Андрей Колокольников
Ночь, когда погасли звезды
Глава 5
Тем временем в таверне, что неподалеку от малоизвестной деревни Тадрен, под сказочным названием «Зеркало Дриады» за столом сидел рыцарь Рассвета. Мрачный на вид, он, держа руку на небольшом дневнике, отрешенным взглядом смотрел на мелькающих в скромном зале людей.
Иногда его взгляд соскальзывал на шов на предплечье льняной, как цвет его волос, рубахи. Реже он смотрел на мелкий дождь за окном, который начался как раз тогда, когда его подопечные погнались за местными бандитами. Он был слабым, словно скупая слеза, и шел без остановки уже несколько дней, то усиливаясь, то ослабевая, и не собирался прекращаться.
Услужливый и учтивый хозяин время от времени, словно прикидываясь навязчивым щенком не давал ему покоя. Его волновало недовольное лицо рыцаря: он боялся, что такой важный гость останется недоволен его приемом, не догадываясь, что ничего не может раздражать больше него самого.
С очередным глубоким вдохом он погрузился в мысли и вернулся на три дня назад:
– …Я устал ждать, – протирая глаза, обратился он к подопечным за соседним столом. Его голос был низким и напряженным, как натянутая тетива, с которой вот-вот сорвется стрела.
– Это от того, что вы не пьете, брат Гослин, – произнес рыжеволосый паренек.
– А это потому, что вы слишком строги к себе, – поддержал его близнец.
Несмотря на гвалт, который разносился по всей таверне, их было очень хорошо слышно. Звонкие голоса братьев перебивали шум, как звон колоколов превосходит звон клинков.
Гослин, пройдясь пальцами по эфесу лежавшего поперек стола меча, задумчиво взглянул на последнего. Ариана от брата отличала приметная лысина и опаленное лицо. С большим аппетитом они уплетали блеарскую курицу, славившуюся своими размерами повсюду. Несмотря на то, что ее черное мясо имело неприглядный вид, а горечь чувствовалась даже в аромате, оно пользовалось большим спросом.
– Не понимаю, почему вы так беспокоитесь за них, – чавкая продолжил Бирк.
– Неужели они сами о себе не позаботятся? – добавил Ариан.
– Вот как? – тихо произнес Гослин. – Вам нужно почистить доспехи.
– Но… – тут же вздохнул один из братьев, но сразу же замолк, когда суровый взгляд наставника опустился на него, будто снежная пелена на пшеничное поле.
– Пошли… – отряхивая руки, сказал второй.
– Мои тоже, – добавил им вслед старший.
Не успели они покинуть зал, как к столу подошел изрядно выпивший человек в темном изношенном плаще. Покинув свою компанию, он едва держался на ногах.
– Вам… – выдавил из себя он. – Не рады здесь… совсем, – слова было непросто разобрать, язык заплетался.
Рыцарь с удивлением смотрел на человека. Толстое лицо незнакомца вблизи уже не мог скрыть никакой плащ. Он едва держался на ногах и явно не осознавал, где находится, и что происходит. От него разило «Счастьем бродяги» – самым дешевым вином, которое только можно было найти в любом мало-мальски уважающем себя заведении. Казалось, еще немного, и этот бедняга позеленеет. Запах от него был даже хуже, чем от свиней, с которыми Гослин возился в юности. Рыцарь был настолько поражен наглостью этого человека, что на мгновение растерялся и не знал, что сказать.
– Ты слышишь меня! – выкрикнул он, ударив рукой по столу. Языком он подобрал вытекающие слюни.
Близнецы оглянулись, остановившись у лестницы наверх.
– Зря он это, – сказал Бирк.
– Жаль его, – добавил Ариан.
Глаза Гослина вспыхнули яростью, словно сухая трава под знойным солнцем. В мгновение ока он вскочил с места и молниеносным движением схватил наглеца за шиворот. Одним мощным рывком Гослин швырнул противника вперед, и тот с глухим стуком ударился лицом о стол.
– Как ты смеешь, шваль, так со мной разговаривать? – повышенным тоном спросил он уже обмякшее тело.
