Анастасия Уайт
Скамейка грешников
Глава 9. Вдох, выдох
Я сижу на полу, спиной прислонившись к стене, и слушаю музыку с закрытыми глазами. Звук гитары пронизывает все мое тело, задевая каждое нервное окончание. На полной громкости играет I Think I'm OKAY[8], но я не обращаю внимания на текст композиции. Я просто пытаюсь заглушить людей, которые окружают меня в этом дурацком месте. Я зажмуриваюсь посильнее, потому что больше не хочу плакать. Я устала от нескончаемых слез. И просто хочу, чтобы жизнь стала прежней. Когда я была счастливой первокурсницей, радующейся своему первому году обучения в колледже, и еще не превратилась в девицу в раздрае.
Первая неделя после вечеринки прошла странно. Люди шептались за моей спиной и тыкали в меня пальцами. Только я входила в аудиторию, все вдруг замолкали. Словно мое присутствие прекращало все разговоры. Несколько одногруппников прекратили со мной общаться, а один на лекции отказался быть моим напарником по проекту. Я принимала все как должное. Тогда молчаливый бойкот и сплетни меня не волновали. Я надеялась, что скоро все обо всем забудут, и жизнь пойдет своим чередом, но я ошибалась. Вторая неделя оказалась куда жестче первой.
Никто не хотел со мной дружить, да что уж там, никто не желал даже заговаривать со мной без крайней необходимости. Возникало ощущение, будто меня не существует, и это причиняло боль. Я буквально силой заставляла себя ходить на занятия, мечтая запереться в комнате наедине со своими книгами. Но и этот вариант мне не подходил. Я ненавижу Джордан. Она худшая соседка и отвратительный человек. Она все только усложняет.
Было бы куда проще, если бы рядом находилась Лайла, но в последние дни у нее почти не оставалось свободного времени. Она подхватила простуду и на неделю уезжала домой, а на этой неделе нагоняла то, что пропустила, пытаясь написать все эссе и рефераты к сроку. Дрейк хотел в понедельник увидеться, но его срочно вызвали, поэтому он попросил все перенести. В итоге я встретила его в среду, но как упрямая идиотка притворилась, будто все хорошо и я живу свою лучшую жизни.
Дура, вот кем я была.
Почему я вдруг стала невидимкой? В этом виноват Колтон Томпсон. Люди считают, что он меня ненавидит, поэтому хотят продемонстрировать ему свою верность. А как дело обстоит в реальности? Они кучка тупых идиотов. Я для него не существую. После того ужина я ни разу на него не наткнулась. Но все игнорируют меня, стоит мне появиться в поле их зрения, потому что убеждены, что этого хочет он. Ведь я перешла дорогу не тому парню, и никто не хочет оказаться со мной в одной лодке.
Хуже всего одиночество, особенно потому, что я привыкла к желанию других людей подружиться со мной. Я не очень хорошо справляюсь с ситуацией.
Кто-то хлопает меня по плечу, и я инстинктивно дергаюсь в сторону. Открыв глаза, я ловлю взгляд Хадсона Мура. Очередного ублюдка, которого не выношу. Что ему от меня нужно? Я вынимаю один эирпод из уха, и музыка останавливается.
– Привет, Ава.
– Привет.
– Заметил тебя по дороге из аудитории. – Улыбаясь, он опускается рядом со мной. – Как ты?
– Нормально. – Я смотрю прямо перед собой.
– Выглядишь грустной, – поясняет он, вынуждая перевести взгляд на него. Не хочу ни с кем обсуждать свои проблемы. Я намерена все держать в себе.
– Не очень хорошо себя чувствую. – Я даю ему версию, которую используя для всех. – Женские дела.
– У тебя здесь нет друзей. С тобой обращаются так, словно тебя не существует. Разве тебя это не расстраивает? – Мне хочется вывернуть желудок. Неужели об этом знают все? – Я просто наблюдательный, вот и все. К тому же ты вроде как привлекла мое внимание…
– Мне все равно, – резко выплевываю я и встаю. В груди зарождается ярость, я готова кого-нибудь ударить.
– Люди думают, что Томпсон тебя ненавидит. – Мур поднимается на ноги следом за мной, затем наклоняется и поднимает мой рюкзак. – Никто не хочет водить дружбу с его врагом.
– Мой рюкзак, пожалуйста.
– Я смогу стать твои другом, ну или больше, чем другом. – Он подходит ближе.
