Андрей Лоскутов
Водяной. Призраки прошлого
Глава 4. Дэн Портвел, смотритель на карусели
Двигаясь бесшумно, словно ветер мы перемещаемся по парковке у самого края озера, мимо больших фургонов сезонников. Огибая их, пролетаем над палатками, навесами и разложенными повсюду картонными коробками в поисках нужного нам человека. Сделав круг и осмотрев работяг усердно распаковывающих свои вещи, мы не находим среди них Дэна. Но спустившись чуть ниже, почти к самой воде мы наконец-то замечаем слегка сгорбленную фигуру высокого молодого человека сидящего на берегу.
Подойдя к нему ближе, мы видим, что он сидит на большом камне и, опустив ноги в воду, о чем-то разговаривая сам с собой, точит большим ножом длинную ветку, словно скульптор раз за разом, отсекая от нее все лишнее. С последнего совершенного им убийства прошел почти год, парень вытянулся, окреп, но его лицо вовсе не изменилось. Те же грубые, перекошенные черты, сдвинутый влево нос, поднятая верхняя губа, обнажающая неровный ряд желтых зубов, и черные, злобные глаза бусинки.
Обстригая ветку Дэн, со злобной ухмылкой смотрел, как острие ножа по его повелению ловко рассекает воздух. Ему всего двадцать четыре, он еще так молод, но уже успел прочувствовать на себе всю жестокость этого мира. А ведь он не всегда был таким, когда-то он был нормальным если конечно людей живущих в нашем мире вообще можно считать «нормальными».
Среди этих бесконечных улиц, пыльных, расставленных повсюду кирпичных домов, где никому нет дела до других, ему когда-то «посчастливилось» появиться на свет в городе Лавелси, находившемся по ту сторону озера, чуть южнее Стоуни. До четырех лет Дэн рос весьма смышленым, озорным и очень любопытным мальчишкой. Ему в детские годы очень нравилось рисовать, хоть и получалось у него довольно скверно. Но он все равно брал в свои маленькие еще не окрепшие ручки карандаш, и водил им по чистому листу бумаги старательно вырисовывая картинки. В основном это были дома, машины которые он видел на улицах, но особенно ему нравилось рисовать маму с папой в тот момент, когда они не ругались. А происходило это, чаще чем хотелось бы малышу Дэну. Он радовался, когда видел улыбающееся лицо своей мамы, и тогда рисунки получались особенными.
Через неделю после того как ему исполнилось четыре мама отправилась на работу оставив мальчика на попечение растяпы отца, весь день лакавшего пиво не отрываясь от ящика. Дэн, предоставленный самому себе, голодный и грязный сидел в дальнем углу, занимаясь своим любимым занятием. Закончив очередную мазню он отложил рисунок в сторону и, взяв новый листок бумаги с задумчивым видом решал, что же ему нарисовать. Долго думать ему не пришлось, посмотрев на кресло, где сидел папа, мальчик вдруг решил нарисовать его. Это решение четырехлетнего несмышленого ребенка оказалось самым роковым в его жизни.
Закончив рисунок, который на удивление получился очень похожим, мальчик выполз из своего угла не спеша подошел к папе и, улыбаясь, протянул ему листок.
– Что это там у тебя? – недовольно проворчал Фред Роквел, слегка оторвавшись от телевизора. – Ааа, очередная смазливая дрянь. Погоди, этот похож на меня…
Мальчик обрадовался, услышав от отца, что он узнал того кто изображен на рисунке и уже ждал от него похвалы. В тот момент, когда Фред, приподнявшись в своем кресле, смял листок и просто бросил его на пол, а когда мальчик, расстроившись, наклонился чтобы его поднять, отец с силой пнул его в мягкое место. От удара малыш пролетел полтора метра и с размаху ударился лицом о край стола, на котором стоял телевизор.
– Так тебе! – хрипло прошипел Фред, когда мальчик стал подниматься с пола. – Не будешь больше меня рисовать! А это что еще?! Матерь божья.
