Анатолий Сарычев
Позывной «Скат»
1
Отель стоял на берегу ласкового Карибского моря. Волны длинной чередой накатывались на белоснежный песок пологого пляжа, окаймленного с двух сторон развесистыми пальмами. Ослепительно яркое солнце сияло в зените, заливая открытое пространство желтым светом, от которого болели глаза.
Клим, Дейл, Алекс и Малыш сидели за столиком в метре над поверхностью моря. Волны с нежным шорохом прокатывались под досками веранды, с шипением разбиваясь о сваи, на которых был укреплен деревянный остов.
– Мне эти шпионские страсти начинают надоедать. Только я приобрел семью, прекрасное положение в обществе, как меня, не спрашивая моего согласия, сдергивают с собственной жены. Меня, абсолютно респектабельного гражданина Амантейских островов, отправляют на Кубу лечить каких-то вшивых ловцов жемчуга, – лениво говорил Алекс, неторопливо прихлебывая из высокого стакана оранжевый апельсиновый сок. На лице врача ясно читалась брезгливая гримаса человека, привыкшего к более изысканным и алкогольным напиткам.
– Ты бы, двоеженец, молчал в тряпочку, – заметил Малыш, который по заранее оговоренному сценарию выполнял роль злого следователя, а Клим доброго.
Врач, со своим знанием испанского языка, нужен был в их компании позарез. Так что получить его согласие на работу следовало добровольно или принудительно, но обязательно, и в кратчайшие сроки.
– Какой я тебе двоеженец! – возмутился Алекс, залпом допивая свой оранжад.
Беззвучно возникший официант вновь наполнил высокий стакан оранжевой жидкостью.
– Еще жена с тобой не развелась, а ты уже женился на Элли. За такие фокусы в любой стране мира дают приличный тюремный срок, да и репутация безупречного джентльмена будет серьезно подпорчена. Никто из респектабельных сэров и сирух не согласится иметь дело с двоеженцем. Часть такой, можно сказать, «славы» упадет на блистательную Элли, и она тебе, конечно, скажет спасибо, – лениво процедил Малыш, кладя на стол брачное свидетельство Алекса и справку из Бауманского суда города Москвы о том, что дело о разводе Алекса будет рассматриваться через два месяца.
– Но ведь жена мне звонила и сказала, что мы уже разведены? – возмутился Алекс, вскакивая на ноги.
– Скорее всего, виноват я, – вступил в разговор Клим в обличье настоящего негра, при взгляде на которого Малыш и Алекс не могли сдержать улыбок.
– Чем ты можешь быть виноват, когда у тебя самого такое большое несчастье, – уныло заметил Алекс, пальцем делая в воздухе волнообразное движение, означающее, что облик Клима в виде негра не выдерживает никакой критики.
– Думай больше о себе! – назидательно сказал Клим, протягивая Алексу документы на квартиру на Кутузовском проспекте.
– Откуда это у тебя? – спросил Алекс, рассматривая заключение Регистрационной палаты города Москвы. – Сколько же стоит трехкомнатная квартира в этом элитном районе нашей столицы? – Похоже, Алексу роль жиголо порядком приелась. Он даже вспомнил, что он гражданин России и обладает определенными правами.
– Ты вспомни, какой срок полагается за дезертирство с корабля! – прорычал Малыш, все больше входя в раж в роли «злого» следователя.
– Можно все поправить, если ты поможешь нам выполнить задание, – ласково пообещал Клим, засовывая руку во внутренний карман легкой полотняной куртки.
– От тебя разве отвяжешься! Ты из горла готов вырвать мое согласие работать! – заметил Алекс, складывая документы на московскую квартиру в аккуратную стопку.
– Вы с Малышом, имя которого по этому американскому паспорту Джефри Смайлз, а твое Алекс Коллинз, выезжаете сегодня кораблем на остров Сан-Хосе в пятистах милях отсюда. Мы с Дейлом тоже поедем на этом корабле, но с британскими картонами. Ваша задача – изображать людей, которые приехали на остров с целью начать новую жизнь.
