Анастасия Уайт
Скамейка грешников
Глава 11. Дикая
– Тебе не нравится хоккей? – спрашивает Грейс, уставившись на меня.
– Не в этом дело, – отмахиваюсь я и закидываю в рот еще несколько начос. Я неторопливо их прожевываю, но она не сводит с меня глаз. Я надеялась, она вернется к просмотру игры, но этого не произошло. Чтоб меня.
– А в чем тогда, Ава? – Она смеется, и у меня на лице непроизвольно появляется улыбка.
Жизнь странная штука. Когда Лайла представила меня этой девчонке, я повела себя более чем враждебно. Она мне не понравилась, и это чувство казалось взаимным. Однако ситуация потихоньку менялась. И вот мы уже вместе смотрим игру и говорим о личном. Ведь обсуждение любимых видов спорта считается личной информацией? Боже, я в последние дни настолько выбита из колеи, что хочется умереть. Быстро и внезапно.
Покойся с миром, Ава Мэйсон. Ты оставила этот мир слишком юной и лишила его умопомрачительной красоты и чертовски сексуального тела.
Что ж, я точно умру не от скромности.
– Мне нравится смотреть хоккей, особенно когда можно поболеть за кого-то знакомого, – рассуждаю я, взглядом отыскивая на льду Дрейка. Он потрясающий игрок, очень способный и внимательный к окружающей обстановке. То же самое я могу смело сказать обо всей команде. Даже об этом придурке.
– Ты почти всю игру сидела в телефоне и читала книгу. – Лайла толкает меня локтем, вынуждая скорчить гримасу.
– Мне немного скучно. – Боже, Ава, ты способна на большее. Ты превосходно лжешь, но эта чушь? Она походит на чертово буррито, напичканное кучей дерьма.
Девчонки обмениваются взглядами и прыскают от смеха. Громко и заразительно. Люди косятся на нас, и я готова провалиться сквозь землю. Именно поэтому у меня не было никакого желания приходить.
Вернувшись в понедельник кампус, я решила вести себя тише воды. Не высовываться и не выбираться из своего кокона, отсчитывая дни до возвращения домой. И с какой стати я позволила лучшей подруге уговорить меня остаться? Понятия не имею. Она меня словно околдовала. Другого логичного объяснения у меня нет.
Матч крайне напряженный, и скучным его назвать ни у кого язык не повернется. «Пантеры Грейт Лэйк» невероятны, и я не преувеличиваю. Игроки так сильно жаждут победить, что это настроение передается трибунам. По всей арене то тут то там звучат подбадривания, свист и нервная трескотня. Мое внимание приковано к катку. Я слежу за всеми ребятами и, если они теряют шайбу, про себя грязно ругаюсь. Игра проходит дома, она первая в сезоне, а парни уже готовы разорваться своих соперников на части, причем буквально. Пару раз доходило до ожесточенных стычек, но получать по голове приходилось не нашей команде, поэтому я не переживала.
Мне нравится хоккей… просто я ненавижу лед и все связанные с ним воспоминания.
Ни с того ни с сего Лайла обнимает меня за плечи и притягивает ближе.
– Я рада, что ты здесь. Знаю, тебе это решение далось непросто, поэтому спасибо, что согласилась пойти. – Я поворачиваю голову, и наши взгляды встречаются. – Странно наблюдать за игрой Дрейка без тебя.
– Наблюдать за твоим братом на льду крайне увлекательно. Всегда, – признаюсь я с улыбкой на губах и расслабляюсь в ее объятиях. – Понятия не имею, где он прячет такую силу в обычной жизни. Плюшевый мишка превращается к гризли.
– Это одна из причин, по которой я на него запала, – бормочет Грейс, и я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на нее. – Уверена, он потрясающий в постели.
Лайла разочарованно стонет и отстраняет меня.
– Пожалуйста, не заводи ты снова эту пластинку про «твой брат потрясающий в постели». Я все еще отхожу от образа, который Ава поселила у меня в голове три недели назад.
– Не передергивай. Ты много раз слышала, как Дрейк и его друзья обсуждали других девушек, тебе должно быть плевать, – говорю я ей. Она прищуривается и поджимает губы. Я показываю ей язык и резко поворачиваю голову, чтобы быстро глянуть, что происходит на льду.
– Интересно… – тихо начинает Грейс, но ловит мой взгляд и на мгновение сбивается. – А каково это – расти в окружении хоккеистов?