Когда мальчик повернулся чтобы посмотреть на папу и спросить за что, то увидел как Роквел побледнев, замахал руками и, начал кричать благим матом увидев окровавленное лицо своего сына. Мгновенно протрезвев и поняв, что он наделал, Фред бросился в ванну за чистым полотенцем и, прижав его к ране, попытался остановить кровотечение. Но кровь, пропитав полотенце, все сочилась из раны, капая на пол. Схватив телефон бледный, словно мертвец он набирал номер службы спасения, держа одной рукой красное, липкое полотенце, пока мальчик просто стоял и смотрел на него. Он даже не плакал хоть ему было больно, и осознание того что эту боль причинил ему папа, человек который должен был всеми силами его защищать, пришло к нему слишком рано. И Дэн решил, что он не заплачет, просто не предоставит ему такого удовольствия, этот человек никогда не увидит не единой его слезинки.
Приехавшие в дом медики, силой вырвав ребенка у рыдавшего и наперебой извинявшегося отца, повезли Дэна в больницу. Остановив кровь и, осмотрев рану, врач местной городской больницы, куда его положили, диагностировал перелом лицевой кости со смещением. Нужна была операция, но семья мальчика кое-как сводила концы с концами, потому врачам пришлось смириться и оставить все как есть, надеясь, что когда он вырастет кость, быть может, встанет на место.
Пролежав пару месяцев в больнице, Дэн вернулся к нормальной жизни, больше не оставаясь с отцом один на один в комнате и уже никогда не притрагиваясь к карандашам. Шло время, отец с матерью стали ругаться почти каждый день, и пару раз в неделю, когда Фред особенно распалялся, мальчик видел, как он колотил маму.
* * *
Но всё это закончилось в день, когда ему исполнилось шесть, все трое уселись за праздничный стол как одна небольшая, но дружная семья. Фред в тот день был зол на старика кассира недодавшего ему в магазине сдачу и на здоровенного парня, что случайно зацепил своим джипом его старую колымагу, когда выезжал со стоянки. Но им нечего предъявить отец, конечно же, не мог даже если бы захотел. Продавец был слишком стар, а парень на парковке слишком силен, и потому старик целый день отыгрывался на матери.
Вначале влепив ей звонкую пощечину за пересоленный борщ, от которой у нее потемнело в глазах. А когда поднявшись на ноги она на него посмотрела с недоумением за незнание влепил ей еще одну да с такой силой что она, пролетев через всю кухню ударилась спиной о стену. Упав на пол, она даже не вскрикнула. Посмотрев на нее, Дэн к своему удивлению не увидел обычного выражения покорности и страха, что находило на маму после отцовских побоев. Вместо него на ее лице лишь отражалось презрение и жажда мести. В этот момент шестилетний мальчик почувствовал повисшее в воздухе напряжение.
– Порежь лучше хлеб, – спокойно сказал отец, похоже, не заметив изменившийся взгляд жены.
– Хорошо дорогой, – как всегда покладисто ответила она, взяв со стола, пустую хлебницу.
Подойдя к ящику над плитой, она достала булку и, взяв один из ножей, спокойно вернулась к столу. Мальчик всем нутром чувствовал, что что-то сейчас должно произойти, он готов был в любой момент нырнуть под стол и не видеть всего этого, но любопытство все же, взяло свое и, он остался сидеть посередине стола, переводя взгляд с матери на отца. Осторожно нарезав хлеб тоненькими ломтиками, мама как бы невзначай уронила один из них на пол.
– Растяпа, – лениво протянул отец, беря из ее дрожащих рук хлебницу. – А ну подбери.
– Да пошел ты, – не глядя на него, тихо ответила мать.
– Что ты сейчас сказала? – поднимаясь на ноги и, отбрасывая кусок хлеба в сторону, произнес отец. – А ну повтори!
– Я сказала, – ответила она, сжимая в своей тоненькой руке тяжелый нож и делая шаг вперед, – Да пошел ты!
С этими словами она легким движением руки почти без размаха что было сил, воткнула лезвие ножа отцу в левый глаз. Вскрикнув от боли, Фред замахал руками пытаясь выдернуть острие. Но мама его опередила, схватившись за рукоятку она дернула нож на себя и злобно рыча набросилась на отца сверху. Нанося удар за ударом в его здоровенное, жирное тело и видя, как он корчится от боли пытаясь молить о пощаде она, воткнув нож в ребро по самую рукоятку, оставила его там. Но это был еще не конец, схватив со стола у плиты скалку, она вернулась к окровавленному телу своего мужа и начала бить его по лицу, разнося вдребезги череп.
Остановилась она, только тогда когда силы были уже на исходе и злость, придававшая их, хрупкой и робкой женщине стала постепенно затихать. Поднявшись на ноги, она отбросила в сторону скалку и, смахнув с лица кровь, повернулась к застывшему у дверей кухни сыну.
