bannerbannerbanner
Фантомия

Андрей Деткин
Фантомия

Полная версия

Глава 1. Столичные гости

– Дикости! Хочу дикости! – первое, что услышал Фадеич, когда открыл дверь. На крыльце стояли три парня, девушка и паромщик Толик. Вперед выступал молодой человек низкого роста, коротко стриженный, лет двадцати пяти – двадцати восьми. Лицо его еще не потеряло юношеской свежести и наивности, но в глазах уже читалась взрослая расчетливость и, как показалось Фадеичу, жестокость. Полуулыбка, полуусмешка блуждала на его тонких губах. Это он хотел дикости. Фадеич сразу отметил парня как главного в компании и мысленно обозвал Бугром.

Рядом с ним стоял здоровый, под два метра ростом, румяный, с вьющимися рыжими волосами молодец и тоже улыбался. Улыбался искренне, во весь рот. Физиономия со всеми морщинками и зигзагами выражала мальчишеский задор и шкодливость. Фадеич пометил его Телком. Третий гость был щуплый, со всклокоченными волосами, оттопыренными ушами и выпирающим кадыком. Возраста примерно такого же, как и его товарищи. Он смущенно растягивал губы и смотрел виновато. «Щуплый».

Девушка единственная, кто не улыбался в их компании. Она выглядела уставшей. Ее лицо излучало какое-то ускользающее, утонченное очарование. Привыкший видеть дородных деревенских женщин, Фадеич засмотрелся на стройную фигуру в обтягивающей синей футболке и облегающих джинсах. «Цацка», – согласился он с собой.

Толика-паромщика Фадеич знал давно.

– Вот, Фадеич, русо туристо. Принимай постояльцев. Как договаривались, сразу к тебе, – говорил Толик, присвистывая в дыры между зубов. Многозначительно подмигнул: – Я пойду, паром надо закрыть и вещички парней принести.

Толик спустился с крыльца и, прихрамывая на короткую ногу, поковылял к калитке. От компании шел крепкий запах спиртного.

– Ты нас извини, отец, но мы просто взрываемся от восторга. Тысячу лет не покидали цивилизации, а у вас здесь такая глушь, – Бугор обернулся и окинул покровительственным взором свиту. Телок громко загоготал. – Крутэйбл, земли не чую. Стопудовый тачдаун, – задрал физиономию, вытянул губы в трубочку и завыл. Щуплый хихикнул, словно поперхнулся.

– Ну давай, бать, устраивай нас. Паромщик хвалил твои сервисы. – Бугор вытянул из кармана пятитысячную купюру, сунул Фадеичу в руку.

– Въездные, – пояснил он. Оттеснив хозяина с дороги, шагнул через порог. Товарищи плотной группой последовали за ним через переднюю в гостиную. Девушка задержалась, посмотрела на Фадеича, вжавшегося в вешалку с бушлатами, и когда тот посторонился, вошла свободно в распахнутую дверь.

Крепкий мужчина с красным широким лицом, закаленный суровым забайкальским климатом, привыкший работать руками и самостоятельно добывать пищу, стоял с открытым ртом, часто моргал и сжимал в кулаке купюру. От такой наглости и напора у него перехватило дыхание. Тем временем постояльцы вертели головами по сторонам, беззастенчиво рассматривая жилище, словно оказались в краеведческом музее.

После распада Союза исправительное учреждение закрыли, рудники затопили. Отставной прапорщик внутренних войск осел с женой Натальей в забайкальской деревушке. «Обросшие» хозяйством Торгашевы жили охотой, тайгой, огородом и редкими туристами, наподобие тех, что, не снимая обуви, сейчас топтались в его передней.

Фадеич покосился на деньги, рассмотрел циферки, отлегло. Сунул билет в карман, растянул сухие потрескавшиеся губы в улыбке, потер порванное ухо: «Другой разговор».

– У меня для гостей три комнаты, – заговорил он, притворяя дверь в комнату. – Но, если вы настаиваете, мы с Натальей переберемся в баню.

– Мы не настаиваем, – Бугор брякнулся в кресло, отчего оно жалобно скрипнуло, а по лицу Фадеича прошла болезненная дрожь. – Нам три и надо. Я с девушкой, а эти двое как хотят.

