Анастасия Сидорчук
Причудливо тасуется колода…
Часть 3. «Прав Коровьев! Причудливо тасуется колода».
Декабрь.
– Лиза!!! – Антон едва успел поймать ее. – Осторожнее! Тебе падать – то нежелательно.
Погода испортилась слишком резко. Всего пару дней назад стояла аномально – теплая для декабря температура. Но ночью вдруг сильно похолодало, поэтому все вокруг покрылось гололедом. На этом гололеде Лиза и поскользнулась.
– Спасибо, Антон.
– Да обращайтесь, – Антон уже пришел в себя. Вернулась и его обычная манера разговора с Лизой. – Я пойду? Мне на работу надо. Сережа уехал уже?
– Уехал. Антон, подожди. Я попросить хотела…
Лиза впервые о чем – то его просила. Поэтому он даже не стал шутить.
– Слушаю.
– Антон, у Сережи же день рождения сегодня…
– Да я в курсе, Лиза. Не поверишь, но мы в некотором роде – родственники с ним.
– Антон, я же серьезно! Вот как с тобой можно разговаривать! Он отмечать не хочет, говорит – устал от всех. Запретил дома что – либо готовить.
Антон вздохнул и сказал уже серьезным тоном:
– Лиза, он, правда, устает. Ну не хочет человек толпу народа, и не надо. Он на работе успевает на людей насмотреться, ему осточертели уже все чужие…
– Да я же не про чужих. Я – про своих. Можно я у тебя приготовлю, он же дома запретил. Да и посидим – ты, мы и неразлучники?
Антон, подумав, кивнул.
– Ну, давай. У тебя ключи есть?
– Есть. Я после обеда тогда приду.
Машина не завелась, и Антон пошел на остановку. Но, дождаться свой автобус, ему было не суждено.
Почему – то его сегодняшнее утро состояло из препятствий. Будто кто-то свыше не хотел, чтобы он добрался до отделения. По крайней мере – раньше времени. А почему? Может, здесь он нужнее? Или просто Господь дает ему шанс улучшить свою карму: сначала помог Лизе, поскользнувшейся на гололеде, а сейчас…
Сейчас он едва успел подхватить падающую (не на гололеде, а на посыпанном песочком снежке!) молодую женщину в черной шапке и светло – сером пуховике.
– Что с тобой? – спросил ее Антон. – Пойдем, пойдем.
– Куда? – вяло спросила женщина. – Зачем, я не пойду.
Антон, осторожно поддерживая ее за талию, повел ее к своему подъезду.
– Пойдем, пойдем. Ты же идти можешь?
– Голова кружится. И в глазах темно.
Антон завел ее к себе домой.
– Так, разувайся. Шапку, пуховик давай сюда. Проходи туда, – он провел ее в комнату с коричневой шторкой – туда, куда обычно проводил всех гостей, – на кровать ложись. Ты не беременна?
Женщина усмехнулась:
– Нет, с чего… То есть, я хотела сказать… Это метеозависимость, или вегето–сосудистая дистония… Я не сильно понимаю отличие. Со мной часто так. Погода меняется – и я встать не могу. И в поликлинике мне так ничего внятного и не сказали. Так и живу.
– А ты как себя сейчас чувствуешь? – Антон, который так и не успел снять ни шапку, ни пуховик, тоже сел на кровать и внимательно посмотрел на нее.
"Да, бывают в жизни совпадения…".
– Блин, давление померить нечем…
– Голова кружится. И в глазах темнеет. И слабость, спать охота. Вы не волнуйтесь, я сейчас встану через пять минут, уйду.
– Да полежи, не станет тебе лучше через пять минут. Чаю хочешь?
– Не знаю. – Женщина попыталась сесть. – Мы встречались где – то, да?
– Да ты лежи…
У него зазвонил телефон, и Антон вышел в коридор.
– Макс, ну что ты меня спрашиваешь, что с трупом делать! – сказал он в трубку. – Отвези в лес, да закопай! Приеду скоро.
Женщина в комнате с тревогой прислушивалась к этому разговору.
Антон прошел на кухню и заварил крепкий чай с сахаром. Вернувшись в комнату с кружкой, он увидел, как женщина в это время все – таки села на кровать и оглядела комнату. Затем – заметила наручники на шкафу.
Антон с порога проследил за ее взглядом.