– То, что они хоккеисты, не делает их представителями другого вида. Они такие же, как мы с тобой, как наши одногруппники, как болельщики, пришедшие на матч, – поясняю я, хмуря брови.
– Просто… Я не знаю, как вести себя с парнями из команды, понимаешь? Вы с Лайлой привыкли к ее брату и его друзьям, а меня не покидает ощущение, что я не вписываюсь. Они знают меня уже год, но ни один парень из команды даже не попытался приударить за мной, – бубнит Грейс под нос, отчего мне приходится придвинуться. – Я тусуюсь с ними только благодаря твоей подруге, и по этой же причине я одинока как луна.
– Но Лайла спит с Трэем, а он не из команды, – подмечаю я и сразу же понимаю, что сделала только хуже. По всей видимости, на нее не обращают внимания не только парни из команды, но и другие ребята. – О боже. Я не то хотела сказать…
– Да ладно, я поняла. – Она краснеет и отводит глаза. – Когда я общаюсь с парнями, то становлюсь дико неуклюжей. Прямо по-настоящему. Я несу глупости, слишком громко смеюсь и всегда выбираю не того парня.
– Мур точно был козлом, – добавляет Лайла, даже не глядя на нас. Затем получает от меня легкий удар по коленке и громко цыкает. Вообще-то, я тут пытаюсь узнать ее соседку получше, о чем она сама меня просила, и ее комментарии вообще не помогают.
Отвернувшись от подруги, я принимаюсь изучать лицо Грейс. Ее нос украшает россыпь веснушек, в больших светло-карих глазах виднеются голубые вкрапления, а рот напоминается сердечко. Она очень милая, оттого так странно слышать, что она не умеет подчеркивать свои достоинства.
– Но ты красавица, – произношу я, и ее щеки тут же заливает румянец. – Ты можешь заполучить любого парня.
– Ты точно сейчас не о себе говоришь?
– Я не хочу встречаться с хоккеистом, да и, честно говоря, вообще с кем бы то ни было.
– Я тоже больше не хочу встречаться с хоккеистами. – Грейс фыркает и отодвигается от меня. – Мне нравится одногруппник, но там никаких шансов.
– Слушай. – Я кладу руку ей на коленку. – С хоккеистами или другими парнями все просто. Есть парни вроде Клэя, они трахнут любую девушку с симпатичным личиком. Чуваки вроде Мура ищут себе добычу и осаждают девушку до тех пор, как она не окажется в их постели. А есть парни вроде Дрейка, у них золотое сердце, но они смотрят только на внешность, а потому не замечают, что к ним клеятся охотницы за хоккеистами или красотки с хреновым характером.
– Любопытное мнение. – Грейс зажимает переносицу. – А что думаешь о Колтоне?
В памяти тут же всплывают все стычки с этим придурком: с самой первой встречи до той, когда он оставил мне свой бомбер. Я все еще храню его среди своих вещей, подальше от любопытных глаз, будто какое-то сокровище. Возможно, у меня помутился рассудок, потому что другой причины своему подобному поведению я не нахожу.
Я открываю рот и устремляю взгляд прямо на него.
– Он закрытый, мало кого пускает в свой ближний круг. Он высокомерный, вспыльчивый, грубит без меры, а его эго… Боже. Оно крупнее «Эмпайр Стейт Билдинг». До него я не встречала людей, которые ставили бы меня в тупик. В одну секунду мне кажется, что он меня ненавидит, а в другую создается впечатление, словно он хочет… – Я резко затыкаюсь и прикусываю язык так сильно, что закрываю глаза от вспыхнувшей боли.
Грейс молчит, но смотрит на меня испытующе.
– Хочет чего?
Оттрахать меня так, будто завтра не настанет. Я сглатываю эти слова и выдавливаю улыбку.
– Словно хочет дружить со мной.
– Боже мой. – Она смеется так сильно, что трясется всем телом, неспособная себя контролировать, и впервые мне приходит на ум, что, возможно, она права. Она слишком громкая. – Ты чертово сокровище, Ава. С тобой так классно общаться, так необычно.
– Ты можешь пожалеть о своих словах. Я бываю дикой и невыносимой. – Я придвигаюсь к Грейс, сверлю ее взглядом и ухмыляюсь.
– А можешь меня научить быть дикой? – Грейс выгибает бровь.