– Кушать подано сынок, – улыбаясь, сказала она, показывая на кровавое месиво на полу которое пару минут назад было еще ее мужем.
Пулей, выскочив из кухни, мальчик бросился в свою комнату и, наспех похватав вещи, сунул их в свой старый рюкзак и вернулся на кухню. Первое о чем он подумал, была мысль о том, что мама сейчас разделается и с ним. Ведь он все это видел, он не залез под стол и, не зажмурился, когда было особенно страшно. Почему? Ден не знает ответа, и по сей день, наверно ему было интересно посмотреть, чем все закончится, даст ли мама отпор отцу или запрется как всегда в туалете и, включив в раковине воду, опять будет плакать. Или же ему хотелось посмотреть на эту расправу. Странно, но он совсем не чувствовал жалости к человеку мешавшему жить ему и его маме эти долги месяцы. Возможно, он и сам сотворил с ним такое, но в тот день ему было только лишь шесть. Пройдя мимо тела, Дэн ненадолго остановился в коридоре, мысль о побеге пугала его, но и оставаться в этом доме он больше не мог. Краем уха мальчик слышал, как мама, рыдая, по телефону, вызывает полицию, закинув рюкзак на плечо, он толкнул входную дверь и вышел на улицу. Пройдя пару кварталов, Дэн вдруг услышал сирену и пустился бежать без оглядки. Ему было шесть, но он хорошо запомнил кровь льющуюся рекой по паркетной доске, катящийся, словно шарик для пинг-понга пустой и безжизненный глаз отца, и истерически улыбающееся лицо своей матери.
Глава 5. Жизнь в приюте
Вдруг раздался хруст, спугнувший дремлющих в озере уток. Подавшись в воспоминания детства, парень не заметил, как с силой вцепился обеими руками в беспомощную ветку, словно в горло врага. Обструганный кусок дерева, не выдержав напряжения, разлетелся на две половины. Злобно ухмыляясь, Дэн бросил кусочки в воду и, заткнув нож, за пояс, поднявшись с остывшего камня, решил еще немного постоять у воды, безмятежным взглядом рассматривая другой берег.
Следующие две или три недели с момента побега из дома мальчик просто слонялся по городским улицам, попрошайничая, а иногда и воруя еду из небольших рыночных лавочек. Во время одного из таких «набегов» его заметил Генри один из местных полицейских, который не раз бывал в доме Роквелов, фиксируя побои, и каждый раз уговаривал женщину подать на него заявление. Но она каждый раз отвечала ему отказом, все терпела, ждала, что Фред одумается, перестанет пить и пойдет на работу. Похоже, что в тот вечер ангельскому терпению этого милого создания пришел конец.
Когда полицейский узнал, что произошло, то одним из первых кинулся на поиски Дэна. Мальчик ему нравился, даже не смотря на увечье по вине отца, он был добрым, всегда здоровался с полицейским, а когда видел проезжающую мимо их дома патрульную машину улыбаясь, махал из окна своей комнаты.
В день их последней встречи, Генри отработав ночную смену, уже собирался домой, но почувствовав, как урчит внизу живота, вспомнил, что в его холостяцкой берлоге стоит пустой холодильник. Заехав по дороге на рынок, он вышел из машины и первым делом подошел к тележке с хот-догами. Тут его внимание привлек стоявший чуть вдалеке у перекрестка маленький мальчик, который показался ему очень знакомым. Не смотря на усталость и голодный желудок, полицейский сумел-таки отвлечься и переборов сонливость направился вслед за этим парнишкой. Мальчик с первого же взгляда показался Генри знакомым, а этот шрам на лице он вообще видел бесчисленное количество раз, и уж точно не мог не с чем, перепутать, второго такого парня в этом городе точно не было.
Полицейский шел вслед за ним по улице, пройдя по перекрестку на другую сторону, он на секунду отвлекся, чтобы пропустить велосипедиста летевшего на встречу, как вдруг его потерял, когда мальчик вильнул в один из многочисленных переулков. Посмотрев по сторонам и не увидев, парнишки он не ушел, как сделали бы многие в наше время. Вместо этого Генри позабыв совсем об усталости после ночного дежурства и, тележке с хот-догами побежал дальше по улице, заглядывая по пути во все закоулки. Но все старанья Генри были безрезультатны, мальчик провалился сквозь землю, прохожие, попадавшиеся ему на пути, уже начинали шарахаться от безумного полицейского неустанно бегающего вдоль улицы.