Телок засмеялся молодецким хохотом: – Тачбэк, блин, ну ты, Кир, скажешь. С Масяном спать?! Да я лучше на крыльце завалюсь или его там завалю. – Он швырнул в Масяна мячом, напоминающим дыню-торпеду, который постоянно тискал в руках.

Щуплый с рюкзаком за плечами зажмурился и по девчачьи выставил вперед руки, словно приготовился ловить не мяч, а ядро. Он таки поймал снаряд, невесело улыбнулся: – Сказали ведь три комнаты. Одна – Киру со Светкой, другая – мне, третья – тебе, Дэн. Чего здесь делить?

– Дай сюда. – Дэн махнул кистью. Поймал мяч, брошенный нетвердой рукой, и тут же замахнулся, намереваясь швырнуть его обратно. Масян скривился, весь скукожился, закрылся руками. Дэн загоготал.

– Боишься, Мася?

– Придурок, – послышалось из угла, где на стуле у кухонной тумбы сидела девушка.

– Сама дура, – веселость таяла на румяном лице.

– Хватит вам, – рыкнул Кир, – надо устраиваться и дуть на реку. В лёгкой лодке на шумной реке, – он широко улыбнулся, дернул бровями, – пела девушка в пёстром платке. Перегнувшись за борт от тоски, разрывала письмо на клочки. А потом, словно с лодки весло, соскользнула на темное дно, – продекламировал он и добавил с энтузиазмом: – Мы же купаться хотели, – вдруг замолчал, будто вспомнил о чем-то важном, посмотрел на притихшего Фадеича: – А лодка есть?

– Есть, – неуверенно проговорил хозяин, предвкушая «веселые» денечки. – А вы надолго?

– Что? Лодку?

– Нет, вообще.

– Не знаю. Планируем зависнуть на недельку, а там как пойдет. Насколько хозяин будет любезен, вкусная ли будет еда на столе, весело ли у вас здесь, развлечения какие подскажете, может, рыба знатная в реке водится. Главное, предлагайте. Кстати, как тебя звать?

– Фадеич.

– Вот и здорово, Фадеич. Я – Кир, это, – он кивнул в сторону здоровяка, – Дэн, девушку звать Светулек, а там с мешком Масян. Да сними ты его уже. Все, приехали.

Масян зашевелился, стягивая с плеч рюкзак.

– Полторы тысячи в сутки, – выпалил Фадеич и побагровел. Он никогда не называл такую бешеную цифру. Но компания, на первый взгляд, того стоила. Он продолжал сжимать в кармане пятитысячную купюру. Казалось, что она источает тепло, рука никак не хотела с ней расставаться.

– Не вопрос. Покушать входит в цену?

– Да.

– Мужик на понтонах рассказывал, что у вас здесь дешево, но чтобы так, я даже не представлял, – Кир криво ухмыльнулся и полез в карман. – Карточки принимаешь?

– Что?

– Так, ничего, – Кир достал бумажник, расстегнул и отсчитал купюры. – Держи, камрад, – сунул Фадеичу деньги. – И пожалуйста, разведи нас по комнатам, жуть как устали с дороги. Да, троглодиты? – Кир обвел взглядом компанию.

– Так точно, квотербек! – воскликнул Дэн и вздернул руку с дынеподобным мячом.

– Да уж. Неплохо бы, – промямлил Масян. Светлана захлопнула пудреницу с зеркалом. – Ноги гудят.

– Наталья, – гаркнул Фадеич, и в то же мгновение распахнулась дверь в соседнюю комнату. Казалось, что женщина стояла за ней и только ждала, когда ее позовут. На пороге появилась невысокая полная Наталья в халате, вся складная, перепоясанная передником. Крашеные каштановые волосы на затылке стягивал тугой пучок. – Здгасте,– прокартавила женщина.

Дэн с Киром переглянулись. На губах кучерявого расплылась многозначительная улыбка, брови подпрыгнули.

– Кирилла, я так понимаю, – Фадеич посмотрел на главного, тот кивнул, – с девушкой устрой в большую на втором этаже. Денису, – указал подбородком на крепкого парня, – покажи Сашкину, а Ма… Я правильно расслышал, Масян?

– На самом деле его звать Игорьком, – заговорил Денис, – но он не против, чтобы его звали Масян. Ему даже так нравится. Правда, Масян? Не против же?

Игорь помотал головой. – Нет.

– Положи паренька рядом с большой.