Компания, от которой тот отделился, обменявшись парой слов, затихла. Гослин заметил, что они начали суетиться, видимо, собираясь уходить. Один из них встав замер. В отличие от остальных, он не выглядел суетливым и держался прямо. Хотя его лицо и было скрыто капюшоном, рыцарь чувствовал, что незнакомец пристально наблюдает за ним, словно хищник перед прыжком.
При взгляде на этих двоих у хозяина таверны вырвался нервный смех.
– Всем выпить за счет заведения! – заставил себя выкрикнуть он, поглаживая пушистого кота, для которого все это словно было обыденностью.
Близнецы скрылись на втором этаже, а Гослин, ногой убедившись, что тело рядом с ним в ближайшее время не поднимется, сел на место. Почти сразу к нему подошли два человека, снова приковав к себе внимание зала.
– Мы заберем? – робко спросил один из них, кивая на лежачего.
Он жестом руки дал свое дозволение. Поднимая товарища, они не заметили, как задрался его рукав, оголив замысловатый многоуровневый черный символ. Стоило ему лишь показаться на глаза рыцарю, как тот устремил к нему все свое внимание. Гослин не знал его значения, но понимал, что он был слишком не только для какого-то бродяги, но и для опытных мастеров.
– Гляди, кажется, знак ведьмы Звездного Месяца… – краем уха услышал чей-то шепот Гослин и тут же вскочил, схватившись за меч.
Не доставая его из ножен, рыцарь двумя короткими, но быстрыми движениями повалил на землю противников. Одного добил ногой. Вслед за ним люди в плащах разом обнажили мелькнувшие словно молнии мечи. Лишь один оказался достаточно спокойным, чтобы не сделать этого.
– Ой-ой-ой, – запричитал хозяин, схватившись за голову, и украдкой поспешил на второй этаж за близнецами.
Немногочисленные посетители расступились, а стоявший у стойки полуэльф скрылся за ней.
– Будет разумнее сдаться, – хладнокровно произнес Гослин, обнажая меч.
Трое из четверки начали переглядываться, последний – тот, который долгое время не спускал с рыцаря взгляд, – сделал полшага вперед и заговорил:
– Мы всего лишь скромные путники и с вашим великолепием, господин, не желаем меряться. Да и разве можем мы, меркнущие перед вашим величием, даже думать об этом? – сказал сладкоголосый мужчина.
Он говорил тихо, стараясь скрыть свой акцент, который, впрочем, без труда улавливался рыцарем. Согласные буквы произносились чисто, но неспешно и вычурно, будто с набитым ртом. Сложно было не заметить, с каким трудом ему давались эти принижающие собственную гордость слова.
– Убью только первого, кто не сдастся – пожалеют, что уцелели, – непоколебимо продолжил рыцарь.
– Да на тебе даже доспеха нет! – дрожащим голосом выкрикнул один из них.
– Сдайся первым, остроухий! – крепко сжав меч, приказал Гослин. – И, быть может, если за твоей спиной нет преступлений, тебе позволят уйти в ту глушь, что эльфы называют домом.
Наверху раздались возмущенные голоса близнецов и громкий топот. Банда испуганно попятилась назад. Их обуял страх: он не позволял ногам стоять на месте, а ужас перед наказанием не позволял броситься бежать. Эльф не двинулся с места. Размеренно дыша, он держал ладонь на изогнутой рукояти и был готов нападать.
– Ну давай, – прозвучал надменный тон.
Гослин сжал губы. Ведомый праведным гневом он ринулся в их сторону, издавая пугающий, яростный крик. Скрежет покидающего ножны клинка – эльф, полный уверенности в своих силах, решительно бросился ему навстречу.
Вопреки ожиданиям остроухого, рыцарь не только не сделал ни единого шага назад, но даже не остановился. Его рука, словно щит, отвела рассекающий плоть клинок в сторону. Эльф громко вздохнул, но его возглас прервал стремительный удар гардой в подбородок. С грохотом тело рухнуло на ближайший стол, который проломился под его тяжестью.
