Андрей Ливадный
Пепельный свет
Глава 2
Зал анабиоза был пуст.
Им уже давно овладела вязкая тишина, настолько всеобъемлющая, что в ней казался невозможным даже легкий шорох. Мрак, сгущавшийся по углам этого обширного прямоугольного помещения, редел лишь к его центру, где располагался изогнутый полукругом пульт управления. На центральной панели пульта сиротливо горели три красные лампы, являвшиеся здесь единственным источником света.
По обе стороны пульта, вдоль стен, выстроились камеры анабиоза. Дно каждой ячейки низкотемпературного сна, монолитно соединенное с полом, имело углубление, соответствующее форме человеческого тела. Сверху их прикрывали прозрачные колпаки с нанесенными на них надписями типа: «Камера 25. Пилот Николай Зотов», и ниже – «Антей 126407».
На случайного наблюдателя обстановка этого зала произвела бы крайне гнетущее впечатление. Укутанное вязкой тишиной помещение с застывшим без движения воздухом и двумя рядами уходящих во мрак «саркофагов» напоминало давно заброшенный склеп.
Почти все камеры анабиоза были пусты, и лишь в одной из них находилось тело молодой женщины. Ее белое словно мел лицо с чуть заострившимися чертами казалось неживым в обрамлении темных прядей волос. Надпись на колпаке гласила: «Камера 47. Второй навигатор Эллис Хойлайнд. Антей 126407». Отсутствие у женщины каких-либо признаков жизни делало окружающую обстановку еще более мрачной. Казалось, что этот зал сам давно и бесповоротно умер и уже ничто в мире не способно нарушить его незыблемый покой…
Однако это было не так. Настал некий не поддающийся вычислению момент, и в глухой сумрак космической усыпальницы вдруг ворвалось нечто иное, живое и стремительное. Это на пульте управления вспыхнуло несколько разноцветных световых индикаторов. Затем в недрах компьютерных блоков раздался сухой щелчок, и сигналы погасли, оставив лишь изумрудный огонек на левом крыле пульта и короткую надпись, появившуюся на контрольном экране: «Камера 47. Пробуждающий газ».
Под прозрачным колпаком той ячейки, где лежала Эллис, заклубился молочно-белый туман, нагнетаемый сквозь крохотные отверстия в днище. На пульте управления осветились два экрана: один из них пока оставался пуст, второй демонстрировал график, состоящий из двух координатных прямых, с символами «время» и «температура». Зародившаяся между ними тонкая линия медленно поползла вверх.
Так продолжалось почти двое суток. Наконец, когда значение температуры достигло контрольной отметки, на втором экране вдруг взметнулся вычерченный чьей-то невидимой рукой зигзаг. Затем еще. И еще один. С каждой минутой их становилось все больше, пока, наконец, весь экран не покрылся бегущей от среза к срезу, часто и неравномерно изламывающейся кривой.
Это билось сердце Эллис.
Прошло несколько часов, прежде чем закрывавший сорок седьмую камеру пластиковый колпак плавно поднялся вверх и исчез под потолком, в хитроумном сплетении коммуникаций систем жизнеобеспечения. Одновременно в стенах включились осветительные приборы, залив зал тусклым, рассеянным светом. Пробуждающий газ моментально улетучился. Эллис, теперь уже ничем не защищенная от внешнего мира, не двигалась, лишь с края жесткого пластикового ложа срывались, падая на пол, капли конденсата.
Она дышала неглубоко, ровно, но по-прежнему находилась без сознания. Наконец с губ Эллис сорвался слабый стон, и она открыла глаза.
Отчаянно кружилась голова. В груди застыло ощущение жуткого холода. Ее мутило от воздействия пробуждающего газа. Несколько минут Эллис лежала, глядя в потолок, не в силах напрячь ни один мускул, затем попыталась пошевелить рукой, но простое движение далось ей с таким трудом, что она вновь обессиленно затихла. Еще никогда после пробуждения она не чувствовала подобной вялости и апатии – все тело казалось сотканным из ваты.