Мне не хотелось идти куда-то после игры, даже несмотря на то, что Лайла прицепилась ко мне как избалованное дитя, но сейчас? Теперь эта мысль меня забавляет, пускай я искренне недоумеваю, почему она хочет измениться.
– Может, начнем сегодня на вечеринке?
– Я только за. Ты не представляешь, как сильно я хочу с тобой тусоваться.
– Я все слышала, – громким шепотом заявила Лайла, насупившись и сначала зыркнув на Грейс, а потом на меня.
Обняв лучшую подругу за плечи, я потянулась к ее уху.
– Сама хотела, чтобы я подружилась с твоей соседкой. Вот и я пытаюсь. Остынь.
– Ладно, – бормочет она тихо, и я целую ее в щеку. – Вам обеим стоит посмотреть игру. Она почти закончилась.
– Как скажешь, дорогая. – Я отстраняюсь и переключаю внимание на каток.
Наша команда успела забить еще пять голов, в то время как «Бостонскому У» удалось загнать в наши ворота всего одну шайбу, и до конца третьего периода остается четыре минуты. На воротах стоит Клэй, и он звезда этого матча, играет просто превосходно. Он веселый и с ним здорово проводить время. Однако он не в моем вкусе. Мне бы хотелось, чтобы у меня был такой друг. Обычный, не с привилегиями. Для подобных отношений у меня есть Дрейк.
Я закрываю глаза и тихо стону. Это вечеринка станет настоящей катастрофой, так? Если в голову закрадываются мысли о еще одной ночи с братом лучшей подруги, я обречена. Не знаю, что со мной сегодня не так, но мне знакомо это настроение. Если к концу дня я не разрыдаюсь, то буду поражена до глубины души.
Глава 12. Оставайся рядом
– Ты вел себя на льду, как, мать его, настоящий ураган. – Кто-то хлопает меня по спине, отчего я давлюсь пивом.
– Реально. Мне на секунду показалось, что твои лезвия охватил огонь, – доносится до меня еще один голос, и за ним следует второй хлопок по спине. С чего они решили, что могут вести себя со мной так панибратски? – Томпсон, ты MVP[10] нашей команды.
– Ты вообще был на игре? – огрызается Клэй, оглядываясь через плечо. – Если бы не я, эти уроды проиграли.
– Роджерс, в нашей команде не было вратаря лучше тебя. Ты еще в этом сомневаешься?
Я гляжу на парня, стоящего за моей спиной. Ему не по себе, и это вызывает у меня улыбку. Сам нарвался. Зачем нахваливать одного игрока перед другими, если не готов к тому, что тебя могут поймать на грубой лести или лжи? И по этой причине, среди прочих, я не общаюсь ни с кем за пределами моего ближнего круга. Люди охренеть какие несобранные, и в них полно дерьма, а мне такого цирка в жизни не нужно.
– Я? Ни за что. Я-то в курсе, что я лучший, но кому-то из вас об этом нужно напоминать. Время от времени, – добавляет мой лучший друг, затем отворачивается от парня и, как замученный жаждой, пьет из бутылки, сжимая ту до побеления костяшек пальцев. – Кретины.
– Ты чего такой нервный? Ты же знаешь, чего сто́ишь. Зачем позволяешь идиотам тебя задевать?
– Не все такие, как ты, – бормочет он, отставляя пустую бутылку.
– Иногда лучше быть как я и чихать на других людей и их мнения, – говорю я, делая глоток своего пива. Я не тороплюсь, потому что не намереваюсь напиваться. Вечеринка еще даже не раскачалась. Часы недавно пробили девять вечера, и люди только-только заполняют дом. – Как думаешь, сестра Бенсона и ее лучшая подруга сегодня будут?
– Думаю, да. А что?
– Хочу приглядеть за первокурсницей.
– Чего?! – выкрикивает он громко, выпрямляясь и таращась прямо на меня. – Это бред какой-то, Колт. За ней присматривает Бенсон.
Я качаю головой, а затем иду за ним и рассказываю, что с ней происходило после того, как я выгнал ее с вечеринки. Клэй слушает то сжимая, то разжимая кулаки, а вены на его руках вздуваются.
– И что собираешься делать?
