Андрей Меркин
Страсти по «Спартаку»
Кричалки и банановая республика
В те годы на Восточной трибуне «Лужников», позже трибуна С, тоже нехило так скандировали:
Лобановский, Лобановский!
Пососи наш хуй московский!
Причем среди кричащих были отнюдь не дети и подростки – в основном взрослые мужики в районе тридцатки.
Многие – вполне приличные люди: поучали меня, сопляка, уму-разуму.
Впервые этот клич прозвучал 25 августа 1973 года на закрытии Всемирной Универсиады. Венчал закрытие матч «Спартак-Москва» – «Динамо-Киев» в присутствии 85 тысяч зрителей.
Проигрывая один гол за 19 минут до конца, мы забили две штуки и вырвали у «хохлов» победу на флажке со счетом 2:1. Сначала Саша Пискарев добил мяч в ворота после удара Миши Булгакова, а за две минуты до финального свистка, после того, как Гешу Логофета снесли возле штрафной, Коля Киселев забил со штрафного прямо в девятку.
Клич, родившийся спонтанно, потряс даже ментов-лимитчиков.
Они просто обомлели и не знали, что делать.
Так что сосать вам, господа хорошие, не пересосать!
Получается, что не все так однозначно по поводу нонешних кричалок-оскорблялок с трибун и секторов российских стадионов.
Как и в украинском правительстве.
Довелось недавно пообщаться с главой Комитета по водному хозяйству Украины. Сидим у меня на кухне, пьем горилку «Хлiбна Сльоза».
А мужичок-то подкованный оказался.
– Как мы вас в шестьдесят восьмом! Три – один вы вели в Москве, а сыграли три – три! А потом мы в Киеве выиграли один – ноль и стали чемпионами!
Но и я в долгу не остался и приложил главу Комитета по полной программе, вспомнив про героический 69-й и голы Коли Осянина и Геши Логофета.
А вдогонку он спрашивает:
– Что ты думаешь о сегодняшней Украине?
Я ему в ответ.
– Банановая республика, сателлит.
Он подумал и говорит:
– Правильно…
«Висенте Кальдерон»
Октябрь 1972 года, на стадионе «Висенте Кальдерон» в Мадриде идет проливной дождь. «Спартак» играет против мадридского «Атлетико» на Кубок кубков.
Николай Николаевич истошно вопит в микрофон:
– Нашу комментаторскую кабину заливает водой!
Как будто сам каудильо стоит с брандспойтом и пытается заморозить Озерова, как немцы Порфирия Иванова.
Третий гол Миша Булгаков забивает так.
Мяч застрял в луже, и он приложился по нему от всей души метров с двадцати пяти. На исходе матча, при счете 3:1 в нашу пользу, Витя Папаев бьет пенальти выше левой девятки. И вместо убедительной победы по концовке «Спартак» выигрывает лишь 4:3.
Интересно послушать самого Виктора Евгеньевича по поводу незабитого пенальти.
– В футбол играют 90 минут. Не хватило профессионализма, мы посчитали, что игра уже сделана. К хорошей игре с «Атлетико» мне хотелось прибавить голик. И снова подвело мальчишество. Помню, мне крепко досталось от Симоняна в раздевалке. И по делу.
Надо ли говорить, что на другой день районную контрольную по алгебре я списал неудачно и получил двойку.
Инспектор РОНО – экзекутор, цинковал аки волк, а математичка, которая любила меня, как говно в штанах, не давала толком списать.
Всю контрольную крутился в голове матч на «Висенте Кальдерон», один из самых великих наших матчей.
А сама голова то и дело поглядывала в сторону жопастой одноклассницы с Преображенки с огромным ртом.
Злые языки также поговаривали, что она родилась с хуем во рту.
Думал ли я когда-нибудь, что в декабре 98-го, на мадридском выезде, воочию увижу «Висенте Кальдерон».
Там как раз проходил матч Кубка УЕФА «Атлетико» – «Сосьедад». Мадридские болельщики остервенело освистывают всех игроков соперника.
А фанатская трибуна, куда мы спецом сели, орет:
– Висенте!
– Висенте!!
– Висенте Кальдерон!!!
И прыгает в такт, во все пять тысяч рыл.
Потом они узнали, что мы спартаковцы. К моему удивлению, тот великий матч 1972 года не был забыт испанцами, а несколько человек даже были в тот день на стадионе. Вместе вспоминали проливной дождь и сумасшедший булгаковский гол.