Прошло несколько минут, наполненных звенящей тишиной, прежде чем она решилась на новую попытку. Теперь Эллис действовала решительнее – она напряглась и рывком села. В голове прокатилась тупая, раздирающая виски волна боли, но тут же отпустила, оставив после себя лишь неприятный, железистый привкус во рту. Вокруг по-прежнему стояла звонкая тишина. Эллис обвела мутным взглядом ряды пустых камер анабиоза, погашенные информационные экраны, сиротливые огни пульта управления, и в ее душе вдруг шевельнулось острое, граничащее со страхом беспокойство.
Я не должна находиться в этом зале одна!
Осторожно, стараясь не делать резких движений, Эллис выбралась из ячейки и ступила на пол. Воздух в помещении показался ей странным – его наполняли затхлые запахи, словно тут не работала система регенерации.
В этот момент осветился один из информационных экранов. Эллис вздрогнула и повернулась. «Второму навигатору быть в ходовой рубке через тридцать минут», – прочитала она, одновременно почувствовав, как тревога немного отступила. Значит, пришло расчетное время и весь экипаж уже на рабочих местах… Иначе как объяснить пустующие камеры анабиоза? Она вновь остановилась, невольно вслушиваясь в тишину, но не различила ничего, кроме собственного прерывистого дыхания. Женское сердце, которое уже лизнул язычок страха, упорно подсказывало, что-то здесь не так… но надпись на информационном экране не несла сигнала тревоги…
Эллис пожала плечами и направилась к встроенным в стену бытовым отсекам.
* * *
Через некоторое время двери зала анабиоза послушно распахнулись, пропуская Эллис в спиральный коридор, проходивший сквозь все три яруса звездолета.
Глубокая тишина. Тусклый свет от редких, включенных избирательно источников. Отсутствие вибраций, привычных шумов – все это мгновенно вернуло резкое ощущение тревоги. Она машинально коснулась сенсора устройства связи, но ответа не получила.
Эллис обеспокоенно осмотрелась. У дверей скоростных лифтов не горели сигналы индикации, две дорожки транспортеров, расположенные вдоль стен, не двигались, на их темной поверхности отчетливо виделись темные, давно высохшие пятна, покрытые толстым слоем пыли!..
По телу женщины пробежал ледяной озноб. Связи с ходовой рубкой нет. Транспортная система блокирована. Тишина… Она обволакивала, как саван, кричала: произошло что-то непоправимое. Любой, кто хоть раз ступал на борт космического корабля, прекрасно понимает: абсолютная тишина – это первый признак произошедшей аварии, свидетельство полной остановки сотен подсистем корабля!..
Затхлый воздух. Тусклое освещение…
Эллис не поддалась мгновенной панике. Взяв себя в руки, она обернулась, отыскала взглядом вмонтированную подле входа в анабиозный зал панель интеркома и, преодолевая так и не прошедшую, совершенно необъяснимую слабость, вернулась назад, к устройству внутренней связи.
Несколько секунд отдыха…
Пальцы дрожали от напряжения, когда она набирала код ходовой рубки.
Нет ответа… Она коснулась сенсора сброса и повторила вызов, но ей вновь ответила лишь зловещая тишина коридора да ровное свечение пустого экрана.
Эллис обессиленно прижалась к стене, пытаясь справиться со слабостью. Поборов приступ головокружения, она сделала несколько шагов, добравшись до ближайшей шахты межпалубного лифта.
Не работает…
Сердце билось глухо и неровно.
У Эллис не оставалось выбора. В отсутствие связи она могла поступить только одним образом – взять себя в руки, справиться с недомоганием и дойти до ходовой рубки, двигаясь вверх по спиральному коридору.
Оттолкнувшись от стены, она сделала первый неуверенный шаг.