Гослин, сдерживая жгучую боль от пульсирующей раны, зашипел сквозь зубы. Он чувствовал, как быстро она стала затягиваться. «Еще не время», – словно блик, промелькнула мысль. Рыцарь перевел грозный взгляд на остальных. Те, побросав оружие, ринулись бежать. Проводив их взглядом, он немедленно переключил внимание на главаря, который, отхаркнув сгусток густой крови, пытался подняться. Гослин ногой отбросил острый, как когти мантикоры, клинок в сторону и наступил остроухому на грудь.
К этому моменту, будто тени, близнецы встали за наставником, который, кажется, совсем не заметил их присутствия.
– Чем вы тут занимались? – пугающе холодно спросил старший, усиливая давление.
Эльф скалился и молчал, и вскоре рыцарь едва ли не всем весом стоял на нем. Он с нажимом повторил вопрос, но в ответ услышал лишь невнятное мычание.
– Что ты молчишь? – возмутился Бирк.
– Язык проглотил? – озлобился Ариан. – Что за запах? – после небольшой паузы спросил он.
Принюхавшись Гослин учуял стойкий аромат цитрусов, которые в это время нельзя было найти даже на самом богатом рынке провинции.
– Не будешь говорить – быстро пожалеешь об этом.
Где-то в стороне заскулил хозяин таверны.
Эльф, криво улыбаясь, демонстративно открыл рот.
– Да он язык откусил… – констатировал Ариан.
– Перестарались, – добавил Бирк.
Гослин взглянул на троицу, с которой расправился до него. Они вполне могли дать ответы на его вопросы, а этот уже не представлял интереса и, более того, продолжал оставаться опасным. Без долгих размышлений рыцарь нанес мощный пронзающий удар в грудь, но тот с противным лязгом отскочил, разрубив ткань плаща. Под ней оказался золотистый дорогой доспех. Не теряя ни секунды, Гослин коротким движением в сторону лица прервал жизнь остроухого.
Через какое-то время сообщники эльфа стали приходить в себя. Желания молчать от них было не много, и без труда удалось выяснить, что они похищали детей из окрестных деревень, чтобы призвать ведьму Звездного месяца.
Трактирщик почти безостановочно гладил кота, который оказался настолько ленивым, что, несмотря на всю шумиху, и ухом не повел. Хозяин постоянно вопрошал богов: «За что мне это на мою печальную голову? Кто за это все заплатит?». Наверняка на это нытье могли уйти месяцы, если бы не Гослин, который окончательно вышел из себя, выслушивая это, не отдал ему весь комплект доспеха с главаря. Правда, рыцарю это помогло не сильно: всхлипы и причитания сменились возгласами и суетливостью.
Рыцарь Рассвета не знал, насколько это возможно, по-хорошему стоило бы передать пленников в руки ополченцев, но предписания ордена требовали от него не оставаться в стороне. Они были написаны большой кровью и не были чем-то, чем Гослин мог бы пренебречь.
К вечеру он дал указание близнецам найти сбежавших, – один из пленников должен был указать дорогу. Рыцарь допускал, что логово могло бы быстро опустеть, узнай там, что братья ордена Рассвета поблизости заинтересовались ими. Приближался дождь, а с ним и риск упустить их.
– Просто не дайте себя убить, – сказал он, проверяя седла их боевых коней. – Кто-то ранен – вернитесь. Потеряли след – вернитесь. Если даже подумаете, что не сможете справиться сами – вернитесь. Дождемся братьев Заката и вместе разберемся.
– Да что они могут? – усмехнулся Бирк.
Ариан едва открыл рот, как услышал громкий хлопок по затылку брата и передумал что-то говорить.
– Что говорят нам отцы в своей мудрости? – сурово спросил Гослин, словно туча над пшеничным полем, он навис над подопечным.
– «За самой неприглядной наружностью может скрываться злейший враг всего живого».
– То-то же… – после недолгого молчания он вздохнул и продолжил. – В ваших руках уже давно не только ваши жизни… Себя не жалко, так других пожалейте, – голос стал угрюмым и грузным.
* * *
С тех слов погода стала угрюмее. Скупой еще минуту назад дождь снова накатился подобно вздымающейся волне.