Ты, Алекс, открываешь частную практику с уклоном на иглотерапию и биоэнергетику, а Джефри организует профессиональный дайвинг-клуб.
Дейл, океанский шаман, организует секту огнепоклонников со штаб-квартирой на острове Сан-Хосе и многочисленными филиалами.
Я устраиваюсь инструктором подводного плавания к местным карибам-ныряльщикам – ловцам жемчуга. У меня уже есть приглашение на работу и предварительный контракт, в отличие от вас, в настоящее время безработных.
Клим не стал говорить, что подписанный на три месяца контракт уже лежит у него в кармане.
– Зачем нужен этот геморрой со шпионскими играми, переодеваниями и фальшивыми документами? – недовольно сказал по-английски Алекс, скорчив брезгливую мину. Он никак не мог выйти из образа богатого плейбоя, который вот уже два с половиной месяца старательно в себе культивировал.
– На острове, который находится под юрисдикцией Великобритании, дислоцируется центр исламистского движения одного из отделений «Аль Каиды», направлением действий которого служит весь континент Америка. Крупный порт острова Сан-Хосе служит перевалочной базой практически всех кораблей, распределяющих и перевозящих военные грузы по всему миру. Большая или меньшая часть вооружения похищается, покупается на военных складах Америки, Мексики и мелких островных государств, которые с этого дела неплохо живут. На американской базе Форт-Нойсер похищена крупная партия бинарного газа. Американцы нам об этом не сообщили, но по своим источникам, которые не всегда хотят себя афишировать, мы точно знаем, что партия в размере двух тонн испарилась с третьего склада. – Клим устало улыбнулся, отпил глоток из стакана и, помяв лицо правой рукой, продолжил: – Этот газ должен попасть на остров Сан-Хосе и уже оттуда мелкими партиями разойтись по всему миру. Если удастся перехватить корабль с бинарным газом, то мы спасем сотни тысяч, если не миллионы жизней! – немного выспренне закончил объяснять стоящую перед группой задачу Клим.
Он не стал говорить, что среди баллонов бинарного газа было три баллона экспериментального ОВ нового поколения, по недосмотру мелкого клерка Пентагона попавшего на базу Форт-Нойсер.
Экспериментальную разработку нового газа только что закончил Пентагон, и получить образец нового химического оружия – значит на много лет сократить отставание в этом виде вооружения, а может, и перегнать Соединенные Штаты. Первоочередной задачей группы Клима как раз было добыть хотя бы один баллон. Единственное, что знал Клим про новейший газ, – маркировка на дне баллона в виде серебряной буквы «Х».
Цвет мог быть и другой, маркировка могла быть нанесена фломастером, маркером или просто мелом, но обязательно на дне баллона.
Что она означает и почему так обозначена, никто не сообщил, но факт оставался фактом: баллон приказано добыть во что бы то ни стало.
Это, конечно, была задача максимум, а минимум – затопление корабля на подходах к гавани.
– Опять я должен выступать в роли спасителя человечества! – заныл Алекс, которому до смерти не хотелось менять размеренную роль мужа богатой женщины на шпионские страсти-мордасти, в которых так легко сломать себе шею.
– Я тебе обещаю, что после этого задания мы навсегда забудем о твоем существовании. Со своей стороны могу обещать за участие в операции сто тысяч долларов. Ты же видишь, что свои обещания я всегда выполняю, – кивнул Клим на карман, в который Алекс сложил купчую на квартиру. – Это же относится и к каждому участнику нашей экспедиции, – продолжил Клим, повернувшись ко всем участникам короткого безалкогольного застолья.
– Встали, господа, и помните: с этого момента мы вас, «черномазые», в упор не видим! – добавил Малыш, подхватывая под локоть Алекса.
Клим с Дейлом остались сидеть за столиком кафе.
– Ненадежный человек этот врач! Какой-то странный! Ему очень нравится размеренная жизнь! – задумчиво сказал Дейл, катая в руках стакан с соком.
