Анастасия Шерр
Заур 2. Заберу тебя себе
Я доверилась ему, впустила в своё сердце, хотя когда-то обещала себе и дочери, что больше не буду любить. Доверилась и была за это наказана. А теперь, глядя в глаза будущего нелюбимого мужа, понимала, что выхода нет…
– Мне жаль. Жаль, что ты заставила меня сделать то, что я сделал.
Мне тоже. Мне тоже очень жаль, что сердце до сих пор плачет по тому, кто того не стоит.
– Он… Не вернулся? — знаю, как глупо спрашивать об этом Альберта. Но мне необходимо убедиться ещё раз, что Заур меня предал. Зачем? Понятия не имею. Наверное, я всё-таки мазохистка.
– Тебе хватает наглости спрашивать меня о своём любовнике? Испытываешь моё терпение или просто с ума сошла? — отдать должное Банкиру, ни одним жестом он пока не выдал свою ярость. Но я её чувствую. Вижу, как клокочет в нём этот гнев. — Что ж… Ладно. Это тебе, – только сейчас вижу в его руке стопку каких-то бумаг, которую он швыряет мне.
Это снимки. Целая куча фотографий. Свадебных фотографий. А на них Заур и… Его невеста? Или теперь уже жена?
Боль вонзается острием под рёбра, достаёт до сердца. А потом вспыхивает и в пламя превращается. Прямо сейчас, в этот момент я окончательно понимаю, что это всё. А должна была понять раньше… Понять, что нет у нас будущего. Только не с ним, не с тем, кто не принимал меня с самого начала. Мы же из разных миров! Как я могла поверить, что Заур забудет, кем я была? Как я могла ему поверить, что у нас будет всё по-другому?
– Они настоящие. Не подделка, – прерывает затянувшуюся паузу Альберт.
– Знаю, – шепчу, осторожно отодвигая от себя фотографии.
ГЛАВА 1
Дождь крупными каплями стучит по крыше, и этот звук отдаётся в сознании болезненным эхом. Вырывает меня из сна, заставляет очнуться. Я со стоном открываю глаза, вонзаюсь взглядом в темноту. Почему так темно? Окна зашторены? Или…
Я содрогаюсь от страшных догадок, тихо всхлипываю. Это был не сон. Всё случилось по-настоящему. Яркими, режущими вспышками я возвращаюсь во вчерашний день.
Альберт, его взгляд тяжёлый и жуткий. Кощей со своими белесыми рыбьими глазами и запах крови.
– Не надо, – прошу Банкира, всматриваясь в его лицо, мотаю головой. Кровь из разбитого носа капает мне на грудь, а из-за слёз образы мужчин смываются. Но я уверена, он сейчас взирает на меня с презрением и ненавистью. — Я виновата. Прости. Прости меня… Я не могу. Не могу вернуться. Я не смогу забыть. Прости… – жалко скулю у его ног, на что Альберт раздражённо выдыхает и нервно дёргает головой.
– Дура. Чего тебе не хватало? Мм? У него член больше? Или что? Ради чего ты похерила всё, что я тебе дал?
Огромный ком в горле заставляет меня замолчать, да и не в силах я больше оправдываться. Лишь тихо вою, свесив голову на грудь.
– Давай, – слышу приказ, отданный Кощею, и вскрикиваю, когда меня резко поднимают за волосы, запрокидывают голову, и острый нож касается кожи на шее.
И лишь одна мысль… Марианка моя… Девочка моя маленькая. Прости меня, прости!
Пробуждение тяжёлое, резкое, отрезвляющее. Меня буквально встряхивает от всплывших воспоминаний. О том, как я обещала себе и дочери, что больше никого не пущу в своё сердце. Не позволю больше никому предать меня. А получается, позволила. Снова. Опять поверила тому, кому верить не следовало. А он нас предал. Уничтожил.
Мариаша… Моя маленькая девочка. Я снова тебя подвела. Эгоистично и подло. Потому что думала только о себе. О любви своей идиотской.
– Рад, что ты проснулась.