– Ну, после того как я увидел поступок ее соседки, то четко и ясно дал понять, что ненавижу травлю. – Четко и ясно? Я оставил свой бомбер, чтобы ей не пришлось идти по коридору в испачканной футболке. Как только я ушел из женского туалета, то накричал на ее тупую соседку у всех на глазах. И на этой неделе к ней никто не приставал, однако я намеревался продолжать исполнять собственный план. Оставалось надеяться, что она явится на вечеринку. – Сегодня с сделаю так, чтобы больше никто не думал, будто у нас есть какой-то конфликт.
Клэй изучает меня с серьезным выражением лица, все еще не разжимая кулаков. Наконец он вздыхает и заворачивает на кухню.
– Ты должен был рассказать.
– Она не хотела, чтобы кто-то знал, – сообщаю я, открывая холодильник и доставая из него две бутылки пива. – Лайла понятия не имела о том, что происходит, как и Бенсон. Я решил, что не мне разбалтывать ее тайны. Поэтому я просто… не знаю, присматривал за ней.
Клэй выхватывает у меня протянутую бутылку.
– То есть, по сути, ты говоришь, что мне нельзя доверять.
Я ладонью провожу по лицу и осматриваюсь. Мур предложил устроить вечеринку в доме его друга, и дом оказался гребаным особняком. Не приди я вместе с парнями из команды, то давно бы ушел домой. Ненавижу Мура и не уверен, сможет ли что-то повлиять на мое к нему отношение.
– Я этого не говорил. – Я прочищаю горло и замечаю Бенсона и ребят, они уже развалились на диване в гостиной. Более того, у Бенсона на коленях сидит какая-то юная блондиночка. Любопытно.
– За тебя говорят твои поступки. – Клэй делает глоток пива, убирая руку в карман. – Тебе бы научиться доверять людям, Колт. Иногда мне кажется, что ты не можешь полностью довериться даже мне.
Я молчу, потому что не знаю, что ответить. Он прав. У меня есть от него секреты. А ведь Клэй единственный друг, который знает обо мне почти все. Почти.
– Идем к ребятам? – предлагаю я, и Клэй закатывает глаза.
– Как скажешь, – бурчит он, после чего направляется в гостиную.
Я считаю до пяти и лишь после этого следую за ним. Мне нужно сохранять спокойствие где-то около часа. Чтобы приступить к следующему этапу моего плана, необходим полный особняк свидетелей. Все должны увидеть своими глазами, что мы с первокурсницей не враги. Что мы… друг другу никто? Это вообще можно показать? Самое дерьмовое объяснение наших взаимоотношений. Я не смотрю на нее так, будто она никто. Я бы с радостью ощутил вес ее тела на своем и послушал, как ее красивые губки произносят мое имя, а из горла раздается крик.
Твою мать. Колт, повторяй за мной: мы друг другу никто.
Так и есть, но убеждения не особо помогают.
Я сообщаю Клэю, что хочу найти еды, но он отмахивается от меня. Он и наш правый защитник, Бэйли, соревнуются, кто запихнет в рот больше арахиса. Зайдя в гостиную, я останавливаюсь у двери и осматриваюсь. Все пространство заполнено людьми, и я не уверен, что все они из нашего колледжа. Однако этот дом не принадлежит ни мне, ни тем более моим друзьям, а потому чихать, что тут творится. Мур сам по себе не самый приятный тип, так что не удивлюсь, если его гости перевернут здесь все вверх дном.
Я делаю шаг и тут же замечаю ее, отчего мои губы непроизвольно растягиваются в улыбке. Черт возьми, я даже мышцы собственного лица не контролирую. И как мне выкручиваться, если кто-нибудь увидит? А если увидит она? Я щипаю себя за переносицу, глубоко вздыхаю и неторопливо направляюсь к ней. Она танцует с Грейс, соседкой Лайлы, и они обе кажутся счастливыми, потому что улыбаются и подпевают песне, раздающейся из колонок. Вдруг в голове возникают вопросы: чем она занимается в свободное время, какие фильмы ей нравятся, какие песни любит. Мне хочется узнать ее, просто потому что она меня заинтриговала. Вот и все.
– Привет. – Я обнимаю за плечи Грейс. – Чем вы тут занимаетесь?
– Колт… он… – Грейс краснеет, произнося мое имя. – Просто веселимся. А ты? Что делаешь?
– Тусуюсь с командой и маюсь фигней, – отвечаю я, глядя на первокурсницу. Я совершил ошибку. Рядом с ней мой мозг перестает работать.