– Он прекрасный снайпер, да и врач в нашем положении не будет лишним. Малыш погоняет его во время рейса до острова и выбьет из него всю гражданскую дурь.
– Ты сказал, что до острова всего пятьсот миль. Долго нам идти?
– Мы будем на острове Сан-Хосе примерно через четверо-пятеро суток, если не произойдет каких-нибудь задержек. Судно, на котором мы пойдем, плавает под либерийским флагом и занимается каботажными перевозками. Определить при таком роде занятий, в каком именно порту мы сели и где сошли на берег, не представляется возможным даже ЦРУ. На судне из рук вон плохо ведется судовой журнал, да и команда меняется чуть ли не в каждом порту. Людей нанимают, списывают, они просто исчезают во время плавания. По легенде мы с тобой на этой коробке плывем уже больше месяца, – пояснил Клим сложившуюся ситуацию.
– С тех пор, как мы с тобой познакомились, прошло всего три месяца, а столько интересного произошло в моей жизни! Я никогда и мечтать не мог, что попаду на Кубу и увижу такую красоту! – восхищенно воскликнул Дейл, хлопая себя по ляжкам.
– Не надо было перекрашивать меня в негра! – сказал Клим и встал, давая понять, что пора двигаться на корабль.
– Мне кажется, что знакомство с тобой оказалось самым правильным поступком в моей жизни! Я снова помолодел на сорок лет и чувствую себя очень счастливым! – воскликнул Дейл, хлопнув Клима по плечу.
2
Судно, стоящее у восьмого причала порта Гаваны, оказалось старым, еще семидесятых годов постройки сухогрузом. Ржавые потеки некогда белых бортов змеились до самой ватерлинии, которая на метр выглядывала из воды, показывая, что судно недогружено и совершенно не ухожено. Это было неудивительно для судов, плавающих под либерийским флагом. Суда под этим флагом крайне неохотно страховали, компания Ллойда бежала от них, как черт от ладана.
Каждый временный владелец такого судна старался поменьше вложить в ремонт и обслуживание сухогруза и побольше получить прибыли в кратчайшие сроки. Что будет дальше с судном, очередного хозяина совершенно не интересовало. Сейчас судно с грузом русского леса, сделав остановку на Кубе, следовало на Багамские острова, где в разных местах мелкими партиями выгружало остаток.
Теперь окраска судна походила на камуфляжную куртку бойца спецназа для работе в пустыне, и Клим почувствовал некую приязнь к этому неухоженному бедолаге.
– Опаздываете, черномазые! Здесь вам не Куба, где все равны независимо от цвета кожи и веры, а морское судно, на котором я первый после бога, и в моей власти сделать из вас морских рыбок! – заорал здоровенный бугай, одетый в синюю морскую робу, в белоснежной рубашке и черной фуражке на голове с разлапистым, ярко блестевшим крабом.
– Извините, масса капитан! – склонился в низком поклоне Клим, прикидывая, куда лучше ударить капитана: в промежность или в солнечное сплетение.
Дейл не моргнув глазом тоже низко склонился перед капитаном.
– Я вас переселил в матросский кубрик. Негры должны жить в трюме, как и положено рабам на судне! – захохотал капитан, явно довольный своей шуткой.
«В положении негров совсем нет привлекательных сторон», – подумал Клим, отправляясь вслед за низкорослым матросом в грязной замасленной робе вниз по трапу.
– Чтобы я ваши черные рожи больше на палубе не видел до конца рейса! – прогрохотал вслед капитан и снова раскатисто рассмеялся.
Спустившись по замызганному донельзя трапу, который, похоже, не драили со дня последнего ремонта корабля, Клим с Дейлом долго шли по такому же грязному, узкому и слабо освещенному коридору. Извилистый проход, судя по усиливающемуся шум двигателей, вел к машинному отделению корабля.
Спустившись еще по одному короткому замасленному трапу, через короткий, с двумя поворотами коридор Клим с Дейлом попали наконец в полутемный кубрик, плотно заставленный трехъярусными койками.