Обложка из приятной прежде на ощупь коровьей кожи с серебряной застежкой уже многое повидала и стала очень грубой. Выцветая, она становилась все более светлой и блеклой. Ее поверхность была покрыта порезами и царапинами разных размеров, а в некоторых местах растрескалась.
После долгого молчания рыцарь наконец открыл свой дневник. Страницы были заполнены плотным текстом и заметками. Иногда встречались рисунки и схематические изображения монументальных построек, наспех набросанные карты и зарисовки пейзажей. Почерк менялся от страницы к странице: то аккуратный и чистый, то небрежный и размашистый с множеством исправлений. Гослин, просматривая старые записи, медленно долистал до чистых листов, которым предшествовали зарисовки символа, увиденного на руках бандитов, и начал записывать:
Месяц большой жатвы, Одна тысяча четыреста сорок второй год после Красного неба.
Очередные слухи об очередной ведьме… нужно доложить отцам и уделить окрестным лесам больше внимания. Тревожно, что люди уделяют этим чудовищам столько внимания, праздно надеясь, что те могут исполнить их заветные желания. Я привык думать, что мифы – всего лишь мифы. Быть может, эти ведьмы и жили, но те времена давно прошли. Но этот аромат… Цитрусовый аромат = ведьма Звездного Месяца???
Глава 6
Рыцари Заката во главе с Алгеном, покинув «Веселого гоблина», спешили воссоединиться с отрядом Гослина. Осталось всего три дня пути. Эта часть дороги проходила через небольшой лес, значительно расширяющийся на запад.
Малый имперский тракт, вдоль которого расположились таверны и постоялые дворы, в это время года не пользовался популярностью среди путников, направляющихся к северным границам. Уже через месяц перевалы должны были оказаться под снегом, что сделало бы добычу драгоценных металлов невозможной или чрезмерно дорогой. Такие важные грузы всегда сопровождались силами имперских легионов.
Путешествие из сердца империи могло принести солидную прибыль, но большинство торговцев, привыкших путешествовать с имперскими караванами, считало его слишком рискованным. Особенно сейчас, когда ордена Рассвета и Заката призвали своих братьев в Альшалон, и порождения Даргеза повсеместно поднимают голову, делая разбойников самой мелкой из возможных угроз. Правда, смельчаки все же находились.
– Старик, ты уже бывал в Амелине? – спросил витающий в облаках Дотран.
Алген, посмотрев вверх, призадумался.
– Да, – вскоре ответил он. – В последний раз я пробыл там несколько месяцев, лет тридцать назад. Залез с братьями Рассвета в лачугу вервольфа… Как сейчас помню, как он нас чуть не покромсал, мерзейшая тварь! Таких потомков Нессшар, разрази ее гнев Прародителя, я ни до, ни после не видал… а почему ты спросил?
Дотран уже начинал скучать, думая, что старика снова безнадежно куда-то заносит, поэтому был очень рад, когда тот вернулся к тому, с чего начали.
– Да знаешь, от братьев слышал о «Величественных вратах Севера», которые остановили легионы империи и даже волшебников. Таких, говорят, больше нигде не увидеть.
Старик обременено вздохнул.
– Не строй больших ожиданий на этот счет.
– Чего это? – возмутился Дотран.
– Сам увидишь.
Аркан, ушедший немного вперед, окликнул их и остановил коня.
До темноты оставалось чуть более половины дня пути, когда рыцари наткнулись на разбитые повозки. Многие были доверху набиты товаром, но большая его часть валялась по округе. А от людей и лошадей, перевозивших их, остались только кровавые росчерки.
– Странно, – приглушенным голосом произнес Алген. – Эта часть дороги еще должна быть безопасной.
Дотран и Аркан обнажили мечи и нацепили открытые шлемы на кольчужные капюшоны.
– Кто-то большой и очень страшный, – хмыкнув, заключил Дотран. – Они просто бежали, позабыв обо всем.
– Следы мантикоры… – мрачным тоном произнес Аркан.
