Анатолий Штольц
Холод
– Сейчас всем тревожно, время такое. Ты лучше скажи – говорят вам по службе, что это за хрень творится с погодой, и с этими холодами, и когда это закончится?
– Ни хрена они не говорят, видно сами не знают. Говорят только одно, что нужно готовиться к экстремальным условиям, и надолго
– Обрадовали. Куча спутников, куча учёных и техники – и никто ничего не знает, дармоеды! – вырвалось у меня. – Слушай, а что будет с гражданскими в городе, если вырубятся электростанции? Сами выживать будут, или какие-то укрытия будут власти создавать? В метро, я видел, не очень – то народ впускают
– Впускают, но только женщин с детьми
– А остальные?
– Не знаю. Ждут чего-то. Может, разрешат попозже
– Может…
Дальше мы ехали молча. Джип дяди Саши шёл за моей машиной метрах в десяти, не больше – я его прекрасно видел, благо метель почти прекратилась. Машин, идущих в обеих направлениях стало заметно больше. Видел я даже пару тракторов, бодро расчищавших встречную полосу. Вскоре свернули на трассу, ведущую к КПП «Озерное». На въезде нас остановил патруль, но переговорив с Олегом, нас пропустили дальше, хотя большинство машин разворачивались и возвращались на окружную дорогу в направлении КПП «Чапаевка». Дядю Сашу тоже не пропустили – он позвонил мне и пожелал удачно добраться до Петровича. Я поблагодарил его и тоже пожелал ему удачи – она нам точно не помешает.
Пока добирались до КПП, Олег немного прояснил ситуацию
– Есть приказ – через тридцать минут закрыть выезд и на «Озёрном». В город можно только въезжать, и то, только фурам с продовольствием и топливом, всех остальных заворачивают. Готовятся к беспорядкам, есть приказ на открытие огня на поражение в случае нападения на военных и полицию. А в двадцать ноль – ноль в городе вводится чрезвычайное положение, через полтора часа, значит. Город будет закрыт наглухо на выезд
– Весело, однако…
– Андрей, слушай сюда: на «Озерном» формируется конвой в сторону Рудного, последний конвой. В патруле ребята из моей роты, так что мы тебя пристроим туда, и с военными договоримся, только отблагодарить ребят нужно будет
– Не вопрос – сделаю!
За КПП по трассе вытянулась вереница машин и автобусов. Меня впихнули в самый хвост колонны. Пока стояли и ждали приказа, я достал из машины ящик водки и передал полицейским. Потом я отсчитал пятьсот долларов и отдал Олегу:
– Договоришься с военными, а остальное возьми себе. Спасибо, что помог! Удачи тебе!
– И тебе удачной дороги, Андрюха. Даст Бог, свидимся!
– Даст Бог…
Вскоре подошли военные.
– Слушай сюда! Конвой выдвигается через десять минут. Впереди идут два грейдера, дорога будет расчищена. В колонне идёт три БТР-а с солдатами, так что порядок гарантирован, огонь бойцы открывают без предупреждения, если кто буянить будет – чтобы знал. Дистанция между машинами – десять метров. Если машина заглохнет – никто никого не ждёт, машина сбрасывается на обочину, а ты пересаживаешься в любую машину. Если к тебе будут проситься люди из конвоя – бери без разговоров, сколько сможешь. Дойдём до Рудного, там разберёмся. Все понял?
– Понял – ответил я. С военными разговоры и расспросы не проходят.
Вскоре колонна тронулась в путь. Мороз все усиливался – дело к ночи. В пути уж лучше мороз, чем метель – больше шансов доехать. Моя деревня была по ходу движения на Рудный, приблизительно на полпути, в семидесяти километрах от города. Дойти бы! Надеюсь, мой Газон не подведёт, очень надеюсь.
Вскоре колонна тронулась. Впереди была вереница легковушек и автобусов. Грузовиков практически не было. Позади меня шёл военный топливозаправщик и БТР, замыкавший колонну.
Первый час колонна двигалась достаточно быстро и без остановок. Километров через сорок, когда по ходу движения дорога то и дело шла в гору на достаточно крутые подъёмы, движение замедлилось. Несколько раз колонна останавливалась, но не больше чем на десяток минут. Потом я видел пустые машины, выдавленные в снег вдоль дороги – никто никого не ждал, это точно. Вышел на связь Петрович:
– Андрей, ты где?