На большом деревянном столе в середине кубрика стояли обе сумки путешественников, и в них увлеченно копались человек шесть матросов самого разбойничьего вида.
Здоровенный, голый по пояс мулат, вытащив из климовской сумки ласты, радостно размахивал ими, надев на обе руки.
Из дейловской сумки белый, до бровей заросший крепыш вытащил большую черную бутыль и, держа ее перед глазами, сосредоточенно рассматривал, прикидывая, можно ли пить эту жидкость.
– Ребята, это же… – успел сказать Клим, как Дейл резко дернул его за рукав рубашки.
– Откроешь бутылку – все вы сразу помрете, – спокойно сказал Дейл, подходя к столу и хладнокровно забирая бутылку из рук крепыша. Поставив ее перед собой, Дейл молитвенно сложил руки, шепча какие-то непонятные слова, изредка вздевая руки вверх.
– Будет какой-то старый черномазый козел меня учить! – радостно заорал мулат, вытаскивая из сумки Клима небольшой «лэп-топ».
Дейл кончил молиться на бутылку и небрежно махнул рукой на мулата.
Верзила мгновенно замер и окоченел.
Клим, подхватив у самого пола выпавший из его рук «лэп-топ», аккуратно положил миниатюрный компьютер обратно в сумку.
Мулат судорожно дергался, пытаясь двинуть рукой, но у него ничего не получалось. Глаза мулата готовы были выпрыгнуть из орбит, на лбу набухла толстая коричневая вена, но ни сдвинуться с места, ни просто изменить положение тела он не мог.
– Два дня ваш ловкий приятель не сможет двигаться, а потом столбняк пройдет. В следующий раз, если он возьмет чужое, не сможет двигаться пять дней, а на третий раз его разобьет паралич. Сейчас уложите его на его койку. Если есть пластик или клеенка, постелите под простыни. Он будет много писать и какать, – пояснил Дейл, неторопливо собирая со стола свои вещи.
– Колдуны! – крикнул заросший рыжим волосом низенький матрос и, выхватив нож с блестящим лезвием, бросился на Клима.
Резкий удар по руке, и матрос вонзил свой нож в живот стоящего рядом с Климом высокого худого шведа.
Второго нападавшего Клим ударил ногой в челюсть. Врезавшись головой в переборку, тот бесчувственным мешком сполз вниз.
– Все, кто взял хоть комок бумаги из этих сумок, сегодня ночью покроются огромными язвами и через два дня умрут! Сумки, вещи из них для вас табу! – спокойно сказал Дейл.
Шум двигателей, до этого мерно звучавший в кубрике, резко усилился до такой степени, что заболели уши. Переборки завибрировали, стало ясно, что корабль начал движение и стал медленно отходить от пирса.
Обитатели кубрика мгновенно отскочили от стола и быстро стали выкладывать рядом с сумками украденные вещи, шепча себе под нос какие-то непонятные слова.
Клим почувствовал, что корабль набирает ход, по усиливающейся вибрации и качке.
Сложив вещи обратно в сумки, Клим с Дейлом только уселись на выделенные им внизу койки, как низенький матрос, приведший их в кубрик, возник перед ними и, вытянувшись, доложил:
– Капитан просит вас подняться к нему в каюту вместе с вещами!
– Пойдем быстрее к капитану, что-то здесь сильно воняет! – предложил Клим, вставая с койки.
Матросы в кубрике, сверкая злобными взглядами из темноты, молча сидели на своих местах. Ни один из них не сделал ни одного лишнего движения. Только худой малаец, бинтовавший живот раненому шведу, злобно пробубнил длинную фразу на непонятном языке. Второй, сбитый с ног матрос так и остался недвижимым лежать около переборки.
– Не пей воды из унитаза! – на прощание пропел Клим и оказался провидцем.
Тяжелый запах человеческих экскрементов наполнил воздух кубрика, перебивая запахи человеческого пота, масла и солярки.
– Ты действительно колдун! – с уважением сказал Клим, отстав от посыльного метра на три.