На ней короткий топ с длинными рукавами и короткая джинсовая юбка. Она одета одновременно просто и сексуально. Не представляю, как себя вести в ее присутствии.
– Почему решил присоединиться к нам? – Голос Грейс дрожит.
– Не знаю. Просто так. – Очень убедительно, Колт. Настоящий мастер слова, ты заслуживаешь медаль… размечтался.
– Ох, мне нужно в уборную, – почти пищит Грейс и вырывается из моих объятий. – Ава?
Первокурсница открывает рот, но я вмешиваюсь быстрее, чем она успевает выдавить хотя бы слово.
– Она может составить мне компанию.
– Да? – Я приближаюсь к ней на шаг, не отрывая взгляда, и она выгибает бровь. В этот момент у меня едва хватает выдержки, чтобы не нагнуть ее над диваном и не отыметь пальцами, пока она не кончит на них.
Таких сильных чувств во мне еще никто не пробуждал, а это говорит громче слов.
– Ага, – отвечаю я, подходя еще ближе и обнимая ее за талию. Как только моя кожа касается ее, первокурсница резко втягивает воздух. – Побудь со мной.
Она таращится на меня, но не пытается вырваться. Девушка колеблется всего секунду, но затем облизывает губы и смотрит на Грейс через мое плечо.
– Я останусь.
До уха доносится, как Грейс взвизгивает и бормочет что-то вроде «Боже мой», но могу ошибаться. По большому счету, мне просто плевать. Девчонка переключает внимание на меня, и я понимаю, что мы одни. Одни посреди толпы – именно этого я и добивался. Однако отчего-то сейчас мой план уже не кажется мне безупречным.
Черт, гребаные чувства действуют мне на нервы.
– Что это с тобой? – спрашивает она, ее руки висят по швам. – Ты чего такой милый?
– Просто я милый. – Я начинаю слегка покачиваться под музыку, вынуждая ее повторять за мной.
– Ты-то? Я бы тебя описала другим словом. – Ее зеленые глаза темнеют, в них плещется злость.
– Красивый? Сексуальный? Атлетичный?
– Раздражающий, – поправляет она меня. Но уголки ее губ подрагивают, и я понимаю, что ее забавляет сложившаяся ситуация.
– Если тебе не нравятся раздражающие, как ты подружилась с Лайлой? – Я прижимаю ее к себе. – На прошлых выходных я провел с ней всего пару часов и уже был готов лезть на стену.
– Она не раздражающая. – Первокурсница качает головой. – Ты же ни с кем не сближаешься, так откуда тебе знать? Лайла дружелюбная, чуткая и веселая.
– Чуткая? – Я чуть наклоняюсь, втягиваю ее аромат и уже через секунду чувствую себя опьяненным. Словно пара бутылок пива превратилась в шот чего-то покрепче. – В прошлом году я сказал ей, что она мне не интересна, и мне пришлось ей повторять. Похоже, она не очень умеет слушать.
– Ты наверняка говорил не очень убедительно. – Музыка замедляется, и начинает играть We Found Love[11], окутывая толпу на импровизированном танцполе. Песня старая, но отчего-то она мне по-настоящему нравится. Может, потому что сейчас рядом она. – Если на кого-то вешают ярлык «под запретом», может показаться, что без этого условия все могло сложиться иначе.
Я изучаю ее лицо.
– А ты под запретом?
Она хмурится и надувает свои пухлые губы – они тут же приковывают мой взгляд. Она несколько раз закрывает глаза и медленно поднимает веки, а ее грудь быстро вздымается и опускается. Затем первокурсница вздыхает и качает головой.
– Я понятия не имею, что с тобой сегодня случилось, но напоминаю, что я тебе даже не нравлюсь.
– С чего ты решила, что знаешь обо мне хоть что-нибудь? – Я ухмыляюсь, опускаю руку чуть ниже ее талии и почти дотрагиваясь до пояса юбки.
– Я вижу тебя насквозь, Томпсон. – Она поднимается на цыпочки, чтобы приблизить свое лицо к моему. – У нас с тобой ничего не будет. Никогда. Даже будь ты последним парнем на планете, я бы сказала «нет».
– Почему? – Вопрос срывается с моих губ быстрее, чем я соображаю, о чем спросил.
– Ты не в моем вкусе. – Не в ее вкусе? Какого хрена это значит? – Кроме того, ты произвел на меня сильное впечатление, и уж точно не положительное.
