Анастасия Сидорчук
Странный домик в тайге
А еще в комоде был револьвер! Тоже – старинный. Интересно, рабочий ли? Кому он принадлежал раньше? Прохиндею Яшке? Вряд ли. Дядя Яша хоть и отрастил бороду, но выглядел вполне современно. Это подтверждала его одежда – треники и кофты были выпущены явно недавно, никак не раньше времен СССР. Значит – револьвер принадлежал кому-то из дам! Скорее – госпоже, но и служанка могла раздобыть оружие, если сильно постараться. А в том, что у обеих дам-привидений прошлое было темным, Герман, почему-то, не сомневался.
Мысль об Яшкиной одежде натолкнула его на еще одну, более интересную, мысль. И он тут же кинулся наверх, проверять ее.
Действительно, все ярлыки на одежде (где они вообще имелись) были времен СССР. А значило это только одно: что странный домик в тайге умеет перемещаться во времени. Ладно, одежда из СССР есть и сейчас. Она качественная, изнашивается медленно. Но лет Яшке, называющем себя дядей Яшей, не так уж и много… По крайней мере – выглядел он не старым. А вот наличие в доме призраков средневековых дам и то, что зима сменяется летом, а затем – осенью всего за пару дней, подтверждает его догадки отлично!
Герман посмотрел в зеркало, но признаков резкого старения не обнаружил. Затем, выглянул во двор. Его пес тоже нисколько не изменился. Он все так же сидел в конуре, хоть дождь уже и закончился, и внимательно смотрел на хозяина – не принес ли тот ему угощения.
Он постоял на улице минут десять. А уже когда хотел вернуться в дом, услышал, как его окликнули:
– Эй, мужичок?
Герман обернулся. За несколько дней, проведенных в тайге, он уже успел отвыкнуть от человеческого общества, поэтому смотрел на человека за оградой с интересом…
А посмотреть было на что! Человек – мужчина средних лет – сидел на лошади, слегка покачиваясь. Судя по виду, мужчина был изрядно пьян. Одежда на нем была не то, чтобы средневековой… но на современную явно не тянула.
– Ты чей, мужик? – спросил мужчина, непривычно растягивая буквы.
– Я свой, собственный! – вздохнув, с достоинством ответил Герман. Краем сознания отмечая, что фраза эта – из сказок Успенского про Простоквашино, прочитанных им еще в детстве.
– Я спрашиваю – барин твой кто? – недовольно, повысив голос, уточнил свой вопрос мужчина.
Еще месяц назад этот вопрос удивил бы Германа несказанно. Но теперь он не удивлялся ничему.
– Нет барина! Я сам по себе…
«Интересно, а так вообще можно отвечать там… куда я попал?», – подумалось ему.
Мужчина на лошади задумчиво изучил его взглядом. Но подъезжать ближе не рискнул. Слава Богу! Чего от него ждать, Герман не знал. Но всерьез обдумывал – не сбегать ли за револьвером, лежащим в буфете?
А всадник все смотрел на него, думал. Затем, спросил:
– Золото есть?
Золото у Германа было. Целая шкатулка в шкафу. Но говорить об этом незнакомцу он вовсе не собирался.
– Нет, – ответил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно убедительнее.
Всадник улыбнулся. Хищно. И было видно, что Герману он нисколько не поверил.
– Совсем ничего? Ни самородков, ни песка? Ты не думай, я куплю! Дам дороже, чем другие предлагают. Ну?
А, ясно. Мужчина принял его за золотодобытчика.
– Ничего, – твердо ответил ему Герман и поспешил скрыться в доме. От греха подальше.
Надо сказать, что тот мужчина приезжал сюда еще несколько раз. И даже – не один. Но странного домика в тайге он так и не нашел, поэтому подумал, что все это ему привиделось…
***
Герман сделал важное открытие! Домик перемещается во времени ни абы как, а сразу после ночного визита призрачных дам. Дамы приходят не по графику, а когда им вздумается. И каждый раз играют в карты…
Болтают между собой они тоже о разном. О балах и дуэлях (это госпожа); о том, что кузнец Никифор посылал к ней сватов, а она – дура – им отказала (это служанка); о проходимце Яшке, о его крапленых колодах, которых (Герман уже знал это точно) было десять штук, и запрятаны они были в самых разных углах ЕГО домика. О Германе они тоже болтали. И – удивительное дело – практически без ошибок вычислили всю его биографию.
Дамы стали для него практически членами семьи. Такими же, как пес на крыльце. Или как дядя Яша, который воспринимался теперь Германом не иначе, как дальний родственник.