А еще говорили, что мы – великий клуб, и желали нам победы над «Реалом». Вот такие там фанаты, а ведь прошло более двадцати пяти лет!
И вот холодный и промозглый московский ноябрь, праздники.
Во рту сушняк.
Сижу на «Динамо» за воротами и дрожу от холода.
К середине второго тайма «Атлетико» после двух голов Сальседо ведет 2:0, но тут юркий Гиля Хусаинов забивает мяч. «Спартак» проходит дальше – и я уже не чувствую мерзкий ветер, хоть скоро опять надо в школу!
Весной следующего года четвертьфинал в Сочи с «Миланом». Горим 0:1.
Ответную игру на «Сан-Сиро» по ящику не транслируют, но есть уникальная возможность послушать рассказ участника этого матча Булгакова:
– Возили мы их всю игру. «Милан» в начале открыл счет. Пискарев почти сразу сравнял. Второй тайм – полное наше преимущество. Хозяева лихорадочно отбиваются. В концовке Пискарев забивает победный гол, но судья не засчитывает по непонятным причинам. Свисток и 1:1. Президент «Милана» приходит в раздевалку с чистыми листами контракта и предлагает мне и Пискареву самим вписать искомую сумму. Его вежливо оттесняют «комитетчики», мы в легком шоке. На другой день итальянские газеты выходят с восторженными отзывами о спартаковской игре.
Надо, чтобы все знали и помнили, что «Спартак» играл в футбол не только при Бескове и Романцеве, а была еще и великая команда Симоняна и не менее блистательная – Гуляева.
На «Сан-Сиро» мне тоже довелось побывать, причем не один раз.
Но об этом чуть позже.
Хлеборобы
Жаркий июнь 1980 года предолимпийской Москвы.
К нам приехала впервые вышедшая в Высшую лигу «Кубань», за которой стоит в полный рост в прямом и переносном смысле этого слова первый секретарь Краснодарского крайкома партии Медунов – любимец «лично дорогого» Л. И. Брежнева.
Все билеты на старенький стадион «Локомотив» проданы. Народ валом валит на «Спартак».
Около двадцати автобусов прибыло прямо из Краснодара. Ими заполнена парковка у стадиона. Основной контингент – «передовики производства и победители соцсоревнования». Ударники коммунистического труда, ебта.
А проще говоря, в жопу пьяный «люмпен-пролетариат», плотно затаренный батонами докторской колбасы огромных размеров, по два двадцать.
– Вас здесь не стояло!
– Ду-у-у-уня! Больше одного батона в руки не выбивай!
И синюшная Дуня, с фингалом под глазом, спешно выполняет указания «Моспродторга», под бдительным контролем замдиректора универсама Балтая Абдулкадыровича.
Возле забора стадиона естественный процесс – кто рыгает, а кто нужду справляет.
Это не мешает краснодарцам развесить на секторе длиннющие баннеры в поддержку «Кубани».
По тем временам это была большая редкость.
Да и текстовочка под стать – незамысловатая и идеологически выдержанная:
Хлеборобы сеют хлеб,
А «Кубань» несет успех!
Так и хотелось добавить:
Хочешь – сей, а хочешь – куй,
Все равно получишь хуй!
В те времена аксиома.
После гола Гаврилова тогдашняя звезда «Кубани» Плошник головой сравнял счет.
В том сезоне Плошник забил немало мячей. Потом за ним охотились многие ведущие клубы: «Динамо-Киев», да и «Спартак» тоже.
Во втором тайме Хидиятуллин со штрафного засадил в дальнюю девятку, спартаковцы давили еще сильнее, но гости благополучно отскочили с достойным счетом.
Вроде и матч проходной, но запомнился. Наверное, из-за огромного количества краснодарских «люмпен»-выездюков.
«Кельн»
Самый великий матч «Спартака» из тех, что мне довелось увидеть, глядя с сектора.
Начало октября 1975 года, до армии какой-то месяц.
Портвейн, девки, беспорядки.
Но к нам едет «Кельн», на тот момент лидер Бундеслиги, во главе с действующим чемпионом мира Вольфгангом Овератом.
Ныряем в метро – и вот мы уже с друзьями на «Спортивной».