– Спасибо, но обойдусь. – Я выхватываю рюкзак из его руки и пячусь. – Пока. – Я несусь от него подальше. Через пятнадцать минут у меня еще одна лекция, так что лучше поторопиться.
– Ава, погоди. – Он бежит за мной. А этот парень не считывает намеки, да? – Пойдешь на игру на следующей неделе?
– Ха. – Это вырывается так резко, что я прикрываю рот рукой. Кажется, он в смятении, его брови сошлись на переносице. – Нет.
– А на вечеринку после игры?
– Нет.
– А есть шанс, что ты передумаешь? – Он вторгается в мое личное пространство, но я тут же отступаю.
– Нет. – Я отворачиваюсь и направляюсь на лекцию, и на этот раз он меня не преследует. Но ему меня этим не обдурить… Вряд ли он в ближайшее время от меня отстанет.
После занятий я отправляюсь в столовую, погрузившись в собственные мысли. Я могу видеться с лучше подругой только во время обеда. Такие встречи теперь редкость, поэтому я ценю каждую из них, хотя и храню от нее секреты. И чем дальше, тем больше секретов.
Вдруг передо мной кто-то оступается. Что-то холодное заливает мою кожу, и я вскрикиваю. Какого хрена? Я смотрю вниз и понимаю, что напоминаю героиню из сериала «Хор». Гребаный слаш[9].
Сначала я изучаю свою футболку, а потом ловлю взгляд Джордан. Она стоит напротив и пытается подавить улыбку на своем глупом лице.
– Ты, мать твою, с ума сошла?
– Ой, мне так жаль. Я такая неуклюжая. – У нее плохо выходит скрывать ухмылку. – Если хочешь, можем сходить в нашу комнату, чтобы ты переоделась, после чего вернешься на занятия. Или можешь остаться в общежитии. Все равно никто не заметит твоего отсутствия.
В груди возникает какая-то тяжесть, а дыхание спирает. Я открываю рот, но не произношу ни слова. Глаза жгут слезы. Справляться со своим текущим положением становится все сложнее и сложнее. Впервые в жизни люди обращаются со мной как с ничтожеством, и все это из-за одного высокомерного придурка, который не нашел со мной общий язык.
– Пошла ты. – Я несусь мимо нее, направляясь в туалет. На меня смотрят все. Вообще все. Я вижу ухмылки, слышу смешки, и мне хочется исчезнуть. Хочется очутиться где-то в другом месте. Я хочу вернуться домой, в свою комнату, где я смогу найти утешение в объятиях папы. Мне всего лишь хочется ощутить себя в безопасности.
Я мчусь, рассекая толпу, и застываю в нескольких шагах от уборной. Он стоит там, убрав руки в карманы. Его тяжелый взгляд устремлен в мою сторону. У меня возникает желание дать ему пощечину, зарядить ему в пах или снова показать средний палец. Жажда продемонстрировать свою ярость невероятно сильна, но я игнорирую придурка. Мы видимся впервые за две недели, и я бы с радостью не встречалась с ним еще дольше.
Наконец двинувшись с места, я дергаю за ручку и распахиваю дверь настежь. Пока я направляюсь к зеркалу, она захлопывается за мной с громким звуком. При виде своего отражения хочется орать. Футболка испорчена. Я делаю глубокий вздох и стягиваю ее через голову, оставаясь в одном лифчике. Хотя бы попробую спасти одну из своих любимых футболок. Может, успею отстирать ее прежде, чем пятна окончательно пропитают ткань?
Я поворачиваю кран и стараюсь застирать одежду под водой. Я тру ткань снова и снова и ополаскиваю ее с единственной мыслью: я хочу уехать домой завтра же. Желание увидеть папу и вновь стать его маленькой девочкой пронизывает меня насквозь, иного мне больше не нужно.
Дверь открывается, и я готовлюсь выслушивать очередные издевки. Но как только встречаюсь взглядом в отражении зеркала с тем, кто вошел, чувствую, как начинают трястись пальцы и пересыхает во рту. Какого черта ему от меня нужно?
Отводя взгляд, я молча продолжаю оттирать слаш со своей футболки. Я буквально прикусываю язык, только бы не позволить вылететь словам, которые отчаянно ищут выход. Мне не улыбается сделать мои дни в колледже еще хуже. Колтон вполне способен это устроить. Как показывает опыт, ему даже не требуется что-либо кому-либо говорить. Для этого у него есть репутация.