Сразу после внезапно наступившей осени, он от руки нарисовал календарь, и ориентировался во времени теперь исключительно по нему. Получалось, что он прожил в тайге уже почти год. Еще получалось, что этот почти год – стал лучшим годом в его жизни! Удивительно, но это было фактом. Такая жизнь Герману нравилась. Тихая, размеренная. Он обошел уже все окрестности вокруг, стараясь выходить в неизвестные места только сразу после визитов дам. Боялся, что пока он бродит по тайге, его домик переместится, и он окажется в неизвестности.
Все чаще он задумывался и над своей, непутевой до этого года, жизнью! Ведь дураком же он был! За это и поплатился… Однажды эти мысли он высказал вслух, разговаривая со своим отражением в зеркале. А ночью заметил, что призрачные дамы начали поглядывать в его сторону с уважением.
В общем, жизнь шла своим чередом. Он охотился, собирал грибы и ягоды – если наступало лето, и даже посадил огород, который – о чудо! – несмотря на смены сезонов, плодоносил исправно.
Так было до того момента, пока он не встретил Марию!
***
В то утро была весна. Еще было холодно, а остатки снега таяли нехотя, словно делая одолжение. Обычно он спал часов до десяти утра (ориентировался он по механическим наручным часам), а в этот день проснулся рано. От тишины.
Герман никак не мог понять причины этой тишины, пока не выглянул во двор. Так и есть. Пес, начинавший гавкать, требуя, чтобы его покормили, чуть ли не с восьми утра, молчал. Потому как не было на крыльце никакого пса, а возле будки лежал только перегрызенный пустой ошейник.
Вздохнув, Герман оделся потеплее, и отправился на поиски. В том, что пес один бегает по тайге, не было ничего страшного. Но! Домик в любой момент мог переместиться, а если пса в нужный момент не окажется на крыльце в своей будке, то он застрянет в том времени, в котором оказался. К псу Герман уже привык, поэтому не мог рискнуть потерять лучшего друга.
Раньше он не мог похвастать интуицией. А вот теперь – прожив почти год отшельником на природе – чувства его обострились до предела. А может, так действовало на него общество призрачных дам? Так или иначе, но Герман, не долго думая, пошел прямиком к реке. И ведь не ошибся!
Лед на реке подтаял, и уже начал трескаться, пропуская мутную холодную речную воду. Вот в этой воде он их и заметил, еще издалека! Он понял, что произошло, в первую же секунду. Собака вышла на лед и провалилась. А девушка, случайно (случайно ли?) оказавшаяся рядом, кинулась ее спасать. И едва не утонула сама… Впрочем, когда он успел добежать до реки, и собака, и девушка были уже на берегу. Обе – мокрые. Обе – замерзшие, посиневшие от холода.
Обеих он и привел домой, помогая по очереди то одной, то – другой.
Печь, слава Богу, была еще теплой, и заново ее растопить не составило труда. Собаку он быстро закинул наверх, в теплый уголок на печи. Сверху накрыл ее ватным одеялом.
Девушку тоже надо было скорее отправить под одеяло. Но прежде хорошо бы было снять с нее мокрую одежду.
– Сама разденешься, или помочь? – быстро спросил он, протягивая ей одеяло.
Лицо девушки – невероятно бледное – залилось краской. Она не ответила.
– Тогда – сама, – быстро сказал он. – Я отвернусь. Кидай одежду на пол, заматывайся в одеяло, и к печке садись. А я пока чай организую.
Действительно отвернувшись, он начал возиться сначала с печкой, потом с чайником. Когда он повернулся, девушка уже стояла завернутой в одеяло и испуганно смотрела на него.
– К печке ложись, – потянул он ее к кровати. – Да не бойся… Я сейчас!
Он сбегал наверх и принес со спален еще два одеяла. Сверху, подумав, накинул на нее еще и овечий тулуп. А спустя десять минут он уже поил ее чаем с малиной. (Собаке он налил горячих щей в чашку и поставил на печь).
– Холодно? – заботливо спросил он, глядя на ее белые пальцы.
Девушка кивнула. Все так же настороженно.
– Я – Герман, – представился он. – А ты?
Она молчала.
– Имя есть у тебя?
– Мария, – тихо сказала девушка.
Мария… Замечательное русское имя. Интересно, а в каком времени он сейчас?
– Какой сейчас год, Мария? – спросил он. И тут же вспомнил Яшу с его дурацкими вопросами.
Мария неопределенно пожала плечами. Но чай пила жадно, будто боялась, что он отберет.
– А с волосами у тебя что, Мария? – не удержавшись, он дотронулся до ее головы. Волосы у нее были русыми, заплетенными в тощую длинную косу. Вот только было ощущение, что половина из них, торчащая во все стороны, была то ли неаккуратно пострижена, то ли… вовсе обрубленная топором.
Девушка смутилась, будто он сказал что-то и вовсе неприличное. Но все же ответила:
– Барыня лютует.