Подъем давался с неимоверным трудом. Она чувствовала себя так плохо, что временами теряла сознание. Вокруг по-прежнему царила абсолютная тишина, все двери, мимо которых она проходила, были заперты.
В очередной раз остановившись, чтобы перевести дыхание, Эллис машинально взглянула вперед и едва не закричала от внезапного ужаса: в нескольких метрах от нее, на полу коридора лежало высохшее человеческое тело!.. Комбинезон из неподверженного тлену материала покрывали бурые пятна, череп, с остатками мумифицированной плоти, откатился в сторону, его глазницы смотрели в потолок, приоткрытые челюсти скалились отвратительной усмешкой.
Несколько мгновений Эллис впитывала взглядом жуткую картину, не в силах пошевелиться, лишь чувствуя, как мелко дрожат губы да пронзительный холод заполняет грудь, – она хотела закричать, но не смогла, мир перед глазами внезапно помутился, и она, едва понимая, что делает, вдруг развернулась и кинулась прочь, судорожно хватая ртом затхлый воздух…
Спиральный коридор вел вниз, туда, где в кормовой части корабля располагались реакторные отсеки. Она бежала, обезумев от мгновенно овладевшего ею ужаса, по щекам текли обжигающие лицо слезы, сердце бешено молотилось в груди… пока на ее пути не возникла внезапная, неодолимая преграда. Эллис резко остановилась, едва удержавшись на ногах, рассудок на миг прояснился, и она поняла, что стоит перед блокирующей коридор аварийной герметичной переборкой!..
Женщину сотрясала крупная неконтролируемая дрожь, ноги отказывались держать вес тела, она медленно опустилась на пол и, наконец, горько, безудержно разрыдалась, чувствуя, как вместе со слезами уходят последние силы.
* * *
Шок.
Осознание непоправимости происходящего, подсознательное чувство глобального одиночества захлестнули разум, помутили рассудок.
Слабая искра сознания едва не угасла вновь при воспоминании о внезапно пережитом ужасе, но Эллис все же сумела подавить приступ слабости и села, тяжело привалившись к стене. В голове на фоне пульсирующей боли не осталось ни одной мысли, словно разум в попытке защититься от беспощадной реальности выстраивал глухую, непроницаемую стену отчужденности.
– Нельзя… – прошептала она, пугаясь собственного голоса.
Непослушными пальцами она нашла вшитый в рукав комбинезона пакет экстренной помощи и с трудом вспорола символический шов, высыпав содержимое пакета на пол. Нервный шок постепенно сменился глубочайшей, доходящей до обморочного состояния депрессией. Эллис чувствовала, что балансирует на грани, и если сознание вновь покинет ее, то уже навсегда…
Медленно, сантиметр за сантиметром, она дотянулась до рассыпанных по полу разноцветных капсул и, стараясь не делать лишних движений, выбрала самый сильный стимулятор. Так же осторожно она зажала капсулу в дрожащих пальцах и, поднеся ко рту, стиснула ее в зубах, почувствовав, как из-под прокушенной оболочки брызнула, обжигая язык и нёбо, невыносимо горькая, но в то же время спасительная жидкость.
Реакция не заставила себя долго ждать, и через некоторое время Эллис поняла, что вновь владеет не только своим телом, но и эмоциями. Принятый стимулятор отводил ей несколько часов, в течение которых гарантированно не будет усталости, голода, а главное – эмоциональных всплесков. Эллис не видела иного способа привести себя в чувство, хотя понимала: за все придется платить.
Поднявшись на ноги, она осмотрела аварийную переборку. Предупреждающая надпись на крохотном экране подле шлюза лаконично оповещала, что реакторный отсек и все прилегающие помещения разгерметизированы.