Судорожно глотаю воздух, хватаюсь за горло.
Альберта не видно, но теперь, услышав его голос, я начинаю чувствовать и его присутствие. Оно тяжёлое, давящее.
Я хочу что-то сказать, но не получается выдавить из себя и слова.
– Не плачь, – включается настольная лампа, а я испуганно шарахаюсь в сторону, отползаю к изголовью кровати. Лицо Альберта в слабом освещении кажется очень уставшим, посеревшим. И щетина отросла… Сколько же прошло времени с того дня? – Ты была без сознания три дня. Иногда приходила в себя, бредила и снова отключалась, – отвечает на непрозвучавший вопрос.
– Ма… Мариа… – мой голос охрип, почти не слышен. Горло стягивает тугая повязка, тянет кожу. Говорить больно, но я пытаюсь. Мне необходимо знать, что с дочкой всё в порядке.
– Она в безопасности. Ты же не думала, что я стану мстить ребёнку? – тон Альберта холодный, резкий, но меня окутывает теплом от того, что с Марианной всё хорошо. Я ему верю.
– Спасибо… – шепчу слабо, окончательно убедившись, что говорить нормально ещё долго не получится. Если смогу вообще.
– О благодарности нужно было думать, когда предавала меня, – хлещет своими словами, будто по щекам бьёт. – Но ты не думала. Ты выбрала член чеченца, забыв обо всём, что я для тебя сделал.
Я опускаю взгляд на свои руки: они мелко дрожат, и никак не получается сжать кулаки.
– Мне жаль. Жаль, что ты заставила меня сделать то, что я сделал.
Мне тоже. Мне тоже очень жаль, что сердце до сих пор плачет по тому, кто того не стоит.
– Он… Не вернулся? – знаю, как глупо спрашивать об этом Альберта. Но мне необходимо убедиться ещё раз, что Заур меня предал. Зачем? Понятия не имею. Наверное, я всё-таки мазохистка.
– Тебе хватает наглости спрашивать меня о своём любовнике? Испытываешь моё терпение или просто с ума сошла? – отдать должное Банкиру, ни одним жестом он пока не выдал свою ярость. Но я её чувствую. Вижу, как клокочет в нём этот гнев. – Или до сих пор не веришь, что член, на который ты меня променяла, нашёл другую дырку? Что ж… Ладно. Это тебе, – только сейчас вижу в его руке стопку каких-то бумаг, которую он швыряет мне.
Это снимки. Целая куча фотографий. Свадебных фотографий. А на них Заур и… Его невеста? Или теперь уже жена?
Боль вонзается острием под рёбра, достаёт до сердца. А потом вспыхивает и в пламя превращается. Прямо сейчас, в этот момент, я окончательно понимаю, что это всё. А должна была понять раньше… Понять, что нет у нас будущего. Только не с ним, не с тем, кто не принимал меня с самого начала. Мы же из разных миров! Как я могла поверить, что Заур забудет, кем я была? Как я могла ему поверить, что у нас будет всё по-другому?
– Они настоящие. Не подделка, – прерывает затянувшуюся паузу Альберт.
– Знаю, – шепчу, осторожно отодвигая от себя фотографии. Не могу. Не могу это видеть. – Почему? – всё так же тихо, поднимая глаза на Банкира.
– Что «почему»? – вздыхает, сцепляя руки в замок.
– Почему ты не убил меня? – да, я не верю, что у Кощея не хватило сил вскрыть мне горло. Уверена, он этим занимался и не раз. Значит, такой был у него приказ. Порезать, но не убивать.
– Не смог. Я хотел, Илана. Хотел, правда. И даже какое-то время думал, что смогу. Но не вышло. Слишком глубоко ты забралась. Вот сюда, – стучит пальцем по своей груди.
– И что теперь? – звучит совсем безнадёжно.
– Мы поженимся. Как и собирались. И забудем всё то, что произошло. Иначе мне придётся тебя убить взаправду.