– Старая… – вздохнул Алген, глядя на темный, как уголь, густой клок шерсти. – Тут же леса да равнина, а она такая большая… Странно это, – старик прикусил губу и громко цокнул. – Надо найти ее, пока не стемнело, иначе потом не справимся.
– А это проблема? Тут половина деревьев размером поменьше нее.
Старик направил коня в лес, и братья молча отправились за ним. Крупные следы вели их вперед. По пути они заметили, что многие деревья были сильно повреждены, будто зверь потерял равновесие. Братья, затаив дыхание, прислушивались к каждому шороху в этом, казалось бы, мертвом месте. В пасмурный день тишину нарушал лишь шелест листьев, которые изредка тревожил ветер да лязг доспехов. Это напоминало о том, что где-то неподалеку бродит опасная тварь.
Крылатый зверь с телом льва, мощными когтистыми лапами, длинным змеиным хвостом с многочисленными шипами на конце и уродливым лицом старика или старухи, застывшим в гримасе ужаса от собственного вида. Во всяком случае, так гласила легенда. Их размеры сильно различаются в зависимости от среды обитания.
Рыцари ехали медленно и осторожно, стараясь не шуметь. В воздухе витало напряжение, и каждый из них чувствовал себя неуютно после увиденного.
Вдруг вьючные лошади перестали слушаться. Старик настороженно поднял голову и принюхался. Братья тоже остановились и прислушались. Им показалось, что они услышали какой-то странный звук, похожий на рычание, где-то вдалеке. Алген спешился и жестом приказал братьям сделать то же самое. Они привязали коней к ближайшим целым деревьям и, взяв с собой щиты и несколько склянок в поясные сумки, двинулись дальше пешком.
Согласно записям ордена Заката, мантикоры – это одиночки, обитающие рядом с холмами, где они роют свои норы. Они обладают хитростью и силой, но не отличаются ловкостью. Крайне агрессивны и злопамятны, отступают только для того, чтобы напасть снова. У них плохое зрение, особенно днем, поэтому они полагаются на свой слух во время охоты. Ночью мантикоры становятся втройне опаснее и могут использовать свои магические способности. До восхода солнца с ними следует избегать любых контактов.
Самки мантикор крупнее и опаснее самцов. Кроме того, эти существа теряют ориентацию в пространстве при сильном шуме. Особую опасность представляют ядовитые железы, расположенные в хвосте мантикор. Яд способен мгновенно повергнуть жертву в шок и убить за пару минут.
Их мясо непригодно для употребления в пищу, а испарения крови – токсичны. Уже через несколько часов может появиться тошнота и головная боль, в особо сложных случаях, быстро проявляется онемение рук. При малейших признаках отравления рекомендуется немедленно покинуть опасное место и не усугублять ситуацию, после чего обратится к отцам при первой возможности.
Несмотря на то, что случайные встречи с мантикорами происходят довольно редко, каждому, кто покидает обитель, необходимо знать об этих опасных существах. Все подобные записи неизменно заканчивались едиными для обоих орденов словами: «Берегите ваши жизни, ибо от них зависят другие».
Хромой старик обеспокоенно оглядывался по сторонам. Он был уверен, что монстр уже знает о незваных гостях. Дотран и Аркан шли чуть позади, постоянно озираясь. Их последняя встреча с мантикорой едва не стоила жизни обоим и унесла жизни шестерых рыцарей, в том числе одного из отцов.
Менее чем через четверть часа показалась мантикора, чем очень удивила Алгена. Она сама нашла их, отказавшись от характерного для ее вида нападения из засады. Со злобой в желтых глазах монстр молча шел на них шаг за шагом. Каждое его движение было плавным и осторожным, но при этом сильным и уверенным. Под его тяжестью шаталась земля.
– Что же она жрала тут? – пробубнил под нос Дотран.
Алген твердо стоял на земле, а боль в мгновенье будто бы покинула ногу. За двадцать лет ему трижды доводилось видеть это чудовище, и то, что перед ним, было крупнее предыдущих.
Могучее создание уже наметило цель для рывка и человеческим голосом издало истошный вопль, обнажая несколько рядов зубов. Полный решимости рыцарь ловко увернулся от прыгнувшего монстра и ударил мечом по щиту. Озаренное белым ослепительным светом щита чудовище рухнуло на землю, вздымая ее с оглушающим грохотом.