У нее по-прежнему оставался только один способ выяснить, что происходит: добраться до ходовой рубки, ведь кто-то вызывал ее туда через экран информа, да и автоматика зала анабиоза не могла сработать на пробуждение сама по себе, для этого ей необходима внешняя команда…
Эллис медленно развернулась и пошла назад. С организмом по-прежнему творилось что-то неладное, она не чувствовала прилива сил от действия принятого стимулятора. Он позволил ей справиться с эмоциями, восстановить утраченный самоконтроль, но не более. Все попытки ускорить шаг вызывали приступы тошноты и резкое головокружение.
* * *
К зловещему отрезку спирального коридора она подошла, внутренне подготовив себя, заглушив чувства, сжавшись в комок.
Мумифицированное тело лежало на том же месте. Она с трудом сделала несколько шагов, присела, прочла нашивку на груди униформы.
«Алексей Романов, космодесант». Эллис невольно вздрогнула – образ Алексея стоял перед глазами, как живой… Нестерпимое ощущение горя, невосполнимой потери на миг захлестнуло ее, мешая мыслить, но на этот раз ей удалось справиться с собой.
Она осторожно обошла останки члена экипажа и, не оглядываясь, продолжила изнурительный подъем, следуя плавному изгибу спирального коридора.
Через несколько минут впереди показался нечеткий силуэт. Эллис остановилась, предчувствуя недоброе, но на этот раз все обошлось – присмотревшись, она различила характерные формы ремонтного механизма. Ничего страшного. Обыкновенный робот.
Подойдя ближе, Эллис скрупулезно осмотрела его, но не нашла видимых повреждений. Кибернетический механизм застыл, опираясь на четыре манипулятора, отсутствие индикации на внешней контрольной панели говорило о полном разряде накопителя энергии. Все увиденное наводило на мысль о внезапной катастрофе, но сколько же прошло времени и где находятся еще сорок восемь членов экипажа?..
Эллис невольно ускорила шаг. Указатели на стене коридора свидетельствовали, что она уже достигла третьей палубы космического корабля, и действительно – вскоре Эллис увидела плотно запертые двери лифтовых шахт и массивный овальный люк, ведущий в шлюзовую камеру, отделяющую главный пост управления от иных помещений корабля. Индикация на панели доступа говорила о срабатывании автоматических систем защиты.
Она приложила ладонь к пластине сканера. Узор индикаторов изменился, раздалось шипение пневматики, массивный люк дрогнул, смещаясь, и Эллис вошла в просторный тамбур.
Внутренний люк был открыт.
В первый момент она с трудом узнала хорошо знакомое помещение. Эллис помнила его живым, наполненным светом и звуками, а теперь… Громадный, занимающий стены и свод рубки экран телескопического обзора погашен; под потолком едва тлеют две красноватые лампы аварийного освещения, все кресла за пультами управления пусты… Никаких признаков жизни, за исключением десятка сиротливых световых сигналов на левом крыле навигационной панели… И никого… Ни живых, ни мертвых…
Эллис переступила порог, машинально направилась к своему креслу, села в него.
«Куда исчез экипаж?! Зал анабиоза пуст. Я прошла весь корабль снизу доверху, но встретила на своем пути лишь останки одного человека да лишенный энергии кибернетический механизм…»
Она повернулась, более внимательно осматривая обстановку омертвевшей рубки, и вдруг заметила нечто такое, отчего едва не лишилась сознания.
Некоторые приборы все же работали. Одним из устройств, выделявшимся на фоне красноватого сумрака, был бортовой хронометр – обыкновенные ядерные часы со световой индикацией текущего времени и даты, но…
Она невольно моргнула, словно это могло как-то помочь.
Эллис прекрасно помнила – свою последнюю вахту она сдавала в десять часов утра 11 мая 2103 года, сейчас же цифры на панели бортового хронометра складывались в невозможную с точки зрения здравого смысла комбинацию: «15 часов 32 минуты. 14 июля 2207 года»…
* * *
Сто четыре года бортового времени…
Разум отказывался адекватно оценивать эту цифру. «Могла ли я провести в анабиозе целое столетие?!»
