Андрей Плотник
Хроники Кайдарии. Дурная кровь
На дорогу внезапно высыпала целая стайка оборванных немытых детишек. Заметив меня, они спрятались за ближайшим забором и стали выглядывать оттуда, как маленькие обезьянки. Я улыбнулся им, но ответные взгляды были столь же жесткими, как и у взрослых. Очевидно, улыбаться незнакомцам в гетто было не принято.
Некоторое время спустя я увидел на небольшой площади столы, выстроившиеся в ряд, а поблизости – большую бочку, керосиновую плиту, и хозяйничающего подле нее детину в белом переднике. Люди за столами – человек пять-шесть – поглощали пищу из алюминиевых чашек, позвякивая ложками. Запах оттуда долетал не слишком аппетитный. Он напомнил мне аромат гниющей ряски на берегу пруда в жаркий день. Вот оно, то самое круглосуточное бесплатное питание, о котором твердили имперские пропагандисты. Впервые в жизни мне предстояло познакомиться с блюдами человеческой кухни – и, хотя к горлу моему подкатила тошнота, желудок настоятельно заурчал, требуя насыщения. Сопротивляться ему не было смысла.
Приблизившись к стопкам сложенной на краю стола посуды, я взял миску и ложку, потемневшие от времени и отполированные сотнями пальцев, и приблизился к человеку в залатанном фартуке, стоявшему на раздаче. В руках у него был гнутый половник, в глазах – все те же ненависть и презрение. Рядом с ним возвышалась огромная кастрюля, покрытая многочисленными вмятинами и наполненная мутно-зеленым варевом совершенно неаппетитного вида. Я молча поклонился и поставил миску перед ним на стол, надеясь, что больше от меня ничего не требуется. Повар никак не ответил на поклон, однако половник все же нырнул в кастрюлю и плеснул в мою миску немного тошнотворной жижи, в которой вяло дрейфовали слипшиеся комки неведомой субстанции.
– Двадцать крон, – пробасил человек, едва я схватился за миску.
На двадцатку можно было неплохо закусить в не самом последнем имперском ресторанчике.
– Гм, я думал это бесплатный обед.
– Двадцать крон.
Вздохнув, я сунул руку в карман и выудил пригоршню мятых купюр. Отсчитал четыре пятерки и презрительно бросил на стол. Лапища повара сгребла их в мгновение ока. Признаться, мне очень не понравилась та алчность, с которой он пялился на мой финансовый запас. Взяв миску, я выбрал свободное место подальше от всех и с подозрением опустил ложку в суп. Тягучая смердящая похлебка напоминала рвоту какого-то болотного чудовища. Преодолевая отвращение, я втянул содержимое ложки в себя и сморщился – вкус блюда вполне соответствовал его внешнему виду. Но делать было нечего, жгучий голод заставлял меня снова и снова отправлять ложку в рот, пока я не осушил миску до дна. Не скажу, что после этого голод оказался полностью утолен, но почувствовал я себя несколько бодрее.
Повар и прочие едоки косились на меня как на прокаженного. Задерживаться тут дольше не имело смысла. Поднявшись из-за стола, я бегло осмотрелся и над черепичной крышей одного из домов увидел верхушку башни из красного кирпича. Очевидно, к ней-то и лежал мой путь. До башни было рукой подать, что меня здорово приободрило, но сначала одна, а потом и другая улица, которые, по моим представлениям, уводили как раз-таки в нужную сторону, внезапно закончились замусоренными тупиками. Планировка гетто напоминала те лабиринтообразные, полные обманчивых теней и иллюзий трущобы, какие каждый из нас иногда видит во сне. Зыбкий мир, в котором все не так, как кажется. Башня была близко, но добраться до нее не получалось.
Спрашивать дорогу у недружелюбных местных жителей я не хотел – очевидно было, что обитатели этих мест считали врагами не только вампиров, но и друг друга. Возможно, в этом и крылась причина рабского положения людей. Еще на начальных этапах военной подготовки офицеры объясняли нам, что человеческие особи чрезвычайно подвержены порочной склонности к индивидуализму, тогда как у Ночного народа субординация и подчинение лидерам прививались от рождения. Священная вера в Империю любовно пестовалась учителями и наставниками на всех этапах социального становления личности – так же как и ненависть к человеку, немощному и развращенному существу, угнетавшему Ночной народ на протяжении тысячелетий. Лишь два с половиной века назад численность вампиров достигла величины, достаточной, чтобы противостоять врагам. Вот так на фундаменте Великой революции и вознеслась необоримая Кайдарская империя, а уж с тех пор победа следовала за победой, и организм Империи неуклонно разрастался, поглощая страны и континенты… Окончательное падение человечества было уже не за горами.