– У нас в племени собственность бесценна. Все чужие вещи для других табу. Много лет назад Нзанга, так звали главного колдуна, который был моим дядей и учителем сначала моего отца, а потом и меня, наложил заклятие на все племя. С тех пор никто без разрешения хозяина вещей не может взять даже пылинки, – пояснил Дейл, с интересом посматривая в открытые настежь двери кают.
– Но я же беру твои вещи и со мной ничего не происходит? – удивился Клим, с опаской посматривая на своего спутника.
– Так и должно быть. Ты член моего племени. Берешь же ты мои вещи не с целью воровства, а с другими намерениями, поэтому с тобой ничего не происходит.
– Ты хочешь сказать, что как только я попытаюсь у тебя украсть, то точно так же попаду под заклятие колдуна – твоего учителя? – удивился Клим, подходя к самой каюте капитана.
– На тебя заклятие не распространяется, – непонятно пояснил Дейл и взялся за ручку двери капитанской каюты.
Про себя Клим решил в свободное время более подробно обсудить с Дейлом колдовские проблемы, которые как спецназовца его сильно заинтересовали.
Возможности мгновенной остановки противника, которые несколько минут назад показал Дейл, были жизненно необходимы при полной опасностей и приключений жизни Клима. Клим поклялся научиться этому искусству.
В каюте капитана, помимо него самого, сидели Малыш, Алекс и незнакомый мужчина с явной примесью индейской крови. Его черные и блестящие волосы красиво падали на плечи, обрамляя лицо с ястребиным носом.
– Прошу прощения, уважаемые господа. Мистер Смит убедил меня, что вам необходимо срочно попасть на остров Сан-Хосе, и поэтому я изменил курс и направляюсь на остров. К сожалению, на острове мы можем быть только через восемь-девять часов. Сейчас я приглашаю вас всех на обед. На остров мы прибудем ориентировочно в двадцать ноль-ноль. Отдохнуть вы сможете в шезлонгах на палубе. Если, конечно, вас устраивает этот вариант! – быстро проговорил капитан, пряча глаза.
– Нет проблем, капитан! – бодро сказал Клим, поворачиваясь к выходу.
– Вещи вы можете оставить в моей каюте! – выдавил сквозь зубы капитан, которому явно доложили об инциденте в кубрике.
Резко зазвонил телефон, висящий на стене, рядом со столом.
Схватив трубку, капитан минутку послушал, а потом с видимым облегчением заявил, все так же пряча глаза:
– В Юкатанском проливе много судов. Пойду к рулевому. Меня срочно требуют на мостик. Начинайте обедать в кают-компании без меня. Как только я освобожусь, сразу подойду. Матрос вас проводит, – скороговоркой проговорил капитан и выбежал из каюты.
– Сами найдем! – не удержался от реплики Дейл в спину капитана.
– Пойдемте обедать, и отбросьте все плохие мысли в сторону! – проговорил Алекс и первым двинулся к отрытой двери, плотоядно потирая руки.
– Разрешите представиться, Сэм Смит! – придержал Клима за рукав рубашки индеец, как про себя окрестил нового человека в их компании Клим.
– Дик! – ответил Клим, несколько ошарашенный такой фамильярностью, которая не принята в цивилизованных странах.
– Извините, что задерживаю вас, но я хозяин фирмы «Дайвер голд», которая вас вызвала, и хотелось бы сразу обговорить некоторые детали вашей дальнейшей работы на острове.
– Я думал, что мы все вопросы обговорили по телефону, тем более что я уже подписал контракт, переданный вам по электронной почте, – удивился Клим, махнув рукой Дейлу, показывая, чтобы он шел обедать без него.
– Мне казалось, что вы белый человек, а вы, оказывается, негр, – удивленно протянул Сэм Смит.
– Сейчас выяснится, что вы расист, – не остался в долгу Клим.
В который уже раз, уговаривая себя держаться скромнее, как и подобает чернокожему, Клим срывался на дерзости.
– Как раз для той работы, которая вам предстоит, ваш цвет кожи играет большое и положительное значение. Если вы себя покажете так же хорошо, как говорите, то я вам намерен предложить постоянный контракт и в два раза увеличить оклад.