– Идемте, – женщина проплыла вдоль стены и исчезла в коридоре. Гости проследовали за ней. Фадеич остался в комнате один. Подошел к окну, поднял руку и разжал пальцы. На ладони лежало семь пятитысячных купюр. Он одновременно приподнял руку выше и склонился ниже. Через несколько секунд, когда, наконец, рассмотрел, его губы растянула довольная улыбка. Полторы тысячи в сутки он имел в виду со всех, а тут получил за каждого, да еще с лихвой. Фадеич еще некоторое время стоял, прищурив глаз, как расчетливый ростовщик, и о чем-то смекал. Потом резко сжал кулак, словно поймал удачу за хвост, сунул руку с деньгами в карман и вышел из дома.

Москвичи развлекались громко и весело. Из соседних домов выглядывали соседи. Они с любопытством и какой-то затаенной настороженностью рассматривали туристов, словно ждали от них неприятностей. Двое – рослый и стриженый – перебрасывались странной формы мячом. Бегали зигзагами и выкрикивали непонятные слова. Третий, лопоухий, сидел на траве по-турецки, что-то покрикивал, то и дело прикладывался к соломинке, торчащей из стакана с жидкостью цвета крепкого чая. Девушка с бледным скучающим лицом полулежала в гамаке, веткой отгоняла комаров и всматривалась в облака.

Столик под сосной был заставлен бутылками и снедью. Фадеич наблюдал за городскими с балкончика бани и теребил ухо. Он с готовностью предоставил гостям свой участок, столик и гамак. Но как ни велика была плата, сердце сжималось при виде, как здоровяк, подобно лосю, ломится через кусты красной смородины за мячом, как стриженый опрокидывает стопку, закусывает долькой лимона, морщится, а корку бросает в георгины, как парни по очереди бегают за сосну, игнорируя туалет за баней, как лопоухий сплевывает в траву, а окурки отстреливает к забору.

Терпению пришел конец вместе со звоном битого стекла. Дынеподобный мяч влетел в окно второго этажа. Ганиевы из дома напротив переглянулись и склонились друг к другу головами. Бабка Стеша – соседка слева, явно что-то неласковое говорила Тарасовне и махала рукой на Фадеича. Пацаны Зыряновых залезли на сарай, с крыши тыкали пальцами на туристов и смеялись. Старый прапорщик еще раз окинул взглядом место пикника, лениво потянулся и зашел в комнату. Через минуту появился на крыльце бани и направился к игрокам, которые хлопали друг друга по спине и с чем-то друг друга поздравляли. Никак с разбитым стеклом?

– Тачбэк! – кричал рыжий и в победном жесте вскидывал руки. – Пант и тачбэк! – зашелся ликующим воплем.

 

– Красава, Дэн. Прям в яблочко. Я бы лучше не смог. Тачбэк. Стопудовый тачбэк, – Кирилл хлопнул приятеля по плечу.

– Послушайте, парни, – с неловкостью в голосе прервал их Фадеич,– вы бы немного потише, что ли. Соседи смотрят.

– Да черт с ними, пускай смотрят. Может, больше никогда не увидят настоящего американского футбола, – Кирилл неприятно улыбался, прищурив глаз, в упор смотрел на хозяина дома. – За окошко не волнуйся, заплатим. Ты бы молочка парного организовал, что ли, а мы и благодарны будем.

– Молочка можно, но вы бы потише все же.

– Да иди уже, – разгоряченный Денис с красным лицом взирал на Фадеича. Улыбка его блекла, взгляд загустевал и начинал бродить какой-то нехорошей мутью.

– Ну хорошо, – сдался хозяин.

– Фадеич, и вот еще что. Про лодочку не забудь, – напомнил Кирилл.

– Чтобы баки под завязку, – Денис говорил серьезно, с командными интонациями. Он выпрямился во весь рост, словно старался запугать таким образом назойливого домовладельца.

– Она на веслах, – Фадеич уже жалел, что потревожил гостей. Искал способ, как бы побыстрее ретироваться.

– Плевать. Ты…

– Тихо, Дэн, – Кирилл в примирительном жесте поднял руку, – не бурли. Фадеич, просто скажи, где лодка, и все. Мы сами разберемся.

Глава 2. Свидетели

Лодка покачивалась на волнах. Вода плескалась о смоляной борт. Весло поскрипывало в уключине и казалось сломанным крылом. Речная испарина дымчатой поволокой зависла над размеренным течением. Мимо неторопливо проплывал дикий берег. Деревья вплотную подступили к воде и стояли сплошной стеной. Тишину раннего утра дробили в звонкое стекло голоса первых птиц. Солнце еще не взошло, но небосвод на горизонте уже просветлел.