Я ощущаю на себе его взгляд. Он изучает меня. Я так торопилась снять футболку, что не подумала о белье под ней. Бежево-розовый лифчик пуш-ап отлично на мне смотрится, но отчего-то в это мгновение я чувствую себя неуверенно. Не хочется, чтобы он видел меня в белье. Я и так достаточно уязвима, и полуголое тело не помогает выстраивать стены.
– Что случилось? – Его голос звучит тише, чем я ожидаю. Он останавливается за моей спиной, отчего по моей коже начинают бегать мурашки.
– Ничего.
– Зачем она вылила на тебя слаш? Не было похоже, что случайно. – Мне незнакомы эти интонации из его уст. Словно он озабочен ситуацией.
Я яростно качаю головой, пытаясь избавиться от этой возникшей мысли. У него настолько раздутое эго, что он до сих пор не может забыть о той пощечине, о которой, к слову, знают всего несколько человек. И они никому ничего не расскажут.
Или все это из-за среднего пальца? Если так, тогда он еще более высокомерный, чем я думала.
– Зачем она это сделала? – Томпсон подходит еще ближе и упирается в раковину руками по обе стороны от меня. Внутри моего тела вспыхивает пожар, а щеки покрываются румянцем. Какого черта от творит?
– Она просто сука, – бормочу я, пытаясь сосредоточиться на стирке. Это сложно. Его близость и запах начинают на меня странно действовать. Он приятно пахнет, очень приятно, у меня возникает желание закрыть глаза и вдохнуть его аромат, но я прикусываю щеку изнутри, пытаясь взять себя в руки. Он тупой ублюдок. Меня не может к нему тянуть. – Она знает, что у меня здесь нет друзей.
– В смысле?
– Никто не хочет со мной общаться. Даже замечать меня. Все ведут себя так, будто меня не существует. – Я зажмуриваюсь, потому что голос начинает дрожать, затем глубоко вдыхаю и гляжу на него в отражении. – Теперь это моя жизнь.
– Почему?
– Потому что все думают, что ты меня ненавидишь, и никто не хочется оказаться по другую сторону.
– По другую сторону? – Он изумленно моргает и отступает, а я неожиданно ощущаю себя одинокой. Мне хочется, чтобы он снова приблизился.
– Ты популярный парень, тебя уважают. Многие девушки хотят встречаться с тобой или переспать, – поясняю я, задаваясь вопросом, зачем вообще все это ему выкладываю. Он не похож на идиота, который не осознает, какой властью обладает над людьми в этом месте. Или я сделала неправильные выводы? – После того как ты выгнал меня с вечеринки, все считают, что я тебя обидела или сделала что-то еще, поэтому они игнорируют само мое существование.
– Погоди… – бормочет он, нахмурившись. – Они так поступают из-за меня?
Я поворачиваю кран, выключая воду, и изучаю футболку. Ее уже ничего не спасет. Она превратилась в тряпку.
– Ты правда настолько тормозной? – спрашиваю я, после чего разворачиваюсь и натягиваю мокрую одежду. Вместо того чтобы пообедать с Лайлой, мне придется вернуться в общежитие и переодеться. – Да, Томпсон, они так ведут себя со мной из-за тебя.
– Чушь какая-то. Я не просил…
– Ты и правда идиот, – выпаливаю я, меня охватывает гнев. Стены в туалете вдруг сжимаются вокруг меня, отчего я начинаю поглощать воздух часто и маленькими порциями. – Люди на вечеринке видели, что ты сделал. Теперь они думают, что я тебе насолила. И для них этого достаточно, чтобы не иметь со мной дела. Тебе даже не нужно просить.
– Почему Бенсон не сказал мне? Я бы мог все исправить давным-давно.
– Потому что я ему не рассказывала, – со злобой сообщаю я, поднимая рюкзак с пола.
Дверь открывается, и в уборную забегает девушка, но, завидев меня с Колтоном, она резко останавливается. У нее отваливается челюсть, и она без единого звука разевает рот.
– Пошла вон, – приказывает он ей, затем вновь переключается на меня. Она для него больше не существует.
Я смотрю на девушку в изумлении. Я бы его после такого послала. Она же кивает и через секунду испаряется.
– Это женский туалет, – цежу я сквозь зубы, но он не обращает внимания. Только подходит ближе и нависает надо мной.