– Вы маньяк, да? Или бандит? – сказала женщина разочарованно, но равнодушно. – Да, в принципе, все равно, какая уже разница. Мне без разницы уже, может так и лучше. Вы меня только как – нибудь быстренько убейте, ладно? А потом уже делайте, что хотите…
– Что, Галь, совсем хреново? – Он протянул ей кружку с чаем и тоже сел на кровать. – Ну, пошутил я про труп. Это коллега звонил, по работе. Я в полиции работаю. Ты не помнишь меня, да? – Он снял шапку, оставшись в куртке. – База отдыха «Новая Заря», осень.
– Вспомнила…. Да, прав Коровьев! Как причудливо тасуется колода!
– Это откуда? – заинтересованно спросил Антон.
– Булгаков. «Мастер и Маргарита».
– А… Галь, мне на работу надо. А тебе надо, кстати?
– Нет, я с работы как раз.
– А, ну и хорошо. Я тебе ключи запасные оставлю тогда. Ты полежи, сколько хочешь, а потом закроешь – когда домой пойдешь. И телефон напиши свой, я потом заеду – заберу.
Он ушел. Галя опять легла на кровать.
***
Весь его рабочий день прошел относительно спокойно. «Сюрприз» случился только к вечеру.
– Ну что тут у вас? – спросил Антон, заходя в морг.
Патологоанатом Сан Саныч, полный мужчина лет пятидесяти пяти, отложил журнал, встал и протянул Антону руку.
– Привет, Антон Денисович. У нас тут женщина. Посмотри…
Антон прошел в другую комнату, где на столе лежала мертвая… Светлана. Лицо ее было бледным и умиротворенным. И – не таким стервозным, как при жизни.
"Странно, – подумал Антон. – Всю жизнь я ее ненавидел… А сейчас – жалко ее?".
Он обернулся и вопросительно кивнул Сан Санычу.
– Два ножевых, – ответил тот на не прозвучавший вопрос. – В область груди. Оба не совместимы с жизнью. Время смерти – примерно шесть утра. Точнее – позже.
Антон удивленно разглядывал Светлану, вспоминая, как всего полгода назад она, на его дне рождения, пыталась его поцеловать. Как доставала Лизу. Как испугалась, когда Маша начала читать ей про "кому-то что-то грешное".
Он так ушел в себя, что упустил момент, когда пол, невесть каким образом, вздыбился и поехал прямо на него.
– Эй, Антон Денисович, ты чего? – Сан Саныч усадил его на стул, едва успев подхватить.– Трупов боишься, что ли? Не замечал за тобой. Голову же мог себе расшибить об кафель! Как только я успел поймать тебя…
– Это потому, что у меня сегодня карма хорошая, – улыбнулся Антон, приходя в себя.
***
– Да, неисповедимы пути Господни. Уж, какая овца была, прости Господи, а все равно жалко ее. Отец твой в больнице лежит с сердцем. Сказали уже ему. Слышишь, Антон?
Сергей Васильевич отошел от окна, за которым уже начало темнеть, и посмотрел на племянника.
– Слышу. Где нашли ее?
– На улице. Возле Лесной 28. В закутке лежала, поэтому нашли только к вечеру. Вот кто, интересно, мог ее убить? Кому же она так мешала…
– Я не убивал, если ты про это…
Сергей Васильевич махнул рукой.
– Ой, Антоша, перестань. Ты же понимаешь, что я имею в виду. Кошелька при ней не было. Телефона тоже. Паспорт, билет на поезд – сюда. В четыре утра поезд прибыл. Время смерти – примерно шесть утра. Интересно – зачем ее сюда принесло? Ладно, пошли поедим где – нибудь.
– Пошли. Ко мне домой пошли – там Лиза…
– Ну я же просил – никаких гостей…
– Да не звала она никого, не волнуйся. Макса позови хоть!
– Ну ладно, поехали. Все равно поздно уже. Завтра с утра со всем разбираться будем. Позвони ему – пусть Машу берет – и ко мне. То есть – к тебе.
***
– Стрельцов в следующем году ждет спокойная семейная жизнь, – читал Антон бегущую строку в телевизоре, – а вот козерогам звезды сулят бурный служебный роман… Дядя, а ты стрелец или козерог?
– Стрелец! Стыдно не знать, Антоша. Я, вообще – то не только твой дядя, но и твой начальник!
Удивительно, но смерть Светланы ничуть не испортила праздничной атмосферы, которую полдня создавала Лиза. Просто Светлана осталась там – в морге, темном и холодном. Там – где мертвецам самое место. А они, живые – здесь, и желают Сергею Васильевичу долгих лет и так далее…
В дверь позвонили.