Удача ему улыбнулась лишь на третьем круге, когда он заметил, как Дэн вылезает из большой грязной коробки, в которой когда-то давно был холодильник. Увидев Генри, мальчик тотчас узнал его и радостно крикнув, бросился в объятия полицейского. Который привез его в участок, отмыл, хорошенько накормил, но что с ним дальше делать не представлял. Отец, или то, что от него осталось, находился в морге, мать была под арестом, и вряд ли освободилась бы в ближайшие семь-восемь лет. Оставить его у себя Генри не мог и, связавшись с одним из местных приютов, договорился о месте для мальчика, при этом думая, что делает доброе дело.
– Все будет хорошо, – сказал он тогда Дэну и крепко обнял его на прощание. Мальчик не захотел его отпускать и, вцепившись своими тоненькими ручонками в куртку, изо всех сил мотал головой, желая остаться с Генри. Но полицейский отстранился, продолжая улыбаться, забрался в машину, махнув на прощанье рукой, завел двигатель и, легко тронувшись с места, покатил вниз по улице. Дэн еще долго смотрел ему вслед, пока машина не повернула за угол, это был единственный раз, когда мальчик заплакал.
* * *
Пребывание в приюте оставило очень болезненный след в жизни парня. Боль, от которого не утихает и по сей день, да и вряд ли утихнет вообще. Оказавшись в окружении сторонящихся его злобных, как и он обиженных жизнью сверстников он старался держаться стойко, и всегда пытался дать сдачи, но противники были старше или же, просто крупнее его. В первую же ночь его жизни в детдоме соседи по комнате устроили Дэну «темную» и, накинув покрывало, нещадно били ногами до тех пор, пока не появились спокойно спавшие в соседней комнате воспитатели. И включив свет, в своей ленивой манере не разогнали всех обратно по кроватям.
Воспитателей, а вернее взрослых которые ими назывались в приюте, Дэн возненавидел больше всего. Мало того что они не торопились разнимать драку дак еще делали ставки, и подначивали детей к мордобою. А когда их кто-то из ребят спрашивал, зачем они это делают? Они всегда отвечали, – «Не твоего ума дело!», и уходили в комнату подсчитывать выигрыш.
Мальчик понимал, что все это они делают лишь из скуки, ведь у этих сорокалетних, незамужних девственниц чертовски скучная жизнь. Они просто никому не нужны, своих детей у них по каким-то причинам нет, вот и издеваются над чужими. Делают все, что захотят в пределах своего маленького раздутого царства, считают себя богиням, а всех остальных, включая детей, «особенно» детей маленькими никчемными засранцами. Единственным светлым пятнышком на их фоне была кухарка Франсин. Ее трое детей родились мертвыми, но она так хотела ребенка, что решила пойти работать в приют, и все же, заботиться о детях, пускай даже чужих. Она дарила им свою любовь, а дети любили ее в ответ. Когда она проходила мимо, все расступались и, даже самые отпетые хулиганы и драчуны здоровались с ней и, открывая двери, пропускали вперед.
Как-то на летней прогулке детдомовские ребята решили поиграть в свою любимую игру. Для этого каждый из этих малолетних бандитов брал по нескольку камней, и они шли по площадке, выбирая очередную жертву. Однажды их выбор пал на Дэна скромно сидевшего на скамейке с книжкой в руках. Он тогда только научился читать, и книги на тот момент были его единственными друзьями. Подойдя со спины, ребята прицелились и стали швырять в него в камни. С первым залпом один зацепил ему левое ухо, второй угодил точно в затылок, оставив шишак, два или три ударили в спину. Громко рассмеявшись, ребята ждали, что он заплачет, как это делали многие и им как всегда вновь придется искать себе на площадке новую жертву.
Но этого не произошло. Почувствовав, как камни врезались ему в спину Дэн, оставив закладку, отложил книжку, не спеша поднялся со своего места и, повернувшись, увидел перед собой человек десять с камнями в руках. Одни злобно хихикали, глядя на него, другие же явно довольные собой, ухмыляясь, тыкали в него пальцем. Не сказав им не слова мальчик схватил один из камней что лежали поблизости и запустил им в того кто смеялся сильнее. Камень угодил ему точно в глаз и смех прекратился. Пару секунд толпа прибывала в оцепенении, ребята, словно впав в ступор, недоумевающе смотрели на своего лидера, который получив камнем в глаз, едва не лопнул от злости. Залившись краской, он вытер рукавом проступившие из глаз слезы, и злобно глянув на Дэна единственным целым глазом, дал команду к атаке.
