Андрей Деткин
Квадромания
https://unsplash.com/photos/vRSKRMo8Ilk изображение использовалось с этого ресурса
Квадромания.
Пролог.
Шестидесятивольтовая лампочка под низким деревянным потолком едва освещала сарай. Черное, жженое масло стекало с картера в мятый алюминиевый таз. Сергей стоял неподвижно, в испачканной руке сжимал гаечный ключ и бессмысленно взирал на журчащую иглу. Глаза подернулись матовой поволокой и казались глазами чучела.
С улицы послышались быстрые шаги. Каблуки тревожно стучали по мосткам. С каждым шагом звук становился громче. Сергей моргнул, взгляд оживился. Он несколько мгновений прислушивался, и прежде чем дверь распахнулась, успел сконцентрироваться. Зависший в метре над полом квадроцикл, упал. Натужно скрипнула подвеска.
Незнакомец замер на пороге. В нос пахнуло бензином, машинным маслом, прелым тряпьем. Он обвел взглядом помещение. Вдоль стен громоздилось различного рода железо, по большей части разобранные агрегаты. На вколоченных в доски гвоздях висели жгуты проводки, ремни, автомобильная приборная панель, цепи, крестовины, велосипедные колеса, сварочная маска и бог знает, что еще. У торцевой стены укоренился верстак, грубо сваренный из пятидесятого уголка с кондовыми, массивными тисками.
Незнакомец задержал взгляд на квадроцикле. Затем переместил внимание на невысокого, коренастого мужичка, одетого в черную дырявую на плече футболку, в грязные, бесформенные штаны, в обрезанные по щиколотку резиновые сапоги на босу ногу. Он стоял сутулясь, в правой руке сжимал гаечный ключ, глаза с тревогой и вниманием поблескивали из-под отекших век. Густая, черная щетина придавала ему вид забулдыги.
Сергей тоже рассматривал гостя, и тот ему не нравился. Высокий, подтянутый, с аккуратной стрижкой, чисто выбритый, подбородок с ямочкой, широкие скулы, цепкий взгляд. Такие не ходят по дворам с журналом учета потребления электроэнергии и не утилизируют металлолом. А больше всего не понравилась та «фиговинка» в его правом ухе, напоминающая пуговицу, от которой тянулся витой проводок под воротник куртки.
– Добрый день, Сергей Григорьевич. Смотрю, агрегат чините?
Незнакомец подбородком указал за спину Сергею.
– Да. Техника требует внимания.
Неохотно отозвался Сергей и обернулся на квадроцикл. Его взгляд прошелся по «выносу», синему пластику крыла, глубокому протектору и остановился на алюминиевом тазе с «отработкой». Переднее правое колесо «арктик-ката» стояло в емкости, а вокруг на полу поблескивали масляные пятна и лужицы.
– Интересно вы это делаете.
В голосе незнакомца улавливались скользкие нотки. Взгляд Сергея загустел, глаза сузились, губы сжались в черту, а когда повернулся к гостю, лицо его было прежним, «пофигительно-ровнодушным». «Урою в два счета, – подумал он. За спиной короткостриженного бесшумно сползла с гвоздя и замерла в воздухе велосипедная звездочка. – Только надо сначала выяс…». Раздался хлопок, треск и в затылок Сергею вонзилась раскаленная игла. Боль быстро растворилась, а следом накатили бессилие и мрак.
«Двое.!? Почему не сработала нить?». Мысль таяла в забытье, а он словно стоял на скалистом уступе над океаном с тоской и печалью смотрел ей вслед, как улетающей птице, которую видел когда-то. Она махала ему розовым крылом на фоне быстро темнеющего закатного неба. «Их оказывается двое». Чернота поглотила.
Глава 1. Звонки – звоночки
Звонил телефон. Не отводя глаз от плазменного экрана, продолжая жевать полоску вяленой семги, Руслан взял мобильник. Толстый боец, похожий на клоуна, с красным носом, выпирающими скулами, навалился на лысого, мускулистого Архи, который пыхтел, как паровоз и нервными боязливыми движениями закрывал голову от мощных ударов. Руслан с пульта отключил звук, на телефоне нажал кнопку приема вызова.