Старик отскочил назад. Монстр перед ним кричал и барахтался, как рыба без воды. Дергаясь, он сокрушал толстым хвостом окружающие деревья, как град пшеницу. То, что ничего не отскочило в сторону братьев, выглядело, как чудо.
Аркан с Дотраном стали обходить упавшего монстра с разных сторон, создавая гул ударами по щитам. Они двигались быстро, без тени сомнений и капли страха под шквалом хаотичных движений.
Едва зверь попытался подняться на лапы, как Алген швырнул в него флакон с отваром капруса, растущего вдоль рек на западе империи. Ужасно зловонный запах, от одной мысли о котором на глазах проступали слезы, а горло безнадежно пересыхало, вырвался из стеклянной темницы. Вязкая желтая жидкость, похожая на мед, прилипла к лицу и застилала маленькие черные глаза мантикоры, не слабее неистовой ярости.
Во время короткой передышки между атаками Дотран выбрал своей целью левую заднюю ногу зверя. Несмотря на свою массивность, рыцарь был необычайно ловок: он с легкостью нанес удар по мускулистой лапе ночного хищника. Из раны брызнула густая черная кровь. Серебряные нити накидки защитили лицо великана от ядовитых испарений. Зверь снова взвыл, заливая всю землю под собой водопадом слюны. Хлесткий удар хвоста пронзил воздух, подобно молнии. Дотран с легкостью ушел от смертельного удара и отскочил назад.
Аркан, улучив момент, атаковал с другой стороны. Он считался лучшим в обращении с мечом среди всего южного отделения ордена Заката, а потому без труда преодолел дистанцию и нанес удар в правую лапу. Зачарованный меч с инкрустированным в рукоять десятком небольших изумрудов без труда преодолел шкуру и мышцы. Отчаянный крик монстра был наполнен такой болью, что ее, казалось, можно было ощутить физически. Даже бывалые воины чувствовали себя не в своей тарелке, молодые на несколько дней лишались сна, а послушники могли потерять сознание.
Рыцарь глубоко и поразительно легко вонзил клинок в плоть чудовища, но вытащить его оказалось задачей не из легких. Меч впился в кость. «Что за?» – успел удивиться рыцарь. Мгновенье замешательства, и Аркан не смог увернуться от удара хвоста. Ему едва удалось избежать прямого попадания, прикрывшись щитом, но даже так можно было сказать, что он ощутил себя семенем одуванчика под ураганным ветром.
Увидев это, Дотран почувствовал, как земля уходит из-под ног. Сердце забилось часто, словно капли проливного дождя по стеклу. Дыхание сбилось. Он не знал, задели ли шипы брата, но понимал, что удар такой силы мог переломать все кости. Ему хотелось выкрикнуть его имя, но он не смог произнести ни звука.
Старик казался спокойным по сравнению с великаном, однако холодный пот на спине и ладонях выдавал его волнение. Не мешкая, он бросился к лицу чудовища, стремясь поскорее покончить с ним. Из пасти мантикоры исходил запах крови, а в рядах зубов рыцарь заметил застрявшие обрывки одежды.
Чудовище, с остервенением клацая зубами, постаралось подняться, но Дотран, подобно тарану, врезался в него, издав исходящий из глубины души волевой крик. Шип в центре щита вонзился в плоть, а лапа с застрявшим мечом не выдержала и подкосилась. Раздался громкий хруст, не уступающий треску сокрушенных деревьев.
Ловкий не по возрасту старик, закрыв лицо накидкой, вонзил клинок в глаз мантикоры. Когда чудовищный крик затих – тело еще продолжало брыкаться. Меч вместе с рукой глубоко пошел в плоть монстра. Алген чувствовал, как кровь слабо, как какой-то неприметный сорняк, жжет руку через перчатку.
Как только движение хвоста прекратилось, великан кинулся к брату. Его щит разлетелся на мелкие осколки, металлические части превратились в бесформенные обломки, а нагрудник повреждения нагрудника заставили Дотрана схватиться за голову и испустить протяжный стон.