– Кто это? – настороженно спросил Сергей Васильевич.
– Угомонись, дядя. Кто сказал – что это к тебе? Ко мне, вообще – то, тоже могут люди приходить.
Антон открыл. На пороге, нервно теребя рукавицы, стояла Галина.
– Привет. Еще раз. Я тебе ключи завезла. Чтобы ты сам не ездил. Спасибо.
Она протянула ему ключи.
– Привет, Галь. Заходи. Ты замерзла, наверно. Похолодало на улице, да? – видя, что она стоит в нерешительности, он взял ее за руку и потянул внутрь квартиры. – Заходи, раздевайся. У дяди сегодня день рождения, так что все здесь.
– Я не вовремя? – неуверенно спросила она. – Я пойду… Я думала – ты один.
– Да заходи. Ты же всех знаешь! Видела, по крайней мере.
Он провел Галину в гостиную, где все тут же с удивлением на нее посмотрели.
– Это Галина, вы все ее, конечно, помните. Галя – это дядя – Сергей Васильевич, у него сегодня день рождения. Садись. Это Лиза, Маша, Макс.
– Галина, какими судьбами? К нам в город переехали? – спросил Макс, которому Лиза, за спиной Сергея Васильевича, делала какие – то знаки.
– Да, – ответила Галя, – сразу после базы отдыха и переехала. Да мы случайно сегодня встретились… Мне плохо стало на улице, а Антон увидел – и сюда меня привел. А сейчас я просто ключи привезла…
Снова – звонок в дверь.
– А это еще кто? – снова спросил Сергей Васильевич. Уже не настороженно, а раздраженно. – Я же просил – чтобы никого не приглашали.
– Да мы никого и не приглашали. Правда, Сережа, – ответила Лиза. – Антон, я открою – сиди, Галину развлекай.
Лиза открыла дверь… и тут же пожалела об этом.
– Изольда?
На пороге стояла Изольда. Шикарная Изольда, сошедшая с глянцевой обложки женского журнала, несмотря на тридцатиградусный мороз.
А если снять шикарное платье, виднеющееся под расстегнутой белой норковой шубой – то, Лиза была уверена, как сошедшая с обложки мужского журнала.
Да, очень жаль, но рядом с ней у хорошей Гали совсем не было шансов… Интересно, будет ли уместным просто захлопнуть дверь перед ее носом? Или пусть Антон сам разбирается?
– Лиза, пропусти! Я же замерзла…
Изольда нетерпеливо вошла в квартиру. Лизе пришлось посторониться.
– Красивое платье, – заметила Лиза. – В минус тридцать – самое то! А ты чего пришла?
– Я к Антону. Он дома? А ты почему здесь – ты же, вроде, в соседнем подъезде живешь. А ты беременна?
– А что – не заметно? –ехидно спросила Лиза.
– А, да, точно! А я и забыла. Ну, я пройду? Лиза, да что с тобой такое!
– Антон. Тут. К тебе. Пришли, – отчеканила Лиза, заходя в комнату.
Следом за ней в комнату зашел шлейф дорогих Изольдиных духов, а уже потом и сама Изольда.
– Добрый вечер! Я не вовремя? Антон, я думала – ты один… – пропела Изольда.
Все тут же с удивлением уставились на Изольду.
"Вечер перестает быть томным! Откуда эта фраза? Кажется, из какого – то советского фильма. И все-таки, Антоша, не нашлось никого перспективнее тебя!"
– Добрый вечер! – поздоровался он с Изольдой от имени всей застывшей компании. – Я не один. Но – проходи, садись. – Он поискал глазами свободное место.
Изольда, разумеется, села на диван. И теперь он, на маленьком участке дивана, был зажат между ней и Галей.
– Так, как я помню, с Изольдой тоже все знакомы. (Изольде) Ну что – сыграла Эсмеральду?
Изольда довольно кивнула.
– Сыграла. Больше не хочу. Надоели театральные интриги. Ой, не поверите, та война, что Лиза с тобой была за Гарика – это еще цветочки!
Лиза сердито посмотрела на нее. Изольда же, не заметив этого, продолжила вещать:
– Надоел мне театр. Я сюда решила вернуться. Лиза, не знаешь – в нашем фитнес – центре вакансии есть?
– Есть, – сердито ответила Лиза. – Вместо меня. Я же в декрете. Пока на мое место никого не нашли.