ГЛАВА 2
За три месяца до событий в первой главе
Резкая головная боль и жуткая тахикардия. Во рту сухо и горько. Не понимаю, что происходит. Где я вообще? Я же была дома… С Зауром. Что случилось?
– Мариаш? – зову дочь и только потом вспоминаю, что оставила её с тётей Ниной. Потом была встреча с Банкиром, его ультиматум, охрана, квартира… И Заур, поджидавший меня там.
Сволочь. Это он сделал. Похитил меня.
Подтверждение моей догадке тут же, валяется рядом на кровати, закинув руки за голову, лениво наблюдает за мной.
– Что ты наделал?! – взрываюсь, толкаю его в бок. Но гаду хоть бы хны. Лишь продолжает наблюдать за мной с равнодушным видом.
Я вскакиваю, благо одетая, и несусь к двери. Кажется, мы в гостиничном номере.
– Ты не сможешь выйти, Илана. И шуметь тоже не имеет смысла.
Останавливаюсь у двери, прикладываюсь к прохладной поверхности лбом. Я ему верю. Раз этот ненормальный притащил меня сюда, значит, здесь никто мне не поможет. Нужно поговорить, убедить, попытаться объяснить. И желательно бы спокойно, но меня так трясёт и пробирает злостью, что едва ли смогу подобрать правильные слова.
– Зачем ты это делаешь? – устало вздыхаю, качаю головой. – Зачем рушишь мою жизнь?
– Мы с тобой уже говорили об этом, – поднимается с кровати, шагает ко мне и, обхватив рукой за талию, с силой тянет назад. Впечатывает меня в своё твёрдое тело, зарывается носом в затылок. – Я принял решение.
– Перестань, Заур! – силюсь вырваться из его захвата, но это бесполезно. Он только сильнее сжимает меня в своих огромных ручищах. – Я тоже приняла решение! И оно не в твою пользу! Я замуж собираюсь, слышишь? Не за тебя! – меня трясёт, но явно не от отвращения, за что ещё больше себя ненавижу. – Отпусти! Мне нужно к дочери!
– Нет, – шепчет мне на ухо, сжимает горло свободной рукой. Сильно сжимает, так, что я начинаю задыхаться. – Дочь твою привезу позже, когда заметём следы. А сейчас успокойся. Всё равно никуда от меня не денешься, не трать силы понапрасну. Нам ещё долго кататься по стране, пока не появится возможность уехать.
Зло усмехаюсь, дёргаю головой.
– Да что ты? Так сильно его боишься? Тогда, может, отступишься, наконец, и дашь мне с моей дочерью устроить нашу жизнь? – не знаю, зачем провоцирую его. Наверное, просто от злости и обиды. Хотя знаю, что его мои слова заденут.
Так и есть. Я чувствую это по сжавшейся на шее руке и резкому выдоху в ухо.
– Кого боюсь? Банкира твоего? – хмыкает. – Ты даже не представляешь, от кого мы скрываемся. Банкир – младенец по сравнению с ними. Я не боюсь. Я не хочу, чтобы тебя у меня забрали. Чувствуешь разницу?
– Я не вещь, – цежу сквозь зубы. – Сколько ещё раз тебе это озвучить? Меня нельзя забрать или заставить делать то, чего я не хочу.
– Да ну? – хрипло шепчет, прикусывая кожу у ключицы, и я не сдерживаю дрожь, кричащую о том, как приятны его касания. Ненавижу… Ненавижу! – Тогда ты по своей воле здесь, со мной. И больше не станешь мне мешать. Ты будешь со мной, Илана. Будешь. Я не отпущу тебя. Не отдам.
Кружится голова, закрываю глаза. И не сразу понимаю, что он тащит меня назад, к кровати.
***
Дверь неслышно открылась, так же тихо закрылась.
– Альберт Станиславович?
– Как успехи, Виталик? – поднял на Кощея взгляд, тяжёлый, угнетающий. Злой.
Никогда не понимал, как можно хотеть что-то или кого-то и не иметь возможности это получить. Бред же. Хочешь – бери. Всё в твоих руках. Он вырос на этой истине, впитал её с молоком матери, сожрал с первым куском чёрствого хлеба, а потом и с бутербродом с икрой.