– Я с легкостью произведу другое впечатление. – Подмигиваю ей. – И думаю, ты врешь.
– Не вру. – Она топает ногой. – Ты мне не нравишься.
– Ты говоришь это мне или себе? – Я посмеиваюсь, а после этого опускаю руку ниже и обхватываю ее ягодицу. Зря я так поступил, потому что мой член тут же твердеет. Тогда я хватаю ее за руку, разворачиваю и прижимаю спиной к своей груди. – Я могу тормозить, как ты тогда сказала, но я не идиот. Я тебе нравлюсь.
– Я тебя ненавижу, – шипит она, но не предпринимает попыток вырваться. Я изучаю помещение и замечаю любопытные взгляды. Мой план работает. После такого никто в здравом уме не решит, что она мой враг.
– И сколько раз ты уже фантазировала обо мне? – шепчу ей на ухо и ощущаю, как напрягается ее тело. Боже, по сравнению со мной, она крошечная, и от одной этой мысли во мне просыпается незнакомое желание. Я хочу защитить ее.
– Ни разу, – выплевывает она. – В отличие от тебя. Твой член упирается в мою задницу, и это говорит о многом.
– Я умею ценить красоту. – Я накрываю рукой живот первокурсницы, и ее мышцы под моей ладонью сокращаются. Она втягивает воздух, и мне даже не нужно задавать вопрос, ответ и так известен. Я ей нравлюсь.
– Что-то не сходится, ты говорил, что я скучная и заурядная. Забыл?
– А чего ты ждала? Твоя соседка делает мне скучнейший минет на планете, а потом ты врываешься и не даешь получить хотя бы толику удовольствия. – Я пальцами играю с поясом ее юбки, и она прижимается ко мне сильнее. – Прости, что так сказал. Ты такого не заслужила.
Она сначала застывает и через мгновение разворачивается. Я ей не мешаю и смотрю в ее глаза, подмечая образовавшуюся между бровями морщинку.
– Что ты задумал?
– Ничего, – говорю я, не уверенный, что понимаю ее реакцию. – Просто извиняюсь перед тобой.
– Я слышала. – Она кладет руку мне на грудь, и мое сердце начинает колотиться так сильно, что я слышу его стук в ушах. Она тоже это чувствует, и ее глаза расширяются. – Но зачем?.. Я правда тебе нравлюсь?
В ее голосе слышится неприкрытое удивление, отчего мне становится не по себе. Неужели она думает, что я урод, неспособный иметь чувства, как остальные люди? Черт. Я гребаный идиот.
Я отступаю, мои руки падают по швам. Она нервно сгладывает слюну и заправляет волосы за уши.
– Всегда пожалуйста, – выпаливаю я и убираю руки в карманы.
– Что? – Ее смятение усиливается, как и нервозность.
– Я хотел поступить правильно, чтобы к тебе из-за меня больше никто не цеплялся. – Я обвожу комнату рукой, и девушка начинает бросать взгляд то на меня, то на толпу за моей спиной. – Всегда пожалуйста.
– Так ты подошел для этого?
– А зачем же еще? – В груди возникает ощущение тяжести, но я его игнорирую. Меня ранит ее реакция, а у меня никогда не получалось справляться с болью. – Хоть ты и красавица, ты мне не нравишься. Мне просто не нравится травля и не нравится, когда меня обвиняют в том, чего я не делал и не желал.
– А. Круто, спасибо. Мне приятно. – Первокурсница теребит свои сережки и смещает вес с одной ноги на другую. – Я хотела сказать это раньше, в общем, эм, прости за пощечину. Стоило повести себя иначе, насилие никогда не выход. – Она пятится, увеличивая расстояние между нами. – Нужно вернуть тебе бомбер. Могу я…
– Мне все равно. Оставь себе. – Я разворачиваюсь, не давая ей закончить предложение.
– Пока, Колтон. – Я оглядываюсь на нее через плечо. Я совершаю ошибку? Мое нутро еще никогда не ошибалось в людях, а рядом с ней мне хорошо. Что если… Нет. Я мысленно хлещу себя по лицу. Не нужно здесь задерживаться.
– Пока, – выплевываю я и ухожу. Не могу даже заставить себя произнести ее имя. Ни вслух, ни про себя. Я точно чокнулся. Жалкий урод.