– Ало.
– Руслан, это опять я.
Руслан поморщился. Бросил «лентяйку» на стол, откинулся на спинку кресла, продолжая рассеянно следить за поединком. Не прошло и пяти минут с момента их последнего разговора. Руслан недолюбливал Вадима по большей части из-за его манеры общаться. Как непонятливая старуха, тот переливал из пустого в порожнее, по нескольку раз возвращался к вроде бы уже решенным вопросам, переспрашивал, уточнял и предлагал зачастую глупые, варианты, мимолетно залетевшие вдруг ему в голову. Складывалось впечатление, что он подобно жуткому скряге, боится потерять пыль с монетки, не опасаясь при этом потерять лицо.
– Да, Вадян, – Руслан проглотил семгу.
– Слушай, ты же помнишь, мы договорились, едим без мобильников.
– Да, – раздраженно ответил Руслан.
– Я подумал тут, – словно не замечая резкости визави продолжил Вадим, – может и рации не стоит брать, как бы совсем на экстриме.
– Блин, Вадик, хорош. Это детские передатчики, бьют на двести метров.
– Ну, все ровно…
– Завязывай, а.
Несколько секунд динамики безмолвствовали. Руслан уже хотел было выключить мобильник, как тот вновь ожил:
– Тогда давай зажигалки не брать. У меня отличное огниво и тр…
– Хватит чушь нести. Ладно, с мобилами я согласен, полагаемся только на свои силы. Но причем здесь зажигалки?
– Ну не знаю. Трудностей, может, добавит.
– Трудностей и так хватит. – Руслан сделал паузу, отпил из залапанного бокала пива, продолжил. – А прикуривать как? Каждый раз костер запаливать? Нет, поедем с зажигалками, розжигом и углем. Если хочешь, разводи свой костер искрой. Высекай сколько влезет. Ты лучше вот что скажи, когда трек скинешь?
– Не знаю, может, через час. Ты же спать не будешь?
– Нет. Я пиво пью.
Руслан выключил телефон, небрежно кинул на стол.
– Придурок, – с сердцем сказал он, откинулся в кресле. «Зря его взяли, весь мозг вынесет». Несколько секунд сидел неподвижно, прокручивая в голове разговор, затем одним глотком допил остатки «кельта» и потянулся за новой бутылкой. Пальцы не успели коснуться горлышка, как снова раздался звонок. Руслан метнул тревожный взгляд на вспыхнувший экран: «Квадр вади».
– Черт бы тебя подрал, – процедил сквозь зубы Руслан, хватая мобильник. – Да.
– Руслан, слушай, тут вот еще какая штука. Как ты и говорил, квадров будет пять, а ничего, если челов будет шесть?
– Ты кого собрался тащить с собой? – едва не вырвалось «придурок».
Руслан напрягся, плотно сжал губы, нижняя челюсть выдвинулась вперед.
– Так, пассажира одного.
– Какого к дьяволу пассажира?
Руслан едва сдерживался.
– Девушку свою.
– Вадян, ты не офигел? Никаких шесть. Пять тракторов, пять трактористов.
– Она не помешает. Руслан…
В голосе Вадима слышалась мольба. Воцарилось молчание. Через минуту Вадим заговорил вновь.
– Или никто не поедет. Я тебе не скину трек.
Вадим уже говорил спокойно, ровно и в этом читалась твердость в намереньях. Вновь повисло молчание. Руслан больше справлялся с эмоциями, как бы не послать одноклубника в другой конец бесконечности, чем раздумывал над ответом.
– Ладно. Черт с тобой, – сдался Руслан. – Бери кого хочешь. Но учти, я тебя предупредил: если че, ждать не будем. И трек уже скинь, а то я сам передумаю ехать.