Поэтому, да, он не привык пасовать. Тем более перед всяким там дерьмом нахальным. В девяностые не пасовал и сейчас не собирался. В пыль этого щенка нерусского раскрошит. Уничтожит, с лица земли сотрёт.
– В общем, мы с ребятами прочесали город, но… – начал было оправдываться Кощей, чем вызвал новую порцию раздражения.
– Заткнись,– остановил его жестом руки и подался вперёд, сжимая пальцами бокал с коньяком. Алкоголь здорово ударил в голову, но не успокоил. Скорее, наоборот. – И слушай меня внимательно, Виталик. Очень внимательно. Так слушай, как никогда мамку в детстве не слушал. Я хочу свою Жемчужину. Верни мне её. Верни мне мою бабу, Виталик. Хоть откуда верни. Мне плевать, как ты её найдёшь. Я хочу её. Хочу, чтобы она была у меня. Здесь, – угрожающе опустил увесистый кулак на подлокотник. – Ты меня услышал?
– Услышал, Альберт Станиславович.
– Действуй. Я больше не хочу слушать твои оправдания. Не заставляй меня отправлять тебя на пенсию.
Что значила «пенсия» для Кощея – он, конечно же, знал. Знал и, да, боялся. Кому ж захочется погибать ни за хер собачий. За тёлку какую-то, слабоватую на передок. А другого пути у Кощея и не было. Слишком долго при Банкире ходит, слишком много знает. Таких людей не отпускают на вольные хлеба. Такие либо за хозяином до конца, либо на «пенсию», так называемую.
– Я найду их, Альберт Станиславович.
Найдёт. А куда ж он денется?
Банкир уставился на дверь, закрывшуюся за Кощеем, сжал кулак до хруста.
Сука. Предала. Сбежала. Как чувствовал, хотел её у себя дома закрыть. Но пожалел, дуру. Думал, не стоит запугивать ещё сильнее и так не рассчитал пару раз. Пожалел, к ребёнку отпустил. А она, дрянь, сбежала с этим чеченом.
Склонил голову, провёл ладонями по коротко стриженным волосам. Хотелось выть. Орать хотелось. Безумно хотелось увидеть её. Хотя бы знать, что не забыла его.
А предательство её… Предательство он простит. Найдёт в себе силы. Может, изобьёт, измучает, накажет. Но простит. Скорее всего, да. Потому что понял: не сможет без неё. Загнётся от тоски.
Давно по ней сох. Как пацан какой. Как сопливый идиот. Ещё в том гадюшнике, куда приезжал её трахать по выходным. Уже тогда хотел её себе. Поначалу – как красивую игрушку, а потом… Потом какая-то беда с ним приключилась. И поплыл Банкир.
Теперь желание её вернуть и наказать стало хуже навязчивой идеи. Наказать, заставить жалеть о своём поступке, на ошмётки её рвать, а потом по кусочкам собрать и к себе утащить. Разбить её мечты об этом ублюдке, сломать, искалечить.
– Альберт Станиславович, я могу… – голос девки заставил вздрогнуть от неожиданности. Он уже и позабыл о ней.
Медленно повернулся в её сторону, осмотрел, будто только что увидел.
– Могу я уйти? Или мне остаться? Уже прошло два часа и… – она кинула жалобный взгляд на наручники, которым он приковал её к кровати, сглотнула. – Руки затекли.
– Затекли, говоришь? – хмыкнул. – Выпить хочешь?
Она отрывисто кивнула, улыбнулась.
Да, действительно, похожую нашли. Но не она. Голос другой, взгляд. Запах не тот. Тело красивое, но не то.
Сгрёб со стола ключи, отстегнул её. А девчонка тут же потянулась к его паху, прикрытому одним полотенцем. Перехватил её руки, оттолкнул.
– Не надо. Просто выпей со мной.
Не хотелось её. И того раза, что был, хватило, чтобы понять: суррогат не прокатит. Илану не заменить другой.