Завязалась жестокая битва, не меньше десяти камней одновременно полетели в мальчика. Но он не отступил и не попытался сбежать, понимая, что если сбежит сейчас, до конца своих дней будет их мишенью. Вместо этого ловко уворачиваясь от них, что было сил, бросал камни в ответ. Перестрелка продолжалась недолго, вскоре толпа стала редеть, оставляя лишь самых стойких. Нещадно целясь им в головы, Дэн попал одной девочке в нос, из которого тут же фонтаном брызнула кровь, заливая белую блузку, остальные отступая подальше, отделались лишь синяками да шишками. Мальчик бросал им вслед до тех пор, пока с площадки не убежали последние, и только тогда он почувствовал, как ноют все его кости, а места сразу нескольких попаданий, словно обожженные горели огнем. Стараясь не подавать виду, он уселся обратно на скамейку и, подобрав с земли упавшую книжку, продолжил читать, как ни в чем не бывало, понимая, что выиграл эту битву, заплатив за нее немалую цену. Он знал, что они будут мстить за обиду, и ему еще не раз придется давать им отпор, но Дэн и понятия не имел, к чему это все могло привести.
Глава 6. Случайная жертва
Зима в тот год выдалась особенно холодной ветер, завывая, налетал на стены приюта так сильно, что они содрогались. Месть за его летнюю выходку постоянно откладывалась, так как мальчик очень умело ускользал у них из под носа, прячась в разных местах. В шкафу у кровати, в столовой Франсин, в чулане под лестницей. Но все же, когда им все-таки удавалось поймать Дэна, то мимо них, взявшись неизвестно откуда, вдруг проходил воспитатель. Ребятам по началу нравилась эта игра в кошки мышки, но со временем она им поднадоела, и от Дэна отстали.
Отвязавшись, наконец, от своих преследователей мальчик за время пребывания в приюте, впервые, почуял свободу. В стенах этого места Дэн мог пойти куда угодно, и его выбор пал на их не большую библиотеку. Погрузившись с головой в этот храм знаний, он читал книжку за книжкой о путешествиях, приключениях и удивительных мирах. Проводя все свое свободное время за чтением, мальчик так увлекся, что через какое-то время совсем позабыл об осторожности.
На его беду бугай Эдди Вортенс вовсе не собирался забывать о камне, когда-то попавшем в его правый глаз, и как-то за обедом он решил напомнить своей шайке об их удивительно веселой игре. Дэни в тот день так увлекся очередной книжкой своего любимого писателя Рида[2], что решил не идти на обед и остаться в библиотеке. Когда мальчик, оторвавшись от чтения, повернулся в кресле и поднял глаза, то к своему удивлению обнаружил, что его снова застигли врасплох. Осмотревшись вокруг, он заметил, что в библиотеке нет, не одного воспитателя, похоже, что все они еще на обеде. Кольцо детей вокруг него плотное, бежать ему не куда, дверь далеко за их спинами. Дэн понял, что на этот раз драки с ними не избежать, но просто так сдаваться не собирался. Эдди вышел вперед, на его огромной физиономии играла дурацкая улыбка, и Дэну вдруг почудилось, что он видит перед собой весьма довольную своей жизнью свинью. Ненароком представив вместо носа свиной пятачок на лице Эдди, мальчик вдруг засмеялся, чем привел того в бешенство.
– Чего ржешь уродец? – пропыхтел он, слегка похрустывая кулаками.
– Ничего свинка, – не удержавшись, ответил мальчик сквозь едва сдерживаемый смех. – Совсем ничего.
– Как ты меня называл?! – зарычал Эдди, хватая Дэна своими громадными ручищами за грудки и вытаскивая из кресла. – А ну повтори!
– Свинка, кажется, разозлилась, – отозвался Дэн, качая головой и улыбаясь, но голос его звучал грубо. – Ребят вы когда-нибудь видели злых поросят?