– Все. – Живо отозвался Вадим. В трубке послышался отдаленный клик клавиши. – Трек у тебя. Открывай почту и дивись. Я эту тропку случайно нарыл. – Вадим говорил торопливо, словно желал заговорить собеседника и увести мысли в сторону от инцидента. – Зашел на зачуханый форум, судя по дате последнего сообщения, месяца три там уже никто не появляется. Ветка какая-то дохлая. Сообщений всего на две страницы, пятерых юзеров не наберется. Я так и не понял, с каких они мест. Трек начинается с Кочино, у «Лукойловской» заправки. Затем до бункера и дальше на северо-восток. Мы так далеко в том направлении не забирались. Маршрутец, надо думать, незаезженный.
Пока Вадим нахваливал трек, Руслан одной рукой удерживая мобильник у уха, в другой – бутылку, шел в кабинет. Приятное, волнующее ощущение предстоящей вылазки распаляло воображение. Давно они не гоняли по далям и весям.
– Понял, Вадик, ща сам посмотрю. Все отбой, – Руслан выключил телефон, бросил на «слона» – огромный лакированный стол с тумбой, двадцати семи дюймовым монитором и клавиатурой. «Бункер, четыре брода, лесное озеро, болото, холмы, поля, чаща, мост, в конце маршрута какая-то ферма. Недурственно, – думал Руслан, вбивая в пользовательское окно пароль. – Эта покатуха обещает быть не хуже чем на «шары» или «Рузу». «Незаезженный», – Руслан покатал слово на языке. – Это здорово. Глушь, топь, грязь, палки в колеса, ветки по морде».
«Добро пожаловать», экран вспыхнул приветственной надписью. Руслан щелкнул по иконке со значком «@». Входящее письмо одно, от «vad_ger_771091». Пока поисковик распаковывал прикрепленный файл, Руслан выдвинул верхний ящик тумбы, достал картонную пачку «Cherokee». Извлек табачный цилиндр, с хрустом покатал в пальцах, затем отсек кончик гильотинкой и прикурил.
Белесый дым неторопливо взбирался по немолодому лицу, цеплялся за щетину с вкраплениями серебра, обтекал нос с горбинкой, скулы с тонкой сеткой сосудов, просачивался сквозь густые ресницы, облизывал черные крылья бровей, скользил по высокому прорезанному морщинами лбу, медленно парил к потолку, закручиваясь в гипнотизирующие протуберанцы.
Руслан наклонил голову, прищурил правый глаз и рассматривал гугловскую спутниковую карту. Красная изломанная линия прорезала зеленное полотно. Руслан сразу нашел Киевское шоссе. Взгляд поднялся вверх по дороге на Голубево, пересек поле, скользнул через Десну… До «бункера» все было знакомо и изъезженно не раз. Куда больше интересовал трек, уползающий зигзагами дальше на северо-восток.
Несколько раз пришлось прокручивать картинку вниз, чтобы добраться до фермы. «Ехать дня два, если не больше». Руслан увеличил изображение до максимума, но никаких признаков, указывающих на наличие дороги в этом и прилегающих квадратах, не обнаружил. Его не молодое лицо тронула улыбка. Он ощутил слабую щекотку внизу живота – предвкушение опасности и новых впечатлений. Не отрывая глаз от экрана, откинулся на спинку кресла. Сквозь дымовую пелену с прищуром медиума, всматривающегося в грядущее, глядел на экран и размышлял: «Вадян прав, в эти края мы еще не забирались. Такая глушь: ни дорог, ни сел, ни деревень. Тропка точно неезженая. Может, разок – другой проехали и забыли. Вадик говорил, ветка дохлая. Надо у него узнать, как давно выложили трек, возможно, много повала…».
Руслан не успел додумать, раздался звонок. От неожиданности он вздрогнул, метнул злой взгляд на телефон.
– Олежек, хай. Вот только про тебя вспоминал. – Руслан тер лоб ладонью, сжимая между пальцев тлеющую сигару.