Под мостом покупается программка. Дедушка-продавец, не успевший еще толкнуть весь тираж будущим фарцовщикам и спекулянтам, смят могучим ураганом и дико озирается по сторонам, судорожно рассовывая по карманам мятые рубли и трешки.
Теплая и хорошая погода, детский билет – что еще нужно для хорошего настроения, да после доброй порцайки шашлычка в родном сокольническом парке?
Иду себе мимо доброй тети-контролерши. Было мне тогда восемнадцать годков, и волосы по тогдашней моде до плеч, да борода с усами сплошняком.
А контролерша вдруг не пропускает.
Тут я ей и говорю:
– Теть, пропусти!
А она мне отвечает:
– Какая я тебе, в манду, тетя! У тебя уже, поди, елда до колена! И детишки, может.
Слово за слово – но сжалилась, пропустила. Хорошая оказалась женщина, дай ей бог здоровья.
Народу на трибунах – тысяч тридцать пять.
Пить нельзя?
А вот уж хуй…
«Старшие товарищи» любезно предлагают накатить водчонки, да под бутербродик с сыром, который, как сказал Райкин, «весь загнулся…».
Разминка закончена. В желудке плещется приятный ерш.
Под жопу предусмотрительно подстелена газетка с докладом Брежнева.
В окрестных киосках «Союзпечати» выполнен месячный план по продаже газеты «Правда».
Пачкать брюки и канифолить яйца никто не хочет.
Немцы начали с места в карьер. Несколько раз выручает Прохоров.
Миша Булгаков носится как угорелый. Коля Осянин рулит в защите.
Оверат – высокий клас, но постепенно игра выравнивается.
Женя Ловчев демонстрирует просто умопомрачительную технику и к концу тайма забивает первый гол, замкнув прострел Вити Папаева.
Трибуны в экстазе, практически не переставая, скандируют:
– Женя Ловчев!!!
Три хлопка…
Во втором тайме удалось навязать немцам свою игру, но ошибка Коли Абрамова – и Ханнес Лер выходит один на один. Саша Прохоров спасает.
Женя Ловчев просто феерит, «Кельн» обескуражен и потерян.
Трибуны ревут и требуют второй гол.
Нас услышали Булгаков с Ловчевым. Миша с линии штрафной бьет по воротам, защитник отбивает на Женю, и тот, обыграв по пути двух человек, на последней минуте вколачивает мяч в сетку, как в крышку бундесгроба.
– Женя Ловчев!!!
Три хлопка…
После игры традиционный проход сквозь строй ментов и лошадей.
Море мелочи, летящей по эскалатору вниз навстречу дежурным механикам метрополитена, радостно потирающим руки в предвкушении барышей.
И традиционный боевой клич, мимо ополоумевших старушек-контролерш, в страхе спрятавшихся за тумбами, мимо первогодок ментов-лимитчиков.
За победу «Спартака»
Все пройдем без пятака!
Что и было сделано, как обычно и победоносно.
Ответка была за два дня до проводов в армию, накануне ноябрьских праздников.
На улице пронизывающий ветер и дождь со снегом.
Поздним вечером, прильнув к экрану черно-белого «Темпа», смотрю прямую трансляцию из Кельна.
Да какой тут сон!
Озеров почти орет, когда Саша Прохоров берет пенальти от Ханнеса Лера.
И это в конце первого тайма, при счете 0:0, взяв мяч намертво прямо в шестерке! Да и дальше, как немцы ни старались, Прохоров тащил все!
Во втором тайме Андреев забил штрафной, и мы победили 1:0.
Менты и сервелат
– Империя…
– Хуерия, блять…
Рейган был не прав.
Раньше, например, спиртное можно было пронести на стадион легко – на ход ноги.
Самым страшным контролером на входе была «бабуся – божий одуванчик» или дородная тетка, глядя на которую тут же вспоминались чьи-то стихи в стиле Маяковского:
Жопа квадратная – метр на метр,
Словно палатка продовольственная.
Если бы хуй был с километр,
Получил бы удовольствие.
На крайняк вдалеке маячил красномордый дружинник, аки свежеиспеченный лимитчик с завода «Красный пролетарий». За два отгула и талон на сервелат предместкома уговорил его записаться в дружину и надеть «косяк».
Аргументы, конечно, так себе, но мысль о том, что при получении финского сервелата в «Столе заказов» можно подержать за сиськи толстожопую Нинку-буфетчицу, склонила чашу весов.