– Что такого в этой шлюхе?.. – спросил себя, запивая горечь коньяком. Спросил вслух, а девчонка захлопала длинными ресницами, неловко улыбнулась.
– Эээ… Вы мне?
– Неважно. Просто скажи мне, девочка, что вам нужно? Почему вам всегда чего-то не хватает?
Она опустила взгляд на бокал с коньяком, пожала плечами, явно не понимая, чего он от неё хочет. Он и сам не знал, какого ответа ждёт. Банкир уже давно вырос из того возраста, когда женщины кажутся неизученными инопланетными организмами. Он всегда чётко понимал их и знал, чего та или иная от него ждёт. Но в случае с Иланой всё постоянно выходило за рамки.
Как эти чувства. Вот зачем они ему на старости лет? Да ещё и к такой шлюхе. Но где-то внутри тлела уже ослабевшая надежда, что чечен похитил Илану. Что заставил её уехать с ним. И хорошо бы, чтобы так и было. Для неё же лучше.
ГЛАВА 3
В тусклом свете фонарей и плотном тумане появляется мужская сгорбленная фигура. Она быстро переходит дорогу, запрыгивает в чёрный, наглухо тонированный джип.
– Привет, Заур, – здоровается парень, на что Омаев сдержанно кивает в ответ.
– Что там слышно?
– Ну, в общем, дела так себе… Ищут тебя все, как озверевшие.
– Я сам буду решать, как у меня дела. Подробнее давай, – мрачнеет. Дела и впрямь неважно. Если в случае с Банкиром он знал, чего ожидать, то клан… Клан непредсказуем. В одном Заур был уверен на сто процентов: они не отступятся. Будут гнуть, ломать, подминать под себя до тех пор, пока он не вернётся.
– Ну, люди Банкира ищут вас по всему городу. А может, и не только по городу.
– Ясно. А другие?
– А другие тоже ищут. Только у них и задача другая.
– Какая?
– У ищеек клана приказ. Найти вас и на твоих глазах убить женщину.
Заур непроизвольно дёрнулся, стиснул зубы до хруста в челюстях. Вот оно. То, о чём он знал и раньше. Знал, потому что не раз видел, как наказывают непокорных. Тех, кто осмелился перечить, сопротивляться, идти против внутренней системы клана. Но никогда не думал, что однажды они решат наказать его.
Омаев был верен клану, как цепной пёс. Даже когда был вынужден выполнять самую грязную работу. И его уважали, прислушивались, считались с его мнением. Всегда.
Но стоило ему впервые поднять голову и попытаться поплыть против течения, как они тут же пришли к выводу, что пришло и его время.
– А что насчёт меня? Какие они дали указания ищейкам? Грохнуть после неё? – грудину сжало болью, стоило представить, что они выполнят свою угрозу и убьют Илану. Илану, которая не хотела всего этого. Он сам её подставил. Своим желанием иметь эту женщину.
– Нет. Тебя велено потом вернуть домой.
Омаев усмехнулся. Ну да. Конечно. Стали бы они так напрягаться ради пары пуль. Они намерены сломать его до конца. Они намерены победить. И для этого посмевший взбунтоваться нужен им в целости и сохранности. Если только слегка поехавший мозгами. Но это уже случилось.
– Где уже искали?
Парень достал из кармана карту города с обведёнными красным маркером районами.
– Здесь чисто. Может, пойдут и по второму кругу, но не скоро. А сюда лучше не суйся, опасно.
– Из города свалить есть вариант? – задал вопрос чисто для галочки, потому как ответ и сам знал.
– Нет, не вздумай. Всё перекрыто, везде ваши фотографии. Опасность представляют все, вплоть до уборщиц на вокзалах и аэропортах. Даже по левым документам спалят. На тачке тоже не выедешь. Гаишники секут.
– Так и думал. Что ещё?
Парень поднял на него задумчивый взгляд.