– Ты и Лайле об этом не говорила? Потому что, уверен, если бы она знала, знал бы и ее брат.
– Они не в курсе, – повторяю я, топнув ногой; я чувствую себя крошечной. Он во многом напоминает мне Дрейка. Долбаная стена прямо передо мной.
– Если я идиот, то ты самонадеянный кусок дерьма. – Томпсон чуть наклоняет голову вперед и смотрит мне прямо в глаза. – Слишком унизительно рассказать лучшей подруге, как с тобой обращаются люди? Слишком стыдно попросить о помощи?
Я гляжу на него, ощущая смущение. Поджав губы, я сжимаю кулаки и ногтями впиваюсь в собственную плоть.
– Да пошел ты! – кричу я, затем ухожу в ближайшую кабинку. Я захлопываю за собой дверь и, прислонившись к ней спиной, крепко зажмуриваюсь. Важнее всего сейчас успокоиться, потому что иначе даже боюсь представить, что я с ним сделаю. Или с любым другим человеком, который попытается со мной заговорить.
До меня доносятся его шаги, а потом дверь закрывается. Наконец я осталась одна, но мне это никак не помогает. Этот парень… он гребаный кошмар. Сначала ведет себя так, словно ему не чихать, а потом оскорбляет меня. Однако и я не святая. Я обзывала его, невзирая на то, что знаю, как легко он выходит из себя.
Я вытаскиваю из кармана телефон и смотрю на экран. До последней лекции остается двадцать минут, так что лучше поторопиться. Я быстро смахиваю в сторону сообщение от Лайлы. Сейчас куда важнее занятия.
Вдох, выдох, Ава. Ты справишься.
Открыв дверь, я выглядываю из кабинки и прирастаю к полу. На раковине лежит его бомбер. Он оставил его для меня? Мгновение я колеблюсь, не зная, как поступить. Но все же отметаю все сомнения и надеваю его. В моей ситуации это явно поможет. Закинув рюкзак на плечо, я направляюсь к выходу.
Люди тут и там общаются между собой. Они все еще таращатся на меня, но по крайне мере я больше не слышу смешков, только шепотки и бормотание. Кроме того, я ловлю любопытные взгляды. Неужели он что-то сказал, когда вышел из туалета? Возможно. Его бомбер на моих плечах говорит громче прочего, но хватит ли его, чтобы окружающие изменили обо мне свое мнение? Очень на это надеюсь.
С каждым шагом я поднимаю голову все выше, настроение становится лучше. Я уже не маленькая хрупкая девочка. Я сильная и уверенная девушка. Что посеешь, то и пожнешь, а значит, и Джордан однажды настигнет карма. Рано или поздно. Так устроена жизнь.
Глава 10. Поступай правильно
Я делаю глоток кофе и устремляю взгляд в пространство. По какой-то идиотской причине я никогда не прихожу вовремя. Либо заявляюсь слишком рано, либо опаздываю. Другого не дано. Порой меня это раздражает, но сейчас я даже рад, что могу провести пару мгновений наедине с собой. Нужно обдумать следующие шаги.
Когда Бенсон предупреждал, что, выгнав первокурсницу, я навлек на нее неприятности, я решил, что он сбрендил. У меня непростые отношения только с этой девчонкой, и все. Мне и в голову не приходило, что кто-то в здравом уме захочет повести себя с ней определенным образом из-за моей к ней ненависти. И все же люди меня удивили.
Перед мысленным взором раз за разом прокручивается тот пятничный случай. Вся испачканная слашем она смотрит мне прямо в глаза; я помню ее уязвимое положение, когда она признается, что у нее нет друзей, а потом привычную для нее ярость. Клянусь, эта девчонка меня поражает. Я не встречал никого на нее похожего. Потрясающая и вызывающая раздражение одновременно. Закружить и поцеловать ее хотелось не меньше, чем отшлепать за такое поведение. Она невероятна.
Телефон звоном оповещает о новом сообщении, и я вытаскиваю его из кармана. Клэй хочет знать, когда я вернусь. «В семь вечера», – отвечаю и убираю телефон. Хотя дома я буду раньше, просто хочется понять, с чего начать. Разумеется, этот беспредел необходимо прекратить. Первый год в колледже и так нервное мероприятие. А если добавить к этому одиночество и толпу людей, которые притворяются, что тебя не замечают?
Никто не заслуживает чувствовать себя так, словно он не существует. Особенно она.