– Как-то странно вы говорите. Очень интересные вещи излагаете, не конкретизируя их, – заметил Клим, вытаскивая из кармана пачку сигарет.
Остановившись около левого фальшборта, прислонившись боком к леерам, Клим ловко закурил, прикрыв от бокового ветра ладонями огонек зажигалки, и испытующе посмотрел на своего нанимателя.
– Ничего странного в этом нет. Контингент, с которым вам предстоит работать, практически на сто процентов составляют негры, индейцы и карибы. Только два белых инструктора-подводника работают с ними. Белые инструктора сильно пьют и спаивают карибов и индейцев. Такое поведение инструкторов отрицательно сказывается на производительности труда ловцов жемчуга, – вводил в курс событий Смит, бегая вокруг Клима.
«Явный холерик, с выраженными наклонностями диктатора!» – оценил тип нервной деятельности Клим, состроив на лице маску напряженного внимания и подобострастия, как и положено хорошо воспитанному негру.
Такое поведение собеседника еще больше подстегнуло Смита, который заговорил скороговоркой, встав прямо перед Климом:
– У меня сложилось впечатление, что ныряльщики не весь улов сдают, а большую часть присваивают. Многие раковины, когда их поднимают наверх, открыты, и на них имеются следы ножа. Два раза я заметил, что ныряльщики находились на глубине по восемь с половиной минут.
– Это возможно только в случае, если на дне лежит акваланг, а ныряльщики имеют возможность сделать несколько вдохов, не поднимаясь на поверхность. Вы мне так спокойно говорите об этом, практически не зная меня? – в который раз за короткий разговор удивился Клим.
– Очень серьезные люди позвонили мне и порекомендовали взять вас на работу. Очень важно в нашем деле – полное отсутствие тяги к алкоголю с вашей стороны.
– Меня явно перехвалили. Выпить я люблю, но не когда занимаюсь работой. Алкоголь – злейший враг подводников. Да и курение надо бросать. Думаю, три дня на акклиматизацию вы мне дадите? – спросил Клим, поднимая сумку, стоящую у его ног.
Смит властно положил руку на сумку, показывая, что разговор еще не закончен.
– Вы чем-то мне очень импонируете, сам не могу понять. Очень хорошо, что вы мне встретились тет-а-тет, как говорят наши друзья-лягушатники. Кстати, вы не знаете, почему их так называют?
– Национальным блюдом французов являются специально приготовленные окорочка лягушек. Это очень дорогое блюдо и, по моему разумению, не стоит тех денег, которые я за него заплатил, – быстро пояснил Клим, недоумевая по поводу быстрых вопросов Смита по самой разнообразной тематике, совершенно не относящихся к погружениям под воду.
– Дело в том, что вокруг моей фирмы в последнее время развилась совершенно ненужная возня. Под водой исчезло три человека. Френсис, водолаз-инструктор, который три дня назад погружался на место постоянных работ, рассказал, что никаких следов ныряльщиков он не нашел. Сами понимаете, что проверить его выводы я не могу, а верить на слово не хочу. Ахилл, это второй инструктор, полностью повторил выводы Френсиса, и это меня еще больше насторожило. Карибы стали поговаривать о духе Черного дайвера, который по ночам всплывает со дна моря и утаскивает на дно особо рьяных ловцов жемчуга и искателей золота.
Клима сразу резануло слово «золото», которое нечаянно или умышленно произнес Смит. Сделав вид, что не заметил, Клим закурил новую сигарету, глубоко затянулся и, повернувшись лицом к своему нанимателю, медленно, выделяя каждое слово, сказал:
– Духами занимается мой приятель, который сейчас обедает с белыми господами. За соответствующее вознаграждение он отгонит дух вашего темного ныряльщика и очистит акваторию от нежелательных мистических элементов.