Необычная слабость после пробуждения, мумифицированное тело в спиральном коридоре, толстый слой пыли на застывших лентах транспортеров, затхлый воздух помещений – ничто не противоречило страшной догадке…
Ее взгляд вернулся к показаниям бортового хронометра.
«Ядерные часы… Они не могут спешить или отставать…»
Эллис сжала виски и замерла, пытаясь унять мгновенно вернувшуюся нервную дрожь. Подсознательно она уже приняла непоправимость постигшей корабль катастрофы – рассудок признал, что на корабле произошла цепь страшных, еще не понятых, но уже свершившихся событий, и это едва не погубило ее.
«Я одна. «Антей» сошел с курса и дрейфует сейчас в глубинах неисследованного космического пространства. Никто не встретил меня при пробуждении, значит, экипаж либо покинул корабль, либо…
Бездействие – верная смерть… – шептал внутренний голос.
Но кто-то ведь пробудил меня! – Она ухватилась за эту мысль, как хватается утопающий за соломинку.
Я должна разобраться, что же произошло?!»
Эллис медленно повернулась, взглянула на единственную работающую в данный момент секцию пульта управления. Несколько индикационных сигналов поведали ей о многом. Функционировала дублирующая система жизнеобеспечения. Энергии, наличию которой она подсознательно порадовалась, в действительности оказалось в обрез – поэтому рубка и выглядела безжизненной. Центральный бортовой компьютер был включен, но поддерживал энергосберегающий режим; это он, как настоящий рачительный хозяин космического корабля, обесточил все второстепенные системы.
Пальцы Эллис легли на покрытую символами текстоглифов сенсорную клавиатуру. Она заставила себя успокоиться и начать действовать.
Реактивация подсистем.
Первым отозвался навигационный блок. Словно узнав свою давнюю хозяйку, он радостно осветился двумя экранами информов, по которым тотчас побежали колонки цифр.
Эллис немного приободрилась. Некоторое время она сосредоточенно работала, вводя новые команды, и рубка постепенно оживала, движение контрольных сигналов на центральном пульте упорядочилось, наполняясь смыслом.
На запросы не отвечали реакторные отсеки, двигательные секции и локационные системы.
Наконец она добилась желаемого результата – центральный бортовой компьютер выдал положительный тестовый сигнал, и ее сердце вдруг замерло в болезненном предчувствии.
«Сейчас я узнаю правду…»
* * *
Три голографических экрана.
Они возникли в воздухе, замыкая рассудок Эллис в информационное пространство, – Ким, кибернетический мозг корабля, вышел на связь, отвечая на ее запросы.
«Приветствую второго навигатора».
Эллис вздрогнула. Она не решилась включить режим голосовых команд.
Отчет по состоянию экипажа? – Ее пальцы с трудом находили нужные символы сенсорной клавиатуры, формируя запрос.
«Экипаж космического корабля «Антей» мертв, за исключением второго навигатора Эллис Хойлайнд».
Несмотря на принятый препарат, она балансировала на грани нового срыва. Строка отчета таила столь жуткий смысл, что на некоторое время ее сознание помутилось, все поплыло перед глазами.
Наконец, собравшись с силами, Эллис ввела новый запрос:
Причина гибели экипажа?
«Авария в реакторном отсеке. Даю техническую справку».
Эллис перевела взгляд на соседний экран, где появились схемы, графики, уравнения и формулы, не чувствуя того, как ее побелевшие пальцы впились в край скошенной приборной панели.
Бортовой компьютер, фиксируя направление ее взгляда, автоматически замедлил скорость визуального отображения данных, и Эллис постепенно начала понимать, что произошло на борту «Антея» сто четыре года назад…
Среди данных, переданных бортовым компьютером, она не нашла отчета о неисправности, послужившей началом катастрофы. Реакция управляемого термоядерного синтеза вышла из-под контроля автоматических систем безопасности, все случилось в считаные мгновения, сильный выброс плазмы прожег мощные защитные стены, смел переборки кормовой части корабля и вырвался в космос, испарив часть корпуса вместе с креплениями фотонного отражателя. В корме «Антея» образовалась семидесятиметровая пробоина.