– Ну и хорошо. Здесь лучше. Здесь – все родное. Все – родные. Антоша, а это кто? – Она пристально посмотрела на Галю, которая готова была провалиться сквозь землю.
– А, да… Знакомьтесь: Галя – это Изольда. Изольда – это Галя.
– Я пойду стулья с кухни принесу, – сказал Макс. – А то вам тесно там, наверное… – При этом он переглянулся с Лизой.
Следом за Максом подскочил и Антон.
– Я тоже… принесу… это… Тарелки, вилки… Маш, пошли, поможешь мне…
Антон зашел на кухню следом за Максом. Маша осталась ждать его в коридоре.
– Макс, мы с Машей в комнате у меня поболтаем, ладно?
Макс удивленно посмотрел на него.
– Болтайте. Ты разрешения у меня, что – ли, спрашиваешь?
– Да нет, просто. Чтобы некрасиво не выглядело… Ты принеси им тогда тарелки, вилки, стаканы… Что там еще им надо?
***
– Ты же не любишь, когда кто-то в твою комнату заходит? – сказала ему Маша.
– Ты – не кто – то! Тебе можно. Пошли туда!
Он показал взглядом на пол – между кроватью и окном. Хорошее место. Если кто – то заглянет в комнату (Изольда, конечно, а не Макс), то их не будет видно.
– Как ты?
– Хорошо. А ты?
– А у меня вот видишь – Галя с Изольдой. И Светлана мертвая в морге лежит…
Он замолчал и стал смотреть в окно, собираясь с мыслями.
– Знаешь, я так ее ненавидел! Она же жизнь нашу разрушила! Она маму мою убила! Не в прямом смысле, конечно.… И все ради чего? Ради того, чтобы выглядеть престижно! Она же не любила его даже! А вот когда увидел ее в морге – жалко стало…. Почему так? Не понимаю. Может – от неожиданности? Еще полгода назад она вон за столом с нами сидела. Лизу доставала… недавно совсем! А теперь – нет ее. Вроде бы – можно вздохнуть свободно. А не получается…
Маша сочувственно посмотрела на него, а потом взяла за руку.
– Только тебе, Маш, я могу это рассказывать. А почему – тоже не знаю. Не хочу, чтобы они меня слабым видели. Тяжело…
– Не думай о ней, – предложила Маша. – Ты же сам говорил – подлецов у каждого в жизни хватает. Она ушла. Думай о живых!
Антон усмехнулся.
– Живые вон – сидят в соседней комнате. Вот тоже – почему так? То – никого, а то – сразу две пришли? И я о них думать должен. А ты, Маш, что о них думаешь?
– А кто – то из них тебе нравится?
Антон задумчиво пожал плечами.
– Не знаю. Толи обе – толи никто.
Маша тоже задумалась. Затем, сказала:
– Галина мне, пожалуй, нравится. А Изольда – нет. Она тебя бросила!
– Изольда тоже нормальная, – возразил Антон. – Кстати, она мне с самого начала честно сказала, что самое главное для нее – театральная карьера. Что Эсмеральду мечтает сыграть. Ну и уехала ее играть. Видимо – не сложилось там, раз назад вернулась.
– А ты ей нравишься?
– Я думаю, что последний, кто ей действительно нравился – Гарик. Вон они с нашей Лизой какую войну за него развернули!
Маша улыбнулась.
– С НАШЕЙ Лизой?
– С нашей, с нашей. А меня она перспективным считает. Не женатый, обеспеченный. Ладно, давай проверим твою наблюдательность. Что ты про них расскажешь?
– Ну… Изольда пришла тебя соблазнять. В вечернем платье, красивая. Галина ей явно проигрывает сейчас. На такси приехала. Такой мороз – а она в вечернем платье. Ей Лиза рассказала, что мы день рождения отмечаем?
– Может, но не факт. Изольда могла и просто так в вечернем платье приехать. И в бальном, и в балетной пачке. Она любит и умеет себя подать.
– Галя явно приехала на автобусе. Она в теплом свитере, и в теплых штанах…
– И в колготках шерстяных под ними. В такой мороз – на автобусе. Значит – с деньгами не очень…
– Нет, не так! Значит – ты ей не безразличен, раз в такой мороз на автобусе к тебе поехала. Ключи завезти – предлог…
– Угу. Но с деньгами действительно все плохо. Из небольшого городка, где работы нет (она сама мне осенью говорила) – переехала сюда. Нормальную работу явно еще не нашла. Жилье снимает – комнату, скорее всего. И на часы все время смотрит – думает, успеет на автобусе уехать, или такси придется вызывать, а это дорого. Надо ей предложить как – то тактично на ночь остаться, а то все деньги свои на такси потратит…
– А деньги она у тебя, конечно, не возьмет?