– Колтон? – Я поворачиваю голову на звук своего имени и вижу доктора Стюарта. Он улыбается мне, и я направляюсь к нему, по пути выбрасывая в мусорку бумажный стаканчик. – Рад тебя видеть.
– Здравствуйте, док. – Мы жмем друг другу руки, и я отступаю. – Как вы?
– Все хорошо, не переживай. – Он кивает, и мы потихоньку двигаемся вперед. – Где пропадал? Не жалеешь, что вернулся?
– Нет. Пропустив встречу без причины, я совершил ошибку. Больше это не повторится.
– Как отец? В последний раз я его видел… – Доктор Стюарт задумывается. – Четыре месяца назад?
– С ним все хорошо. Мы не часто общаемся. – Скорее, никогда. Я не могу его простить, хотя не сказать, что стараюсь. Я терплю его, и именно так мне проще всего описать отношение к моему отцу. Пусть ему хотелось бы, чтобы я принимал иные решения. Он все еще надеется, что через несколько лет единственный сын займет его место.
– Колт, мы это обсуждали. – Голос доктора Стюарта смягчается, и у меня еле-еле получается не закатить глаза. – Тебе нужен хотя бы один родитель, и раз мамы рядом нет…
– Он мой единственный родственник. Я помню, – заканчиваю я предложение за него. Док старается напоминать об этом при каждом подвернувшемся случае. А я в ответ всегда обещаю подумать над его словами. Чего делать не собираюсь.
– Ладно, я сдаюсь, – говорит он. Я кошусь на него в недоумении, и он разражается смехом. – На сегодня.
– Меньшего от вас и не ждал. – Док открывает для нас дверь.
– Если память мне не изменяет, на следующей неделе у тебя первая игра в сезоне.
– Да, в субботу, – подтверждаю я, вдруг осознавая, что этот мужчина знает обо мне больше моего отца. Меня это не особо удивляет, но все же вынуждает задуматься, насколько не в порядке моя жизнь. – Именно поэтому я сегодня и приехал. На следующей неделе не получится явиться на сеанс.
– Дай угадаю. Очередная вечеринки после игры?
Закачав головой, я громко хохочу и замечаю, что на нас косятся.
– Ага, отпразднуем победу или утопим печаль от проигрыша в алкоголе.
– Ума не приложу, как ты умудряешься пить и продолжать играть в хоккей на таком уровне.
– Я больше не пью так много. – Шея начинает гореть. – А как стану профессиональным игроком, вообще завяжу.
– Вообще? – Доктор Стюарт ухмыляется, и я киваю с серьезным выражением лица. – Если ты говоришь правду, я невероятно сильно горжусь тобой. Правда.
– Спасибо. – Я опускаю глаза, чувствуя прилив ностальгии. Этот человек уже мне почти как семья. Семья, которой меня лишили, потому что отец не сумел удержать член в штанах.
Мы останавливаемся у ее палаты, и я буквально задерживаю дыхание. В каком она сегодня настроении? Вспомнит ли что-нибудь из прошлого разговора? Я кладу руку на дверную ручку и сдавливаю ее. Стоит мне осознать, что она сидит на кровати, и сердце начинает колотиться как бешеное. Я бросаю взгляд на доктора Стюарта и вижу его теплую улыбку.
– У тебя три часа. – Он аккуратно сжимает мое плечо. – Рад тебя видеть, Колт.
– И я рад вас видеть, док. – Он делает наш назад и удаляется. Пора мне с ней встретиться. Именно поэтому я езжу сюда вот уже полгода.
Набрав воздуха в легкие, я захожу в комнату и закрываю двери. Медленно направляюсь к кровати и останавливаюсь, оглядывая ее с ног до головы. На ней простое цветочное платье, а каштановые волосы убраны в низкий пучок. Когда она наконец замечает меня, то фокусирует взгляд и улыбается, откладывая в сторону книгу, которую читала.
– Привет, мам.
– Колтон! – восклицает она, а я тем временем сажусь рядом на кровать и крепко ее обнимаю. – Рада тебя видеть.
– И я тебя, мам, – бормочу я, отстраняясь. – Как ты?
– Ты приехал, поэтому мне уже лучше. – Она ладонью обхватываю мою щеку. – С каждой нашей встречей ты становишься все мужественнее. Больше. Выше. И эта щетина. Боже, родной, ну почему ты растешь так быстро?