После этих слов он рассмеялся прямо Эдди в лицо и тот не выдержав, поднял его на пару сантиметров вверх и хорошенько встряхнув, прижал к ближайшей стене. Держа его обеими руками парень, совсем рассвирепев от такой наглости, стал душить Дэна. Тот, начав задыхаться, отчаянно хватая ртом воздух, пытался, освободится. Но продолжалось это не долго, кто-то из стоявших сзади ребят закричал, заставив Эдди одуматься, и тот, разжав свои медвежьи лапы, отпустил Дэна. Тяжело дыша, парень поднялся на ноги продолжая улыбаться, но тут на него обрушился огромный кулак Эдди. Получив удар в лицо, Дэн пошатнулся, но не упал, ожидая второго удара, который тут же, последовал. Увернувшись от большого, но медленного кулака он схватил с полки огромный словарь. Ударив им Эдди под дых, толкнул в толпу, и бросился бежать в сторону двери.
Петляя мимо стеллажей и уворачиваясь от пытавшихся схватить его рук, Дэн каким-то чудом оказался у двери. Выскочив в коридор, он на всех порах понесся в сторону лестницы, по которой на его беду как раз поднималась Франсин тащившая на себе целую груду грязной посуды, и потому не заметившая во время бежавшего на нее мальчика. Дэн, постоянно оглядываясь на своих преследователей, так же не заметил кухарку и, на всем скаку врезавшись в женщину, случайно столкнул ее с лестницы.
Пролетев по воздуху несколько ступенек, Франсин со всего маху ударилась спиной о лестницу и негромко вскрикнув, скатилась к подножью и, остановившись, больше не шевелилась. Посуда, выскользнув из ее рук, градом посыпалась на пол. В коридоре раздался жуткий грохот, мальчик, упав на пол, тут же вскочил на ноги, и осторожно ступая по осколкам разбитых тарелок, стал спускаться по лестнице.
– Франсин? – негромко позвал он, когда до ее тела оставалось всего пара ступенек.
Ответа не последовало. Весь, дрожа от страха, Дэн подошел к женщине и, осторожно перевернув ее на спину, прощупал пульс. Его не было. Не зная, что делать он обернулся и увидел столпившихся на лестнице ребят. На лице каждого из них отражалась одновременно скорбь, злость и удивление. Никто из них не мог понять, как это произошло, но тут одна из девочек увидев лежавшую без сознания кухарку, закричала, приведя всех остальных в чувства, и ребята громко выкрикивая имена воспитателей, кинулись бежать по коридору.
Оставшись рядом с Франсин, Дэн лихорадочно соображал, понимая, что во всем этом обвинят его, он точно знал, что ему за это будет. Но мальчик этого всего не хотел, он не желал Франсин зла, все это получилось случайно. С другой стороны всем остальным будет без разницы, как это произошло, случайность это или нет. Толкнул ее он, – а значит виновен.
– Убийца, – прошептал довольный голос позади него.
Это был Эдди, единственный кто не стал истерически бегать по коридорам и кричать. Он просто стоял и смотрел, наслаждаясь явным поражением своего врага. Вот она расплата. Вот он конец для Дэна Портвела. Смотрите все! А самое главное, что все это произошло само собой, Эдди даже нечего не пришлось делать. А на кухарку плевать, он никогда не испытывал к ней нежных чувств, зато его ненависть к Дэну был безгранична. Его злобные маленькие глазки просто блестели от восторга. Сейчас прибегут воспитатели, и уж тут-то малыш Дэни поплатиться за все свои проделки, уж теперь-то он не отвертится, и получит за все сполна.
Похоже, что эта мысль посетила и самого Дэна, который, озираясь по сторонам, как можно скорее пытался найти выход из этой ситуации. Не обращая внимания на радостное, словно в день рождения лицо Эдди, он уже краем уха слышал вдалеке голоса и топот людей бегущих к нему по коридору. Они уже близко и если он не поторопится, его схватят и накажут за все, даже за то чего он не совершал. Входная дверь была прямо перед ним, вот же он выход. Оглянувшись еще раз на Эдди, который похоже понял, что он задумал, Дэн, проскочив мимо тела Франсин, кинулся к входной двери. Эдди злобно зарычав, понесся по лестнице ему наперерез, не обращая, внимая на хрустящие под ногами осколки тарелок, но не успел Дэн, изо всех сил ухватившись в тяжелый деревянный засов, с трудом отодвинув его в сторону, открыл дверь, выскочил на улицу и побежал вдоль дороги в сторону города.