– Прошли Междуречье, иду с конвоем.
– Будешь подъезжать к Россолам, набери.
– Хорошо.
Вскоре на обочине попалась жёлтая «Приора». Возле машины стоял женщина с ребёнком. Рядом с ними стояла большая дорожная сумка.
Машины, шедшие впереди меня, не останавливались – видно, не куда было брать людей. Я остановился, открыл дверь и крикнул:
– Залезайте в машину, быстро!
Женщина посадила в кабину ребёнка, потом запихнула сумку и села сама.
– Спасибо, что остановились!
Я не ответил – сзади непрерывно сигналил топливозаправщик, подгоняя меня.
– Куда едем? – спросил я, выровняв своё место в колонне.
– До Рудного. А вы куда? – ответила женщина, снимая капюшон шубы – женщина была молодая и довольно симпатичная.
– Я до Россолов.
– А где это?
– Не доезжая километров сорок до Рудного.
– Хорошо, мы пересядем уже в ваших Рассолах, и дальше поедем
Потом женщина стала раскутывать ребёнка, плотно обвёрнутого каким-то большим тёплым платком – это была девочка лет пяти.
Под разговор женщины с ребёнком я переключил своё внимание на дорогу. Брошенные машины стали попадаться все чаще – практически все легковушки, людей, видно, их подбирали в колонне.
Через час добрались до Рассолов. Въезжая в деревню, к счастью расположенную по ходу трассы, я дозвонился к Петровичу – тот сказал, что уже ждёт меня на развилке дороги, возле магазина. Россолы, как и все деревни и городки по ходу трассы, были без единого огонька – видно электроснабжения здесь не уже не было. Хорошо, что мобильная связь ещё работала – видно ретрансляторы работали на резервных генераторах – только надолго ли?
Мини – трактор Петровича с включёнными фарами я увидел издалека, включил правый поворот и съехал на более – менее расчищенную от снега небольшую площадку возле трактора. Остановился:
– Это Россолы. Приехали!
Женщина, заранее закутавшая ребёнка, поблагодарила меня и вышла из машины, попросив, чтобы дочка побыла в кабине, пока она найдёт машину, чтобы ехать дальше.
Подъехал Петрович и не заглушая трактор, вышел ко мне. Я вышел из машины к нему навстречу. Мы поздоровались, Петрович обнял меня:
– Молодец! Доехал – таки! А кто у тебя в кабине.
Я объяснил.
– Понятно. Сдашь их и езжай за мной, я дорогу то проложил, прямо до дома. Ну, давай, жду!
Но колонна, вернее – её хвост, в котором мы тянулись, прошла не останавливаясь и женщина вернулась ни с чем. Это плохо.
Женщина вытащила из кабины сумку:
– Давай, Света, выходи – потянулась она за ребёнком.
И куда она? Странная какая-то.
– Эй! – позвал я. – Куда ты с ребёнком?
– Может, попутка какая будет, подождём здесь, возле дороги.
– Какая попутка, мать? Ты что, не видишь, что творится? Замёрзнешь до смерти, а машин не будет – это последний конвой шёл из города. Давай, садись обратно – переночуешь у нас, а завтра поутру разберёмся
– Да, я…
– Давай, давай – холод собачий, лезь в машину, не бойся – в обиду не дадим.
Женщина не стала пререкаться, а молча погрузила обратно в кабину свою сумку…
Позвонил Петрович:
– Что, не взяли бабу?
– Не взяли…
– Ладно, правильно сделал, что не выпустил их на трассу – помёрзли бы за десяток минут – мороз – то минус сорок, сам проверял, когда выезжал за тобой. Поехали!
Дом Петровича был недалеко от трассы – метрах в пятистах, доехали быстро и без проблем. Загнали мою машину вглубь двора, трактор Петрович подогнал под самое крыльцо дома и заглушил. Потом мы вдвоём закрыли тяжёлые железные ворота и Петрович задвинул массивный засов.
Было холодно, очень холодно.