– Вот что с людьми делают колледж и хоккей, мама, – отвечаю я, и она поднимает глаза на потолок. Сегодня она в том настроении, которое я люблю больше прочих. Она такая, какая есть на самом деле, без единого следа депрессии.
Мама качает головой, а я отвожу взгляд. Ее состояние улучшилось в сравнении с тем, что было три месяца назад, когда результат кропотливой работы сошел на нет всего за неделю. Доктор Стюарт крайне осторожно подбирает слова. Они пытаются заново обучить ее мозг хранить воспоминания, и остается лишь надеяться, что на этот раз эффект от лечения продлится дольше. Для ее восстановления очень важно двигаться потихоньку, и тогда она снова сможет запоминать разговоры и людей, которых встретила. Хотелось бы, чтобы это помогло ей не чувствовать себя смущенной и потерянной.
– Колт? – Я перевожу взгляд на нее, глубоко вздыхаю и гоню прочь мрачные мысли. – Как ты? Расскажи, чем занимаешься целыми днями.
Улыбаясь, я зажимаю ее ладони между своими. Сколько я ей ни расскажу, все она не запомнит, но если повезет, то в ее памяти отложится хотя бы что-то.
– Что ты хочешь знать?
– Недавно у меня было хорошее настроение, – на последних словах она искренне посмеивается. – И я пересмотрела один из моих любимых фильмов, «Интуицию» с Кейт Бэкинсейл и Джоном Кьюсаком. Так что хочется романтики. У тебя есть девушка?
Ошарашенный, я прикрываю глаза и слишком долго не поднимаю век. Не такого вопроса я ждал, но ничего, я справлюсь.
– Жаль разочаровывать, мам. Но в моем сердце только хоккей. – В общем-то, это и не ложь. Я никого не любил. Наверное, у меня не было такой возможности. Тем более я насмотрелся на брак родителей и мне стало сложно верить в любовь. Или хотеть ввязываться в отношения.
– Родной… – Мама кажется разочарованной. – Я понимаю, ты все время тратишь на хоккей. Это твоя жизнь, твоя страсть, и я тебя за это обожаю. Но ты так молод, и мне сложно представить тебя совсем одного. Девушки всегда тебя любили. Всегда. Ты такой красивый мальчик, и я ни за что не поверю, что тебе вообще никто не интересен.
Мне хочется ударить себя за собственные мысли. Перед глазами мгновенно возникает образ первокурсницы. Словно она живет у меня в голове. Я закрываю глаза, и меня тут же окутывает ее запах. Я моментально возвращаюсь в женский туалет и вспоминаю, как опирался на раковину, зажав ее между руками. У нее безупречное тело. Но ее сиськи… Черт, ее пышная грудь в том бежево-розовом лифчике выглядела настолько потрясающе, что буквально приходилось заставлять себя не пялиться. Но даже мимолетного взгляда было достаточно, чтобы мой член стал каменным. Я хочу ее так сильно, как не хотел никого за всю свою жизнь.
– Колтон? – Мамин тихий голос служит пощечиной и возвращает меня в чувство. Как же бесит моя реакция на эту девчонку. Прежде со мной такого не бывало, однако все равно это ощущение успело надоесть. Я не хочу испытывать ничего подобного. Нужно избавиться от всей этой дряни.
Понятия не имею как, но мне необходимо забыть о ней.
– Прости, мам, но у меня нет времени ни на что, кроме хоккея. Если я хочу доказать, что достоин места в «Калифорнийских Громовержцах», я должен выкладываться по полной. – Я улыбаюсь, и мышцы ее лица расслабляются. Она хлопает меня по колену с виноватым выражением.
– Мне жаль это слышать, но я понимаю, – произносит она, придвигась ближе. – Пообещай мне кое-что.
– Что угодно, – выпаливаю я, отчаянно желая выслушать ее. Она редко бывает улыбчивой и в таком добродушном расположении духа. Мне нравится видеть ее такой, потому что в эти мгновения она напоминает себя прежнюю, когда все еще не пошло по наклонной. Эти мгновения бесценны.
– Если встретишь девушку, из-за которой сердце забьется чаще и которую не получится выбросить из головы ни днем ни ночью, ту самую, что вызовет чувства, не поддающиеся контролю, – пообещай, что приведешь ее сюда и представишь мне. – На моем лице не остается ни кровинки. У меня нет слов. – Пожалуйста, Колтон, для меня это будет значить бесконечно много. Пообещай.