– Как бы уже сегодня здоровкались. Но, все ровно, приветик. Чего, вспоминал?
Слышался в трубке, несмотря на поздний час бодрый голос Олега. Перед внутренним взором Руслана возникла широкая, скуластая, вечно улыбчивая, с хитрым прищуром, лобастая физиономия приятеля. С таким лицом рисуют на открытках Дедов Морозов.
– Хотел уточнить насчет бензина. Дорожка, смотрю, неблизкая.
– Вадян трек скинул?
Руслан ответил не сразу. Затянулся, выпусти через нос струи и замахал рукой, развеивая табачный туман.
– Скинул, только, сперва весь мозг расплавил.
– Что так?
– Представляешь, он собирается с собой какую-то лахудру тащить.
– Почему лахудру?
– Кто на такого шибздрика позарится?
– Тоже верно. А оно нам надо?
– И я про то же. Только эта сволочь мне вилы в бок – треком зашантажировал. Да пускай берет. Я его предупредил, если она заноет – вернутся вместе, ждать не будем.
В трубке послышался тяжкий вздох.
– Как знаешь, Руся, – снова говорил Олег, – Как знаешь.
– Сколько по максимуму бензина поднимешь? – вернулся к делу Руслан.
– Э-э-э-э…, – задумался Олег и через несколько секунд выдал. – Четыре канистры по десятке в кофр запихну, – двадцатилитровую поставлю на сидушку, резинками пристегну к спинке, может, еще два по десять на перед к выносу приляпаю. Сколько это получается? Восемьдесят литров, в общем.
– Годится. Палатка влезет?
Руслан положил сигару на пепельницу, пальцем несколько раз щелкнул по клавиатуре, уменьшая снимок на мониторе.
– Влезет и скажи Танкисту, чтобы тоже литров двадцать прихватил и Вадян с Герычем пускай тащат.
– Лады. Тебе трек скинуть?
– На черта он мне. Ты его себе в навагу главное вбей.
– Гуд.
Воцарилась тишина.
– Ну, все, Олежек, что хотел, я тебе сказал. Спать пора. Может, еще чего вспомню потом. Утро вечера мудренее. Квадр готовь.
– Ага. Спи.
В трубке послышались гудки. Руслан затянулся. Курить больше не хотелось. Затушил сигару, долго и аккуратно вращая угольком по донцу пепельнице.
Прежде, чем выключить компьютер, посмотрел на часы: 23:47.
– Пора баиньки.
Промурлыкал Руслан, укладывая недокуренную сигару в специальную железную коробочку с герметичной прокладкой под крышкой, так называемый «компост на черный день». В затылке зарождалась тягучая ноющая боль.
– Тебя только не хватало.
Взял с подставки под монитором кластер, выковырял на ладонь «спазмалгон», бросил в рот. Запил остатками пива.
В начале второго его разбудил телефонный звонок. В темноте Руслан протянул руку к тумбочке, нащупал мобильник. Он не любил ночные звонки и ничего хорошего от них не ждал. Именно ночью восемь лет назад ему позвонил отец, сказал просто, едва Руслан произнес, «Ало». «Сынок, Мама умерла». Голос его задрожал, Руслан понял, что отец плачет.
Спустя полтора года разбудили звонком из областной клинической больницы. Сдержанный, женский голос сообщил, что от обширного инфаркта скончался отец. «Примите наши соболезнования». Слова прозвучали буднично, абсолютно без интонаций, словно работник гидрометеоцентра вещал прогноз погоды.
Ранним утром, позапрошлым лето в 4:15, его вызвал на связь незнакомый мужчина. Дрожащим голосом проблеял, что его жена съехала с дороги, врезалась в дерево и сейчас вся в крови лежит на траве без сознания. Голос так же сказал, что дожидается скорую, и пока есть время звонит по номеру, который нашел в ее бумажнике.
– Ало.
Сиплым со сна голосом, проговорил Руслан.
– Ало-о, – громче прохрипел он, приподнимаясь на локте.