К моменту катастрофы «Антей» уже развил полную крейсерскую скорость, что составляло 0,99 скорости света. За несколько секунд произошло нечто невероятное – космический корабль получил дополнительный импульс ускорения и вопреки известным физическим законам пересек субсветовой барьер!
Дежурная вахта погибла мгновенно.
Корабль потерял управление, его скорость больше не поддавалась исчислению при помощи имеющихся на борту устройств, напряжение в бортовой сети за доли секунд упало ниже критического уровня.
Эллис невольно зажмурилась, представив, что творилось в тот момент на корабле. Ей удалось выжить лишь чудом, благодаря устройствам защиты камеры низкотемпературного сна.
«Но что стало с другими членами экипажа? По штатному расписанию сменная вахта состоит из пяти человек! Остальные, как и я, находились в состоянии анабиоза!..»
Она не могла больше смотреть на ровные строки, равнодушно повествующие о смерти…
Коснувшись сенсора, она активировала голосовую связь и бессильно откинулась на спинку кресла, закрыв глаза.
– Ким, сколько человек находилось в анабиозе на момент катастрофы? – медленно произнесла Эллис.
– Тридцать пять, – ответил лишенный интонаций голос. – В результате аварии было нарушено энергоснабжение. Процесс анабиоза вышел из-под контроля автоматики. Аварийные процедуры не сработали. Люди погибли.
«Случайность… – горько подумала Эллис. – Могли уцелеть все, либо любой из нас…»
Ее сознание балансировало сейчас на зыбкой грани между осознанием случившегося и обреченным отчаянием.
Да, ее готовили в том числе и к подобному, практически невероятному обороту событий. Любой из астронавтов знал, насколько сильно рискует, но каждый верил, что первый полет человека к звездам пройдет успешно… Многие мечтали попасть в состав экипажа «Антея», но лишь единицы сумели пройти жесточайший отбор. Еще несколько часов назад, очнувшись от векового сна, Эллис, не подозревая о случившемся, ощущала себя частицей сплоченного, готового к любым неожиданностям экипажа, в распоряжении которого – поистине титаническая мощь межзвездного корабля, а теперь…
Ее захлестнуло чувство безысходности. Боль невосполнимой утраты низвергала рассудок в пучину отчаяния, взгляд на приборы лишь усугублял ситуацию – она осталась одна, в изуродованном звездолете, без надежды, без смысла, без возможности связаться с Землей. Самое страшное, что могло случиться в космосе, случилось именно с ней…
Эллис не помнила, сколько времени она провела в состоянии сумерек души.
Часы? Минуты? Рыхлое сознание, наполненное мгновениями спасительного забытья, не давало ответа на этот вопрос…
«Все кончено. Я погибну от безвыходности, тоски и одиночества».
В сознании Эллис возникали странные картины. «Когда-нибудь «Антей» будет найден, – подумалось ей. – На борт искалеченного корабля поднимутся потомки тех, кто готовил звездолет к историческому старту, и что они увидят? Мой высохший, мумифицированный труп в одном из кресел ходовой рубки?»
Эллис с трудом открыла глаза. В красноватом сиянии множества аварийных сигналов обстановка рубки выглядела зловеще, а желание жить казалось безумным. Это был все тот же изуродованный, летящий в никуда корабль…
И все же она заставила себя выпрямиться в кресле, вновь коснуться текстоглифной клавиатуры, включая процессы диагностики бортовых систем.
Действие принятого стимулятора практически не ощущалось. Она едва находила силы, чтобы двигаться, задавать вопросы, ответ на которые был известен только кибернетическому мозгу корабля:
– Ким, почему ты не разбудил меня сразу после катастрофы?
– Я ждал наступления благоприятных условий.