– Где это мы? – Светлана поправила футболку. Хотя было не холодно, она поежилась и обхватила себя за плечи. Со сна ее лицо было немного припухлым и выглядело детским.

– Леший его знает, – Кирилл часто моргал, тер глаза и вертел головой по сторонам. С мятой физиономией, красными белками, взъерошенными волосами он напоминал наркомана. – Не ты ли, красавица, – Кирилл провел языком по шершавому нёбу, – обольстительница, заманила меня на корабль? Таблетку хоть выпила? – Во рту пересохло, жутко хотелось пить. С сомнением покосился на реку.

– Выпила.

– Хорошо. Вернемся, еще выпей.

– Выпью. Только давай сначала вернемся.

– Что-то я деревеньки нашей не наблюдаю.

– Нас снесло по течению. Лодка, наверное, отвязалась.

– Так всегда, – пробубнил Кирилл, перешагивая через лавку.

– Что всегда? – Светлана поджала губы и холодно взглянула на него из-под бровей.

– Ничего, – Кирилл добрался до весла и пытался как-то к нему пристроиться. После нескольких неудачных попыток наконец сообразил, как им работать, чтобы лодка двигалась в нужном направлении. Он сделал несколько мощных гребков. Лодка пошла по кругу. Кирилл выругался и перекинул весло на противоположный борт. Светлана едва успела пригнуться, чтобы не получить лопастью по физиономии.

– Прости, – сквозь сжатые губы просвистел Кирилл и налег на рукоять. Лодка вильнула в другую сторону. – Да как ей, черт подери? – Кирилл скрежетал зубами, а берег все проплывал мимо. Река безмятежно несла на своей спине суденышко, не замечая стараний кормчего. В слепой злобе Кирилл бросил весло. Оно ударилось о борт, подпрыгнуло и едва не упало в воду. В последний момент Кириллу удалось его поймать. Он взялся покороче, встал на одно колено и, как индеец на каноэ, принялся грести то с правого, то с левого борта. Берег приближался медленно.

Светлана старалась ему не мешать. Притихшая на корме, смотрела по сторонам. Страх овладевал ею. Только сейчас поняла, насколько они беззащитны. В густой нехоженой чаще их подстерегают хищники, гнус, клещи, змеи, но больше всего она боялась заблудиться и умереть с голоду. В голове возникла картина, как они с Кириллом, изможденные, худющие, с темными кругами вокруг глаз, с волдырями от укусов насекомых, оборванные, исцарапанные, бредут среди вековых деревьев, не зная куда. Где-то ухает филин. Они то и дело падают, поднимаются и уже не замечают крови, сочащейся из ссадин. Их силы на исходе. Они отупели от усталости и голода, уже все равно, что с ними будет. И всего-то в нескольких километрах от цивилизации. Светлана покосилась на Кирилла. Спортивный, молодой, он злился и неумело работал веслом. «Кто он в этом мире? Его деньги годятся разве что для растопки костра. Где его папик, друзья, подчиненные, техники, пожарные, полицейские, врачи, продавцы, таксисты, парикмахеры? Где все вы? Ау! Отзовитесь!»

Утробный рык родился где-то в чаще и прокатился по тайге. Светлана встрепенулась и посмотрела на Кирилла. Тот как ни в чем не бывало продолжал грести.

– Ты слышал? – спросила она с тревогой.

Лодка ткнулась носом в берег.

– Все, приплыли. – Кирилл бросил весло, на нетвердых ногах, раскачивая суденышко, выбрался на берег. Он не ответил на вопрос девушки и не пытался ей помочь. Большими скачками отпрыгнул от мягкой, сочащейся влагой кромки. Сделал несколько шагов, осмотрелся, затем упер руки в поясницу и принялся разминать спину. С висков по раскрасневшимся щекам стекал пот.

Светлана вылезла из лодки, насколько хватило сил, втянула ее на мель, сказала:

– Надо идти вверх по течению. Обязательно выйдем к деревне.

– Какая умная, – кряхтел Кирилл, раскачивая корпус. – Дураку ясно, что вверх, а не вниз.