Дома у Петровича было достаточно тепло – две его печи, да и газовые конвекторы в комнатах работали исправно.
Лида, как всегда сдержано поздоровалась со мной, но я заметил в её глазах искреннюю радость.
– Так, мать – бросил с порога Петрович жене – принимай гостей. Беженцы они, застряли, побудут у нас, пока не отправим дальше. Лида молча кивнула и занялась женщиной с дочкой, помогая им раздеться, потом сразу отправила их на лежанку на печке – отогреваться, а сама стала накрывать на стол. Петрович называл Лиду уважительно – ласкательно "мать", или "мамочка" – в зависимости от настроения, а вот Лида называла его "папочкой" или "папой", но при этом давала Петровичу прикурить не по-детски, если тот позволял себе перебрать спиртного. Я, поначалу, дивился такому обращению между ними, а потом привык.
Поужинали, как-то молча. Потом Лида отправила гостью, которую, кстати, звали Лариса, с дочкой спать, а сама вернулась к нам, за стол.
– Ну, Андрюха, слушай расклад – Петрович выпил рюмку водки, крякнул и закусил солёным огурчиком.– Все не так просто. Дали мне знать мои ребята, сослуживцы бывшие, что мороз будет крепчать ещё, и ещё. Катаклизм какой-то природный, хрен поймёшь, да и никто толком нечего не знает. Света, видишь сам, уже нет, и нет его у нас уже часов восемь, и вряд ли восстановят. Газ пока есть, но и это ненадолго – пока компрессорные станции ещё работают. Связь пока есть. Короче, нужно готовится к полной ж…пе. А тут еще у нас в деревне новая власть объявилась – знаешь Меняйло, приезжий такой, буратино из города – его дом аккурат возле сельсовета стоит – хоромы такие, с заборами на три метра.
Я кивнул в ответ.
– Так вот, привёз он собой из города братву – человек восемь, переманил к себе председателя сельсовета и сделал свою власть – главный теперь он тут. Теперь ходят по домам, собирают, вернее – забирают продукты и топливо, машины, бьют кур и свиней, короче – беспределят. Кто не согласен, так бьют до потери сознания, а на Выселках, знаешь – там пару домов стоит – мы летом мимо них на пруд ходим, так вот, – всех там на хуторе вырезали, всех.
– А полиция где? Районная власть куда смотрит? – удивился я.
– Кончилась у нас власть районная, да и всякая, Андрюха – рассмеялся Петрович, недобро так рассмеялся. – Теперь каждый сам за себя. Сразу и новые хозяева появились…
– А к тебе не приходили?
– Приходили, вчера днём. Трактор захотели, и всю солярку.
– И что?
– Что, что? Рябу на них спустил (это собака Петровича, кавказец, больно лютый до чужих).
– Ушли?
– Ушли – то ушли, но Рябу пристрелили, прямо у ворот, суки. Придут ещё. А тут и твоя машина, явно не пустая, прибыла – наверняка Меняйле уже доложили, так что гостей будем ждать. Вот такие вот дела брат. Сам понимаешь – пальнут по окнам с улицы, стекла выбьют – тогда уже никакие печки на помогут – замёрзнем. Так что, придётся перебираться во времянку – я там уже окна заделал железными листами, двойными, печка рабочая, дров запасено достаточно. Только вот братву Меняйловскую это не остановит, сам понимаешь
– Ясно. Я сейчас. – я оделся, вышел к машине и взял свой трофейный автомат с тремя магазинами.
– О, да ты, брат Андрюха, вижу не с пустыми руками приехал, молодец! Саша тебе подсуетил ствол? – одобрительно прокомментировал моё возвращение с оружием Петрович.
– Ну, типа того – и я кратко рассказал историю добычи оружия.
– Ну, и меня кое-что имеется – Петрович достал из шкафа «Сайгу» и охотничью двухстволку. – Теперь можно и повоевать, если что. Спать будем по очереди, не раздеваясь. Ты иди спать, автомат с собой, проверь все и будь готов, если что. А ты, мать, бери двухстволку, вот тебе коробка с патронами, как стрелять – ты умеешь, не зря же я тебя учил. А я караулить буду, да дрова подбрасывать в печку, через два часа разбужу, так что давайте – отбой!