Появившиеся на экране блоки информации внесли ясность в этот лаконичный ответ. Как только «Антей» пересек субсветовой барьер, все следящие и информационные системы моментально ослепли. На Земле и не предполагали, что движение корабля со сверхсветовой скоростью практически осуществимо… Около десяти лет назад (по бортовому времени) звездолет вошел в зону повышенной звездной плотности – системы анализа распознали воздействующие на корабль силы, как влияние постепенно нарастающих гравитационных полей, которые год за годом постепенно гасили чудовищную скорость «Антея», пока звездолет, наконец, не вернулся из-за субсветового барьера в зону оптической видимости. Это произошло трое суток назад, и бортовой компьютер сразу же подал команду к ее пробуждению. Теперь можно было попытаться управлять полетом…
Эллис глубоко задумалась. «Мне опять повезло? Или за границей субсветового барьера открывается иное пространство, неподвластное известным физическим законам? «Антей» лишился сенсоров, защиты – в таких условиях мельчайшая метеорная частица могла привести к вторичной катастрофе. А Ким? Намеренно ждал целое столетие, экономил энергию…»
– Спасибо, Ким. Ты спас меня от пытки слепого полета, медленного старения без возможности повлиять на события… – произнесла она.
– Первый раздел памяти, основные правила, – ответил голос бортовой кибернетической системы. – Цитирую: «Сохранение жизни человека является приоритетной задачей». В условиях слепого полета пробуждение последнего члена экипажа было признано нерациональным действием.
– И все равно спасибо… прошептала Эллис.
Ей было трудно определить свое состояние. Губительная для психики смесь противоречивых шоковых ощущений: осознание катастрофы, дикая, затаившаяся у самого сердца боль от мысли о погибших членах экипажа, жалость к себе и…
Она с трудом справлялась с эмоциями, вновь подступившими к горлу удушливым комом.
Существовал единственный способ спастись от самой себя, вынырнуть из омута обреченных мыслей, и Эллис, пережив первые минуты отчаяния, заставила себя действовать, взглянуть на приборы, внутренняя борьба могла привести ее лишь к безумию, борьба за живучесть корабля – к спасению.
«Итак, чем я располагаю? Прежде всего «Антею» требуется энергия». – Эллис переключила режим информационного экрана, изучая повреждения цепей питания. На фоне многочисленных алых линий ей удалось отыскать два маркера резервных энергоблоков, отключенных от общей сети. По произведенным расчетам их емкости должно хватить для начала процесса восстановительных работ и поддержания основных систем корабля.
Она переключилась на следующий отчет.
Из десяти автономных кибернетических механизмов девять получили различные повреждения в момент катастрофы. Уцелел только один – тот самый, которого Эллис видела в спиральном коридоре.
«Хорошо. Его я в состоянии включить. Что с основными системами?» – Она касанием сенсора развернула новый информационный пакет, подготовленный по результатам тестирования.
Планетарные двигатели, дублирующая система жизнеобеспечения, локационные комплексы дальнего и ближнего действия исправны.
Она взглянула на отчет навигационного блока. Район дрейфа «Антея» не определен. Звездное окружение с имеющимися в памяти полетными картами не идентифицируется.
«Прежде всего – энергия. – Эллис представила увесистые разъемы кабелей магистральных энерговодов. – Нет, в одиночку с подключением накопителей мне не справиться. Нужно реактивировать кибермеханизм, тот, что уцелел при катастрофе». Она встала, по-прежнему ощущая головокружение и слабость. Отыскав среди резервного оборудования рубки сменные элементы питания, она проверила их заряд и направилась к выходу.
Первые шаги к спасению были сделаны, но Эллис, начиная борьбу, не представляла, насколько труден окажется этот путь…
* * *
Реактивировав ремонтный сервомеханизм, она вернулась в рубку управления, прошла к центральному креслу за главным пультом.
Режим речевого общения по-прежнему был включен, и она спросила, обращаясь к бортовому компьютеру:
– Ким, где тела погибших?