– Надо было бы причалить к тому берегу. – Светлана всматривалась в стену из деревьев. Исполины стояли так близко к воде, что казалось, бежали и не заметили реки. Остановились, а задние продолжали напирать. Два великана выпали из строя и рухнули в воду.

– Деревня на той стороне, – негромко договорила она, словно размышляла вслух.

Кирилл на мгновение остановился, о чем-то задумался, затем продолжил разминку.

– По реке против течения никак не добраться, тем более с одним веслом, – продолжала Светлана.

– Ясное дело, не добраться, – Кирилл подошел к ней сзади. – Дай мобильник.

– Я его на столе оставила.

– Черт, я свой тоже, – Кирилл с досады сплюнул.

– Придется идти пешком, – негромко говорила Светлана, всматриваясь в реку. – Кир, – она повернулась к парню, – как ты думаешь, далеко отплыли?

– Думаю, да.

– Хотя бы наугад, по ощущениям, на сколько километров?

– Не знаю. Может, на пять.

– Я думаю, на пятнадцать. Вот смотрю на течение, ищу взглядом какую-нибудь ветку или лист и засекаю, сколько приблизительно он проплывет за десять секунд. Сейчас примерно часов шесть утра. Мы с тобой запрыгнули в лодку около девяти вечера. Пока то да се, потом заснули. Бог с ним, представим, что нас унесло в десять. Проплавали в общей сложности восемь часов. Умножаю скорость листика на шесть потом на шестьдесят и на восемь. Вышло у меня где-то пятнадцать километров. Но это очень приблизительно. – Светлана смотрела на Кирилла. На ее невозмутимом лице не пролегло ни единой морщинки. Кирилл всегда поражался гладкости ее кожи. В наборе с идеальной фигурой и величественной осанкой вокруг нее складывался ореол высокородности, хотя ни отец, ни мать кровями не блистали. Кирилл так и не понял, что в ней держит его. Вроде и любви страстной не испытывает, и в то же время она нужна ему. В ней есть что-то такое, что он еще не понял, может, и не упаковка вовсе. А сейчас он хлопал глазами и не знал, что возразить.

– Хватит умничать. Раз знала, зачем спрашиваешь? – наконец сказал он.

– Хотела свериться.

– Нечего тут сверяться, двигаем.

Кирилл злился, и чтобы не нагрубить, быстрым шагом пошел вперед, всем видом показывая, что не настроен попусту сотрясать воздух. Они шли вдоль берега по высокой сочной траве, впитавшей речную влагу, свет и тепло знойного лета. Румяное солнце медленно взбиралось по небосводу, словно разнеженная барышня, потягивалось, морщилось и все никак не решалось разомкнуть веки.

Ухо улавливало тонкий комариный писк, который больше умиротворял, чем беспокоил. Предрассветные птахи звонким щебетом прогоняли сонное оцепенение. Туман над рекой почти рассеялся и клубился призрачной дымкой.

Светлана шла позади Кирилла и озиралась. Ей казались обманчивыми утренняя безмятежность, благостный пейзаж, чистый воздух, безветрие, застывшие деревья. Природа словно замерла в ожидании чего-то драматичного. Светлана придумала, что будет делать, когда из зарослей на них вдруг набросится зверь. Она будет искать спасение в воде. От этой мысли почувствовала себя немного увереннее.

– Ты меня винишь в том, что мы оказались здесь? – спросила Светлана у спины, обтянутой фиолетовой рубахой в вертикальную светлую полоску с вырезами по бедрам, с воротником-«стоечкой». Кирилл не отвечал и, когда девушка уже не надеялась получить ответ, сказал:

– Нет.

– Ну как же, – поспешила она поддержать разговор, – ведь это я тебя затащила в лодку. Воспользовалась твоей слабостью и…

– Ничем ты не воспользовалась, – резко перебил ее Кирилл, – я сам этого захотел.

– Нет, вспомни. Ты сначала идти не хотел. Помнишь? Ты говорил, давай подождем до утра, что ты накидался…

– Да. – Кирилл резко обернулся. – Да, я во всем виню тебя. С того самого момента, когда пошел у тебя на поводу и позволил развести меня на эту чертову поездку по «глуши таежной, по диким местам, где опасности, где мужчина может проявить свои наилучшие качества», – процитировал он Светлану. Тогда они сидели в его кабинете на тридцать втором этаже «Северной башни», в комфортабельной квартире с видом на Москву-реку. Пили The Antiquary и щедро дарили друг другу ласку. Взгляд ее остановился на глобусе метрового диаметра, закрепленном в напольной раме.