Да и то к тому времени он часто бывал пьянее меня.
А сейчас попробуй – три кордона, обыски. Спасибо хоть еще в очковое не заглядывают.
Особенно досаждала конная милиция и ее бесчинства.
Людей волной бросало туда-сюда, почти прямо под лошадиные копыта.
Но они даже и не думали хоть чуть-чуть уйти в сторону.
Иногда становилось просто страшно, и кайф от алкоголя, выпитого до и после полуночи, куда-то пропадал.
Меня, как одного из самых молодых, здоровенные дяди сажали на загривок, откуда я заряжал, а вся толпа с удовольствием и нестройноголосым хором подхватывала:
– Раз-два-три.
– Все легавые – козлы!
– Раз-два-три-четыре-пять.
– Всех легавых в рот ебать!
Быстро охрипал, конечно, да и менты прыгали, в прямом смысле этого слова, безуспешно пытаясь снять меня с дюжего загривка.
Иногда им это удавалось, и с периодичностью примерно раз в год я попадал в мусарню, получал там пиздюлей и наутро благополучно отпускался восвояси, за малостью лет и отсутствием статьи.
Так что нехуй спорить – раньше душевнее было и роднее.
Тренировка с «тюбетейками»
Летом 1971 года «Спартак» часто тренировался на «Ширяевке» и даже играл там несколько матчей дубля.
Когда мяч перелетел через поле, Анзор Кавазашвили крикнул пацану, стоявшему неподалеку:
– Эй, малчик! Подай мяч бистро, даа!
Сбитый крепыш не из нашей компании, лет примерно восьми от роду, наяривал бутик со смальцем, толщиной с хороший лигочемпионский гвайд.
Он сосредоточенно посмотрел на Анзора и сказал:
– Дай десять копеек, тогда схожу за мячиком.
– Ай, какой хытрый малчик, – сказал Анзор, но деньги дал.
Довольный мальчик принес мяч, а гривенничек затасовал в дальний карман со словами:
– Эта денежка нам пригодится.
Затем взял ранец и ушел. Я успел заметить на ранце инициалы С.У.
Очевидно, чтоб не спиздили.
Знал бы я тогда, что через много лет я надену именную спартаковскую розу, сделанную этим мальчиком.
Все крупные современные состояния нажиты самым бесчестным путем, как совершенно справедливо заметили Ильф и Петров в своем бессмертном произведении.
Анзор Амберкович уже тогда был красавчик, мы, мальчишки, пялили на него глаза.
Кожаный пиджак по моде, водолазка, ну и машина «Форд» – по тем временам это было нечто!
Иномарка была еще у Гешы Логофета – бежевый «Мерседес».
Много позже Анзор рассказывал про «золотой» матч 1969 года: как хохлы «подхватили» судью Хярмса и Серебряников перебивал штрафные аж два раза и по разным девяткам.
Таких сэйвов от Кавазашвили я в жизни видел немного!
Промозглым ноябрем того же года в Тарасовке появились невесть как попавшие туда «тюбетейки».
Состоялся довольно любопытный разговор с Анзором.
На вопрос, с кем из «Торпедо» можно договориться, отличавшийся недюжинным умом вратарь ответил:
– Поезжайте в Мячково, сами все узнаете.
Несолоно хлебавши, «тюбетейки» отбыли восвояси.
Перед предпоследним туром «Пахтакор» стоял на вылет. На ноябрьские им предстоял матч с «торпедчиками» в промерзшей «Луже».
Примерно тысяча зрителей.
За пять минут до конца Гершкович отдал пас из центрального круга в штрафную Янецу, а тот переадресовал его во вратарскую Паису. Тот зачем-то поймал мяч руками и поставил его на точку. Ташкент выиграл 1:0, но это не спасло его от вылета.
Утром Дед отчислил из команды всех троих. Маслов принял команду только в августе, но успеет получить кубок на следующий сезон, обыграв «Спартак» в переигровке финала по пенальти.
Гершкович оказался в «мусорне», Паис у «кротов», а Янец у «коней».
На другой день «Спартак» выиграл у «Кайрата», и, опьяненный победным сумасшедшим голом Володи Редина на последней минуте, вася слушал старичков-боровичков возле табло.
Цифры мелькали разные – от штуки до десяти.