– Брат, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
– Не волнуйся за меня, Малик. И больше не рискуй. Я найду тебя, если понадобится помощь, а пока сиди тихо. Не отдаляйся от Саида, будь рядом с ним и защищай его, как я тебя учил. Теперь это твоя задача.
– А может… Может, к нему обратиться? Он же теперь главный в клане. Он сможет повлиять на их решение по поводу тебя. А?
Заур отрицательно качнул головой.
– Нет. Саида в это не впутывай. Да и не в том он пока положении, чтобы менять законы.
Малик вздохнул, провёл пятернёй по лицу.
– Тогда отдай эту женщину Банкиру и вернись в клан. Они примут тебя, они ждут тебя. Всё наладится, только не перечь им.
Омаев беззвучно засмеялся, уставившись невидящим взглядом на ночную пустую трассу. Он бы рад вернуть всё обратно. Отмотать назад, нажать «делит» и стереть тот день, когда всё пошло наперекосяк. Но там, в башке, что-то переклинило, и уже не переключить этот тумблер. Не сможет он без неё.
– Иди, Малик. Займись делами. Я разберусь.
Малик взглянул на него с сомнением, опустил голову.
– Я всегда с тобой. Ты брат мне. Пусть не по крови, но ты много для меня сделал. Если что, знай: я сделаю всё для тебя. Но ты не прав, Заур. Сейчас не прав. Они же хотят тебя вернуть и всё. Они не хотят тебе вредить.
И это клан! Им не отказывают. Они не прощают такого. Эта женщина не стоит того, прошу, брат, услышь меня.
– Выходи из машины, Малик, а то я подумаю, что ты тянешь время, чтобы за мной успели приехать, – отрезал грубо, и парень согласно закивал, поджав губы.
– Ладно. Я понял. Будь осторожен.
В гостиницу вернулся под утро, перед этим проверив, нет ли за ним хвоста. Малик ещё молод и глуп, если думает, что клану будет достаточно возвращения блудного сына. Нееет… Они не простят ослушания. Они ткнут его носом в дерьмо ещё не раз, но главным наказанием станет Илана. Даже если он покорится старейшинам клана и бросит её. Она уже под прицелом.
Но он бы не вернул её Банкиру, даже если бы клан пообещал вырезать всю его семью, если бы та, конечно, существовала. Не из-за упрямства, нет. Не из-за гордыни. А просто потому, что она уже его. Илана его. Вся, целиком и полностью. И он не отдаст её другому мужику, даже если придётся убить самому.
– Привет, – его голос прозвучал немного простужено, послышался хрип. Под дождём слишком долго пешком бродил. Возможные следы запутывал. В последнее время приходится вспоминать старые навыки бродяги, обретённые ещё в детстве. Тогда за его плечами не было клана, никого не было. А выживать как-то нужно было.
Её исхудавшую за последние дни фигуру обнаружил у окна. Опять плачет? Глупая женщина.
– Почему ты не спишь? – ему хотелось бы услышать, что она волновалась и ждала его. Но на такую роскошь рассчитывать пока не приходилось. Он знатно накосячил.
– Да как-то не спится, знаешь ли, – резко разворачивается на пятках, смотрит Зауру в глаза. Всё ещё бунтует. А ему раньше казалось, нет в ней стержня, нет силы воли и духа.
И тут Заур тоже ошибался. Чтобы иметь дела с такими, как он или Банкир, нужно иметь яйца. Даже если ты баба. Чтобы обеспечить своему ребёнку будущее в ущерб себе, нужно быть сильной.
Нет, он по-прежнему не одобрял то, чем она занималась в клубе. И да, ненавидел её за это. И себя, за то, что залип на такую. Но теперь он её понимал. От неё ничего не зависело. Ни тогда, ни сейчас.
– В таком случае собирайся. Мы уезжаем. Здесь нельзя больше оставаться.
Она закрыла глаза, отчаянно выдохнула.
– Отпусти меня, Заур. И мы сможем исправить ситуацию. Хотя бы попытаемся. Иначе ты нас обоих погубишь.
– Уже. Я уже нас погубил. Теперь нет у тебя другого выхода. Только со мной быть.