– Идиот! – закричал он. – Кто язык мне отрезать будет, рожа ты конская! Кого я за гриву дергать буду, гад? – дрогнул громкий голос.
Аркан едва дышал, губами, хватаясь за воздух. Друг потянулся снять с него шлем.
– А ну не трогай его! – запыхавшись в спешке, приказал наставник.
Здоровяк тут же убрал руки за голову, прикусив верхнюю губу.
Старик снял с себя шлем и, отшвырнув его в сторону, командным голосом произнес:
– Приведи лошадей.
Дотран растерянно взглянул на Аркана, но Алген, размахивая руками, быстро повторил приказ и прогнал его.
Старик не мог сказать, удастся ли спасти подопечного, но смело мог заявить, что, несмотря на происшествие, преследование прошло слишком легко. Он не был уверен, везение это или что-то иное, но знал, что основные потери рыцари всегда несли из-за засад, характерных для этих существ.
В его глазах мантикора вела себя странно с самого начала и до самого конца. «И все же, – подумал он, аккуратно вливая в рот Аркана целебное зелье, – все прошло слишком хорошо».
* * *
Ная шла за Тилозиром, погруженная в свои мысли. Казалось, он совсем не знает усталости и не сбавляет шаг ни на минуту. Несколько раз девушка спрашивала учителя, почему они не взяли лошадей или хотя бы повозку, но тот лишь вздыхал и отмахивался. Радовало хотя бы то, что ей удавалось не отставать.
Каждый раз, когда волшебница смотрела на учителя, она вспоминала его встревоженное лицо. Охота на ведьм показала ей, насколько беспомощной она может быть, а единственный, с кем она чувствовала себя в безопасности, был в смятении. Это удручало и заставляло ее быть втройне внимательнее, чтобы прийти на помощь, если она потребуется.
Волшебник же шел с высоко поднятой головой и мычал себе под нос какую-то незамысловатую мелодию, похожую на колыбельную. В руке он крутил золотой стреловидный амулет – это помогало отвлечься от размышлений об испытанном в таверне чувстве.
Тилозир внезапно остановился. Ная, чуть не врезавшись в него, замерла с озадаченным видом. Волшебник тяжело вздохнул. Выглянув из-за его спины, девушка увидела разбитый караван и одиноко стоящую лошадь с зеленой попоной.
– Лошадь, значит… без всадника, – нехотя произнес учитель. Взглянув на Наю, он добавил, – не отходи.
Волшебник убрал амулет под одежду и двинулся вперед. Вчерашнее чувство вернулось, а увиденное на дороге значительно усиливало тревогу. Она эхом отзывалась и в девушке, которая замешкалась с ответом, но все же поспешила за ним. Биение сердца усилилось, Ная понимала, насколько медленнее стал шагать учитель.
Когда они подходили к повозкам, из леса вышел Дотран.
– Коня он привязал, единорог безрогий, – раздраженно бурчал он себе под нос. Со стороны это выглядело, будто кого-то проклинает. – Как дал бы больно, но ты же, сволочь, помираешь лежишь.
Увидев Тилозира, он замер. Рыцарь узнал его и стал пристально рассматривать. Ная, затаив дыхание, встала ближе к учителю. Ее плечо прижалось к его спине.
– Ты… – великан увидел небольшую седину на волосах. – Вы ведь волшебник? – громким голосом спросил рыцарь. Тилозир коротко кивнул в ответ, и лицо Дотрана осветилось широкой улыбкой от уха до уха. – Так вы же можете помочь! Мы тут мантикору преследовали и… в общем, мой брат очень тяжело ранен, прошу, скажите, что владеете целительной магией…
Еще в таверне волшебник заметил у них символ ордена Заката. Будь обстоятельства немного иными, он бы без раздумий согласился им помочь, но сейчас, когда от них исходила непонятная опасность, а Ная рядом с ними наверняка места себе не найдет. Решение стало непростым. Он сделал несколько глубоких вздохов и, коротко взглянув на девушку, холодно ответил:
– Показывай.