– Нет, конечно. Изольда бы взяла. Еще и показала бы – какую честь этим оказала. Но Изольда просто так не уедет, тем более теперь. Она же – борец, как и Лиза. И это, кстати, тоже заслуживает уважения! Вот увидишь – сейчас в ход тяжелая артиллерия пойдет, в виде танцев!
– И все – таки мне Галя больше нравится. Посмотри, ей неуютно, плохо, а она сидит…
– Плохо. И морально, и физически, кстати. У нее сильная метеозависимость. Штука не смертельная, но все же… Вечное головокружение, вечная слабость. А сейчас погода меняется – вон как похолодало… Хорошая ты, Машка! Хорошо, что тебе с Максом повезло!
– Ты тоже хороший…
– Он лучше. Да, прав Коровьев. Как причудливо тасуется колода! – Маша посмотрела на него вопросительно и удивленно, – Да не читал я «Мастера и Маргариту», потом расскажешь, ладно?
***
Они вернулись в гостиную, где Изольда, при появлении Антона, сразу же оживилась.
– А давайте танцевать? – сказала она. И сама же быстро встала с дивана и начала кружиться по комнате.
Антон сел рядом с Галей, которая опять украдкой посмотрела на часы.
– Галь, поздно уже. Ты по темноте не езди одна. Мало ли что. Оставайся ночевать, у меня места много.
Он сказал это очень тихо, но Изольда все равно услышала.
– Антоша, я тоже останусь, ладно? По старой памяти. Мне же тоже опасно одной ездить ночью! Тем более – в таком виде!
Антон вздохнул и неожиданно развеселился.
– Да, пожалуйста! Кто – то еще желает остаться?
– Антоха, мы тоже хотели остаться… – сказал Макс. – Но я так понимаю – мест уже нет…
– Да почему? Оставайтесь! Та комната закреплена за вами в первую очередь. А Галя с Изольдой здесь поместятся, на диване. Правда, же? Дядя и Лиза – вы, надеюсь, к себе пойдете?
Когда Сергей Васильевич и Лиза ушли, он разложил диван в гостиной и выдал девушкам одеяла с подушками.
– Девушки, спокойной ночи!
И Галя, и Изольда посмотрели на него, как на умалишенного.
Затем, он постучал в комнату с коричневой шторкой.
– Не спите еще? Можно с вами посидеть?
– Не спим, заходи, – ответил Макс.
Антон прошел в комнату и сел в кресло возле окна.
– Антон, они там не подерутся? – все-таки спросил Макс.
– Да не знаю, Макс. Не должны. Устал я. – Он вытянул ноги и прикрыл глаза.
– Антон, они обе на тебя обидятся, – с упреком сказала ему Маша.
– Ну и пусть. Не хочу об этом думать. Вы же спать еще не хотите? – Они отрицательно покачали головой. – Маш, может расскажешь про эту колоду? Из «Мастера и Маргариты». Мне интересно стало…
– Это долго, – ответила она.
– Ты начало расскажи, – предложил Макс и лег на кровать. – А мы послушаем.
Маша тоже легла на кровать (Макс, разумеется, тут же обнял ее) и начала рассказывать:
– Однажды вечером на Патриарших прудах гуляли два писателя. Первым был Иван Понырёв, пишущий под псевдонимом Бездомный. Второй – его начальник по фамилии Берлиоз. Берлиоз был очень умным и начитанным. Он объяснял Ивану, какие тот ошибки допустил, в заказанных ему стихах об Иисусе Христе…
Тихо хлопнула входная дверь.
– Ну, вот куда она пошла?
– А кто из них ушел? – поинтересовалась Маша.
– Галя, да?– это спросил уже Макс.
– Галя, конечно. Изольда так просто не уйдет. А если бы ушла – то не тихонечко, а так, чтобы все слышали. – Антон вздохнул и посмотрел на термометр за окном. – Ладно, пойду верну ее. Минус 35 на улице уже.
***
Галя стояла на автобусной остановке и пыталась включить так некстати выключившийся на морозе старенький мобильный телефон.
С минуту Антон понаблюдал за ней со стороны (что было его давней привычкой: со стороны всегда все виднее).
– Галь..
От неожиданности она выронила телефон на асфальт.
