
