На другом конце связи молчали. Он убрал руку от уха, посмотрел сквозь мутную пелену сонных глаз на светящийся размытый экран. «Квадр вади», «соединение», горели информационные надписи.
– Вадян, ехарный бабаец, чтоб тебе пусто было.
С досадой и одновременно с облегчением проговорил Руслан, падая на подушку. Тишина. Руслан уже хотел разорвать соединение, как послышался едва узнаваемый трескучий голос:
– Руслан, извини… Он у меня иногда глючит,… когда радио…, – бормотал Вадим, – Иногда последний набор включает ни с того, ни с се…
– Пошел ты, – зло прошипел Руслан и обрубил связь.
Глава 2. Подарок судьбы
В тесном кабинете с зарешеченным окном, под низким, беленым потолком, за столом, заваленным бумагами сидел усатый с плешиной на макушке, в широких очках с толстой оправой мужчина лет пятидесяти. Серый, мятый халат (скорее дань традиции, чем необходимость) свисал тряпкой с его узких плеч.
Мужчина всматривался в громоздкий LCDишный монитор, на котором лентой тянулась галерея спутниковых снимков, показания радиолокационной установки и ренгеноимпульсной аппаратуры. Одновременно с этим слушал доносившийся из динамиков басистый грубоватый голос. Из-за того что микрофон находился близко к губам, слова слышались с придыханием, складывалось впечатление, что говоривший страдает астмой.
–…Геннадич, надеюсь, ты понимаешь, что я не обязан предоставлять тебе такие сведения лично. Все данные мы пересылаем в конце недели курьерской почтой. А сегодня вторник. Понимаешь, да?
– Да, да, Антоша, – шептал профессор, не осознавая, что Антоша его не может слышать, а сам он прокручивает аудио запись, полученную вместе с видеофайлами на электронную почту сегодня утром. – Рассчитаемся, голубчик, рассчитаемся.
– Вот еще, что, – продолжал придыхать Антоша, – наши не ворочаются, думают, метеорит. И я так думал, пока досконально не разобрал траекторию. – На пару секунд повисла пауза, словно информатор колебался, затем продолжил, – в конце, ты сам увидишь, вроде как стала слегка управляемой. Можно было бы сказать наверняка, будь локатор правильно сориентирован. Мне кажется, Геннадич, перед самой землей он пошел на параболу, а датчики засекли лишь начальную фазу. Ты посмотри. Разберись. Почему-то мне кажется это ваш случай. – Антоша нехорошо хихикнул. – И еще, Геннадич, держи меня в курсе.
– Да, да, – Геннадич едва шевелил губами, ему все больше казалось, что это именно их случай.
Профессор торопливо шел, почти бежал по деревянному полу рекреации. Его шаги по половицам, которые хранили следы почтмейстеров, письмоводителей, контролеров, сортировщиков гулко отдавались в толстенных кирпичных стенах бывшей почтовой конторы. Взметались к низкому потолку, бились в пыльные стекла узких окон, забранных кованой решеткой и, в конце концов, налетали на дверь в торце коридора, обитую оцинкованным железом, почерканную снизу подошвами.
Геннадич помнил те времена, когда они занимали целое крыло института космических исследований Академии наук СССР, и штат насчитывал около трехсот сотрудников. Теперь же их осталось шесть. Геннадич чувствовал, что отдел давно стал анахронизмом и его скоро прикроют совсем. Он старался не обращать внимания на нынешнее положение дел, но угасание бросалось в глаза на каждом шагу и эта подачка от Министерства обороны – курьерская корреспонденция по пятницам – изничтожала в конец.
Геннадич стукнул в железную дверь, и, не дождавшись разрешения, широким шагом ворвался в кабинет начальника.
– Вот, Сергеич, – профессор потряс стопкой листов над головой. – Есть. – Глаза его блестели и казались глазами одержимого. От резких импульсивных движений тело его дергалось. – Есть, голубчик. Есть.