– Кир, – сказала она с восхищением, – какая огромная наша страна! – Спрыгнула с его колен и невесомо, едва касаясь паркета, подошла к раскрашенному шару. С усилием крутанула его. Склонила голову и стала читать проплывающие названия: Краснотурьинск, Нефтеюганск, Нижневартовск.

Обернулась на Кирилла, затем продолжила читать:

– Лесосибирск, надо же, первый раз о таком слышу, Красноярск, Иркутск, а вот, Кир, Байкал.

Она ткнула пальчиком с аккуратным ноготком под персиковым Living Coral в вытянутую, похожую на бумеранг синюю кляксу, окаймленную коричнево-зелеными складками.

– Я его так узнала, не читая, – тонкая улыбка блуждала на губах девушки. Кириллу нравилось, как она улыбается. Что-то было в ней эдакое, что заставляло его сердце биться чаще: толика волшебства, граммулечка коварства, щепотка гиблого, взмах крыла, чарующая ночь, знойная нега. Он обнял ее за талию и привлек к себе. Светлана поддалась…

– Кир, – вновь заговорила Светлана, когда перевела дух, – тебе не надоели пляжи, где народа больше, чем песка, гостиничные номера, прислуга, толпы, толпы, кругом народ, свет, удобства, чертовы машины? Ты бы не хотел отправиться по глуши таежной, диким местам, где опасности, где мужчина может проявить свои наилучшие качества? А?

Кирилл неопределенно пожал плечами и сделал большой глоток из стакана.

– Байкал, – произнесла Светлана с чувством, глаза ее заискрились, – красивое слово Байкал, – посмотрела на Кирилла взглядом страсти и тайны.

С того вечера все и началось. Кирилл даже не мог точно вспомнить, когда дал обещание свозить ее на Байкал и провести по диким местам.

Светлана не прятала взгляд и смотрела прямо. В отличие от Кирилла, она прекрасно помнила обстоятельства, при которых он сыпал обещаниями, и его фантазии были куда смелее, чем ее. Деревня Лисинцево на реке Улькан – его выбор.

– Нечего на меня так смотреть. – Кирилл отвернулся и зашагал дальше, раздвигая высокую траву и пригибаясь под ветками. Они снова шли молча. Светлана уже не пыталась наводить мосты и лишь мечтала побыстрее оказаться в деревне. В животе заурчало. Прикрывая глаза ладонью, она остановилась и посмотрела в небо. Сквозь листву и хвою пробивались солнечные лучи. День начинался быстро. Кругом щебетали птицы, стрекотали кузнечики, летали насекомые. Кирилл вдруг побежал. Без видимой причины. Сорвался с места, лишь замелькали кроссовки. Светлана испугалась, сердце заколотилось быстро, быстро.

– Что случилось?! – крикнула она и заозиралась. Кирилл бежал, не оборачиваясь, сосредоточенно глядя куда-то вперед. Светлана кинулась следом.

Приземистая, с посеревшими от времени бревнами, маленькими оконцами, кирпичной трубой, шиферной, обросшей мхом крышей, у подножия склона стояла изба. На веревках сушились тряпки, на кривом штакетнике висели крынки и целлофановые пакеты.

– Ура!

Радость от созерцания человеческого жилища вдохнула в Светлану силы, и она ускорила бег. Теперь их возвращение в Лисинцево было вопросом времени. Люди помогут. По крайней мере не дадут умереть с голода и не позволят сожрать хищникам.

 

Перепрыгнув разом две ступени, Кирилл оказался на крыльце. Рассохшиеся доски скрипнули под ногами. Без стука он дернул дверь. Та звякнула запорной скобой, распахнулась. Кирилл ввалился в комнату и громко спросил:

– Есть кто? – Глаза медленно привыкали к темноте. Узкое окошко в торцевой стене едва пропускало свет. Справа поблескивал позолотой иконостас. Вышитый рушник свисал белой лентой. Слева Кирилл заметил темный квадрат двери в соседнюю комнату. Под окном стоял большой вытесанный из досок и затертый локтями до блеска стол. На стене висел посудный шкаф со стеклянными дверцами и ромбовым переплетом. С полок из полумрака выглядывали покатые бока глиняных чашек, белые ребра тарелок. Кругом стояла гробовая тишина. Редкие пылинки сомнамбулами дрейфовали в солнечных лучах.