Я сглатываю ком в горле и пару раз просто моргаю, желая вырваться из состояния, в которое впал.
– Х-хорошо. Обещаю. – Никто не знает, что моя мама здесь. Я не подпускаю людей к себе настолько близко. Даже лучшего друга. И как мне везти сюда кого-то знакомиться с ней? Тем более девушку. Я скрещиваю за спиной пальцы и только тогда изо рта вырываются слова: – Я ее привезу.
– Спасибо тебе огромное, дорогой. – Она придвигается еще ближе и целует меня в щеку. Я улыбаюсь, но в голове у меня бардак. Встреча проходит совсем не по плану. И не уверен, что мне нравятся внезапные перемены. – Хм-м, может, расскажешь, чем занимаешься днями напролет? О хоккее. О Клэе.
Я пальцами провожу по волосам, вдруг ощущая, как плечи опадают под грузом эмоциональной тяжести. В такие моменты нужно быть с ней предельно осторожным. Лучше делиться тем, что происходит ежедневно. Пару раз я зачем-то напоминал о своих прошлых визитах, и это едва не довело ее до очередного срыва. Неспособность запоминать определенные события удручает ее больше всего. Мы словно играем в «Джегу»: одно неверное движение, и все развалится.
Я паркую машину у квартирного дома и с удивлением таращусь на Клэя, Лайлу и ее соседку Грейс. Он звонил мне полчаса назад, но совершенно точно не упоминал сестру Бенсона. Какого черта они здесь забыли?
Я выбираюсь из своего «Лексуса RX» и, ловя взгляд лучшего друга, хмурю брови. Он пожимает плечами, словно пытается сказать, что он не виноват. Я запираю машину и направляюсь к ним. Только я останавливаюсь перед ними, как губы Лайлы растягиваются в улыбке. Она буквально светится, чем сильно отличается от угрюмой Грейс. Ей не хочется здесь быть, и нас это объединяет, потому что я хочу, чтобы они ушли. Даже вместе с Клэем, если у него не получится избавиться от непрошенных гостей.
– Привет, – здороваюсь я, убирая руки в карманы.
– Привет, Томпсон, – бормочет Грейс себе под нос.
– Даров, чувак. – Клэй кивает.
– Привет, Колт. – Лайла встречает меня улыбкой. – Где ты был?
– Дома, – отвечаю я и поворачиваю голову в сторону Клэя, ожидая его действий.
– Я как раз шел к тебе, когда наткнулся на этих двух. Им было скучно, и они спросили, можно ли им к нам присоединиться.
И ты сказал «да»?
– У меня всю неделю было много дел. Пришлось угробить массу времени на то, чтобы нагнать программу, – чирикает тоненьким голоском Лайла. – Вот я и понадеялась, что получится расслабиться.
– Я думал, с тобой будет Ава, – добавляет Клэй.
Веселое выражение лица Лайлы вдруг сменяется печальным.
– За последние пару недель мы почти не виделись. Я думала, мы вместе проведем эти выходные, но она уехала вчера утром. – Она косится на Клэя. – Она даже не сказала мне, что едет домой. Выяснила, когда сама ей позвонила.
Выходит, она совсем одна. Ее лучшая подруга полностью погружена в учебу. Возможно, теперь мне не так трудно понять, почему она все от нее скрывала. Не об этом ей хотелось общаться со своей лучшей подругой во время их редких встреч. Наверняка ей хотелось хотя бы в эти краткосрочные моменты поболтать о чем-то приятном, а не о том, как над ней измываются идиоты.
Нужно все исправить. Она не заслуживает такого обращения. Пускай мы и не ладим.
– Колт? – Я опускаю глаза и вижу, что Лайла размахивает рукой перед моим лицом.
– Прости. Долгий был день, – говорю я, после чего поворачиваю голову и замечаю пиццерию. Не хочется приглашать их к себе, но и нет никакого желания вести себя грубо. – Может, поедим пиццы?
– Звучит отлично. – Наконец Клэй улыбается. – Погнали.
Я прочищаю голову и решаю сосредоточиться на текущем моменте, на походе в пиццерию. Мне никак не избавиться от Лайлы и Грейс так, чтобы не обидеть их. И я не могу исправить все для этой девчонки, а уж тем более заставить людей ее заметить. Не прямо сейчас. Однако в голове уже возникает план, и мне пригодится помощь Лайлы. Первокурснице необходимо появиться на вечеринке через неделю.