Он с ходу опустился на стул, приставленный к письменному столу. За столом громоздился тучный пожилой мужчина, с изрытым угревой сыпью широким лицом, с приплюснутым носом и с тяжелым взглядом. На его широком лбу, пропаханном морщинами, выступала испарина. Ворот синей рубашки под бычьей шеей был расстегнут на две пуговицы. Он сидел, положив руки на стол, и держал в них, обернутую в газету, книгу.
Директор поднял голову, книга легла на стол: «Геннадич, дружище, что у тебя с лицом? – Голос звучал дружелюбно и вовсе не громоподобно и не утробно, как можно было предположить изначально, сообразуя с габаритами и фасадом. – Что-то интересненькое вычитал?».
Профессор замотал головой. Директор приподнял бровь.
– Гляди, – Геннадич бросил бумаги на стол. Быстрым движением Сергей Николаевич взял верхний лист. Геннадич вскочил со стула, обежал стол и встал у него за спиной.
– Вот, – он ткнул дрожащим пальцем на спутниковый снимок, – видишь?
– Да, – протянул директор, рассматривая картинку, – интригует. Вспахано словно плугом.
– Именно, – задохнулся Геннадич, – как при приземлении, а не как воронка при падении.
Николай Сергеевич обернулся на профессора. Тот самодовольно взирал на него сверху вниз, плотно сжав губы, и качал головой, подтверждая тем самым догадку, которую увидел во взгляде коллеги. На несколько секунд директор задумался, затем снова обратился к снимкам. Принялся быстро их перебирать и раскладывать в хронологическом порядке. Геннадич не мешал, он внутренне ликовал и опасался, что не сдержится и взорвется, словно газовый гигант, превращаясь в сверхновую.
– Дата, – вдруг изумленно прошептал Николай Сергеевич и взглянул на следующий снимок. – Дата, – повторил он громко и обернулся к коллеге с вопросительным и одновременно недоуменным взглядом. – Геннадич! Снимки то тухлые! – воскликнул он с обидой в голосе.
Геннадич изменился в лице, словно всесоздатель за такую оплошность сразу накинул ему десять лет сверху. Ученый сдулся, наморщил лоб, растерянно поправил очки и уставился на снимки. От радости он забыл взглянуть на циферки в нижнем правом углу каждого снимка. – Катахреза, какая-то, – прошептал он побелевшими губами.
Глава 3. Сбор
Пять чистых, нагруженных, словно мулы, квадроциклов, поблескивая дисками, стояли напротив рынка «Апрель» в сотни метрах от станции «Апрелевка». Летнее солнце припекало, нестриженая, сочная трава на газонах и клумбах торчала некошеными лохмами. На людей в куртках из плотной ткани, в свободных штанах, в сапогах и ботинках оборачивались.
Один в группе квадроциклистов казался лишним. На девушке с черными волосами, собранными в «хвост» были надеты синие, обтягивающие джинсы, фиолетовая водолазка превращала руки в веточки. Сверху красная стеганая безрукавка, какие обычно носят отдыхающие на лыжных курортах. В цвет ей на ногах блестели красные резиновые сапожки.
Рядом с девушкой, облокотившись о крыло полноприводника, стоял невысокого роста молодой человек с узким детским лицом, хитроватыми, юркими глазами, обиженным изгибом бледных губ в плащевых брюках и куртке раскраса бундесвера. Они о чем-то беспечно переговаривались.
Развязной походкой к ним подошел Руслан в желтой куртке с черными цифрами «66» на спине. Грудь его украшала фельдиперовая арафатка. Рука в перчатке с обрезанными пальцами сжимала банку колы, меж пальцев дымилась сигарета.
– Как, Вадян, двинем?
Спрашивал он у Вадима, беззастенчиво рассматривая симпатичную девицу.
– Сначала по бетонке через Глагольево на Ильинку, дальше по полю, затем Десну в брод, после вылетаем к кладбищу…
– Это не там, где по осени Пых перевернулся?