Сзади послышалась легкая поступь, тихо стукнула скоба. Светлана осторожно перешагнула через высокий порог и остановилась рядом с Кириллом. В следующее мгновение раздались громкий хлопок и лязг. Молодые люди вздрогнули одновременно. В дверном проеме слева появилась фигура. Высокий крепкий мужчина остановился и рассматривал гостей. Белки его глаз хищно поблескивали в тусклом свете. Широкое лицо с тенями в глазницах, выпирающими скулами, глубокими морщинами на низком лбу казалось физиономией неандертальца. Огромное тело поверх рубахи опоясывали толстые кожаные ремни. Складывалось впечатление, что они стягивают его, чтобы не развалилось.

Под полом послышалась какая-то возня.

– Кто нужен? – спросил мужчина громко. У Светланы по спине прошелся мороз. Ей показалось, что он старается заглушить подозрительные звуки. Радость от встречи с человеком заметно таяла. Она рассчитывала увидеть женщину в сарафане. И уже наградила ее крестьянским добрым лицом.

– Слава богу, камрад, – выдохнул Кирилл, – я уже подумал, что никого нет, – он шагнул вперед и протянул руку. – Будем знакомы.

Мужчина не шелохнулся.

– Я Кир, – нисколько не смутившись, продолжил Кирилл, – а это, – он кивнул на девушку, – Светлана. Мы тут немного сплавились. Короче, течением нас снесло, и вдобавок я весло упустил. Идем в Лисинцево, держимся берега. Может, подскажешь, дорога какая есть короткая или, может, подвезешь? Хорошо заплачу. Что скажешь, камрад? – губы растянулись в заискивающей улыбке.

Незнакомец с минуту в упор смотрел на Кирилла, желваки на его скулах перекатывались бильярдными шарами. Снизу вновь послышались шорохи и как будто чей-то шепот.

– Надо подумать, – сказал мужчина, развернулся и посмотрел за дверь. Светлана воспользовалась моментом, дернула Кирилла за руку, взглядом показала на черно-белую фотографию в резной рамке на стене. На снимке женщина средних лет в платке, длинной юбке, перехваченной широким поясом, в блузе с длинными рукавами сидела на стуле, чопорно сложив руки на коленях. Рядом стоял рослый худощавый мужчина в расстегнутом пиджаке, длинной рубахе, подпоясанной кушаком, в сапогах гармошкой, стриженный под горшок, с глубоко посаженными глазами.

– Садись, – незнакомец указал на стул. Кирилл прошел к столу и плюхнулся на стул, вальяжно перекинул через спинку руку. – О-о-ох. Ножки мои, ножки. Светик, седай, – подмигнул девушке. По его лицу было видно, что все проблемы он решил. Осталось только дождаться результатов кропотливой работы.

– Камрад, буду признателен, если водички плеснешь. Умираю от жажды, – совсем уж по-свойски сказал Кирилл.

Но этой, казалось бы, пустяковой просьбой он поставил угрюмого незнакомца в затруднительное положение. Тот завертел головой, глаза забегали по столу, стенам, шкафам, тумбе. После продолжительной паузы он остановился на посудном шкафе, подошел, распахнул дверцу. Взял кружку и вновь замер в растерянности. Он не знал где взять воду.

Тем временем Светлана обошла стол, с усилием отодвинула тяжелый деревянный стул. Собралась сесть, когда взгляд наткнулся на то, отчего она едва не вскрикнула. В отличие от незнакомца, Кирилл находился к девушке лицом, смотрел на нее и самодовольно улыбался. Перемены в лице Светланы заставили его проследить ее взгляд. Через секунду лицо Кирилла исказила гримаса ужаса. Из-за тумбы выглядывала скрюченная, как птичья лапка, женская кисть, а из-под мебели вытекала густая темная, почти черная лужица.

– Бежим! – выкатывая глаза, заорал Кирилл и выскочил из-за стола. Стул качнулся, едва не упал, вернулся, стукнул ножками о пол, как судейский молоток. Незнакомец обернулся, секунду соображал, что происходит, затем шагнул наперерез парню. Глаза его забегали, он весь напрягся. Развел лапищи в стороны. Кирилл быстро с ним сблизился. Он не старался проскочить вдоль стены, проскользнуть между его широко расставленных ног, а подсел и со всей силы ударил плечом в солнечное сплетение: так, как учил тренер выбивать соперника из очковой зоны. Только в этот раз у него было куда больше мотивации сбить противника с ног, чем победа в игровом моменте.