От его ответа Ная готова была провалиться сквозь землю. Ругаться с ним на глазах у постороннего человека, тем более того, кто, возможно, преследовал ее, было недопустимо. Волшебница пыхтела от негодования, как огнедышащий дракон из сказок. Если бы она только могла себе позволить, то обязательно бы резко возразила ему.
От облегчения великан сложил ладони, словно в молитве, и, ловко схватив коня за поводья, поспешил в лес. Тилозир собрался сделать шаг за ним и обернулся, почувствовав, как Ная держит его за одежду. Ее глаза ярко демонстрировали неприятие его решения.
– Останешься тут? – произнес он и девушка, отведя взгляд в сторону, отпустила его. – Если боишься, просто не отходи.
«Как же ты порой невыносим!» – мысленно прокричала волшебница.
Тилозир понимал, чем вызвана ее реакция. «Чего стоят принципы, если следовать им лишь, когда удобно?» – ответ на этот вопрос был ему известен давным-давно. Он сам учил ее, что, если кто-то просит о помощи, ее нужно непременно оказать, и считал, что не имеет права проигнорировать просьбу, тем более в ее присутствии.
Более половины пути они преодолели молча. Ная с удивлением обнаружила, что ее учитель сторонится лошадей, будто те пылают.
– Если его задели шипы, боюсь, что он уже труп, и никакая магия ему не поможет, – пугающе равнодушно произнес волшебник.
Немного помолчав, Дотран ответил:
– Н-нет, не задели. Я уверен.
«А врать он не умеет совсем, – подумал Тилозир. – Хороший признак».
Ная, позабыв о злости, удивленно рассматривала поврежденные деревья. Она была способна на подобное и видела, на что способен Азон, но не могла даже представить себе зверя столь крупного, чтобы учинить подобное.
– Мантикора, я смотрю, очень крупная? – будто уловив ее любопытство, спросил Тилозир.
Тем временем Алген сделал все возможное, чтобы помочь своему подопечному. Все знания, которые он накопил за шесть с половиной десятилетий службы в ордене, не могли спасти умирающего Аркана. Старик понимал, что даже лорд Сагатон, мудрейший из них, не может создать зелье, которое исцелит его раны. Он с комом в горле подбирал слова, которые скажет Дотрану, когда тот вернется.
Вскоре послышался звонкий голос великана, который оживленно рассказывал, как они с Арканом спасались от стаи сумрачных волков, и если бы не солнце то: «Уже росли бы на нас сорняки».
Когда за его спиной показался Тилозир, Алген вскочил с места. Внешне волшебник выступал непоколебимым оплотом хладнокровия, в отличие от девушки за его спиной. Та заметно нервничала и сторонилась рыцаря.
Тилозир же был рад тому, что Ная с любопытством, не уступающим ее осторожности, слушала рыцаря. Тревожное чувство, гнетущее его, кажется, достигло своего пика и почти наверняка исходило от старика.
– Как он? – словно ужаленный, спросил Дотран, увидев их.
Алген выпрямился в полный рост и, тяжело вздыхая, отпустил голову. Он так и не придумал, как сказать о состоянии Аркана.
– Нет… – замотал головой великан.
– Он еще жив, но… – с трудом выжимая из себя слова, посмотрел на него старик.
– Ну раз жив, значит, шансы есть, – прохладно заметил волшебник.
Он быстрым шагом подошел к Аркану.
– Что-то уже предпринимали?
– Да, – подошел Алген. – Все, что предписано: толченный зуб малого драконида, настой из листьев ангелики и корня деяла, экстракт плодов зарьки и целебное зелье, изготовленное нашими мастерами.
– Понятно, – произнес Тилозир.
Он сел на колени рядом с Арканом. Закрыв глаза, волшебник глубоко вздохнул и вытянутой рукой, будто желая приобнять как можно больше воздуха, повел в его сторону. Подул ветер. Вторая рука коснулась нагрудника, и тот сразу же принял прежнюю форму.
Старик поднял голову и заметил, как ветви ближайших деревьев вслед за рукой колдуна потянулись к Аркану. «Не все потеряно?» – понадеялся он.