Руслан, то и дело, взглядывая на незнакомку. Прилипшая к губам сигарета вздрагивала в такт его словам, выписывая дымком зигзаги.
– Не-е-ет, – протянул Вадим. – Там, не доезжая Ильинки, мы уходили направо. Если помнишь, на повороте такой толстенный поваленный дуб. Ты еще хотел веников нарезать.
– А! Ну да. Понял о чем ты.
– Вот, – продолжал Вадим. – Потом поле, газовая просека,… короче, как всегда до бункера, а там уже по навигатору.
– Ты свой взял?
Выставляя небритый подбородок, Руслан запрокинул голову, отпил газировки. Кадык под натянутой кожей прокатился шаром.
– Нет, – Вадим помолчал и добавил, – я бы и твой не брал. Спокойно можно по следу доехать, направление знаем.
– Иди ты. – Руслан усмехнулся. – Знаете, – повернулся к девушке, – Вадян зажигалки не хотел брать. – Руслан смотрел сквозь озорной прищур и улыбался во весь рот, демонстрируя ровные, крепкие зубы. – Дай ему волю, он бы кроме линзы все оставил. Мох научил бы нас вялить и есть. Да. Знаете, какой он выживальщик? Из лужи воду может пить.
– Фу.
Девушка сморщила аккуратный носик и посмотрела на Вадима. Тот сконфуженно хмыкнул:
– Ну, это перебор, конечно. Хотя, на самом деле, можно выпарить.
– Руся, – шаркая по асфальту стоптанными короткими ВДВшными сапогами, в голубом потертом комбинезоне, в черном танкистском шлеме, к собеседникам подошел низкорослый, с усами над пухлой губой мужчина. В руке он сжимал стопку мятых купюр. – Сколько воды будем брать?
Компания переглянулась.
– Блин, Танкист, дома надо было пить.
Осклабился Руслан, попыхивая сигареткой. Девушка лучезарно улыбнулась, отчего ее приятное лицо с правильными чертами и тонкими бровями стало красивым. Вадим прыснул и отвернулся. Довольный своей остротой, Руслан в упор смотрел на Танкиста и лыбился.
– Не понял.
Танкист наморщил лоб.
– Все нормально, старик. – Руслан хлопнул мужчину по плечу. – Мы так, о своем. Берите полуведерные «Агушы» сколько влезет. У нас по важности на втором месте после гарючки вода. Если конечно не хочешь выпаривать.
Все засмеялись кроме Танкиста, который с идиотской улыбкой и непонимающим взглядом, блуждал по лицам:
– Ай. Ну вас, – махнул рукой, развернулся и пошел обратно, на ходу пересчитывая деньги. Подошел к парням. Один в черной ЧОПовской двойке, в «черепахе», скрестив руки на груди, закинув ноги на бензобаке, лежал на сиденье темно – синего «арктик – ката». Литые диски отражали солнечные блики. Большой черный кофр возвышался горой, на защитной панели «выноса» парил дырчатый орел. На левом крыле, под рычагом переключения скоростей красовалась наклейка с изображением бредущего человека в лохмотьях, с опущенными плечами. Перекрестие прицела застыло на его голове. Снизу крупными буквами читалось: «Хантер-зомби».
Рядом, поставив ногу на подножку, стоял Олег в оранжевой плащевой куртке в чулках от ОЗК, подвязки от которых тянулись к поясному ремню. Олег морщил лоб и говорил: «Герыч, мы что, в кругосветку отправляемся? Жрачкой все кофры забили».
– Тебе-то чего, – не открывая глаз, лениво отвечал Герман, – Руся спонсирует, пользуйся добротой. Лучше так, чем, как в прошлый раз на «Романтике».
Помолчал, затем продолжил:
– Типа лайт, на одной ноге, типа не успеем проголодаться. Ага. Народ в грязище на полигоне позастревал, ухайдокался. Плюс два баллона пробили на «ежах». Пока заштопались, тоже времечко потратили. Приехали к четырем, а пожрать на шестерых мужичин кило шейки, корейской морковки лоток, да лавашик. Никто, кроме меня и Старого не тарился, все думали, до обеда вернемся. Так что, пусть лучше останется.