– Да, блин… – Она наклонилась, и начала собирать разлетевшиеся запчасти от телефона. Стекло на нем разбилось, и по виду – восстановлению уже не подлежало.
– Галь, пошли домой. Пошли… – Он взял ее за руку и потянул в сторону своего дома.
– Да не пойду я. Отстать, я домой поеду.
– Давай, давай. Пошли. Галя, телефон у тебя все равно сломался – такси ты уже не вызовешь. Автобусы уже не ходят. Ты на морозе будешь всю ночь сидеть, что ли? Что она там тебе сказала? Я прошу у тебя прощения – и за нее, и за себя. Не знаю, что нашло на меня, зачем я вас вместе положил… Пойдем, у меня в комнате ночевать будешь. Я надеюсь, ты меня не боишься?
Галя посмотрела на него – и вдруг засмеялась.
– Нет. Раз уж у меня тогда не получилось тебя соблазнить, то в таком виде уж точно без шансов!
А когда они вернулись домой, она все же смутилась. Как и предполагал Антон.
Он тихо прикрыл за собой дверь (не вышла бы Изольда), расстегнул на Гале пуховик, поскольку ее руки – было видно – совсем окоченели, и повесил его на вешалку. Затем, наклонившись, снял с нее ботинки. Шапку она сняла сама. Сняв с себя верхнюю одежду, он так же тихо открыл дверь в свою комнату и подтолкнул туда Галю.
Галя была третьей женщиной, которая заходила в его комнату. Второй была Маша. Первой – Лиза. В ночь с тридцатого апреля на первое мая. Впрочем, она тогда его разрешения не спрашивала. Так уж получилось…
– Галь, не смущайся… Все нормально! Я бы все равно тебя ночевать оставил. Такой мороз на улице! Вот и оставайся. Без всяких… скрытых смыслов. Ты замерзла?
Галя кивнула.
«Хорошая… Простая. Не испорченная», – вновь подумал он.
И лицо, и руки (она включала телефон без рукавиц) были красными от мороза. Волосы под шапкой помялись. Чего она, кажется, стеснялась.
А в соседней комнате, не находя себе места, из угла в угол ходила шикарная Изольда – с идеальной укладкой, в вечернем платье и сексуальном нижнем белье.
Вряд ли на Гале сейчас такое белье… под шерстяными колготками, штанами с начесом и вязаным бесформенным свитером… И все же она была более настоящей. Не картинкой с глянцевого журнала.
– Садись на кровать. – Антон подошел к шкафу и достал оттуда теплый махровый плед. Затем подошел к ней и накинул его ей на плечи. – Чай будешь, да?
– Не надо… – тихо сказала Галя. – Ты всех разбудишь… – имела в виду она при этом, разумеется, не Машу и не Макса.
– В мою комнату без моего разрешения никто не зайдет, не волнуйся.
Он вышел. Вернулся – с большим подносом, на котором стояли две кружки с чаем, а также небольшая чашка с салатом и большой кусок торта.
– Ешь, не стесняйся. Ты же не ела ничего. – Он поставил поднос перед Галей, прямо на кровать. И она, помедлив, все-таки начала есть, поскольку действительно была очень голодной.
– А я весь день думала, ехать к тебе или нет… Зря я приехала, да?
– Нет. Не зря. – Он постарался сказать это как можно мягче. – Галь, не смущайся. Повторяю – все нормально! Я плохого про тебя не подумаю. Я знаю, что ты не к каждому так ездишь. И – знаю, что ты давно уже ни с кем не встречалась. Чай бери.
– А ты с Изольдой…
– Мы встречались, да. Но это уже не важно.
А когда они допили чай, он лег на кровать, под тот же махровый плед, и включил телевизор. И, не удержавшись, все-таки обнял ее, попутно отметив, что Галя этого очень хотела. И… около получаса они просто лежали в обнимку, смотря, как в телевизоре с пистолетами в руках бегают герои глупого боевика.
А спустя полчаса она все же решилась прижаться щекой к его плечу и осторожно, едва уловимым движением пальцев, погладить его по груди. Точнее – по джемперу, поскольку ни он, ни она так и не разделись.
И тут же Антон просунул руки под ее бесформенный свитер, одним быстрым движением стянул его с Гали, а затем потянул ее на себя и начал целовать…
В соседней комнате, уткнувшись лицом в подушку, беззвучно плакала Изольда. Всегда уверенная в своей привлекательности, в не пригодившимся изящном дорогом белье.
***
Антон дотянулся до телефона и посмотрел на часы.