– В вас, мистер Дик, чувствуется деловая хватка. Если вы так же хорошо работаете под водой, как обговариваете предполагаемые сделки, то мы с вами сработаемся! Ваш приятель тоже принят на работу с окладом, ну, допустим, полторы тысячи долларов в месяц, на все время проведения работ! – закончил разговор Смит новым деловым предложением, приятно удивив Клима.
– Все будет о’кей! Не думаю, что так страшен этот Черный дайвер, даже если он есть на самом деле! – уверенно заявил Клим, подхватывая свою сумку.
«Что плохо начинается, должно обязательно хорошо кончиться!» – успел подумать он, направляясь в кают-компанию.
Смит, как только закончился разговор, моментально исчез, как бесплотный дух.
«Он сам с успехом может играть роль Черного дайвера, а еще лучше – тень отца Гамлета», – промелькнула еще одна быстрая мысль.
Смутное беспокойство по поводу предстоящей работы начало терзать Клима тоненьким червячком.
В кают-компании, за большим столом, рассчитанным по меньшей мере на два десятка людей, сидели три приятеля и с постными физиономиями ковырялись в тарелках.
Перед каждым на большой тарелке лежал здоровенный кусок мяса, сочащийся кровью, в обрамлении золотистой картошки и зелени по краям.
– Я не могу есть мясо с кровью! – заныл Алекс, отодвигая от себя тарелку.
Бросив взгляд на Малыша, который еле заметно кивнул головой, Клим решительно взял командование в свои руки.
– Алекс Коллинз, сразу по прибытии на остров вместе с Джефри Смайлзом отправляетесь в гостиницу «Виктория», где для вас заказан большой двухместный номер. Для меня с Дейлом, который уже работает на Смита в качестве колдуна-профессионала с сегодняшнего числа, снят коттедж на берегу. Теперь, после совместного обеда на корабле, мы все можем официально встречаться, тем более что по легенде у нас с Джефри одинаковая специальность, и сам бог нам велел дружить. Вы с Дейлом, господин Алекс, можете тоже подружиться. Тем более что Дейл хорошо знает местные способы врачевания, и общение с ним принесет большую пользу тебе, Алекс.
– Сколько денег мне выделено на занятие частной практикой? – спросил врач, поднимая на Клима печальные глаза незаслуженно побитой хозяином собаки.
– Хорошо, что ты вспомнил об этом! – заметил Клим, доставая из кармана три кредитные карточки, к которым канцелярскими скрепками были прикреплены маленькие листочки бумаги.
– К каждой карточке прикреплены пин-коды, которые вам необходимо запомнить, – объяснил Клим, раздавая карточки всем участникам экспедиции.
– Как ты стал негром? – заинтересованно спросил Малыш, пряча свою карточку в нагрудный карман рубашки.
– Во время последней операции мой дружбан Дейл переделал меня в негра. Сказал, что через три, максимум шесть месяцев все пройдет. Как видите, я похож на настоящего негра. Должен вам сказать, что быть негром удовольствие довольно сомнительное. Теперь я полностью понимаю, насколько плохо приходится бедным чернокожим, но делать нечего. Если попал в океан – надо плыть, иначе утонешь!
Мое руководство решило использовать такую возможность и отправило меня на это задание в облике негра.
– Для настоящего негра ты слишком независимо держишься. Тебя слишком мало били, но у тебя еще все впереди! – заметил, лукаво улыбнувшись, Дейл.
Мельком Клим заметил злорадную усмешку на губах Алекса.
Оказывается, Дейл тоже ее заметил и решил объяснить Алексу его положение:
– Ты, белый врач, сильно не злорадствуй по поводу массы Дика, а навсегда запомни то, что сейчас услышишь: через шесть месяцев Дик снова станет белым, а вот тебя я смогу превратить в настоящего черного навсегда, если ты не будешь ходить, как привязанная на веревке коза. Не своенравный козел, а домашняя ручная козочка, которая шагу боится ступить без разрешения хозяйки.
Лицо Алекса при этих словах побелело, несмотря на густой тропический загар, но он не сказал ни слова и не сделал ни одного движения, застыв от такого обещания Дейла, как каменная статуя.