– Поцы, воды надо больше взять. – Танкист сунул деньги в карман. – Кто со мной в магазин?
– Вода никогда не помешает, – сказал Герман, продолжая нежиться на солнце.
– Герыч, – Олег хлопнул себя по колену, – я в ОЗК, может, сходишь с Танкистом?
– Да нормально все, кто там на тебя смотреть будет?
Герман приоткрыл глаз и окинул Олега оценивающим взглядом.
– Пошли, Олежек.
Сказал Танкист и направился к «Апрелю». Олег посмотрел на свои широченные чулки, в которых скрывались ноги, обутые в кроссовки, затем перевел взгляд на плотную, невысокую фигуру в синем комбинезоне с засалинами на задней стороне бедер, в коротких с ремешками кирзачах, в танкистском шлеме, подумал: «Один к одному», и зашаркал следом.
К блестящему, темно-синему квадроциклу подошел какой-то пожилой гражданин с авоськой. Посмотрел спереди, зашел справа, обошел кругом, посмотрел на приборную панель, перевел взгляд на дремлющего водителя:
– Сколько кубиков будет?
Герман взглянул на незнакомца, сомкнул веки и пробубнил:
– Семьсот.
– Семьсот!?
Мужчина с авоськой присвистнул.
– Коробка механика?
– Автомат.
– Автомат, – задумчиво повторил мужчина.
– А это что за нахлобучина?
Герман приоткрыл глаз:
– Вынос.
– Чего вынос?
– Радиатора. Снизу грязью закидывает.
– Значица, охлаждение водяное.
Герман не ответил. Незнакомец зашел спереди, стал рассматривать «вынос», затем взялся за раму багажника и наклонился, заглядывая под днище. Квадроцикл качнуло. Герман открыл глаза, поднял голову.
– А это с крюком лебедка, так понимаю.
– Лебедка. – Раздраженно подтвердил Герман. – И если не затруднит, не трогайте квадр, – вновь улегся.
– И сколько такой конь стоит? – Пенсионер отпустил багажник, обтер руку о мешковатые далеко не первой свежести брюки, посмотрел на молодое лицо, с некрасивым тонким шрамом от макушки до уху. Герман молчал. Прошла минута. В надежде, что назойливый мужик ушел, приоткрыл глаз. Интересующийся гражданин стоял на прежнем месте и терпеливо ждал ответа.
– Восемьсот, дай спокойно полежать.
– Восемьсот чего? Долларов?
Герман открыл второй глаз и заморозил взгляд на морщинистом, простоватом лице «работяги»:
– Тысяч рублей.
– Иди ты.
Мужчина развернулся, махнул рукой с авоськой и поковылял в сторону овощного рынка. Герман еще некоторое время смотрел ему вслед: «Не поверил». Прикинул годовой доход пенсионера и пришел к заключению, что задумай тот приобрести «такого коня», пришлось бы копить пять лет, отказывая себе во всем. Перевел взгляд на рядом стоящий квадроцикл Танкиста. Черный, местами лопнувший, сшитый через край проволокой пластик выгорел и на открытых поверхностях стал мутно-серым. Вместо левой фары зияла дыра. На заднем багажнике громоздился деревянный зеленый ящик из-под снарядов, подобранный на полигоне. Вместо рукоятки переключения скоростей из прорези в панели выглядывала проволока с петлей на конце. Сваренный из стального уголка каркас выноса с щитком для радиатора из алюминиевого листа с хаотично насверленными дырами сильно выпирал над рамой багажника и напоминал горб. К раме выноса изолентой крепился шноркель из сантехнической трубы. Дерматиновое сиденье потерлось и местами лопнуло, из дыр лез поролон.
«Вот такой, «Франкенштейн» может восемьсот долларов стоить». – Герман закрыл глаза, поерзал на сиденье, занимая удобное положение.