Обидно: до звонка будильника было еще целых десять минут. Целых десять минут, ничего не значащих днем, и таких ценных утром! И вот – настойчивый звонок в дверь опередил будильник.
– Макс, открой ей, пожалуйста! – громко крикнул Антон.
Услышав, как открылась дверь в комнате с коричневой шторкой, он снова лег на кровать и обнял Галю.
– А кто это? – тихо спросила она.
– Лиза. Есть захотела.
Он закрыл глаза, и с улыбкой прислушался к тому, о чем шепотом переговаривались в коридоре Лиза с Максом.
Лиза показала Максу глазами на дверь в комнату Антона.
– Галина, – одними губами прошептал ей Макс.
– Значит, я выиграла?
– Не действительно за сроком давности. Это когда было?
– Все действительно. Отдавай!
– Не отдам. Столько времени прошло уже. Мы осенью спорили…
Но Лиза не была намерена сдаваться.
– А я тогда Сереже пожалуюсь…
Макс спокойно пожал плечами.
– Жалуйся. Знаешь, что он тебе скажет? Вот! Скажет он тебе: прекрати быстро лезть в чужую жизнь!
– Ну что, встаем? – Антон чмокнул Галю в щеку, затем быстро встал и оделся. – Одевайся, умывайся, потом в кухню приходи. Чай попьем – и на работу надо. А тебе куда – на работу, или – домой?
– Домой. Мне попозже на работу.
– Ну, хорошо. Адрес скажешь – я довезу.
По пути в ванную он все же спросил Макса:
– На что хоть спорили?
– На тетрис, – ответил Макс, ничуть не смутившись.
– Аааа… – протянул Антон. – Ничего себе ставки… Не отдавай!
А на кухне Лиза уже доставала из холодильника оставшуюся со вчерашнего дня еду.
– Привет, толстопуз! Есть захотела? – Он тоже прошел на кухню и включил чайник.
– Привет. Ага. Смысл дома готовить, когда здесь со вчерашнего дня столько еды? Сережа еще спит. Я ему тоже что – нибудь захвачу. Изольда ушла?
Антон кивнул.
– Ушла. Часов в шесть утра, по – моему. Как думаешь, она расстроилась?
Лиза достала из шкафа кружки и тарелки.
– Ага. Но ты не переживай. Она к Гарику все равно вернется. И, кстати, потом будет только рада.
– Хорошо бы… – ответил он, потому что расстраивать Изольду ему не хотелось.
***
На переднем сидении его машины рядом с ним сидела Галя. Хорошая Галя. Настоящая, искренняя. И – абсолютно не избалованная! Радуется всему, что попадается на ее пути.
"Так чего ж еще тебе надо, собака?– мысленно спросил Антон сам себя. – Маша счастлива. Уже успела его полюбить. Вон как светится! Как хорошо все сложилось… Да и Макс ничуть не против нашего общения. Что же тебе делать с Галей, Антоша?".
Вслух он сказал:
– Тебе телефон новый надо купить. Попозже съездим, ладно? Сейчас пока некогда.
– Да я сама, не надо.
Антон лишь махнул рукой. Другого ответа он от нее и не ожидал.
– Ты в какой квартире живешь?
– 305. Комната. Это общежитие.
"Что ж тебе надо, собака?", – вновь спросил он мысленно сам себя. Но вслух сказал при этом абсолютно другое.
А почему? Испугался?
– В общем, чтобы недопонимания не было… Галь, мы же взрослые люди, да?
Он наблюдал, попытавшись представить себе, что на экране телевизора смотрит занудный и длинный фильм о любви, где один из главных героев удивительно похож на него самого. Вот этот герой, к слову – оказавшийся последней скотиной, воспользовался доверчивой и затюканной жизнью (видно же!) бедной женщиной… Вот она – еще секунду назад светившаяся от счастья, посмотрела на него, как на предателя.
– Да. Конечно. Пока. Спасибо, что подвез. – Она поспешно вышла из машины, и, не оглядываясь, пошла в общежитие.
"Да, блин! Скотина ты, Антоша! Пошто ты боярыню обидел, смерд!".
***
– Недалеко от того места, где ее убили – кафе «Звезда», – говорил Макс, уже успевший отвезти Машу в библиотеку. – Кафе работает ночью, и логично – что она могла туда пойти. Официантка ее видела, я с ней уже поговорил.
– С кем – то встречалась?