Незнакомец согнулся пополам, словно ему в живот с размаха треснули увесистым бревном. Его развернуло на девяносто градусов, а в следующий момент, он повалился навзничь. Кружка выпала из руки и загремела по полу. Здоровяк рухнул в дверной проем соседней комнаты. В спину больно ткнуло кольцо крышки погреба. Затылок с хрустом врезался в чугунный утюг. Накатила чернота.

С выпрыгивающим из груди сердцем, вытаращенными глазами Светлана выскочила на крыльцо. Кирилл бежал не оглядываясь. В траве красными треугольниками мелькали подошвы его модных аирмаксов. Светлана кинулась следом, сделала несколько шагов и остановилась. – Кир! Кир! – закричала. – Не туда! Бежим к лодке! К лодке! Так он нас быстро догонит! Беги к лодке!

Обезумевший от страха Кирилл, казалось, ничего не слышит, кроме свиста ветра в ушах, но слова «Беги к лодке», все же достигли цели.

Крышка, придавленная массивным телом, прыгала, скрипела петлями, сотрясалась от ударов снизу. Оглушенный здоровяк вздрагивал на ней, словно прошитый током. Он постепенно соскальзывал в сторону, а щель между дверцей и полом росла. Наконец, люк распахнулся, и из черной дыры показалась лысая голова. Злые глаза бегали в глазницах. Снизу напирал третий. Его окровавленные руки мелко подрагивали.

Кирилл со Светланой толкали лодку с мели, пока та не качнулась на волнах. Кирилл перевалился через борт, вскочил на ноги.

– Скорее, скорее, – стиснув зубы, подвизгивал он и с яростью греб ладошкой воду. Светлана забралась следом. – Весло, – хрипло выдохнула она.

Кирилл судорожно, словно в лихорадке, схватился за весло, неловко крутанул, едва не выронил, воткнул лопаткой в илистое дно и налег всем телом. Лодка с ускорением двинулась вперед. От носа в стороны клином побежали волны. Кирилл перебирал руками, пока не кончилась рукоятка. Дернул на себя, но ил и донная жижа крепко держали весло. Пальцы скользнули по гладкой древесине и ухватили пустоту. Над водой остался торчать двадцатисантиметровый цилиндр зеленого цвета. Кирилл попытался вернуть весло, потянулся и чуть не кувыркнулся за борт. Зло выругался, сплюнул, упал на колени и вновь принялся грести ладошкой. Течение подхватило суденышко, понесло. Кирилл то и дело оглядывался. Он взмок, лицо раскраснелось. Перед внутренним взором все стояла скрюченная рука, черно-бордовая лужа и угрюмый бугай в кожаной сбруе.

– Гребем к тому берегу, – громко с присвистом шептал Кирилл.

– Хорошо.

– Не видела, – продолжал шептать Кирилл, – у них лодка есть?

– Не знаю.

Они выплыли на середину русла, Кирилл перебрался на корму, вцепился в борт и пристально всматривался то в берег, то в реку.

Люди появились спустя несколько минут. Их было двое. У здоровяка за спиной висел большой рюкзак. Желая стать незаметным, Кирилл сполз на дно лодки, зашипел на Светлану. Жестами стал показывать, чтобы она тоже скрылась. Девушка подчинилась.

Лодку покачивало на волнах, было слышно, как вода плещется о борт. Гомон птичьих голосов вернулся, вернее, он никуда не девался, просто из-за страха перестал слышаться. При взгляде на неподвижное голубое небо Светлане казалось, что они стоят на месте. Изредка над лодкой пролетали стрекозы. Одна села на край скамейки, прямо над ее лицом. Зеленая, с большими глазами, прозрачными крыльями, короткими щетинковидными усиками, она показалась Светлане жуткой. Чудилось, что насекомое всматривается в нее. Поворачивает голову, глядит то правым, то левым глазом. Представилось, что сейчас оно набросится, вопьется в лицо мощными жвалами. И Светлана не сможет ей помешать. Низкая скамейка задержит руки. Девушка закрыла глаза и не шевелилась, а когда через минуту открыла, стрекозы уже не было.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21 
Рейтинг@Mail.ru