– Ты мне лучше расскажи подробнее о дайвинг-клубе, который я должен открыть, – попросил Малыш, пытаясь сгладить резкие слова Дейла.
– Сейчас очень много богатых бездельников, которые хотят почувствовать себя настоящими мужчинами и погрузиться в пучины Карибского моря. Я посмотрел морские карты и нашел два затонувших корабля на небольшой глубине. Один корабль испанский, а второй немецкий, времен Второй мировой войны. Испанскому кораблю лет двести, а немецкий совсем молодой – он затонул шестьдесят три года тому назад, – начал рассказывать Клим, старательно отводя взгляд от Алекса, сейчас сильно смахивающего на побитую дворняжку.
Опустив голову, ссутулив плечи, уставясь в пустой угол неподвижными глазами, врач медленно жевал собственные губы, не издавая ни звука.
– Где же я найду клиентов на погружения под воду? – задумчиво спросил Малыш, наморщив лоб.
– Две группы прибудут на остров через неделю, а там уже как бог пошлет, – пояснил Клим.
Операция прикрытия была продумана до мельчайших подробностей. Две группы из Польши и Словакии, желающих понырять на Багамских островах, уже паковали чемоданы. Стоимость их экскурсии вместе с перелетом составляла всего полторы тысячи долларов, так что от дайверов-любителей отбоя не было. За такую цену можно было только слетать в один конец.
– Может быть, мы решим вопросы за это время? – с надеждой спросил Малыш.
– О сроках ничего не смогу тебе сказать, так как сам знаю только то, что рассказал. Больше у меня никакой информации нет. Сначала начнешь обучать Алекса и Дейла. Это будут твои первые клиенты. Нам нужна легальная база для хранения подводного снаряжения, а лучше, чем организованный дайвинг-клуб, и придумать нельзя. Акваланги, ласты, маски, все прочее для твоего нового начинания плывет на этом корабле.
– Где я найду оборудование для иглотерапии, точечного массажа и медикаменты? – сварливо спросил Алекс, сморщив нос. Он явно показывал, что все присутствующие ничего не понимают во врачебных делах.
– Не волнуйтесь, господин врач. Два ящика со снаряжением дайвинг-клуба предназначены исключительно для вашего величества. Московский врач-иглотерапевт, кстати, доктор медицинских наук, специально отбирал все необходимое. Насколько я помню по спецификации, вам прислали десяток наборов игл, в том числе два комплекта золотых. Есть даже серебряные корейские иглы.
– Вы ничего не понимаете в работе иглотерапевта. Серебро очень мягкий материал, и из него иглы не делают. Добавка инородных примесей снижает эффект, а в некоторых случаях противопоказана к применению! – заносчиво сказал Алекс, вздернув голову.
– Я ничего не понимаю в иглотерапии, но как инженер-механик знаю, что помимо добавления примесей существует много способов повышения твердости металла.
– Вы говорите ерунду! Серебро должно быть абсолютно чистым, чтобы оказывать лечебное воздействие на организм человека! – гордо заявил Алекс и победно оглядел всех присутствующих за столом.
– Абсолютно чистого металла не бывает. Это относится и к золоту, и к серебру. Вы нигде не найдете золота тысячной пробы – его просто не существует в природе. Есть методы поверхностного уплотнения металла. Протягивая металл через фильеру, можно увеличить его твердость. Таким образом увеличивают даже твердость булата, а не только серебра, – устало сказал Клим, которому сильно надоели ершистость и гонор врача.
– За те деньги, которые пообещал нам Дик, можно не только организовывать клубы ныряльщиков, но и чистить лет двадцать туалеты! – сказал Дейл, вставая из-за стола.
– Ты особо не торопись. Это у белых людей есть собственная каюта, а у нас, «черных», только эта кают-компания и осталась, – охладил его Клим.
– Правильное решение. Надо немного поспать, пока корабль идет до места назначения. Неизвестно еще, какая гостиница нас ожидает на берегу, – снова забрюзжал Алекс, направляясь к двери.