– Они перемещены в консервационные камеры медицинского модуля, – мгновенно отозвался голос. – За исключением тела Алексея Романова. У кибермеханизма иссякла энергия.
Значит, они в медицинском модуле…
«Мне все равно придется туда пойти. Столетие низкотемпературного сна – такого еще не бывало в практике исследования крионических процессов. Хотя кто знает, сколько лет прошло на Земле и как далеко вперед шагнула цивилизация за это время?» От мысли о родной планете, безнадежно затерявшейся в необозримых глубинах космоса, ей вновь стало тоскливо и жутко. «Неужели я никогда больше не увижу Землю?»
На глаза навернулись слезы.
– Первый резервный накопитель включен в работу. – Доклад Кима заставил ее вздрогнуть.
– Дай телескопический обзор!
Через секунду огромный, занимавший стены и свод рубки многосекционный экран осветился, и она увидела звезды. В первое мгновение у Эллис перехватило дыхание – ничего подобного ей еще не приходилось видеть! Центральные сектора занимало огромное шаровое скопление звезд – сгусток холодного света, сотканный из миллионов отдельных искр, расположенных так тесно, что они создавали иллюзию единого целого.
По траверсам курса «Антея», на боковых экранах, величественно повисли три звезды, полыхавшие огнем света.
Это их гравитационные поля заставили корабль потерять часть скорости и выйти из-за субсветового барьера. Яркий свет близких звезд наполнил собой рубку, бросая по стенам причудливые, отраженные от десятков экранов блики. Эллис включила светофильтры. Боковые сектора затемнились, зато в центре картина стала намного ярче, пронзительнее.
Некоторое время Эллис в молчаливом потрясении рассматривала шаровое скопление звезд. «Антей» двигался в неуправляемом дрейфе, скорость сейчас составляла восемь десятых скорости света, и если не увести корабль с гибельного курса, все завершится еще одной катастрофой.
– Ким, просчитай время полета до окраинных звезд скопления, – потребовала она.
– 240 суток бортового времени.
Эллис включила оптические умножители и, дав указания автоматике, взглянула на экран локационной системы.
Вопреки ее опасениям большинство окраинных звезд имело планеты. Плотность светил на границе скопления была намного меньшей, чем в центре, что оставляло возможность для маневра с использованием сил гравитации. Эллис прекрасно понимала – ее единственный шанс спастись заключался в расчете нового, точно выверенного курса, проложенного таким образом, чтобы «Антей» постепенно терял скорость под воздействием гравитационных полей окраинных звезд скопления.
* * *
У нее не осталось времени на мучительные размышления.
Превратить неуправляемый дрейф корабля в серию безошибочных, филигранных маневров – задача не из легких, но Эллис обладала достаточными знаниями и опытом, чтобы осуществить задуманное.
Несколько часов она напряженно работала, рассчитывая необходимые коррекции курса, при выполнении которых «Антей», последовательно проходя мимо семи ближайших звезд скопления, погасит в их гравитационных полях свою скорость и станет искусственным спутником последнего, восьмого, светила, в системе которого, по данным локационного блока, имелось шесть планет. Ей крупно повезло, что жидкотопливные планетарные двигатели и корректирующие дюзы системы ориентации уцелели в момент катастрофы. Если все пройдет согласно намеченному плану, то с их помощью Эллис рассчитывала осуществить посадку корабля на одну из планет.
«А там будет видно…» – устало подумала она, передавая навигационной системе произведенные расчеты.
В душе Эллис не угасала искра безумной надежды: «Меня отыщут». Из-за того, что «Антей» долгое время находился за субсветовым барьером, она не могла вычислить, сколько столетий прошло на Земле. В одном она не сомневалась ни на секунду – за многие века развития родная цивилизация ушла далеко вперед по пути прогресса. Наверняка люди уже давно осваивают просторы Галактики. Возможно, «Антей» находится в границах исследованного космического пространства.