– Пришла где – то без пятнадцати пять, просидела за столиком одна около часа, потом ушла. Официантке сказала, что ждет мужчину. Получается – он так и не пришел.
– Не ездил в кафе еще?
– Нет, поехали сейчас вместе. Я с хозяином кафе договорился – он нас там ждет.
Антон подозрительно посмотрел на него:
– А хозяин, случайно, не Гарик?
– Нет. Думаешь, все кафе в городе Гарику принадлежат? Герасимов Петр Ильич, пятьдесят лет. Кстати, там окошко на кухне – в ту сторону выходит, где Светлану нашли. Не совсем в то место, конечно, но все- таки. Поехали?
– Поехали.
В кафе «Звезда» их встретил хозяин – Петр Ильич. Антон, показав ему удостоверение, сказал:
– Ну что, присядем. Скажите, вы были в кафе позавчера ночью, и, соответственно, вчера утром?
– Был.
– А вот эту женщину, – он показал бумажную фотографию Светланы, – в кафе видели?
Петр Ильич посмотрел на фотографию и задумался.
– Не знаю. Вроде – нет. Вы поймите – я же в зале мало нахожусь, в основном – в кабинете. Бухгалтерией занимаюсь, ну и – текущими делами. И за персоналом присматриваю. Знаете – когда хозяин на месте, они себя дисциплинированнее ведут. Это у официанток надо спрашивать. Или у охранников. Простите, Антон Денисович, а мы с вами не встречались?
– Не знаю, может, – равнодушно пожал плечами Антон. – Я не помню.
Петр Ильич пристально посмотрел на Антона, вспоминая – где же они встречались.
– А! Понял! Вы на одного профессора похожи, точно! По телевизору его часто показывают, в медицинские передачи часто приглашают. Соколовский, знаете может?
Антон вздохнул.
– Знаю. Отец мой. Петр Ильич, а….
– Ваш отец? – удивился Петр Ильич. – Тот самый? Надо же, повезло вам… А фамилия у вас почему другая?
– По маме. Петр Ильич, а вот в ту ночь на кухне у вас кто работал?
– Тамара. Это повар. Она приедет сегодня, только попозже. Можете ее дождаться, можете к ней съездить. Я ее адрес вам дать могу, и телефон. И посудомойщица еще. Она здесь уже, я позову.
– Не надо, я сам. Кухня – там?
Антон ушел, оставив телефон на столе. И тут же телефон зазвонил – на экране высветилась фотография Изольды (Изольда была на ней в образе – на сцене театра – в мехах и шляпе).
– Девушка его? – Петр Ильич с интересом посмотрел на экран телефона.
Макс пожал плечами.
– Надо же! И отец – знаменитость, и девушка – вон какая! Как актриса выглядит! А у нас все простые в семье, кто – рабочие, кто – планктоны офисные…
– Ну у вас – то бизнес. Кафе вон какое!
– Это да! – с гордостью ответил Петр Ильич. – Да прибыли от него, правда, с гулькин нос. Расходы, налоги. Но, ничего, мне хватает.
Антон заглянул на кухню.
Посудомойщица оказалась удивительно хороша! Несмотря на синий кухонный фартук, надетый на красивую женственную фигуру в джинсах и черной водолазке, желтые резиновые перчатки на руках и заплаканное лицо.
Она мыла посуду, пела (удивительно хорошо!) и абсолютно не смотрела по сторонам.
Он тихо подошел ближе и прижался к ее спине, положив руки ей на живот.
Она вздрогнула и резко обернулась.
– А ты как здесь оказался?
– Галь, прости меня…
Он покрепче прижал ее к себе, и она зарыдала.
– Ну, успокойся. Я же говорил – меня любить – тяжелый крест… А ты поёшь хорошо, мне понравилось.
– Мне неудобно, что ты меня видишь такой… И здесь… – она сняла перчатки и, кинув их на край раковины, вытерла лицо ладонью.
Антон поцеловал ее в висок.
– Галя, я видел стольких людей – в совершенно разном виде. И во фраках – и в… ну ты поняла! А Лиза говорит, что я дьявол! Потому что всех всегда насквозь вижу… Галь, ты прости меня. Ты всю ночь работаешь?
– Нет. Часов до пяти вечера. Сегодня вообще не моя смена. Попросили подменить на полдня.
– Давай я вечером к тебе приеду? Сходим куда – нибудь?
– Не надо. – Она повернулась к нему лицом. – Я устаю. Погода эта еще дурацкая. Я домой прихожу – и сплю как убитая.