Размышляя о непредсказуемых перипетиях истории, я свернул в очередной сумрачный проулок и уперся в трехметровый забор. Снова тупик! Чертыхнувшись в сердцах, я развернулся и понял, что забор был отнюдь не главной моей проблемой. Позади, надежно перекрывая выход из подворотни, стояли пятеро – крепкие ребята в холщовых рубахах и криво повязанных платках, скрывающих нижнюю половину лица. В жилистых, покрытых въевшейся грязью руках поблескивали самодельные заточки, бутылочные розочки и дубинки, обмотанные колючей проволокой, которой в гетто имелось в избытке. Очевидно, эти люди давно уже следовали за мной по пятам, дожидаясь подходящего момента для более тесного знакомства, и вот этот момент настал. Более красноречивой сцены и вообразить было невозможно. Я ощутил, как малодушный страх поднимает дыбом волоски у меня на затылке. Наверняка эта банда действовала по наводке повара – ну и дураком же я был, размахивая пачкой купюр у него перед носом!
– Гони деньги, чудила, – прохрипел один из грабителей.
– Какие деньги? – я изобразил недоумение, а сам в это время потянулся за арбалетом. Интересно, зачем? Ведь проще было расстаться с деньгами, чем с жизнью – а эта свора явно не постеснялась бы забрать и то, и другое.
К несчастью, мой безнадежный маневр не удался – кто бы сомневался! Один из громил ловко подскочил ко мне и двинул в челюсть. В глазах вспыхнули фейерверки, спина уперлась в забор, по которому я и съехал на землю. Но, к собственному изумлению, вовсе не отключился, хотя нападающий, очевидно, именно на это и рассчитывал. Кто-то расхохотался – смех, приглушенный тканью маски, звучал как кудахтанье.
– Здорово ты его, Зак.
«Зак, – мысленно отметил я, ощущая, что боль гаснет столь же стремительно, как и вспыхнула. – Негодяя зовут Зак. Примем к сведению».
Тем временем задира склонился надо мной, чтобы обшарить карманы, и я, незаметно наблюдая за ним сквозь полуприкрытые веки, решил, что пора делать ответный ход. Едва Зак нагнулся, мой кулак свистнул в воздухе и с хрустом вмялся ему в висок. Хрюкнув, негодяй повалился набок и распластался в грязи, как тряпичная кукла. Последовала немая сцена – очевидно, произведенный эффект впечатлил не только меня самого, но и бандитов. Затем все четверо ринулись в атаку, причем чрезвычайно неорганизованно. Вскочив, я кувыркнулся вперед и сбил первого с ног подсечкой. Второй поймал мой хук снизу, оторвался от земли и пролетел метра полтора. Тут мне в бок врезалась «розочка», но добротная кожаная куртка оказалась не по зубам какой-то стекляшке. Не глядя я ткнул в лицо ее обладателю локтем, и раздавшийся всхлип услужливо сообщил мне, что очередной противник выбывает из игры. Между делом, крутнувшись, я поддал ногой в голову верзиле, ранее сбитому подсечкой, с удовлетворением услышав раздавшийся в ответ влажный хряск. Остался последний бандит – одутловатый недотепа с припухшими глазами. Схватив его за грудки, я перебросил бедолагу через себя и отправил в полет навстречу забору, преграждавшему мне путь. Грузное тело ударилось в старые доски подобно пушечному ядру, и те, не выдержав, разлетелись в щепки. В образовавшемся проломе прямо перед собой я увидел красную водонапорную башню – до чего приятный сюрприз! Преграда была устранена, оставалось лишь надеяться, что я не выбил дух из несчастного увальня.
Потом, тяжело дыша, я осмотрелся, воинственно сжимая и разжимая кулаки. Бандиты лежали вповалку, мучительно постанывая. Конечно, в годы обучения я ни разу не пропускал занятий по технике рукопашного боя, но… Ловкость, с которой я превратил этих уличных псов в беспомощных щенят, поразила даже меня самого. Лишь одно объяснение само собой приходило на ум – не все мои вампирские способности растаяли без следа. Очевидно, насколько я уступал в силе и выносливости вампирам, настолько же и превосходил в этих качествах людей, являясь своеобразным промежуточным звеном между двумя этими видами.
Ухмыльнувшись, я двинулся к башне, переступив распластанное тело толстяка, валявшегося на куче щепок. Я не знал, к добру или к худу была эта стычка – возможно, теперь в гетто меня начнут бояться и уважать, а может наоборот, возненавидят и попытаются отомстить… Но все равно я улыбался, ощущая свое превосходство над простыми смертными.
Пустырь вокруг башни являл собой нечто вроде импровизированной рыночной площади. Тут и там виднелись навесы и палатки, перед которыми были разложены или свалены в груды предметы самого разного назначения. Сама башня превратилась в подобие донжона. По узкому балкончику, опоясывающему верхнюю часть, прохаживались дозорные; на крыше тоже застыли несколько крепких ребят, вооруженных дубинками. Имелось ли у них что-нибудь дальнобойное? По закону людям запрещалось владеть оружием, но здесь, в этом лабиринте осыпающихся каменных коробок, вполне могли царить собственные порядки.
Я неспешно побрел между рядами торговых палаток. Итоги недавней драки наполнили мое сердце уверенностью. Очевидно, человеку с военной выучкой и выдающимися физическими данными ничего не грозило среди этих доходяг. С другой стороны, даже лучший боец не устоит против подлого удара в спину. Задумавшись над этим, я тревожно оглянулся, но не увидел вокруг ничего подозрительного. Потом остановился возле навеса, под которым старик лет семидесяти сонно покачивался над грудой ржавых железяк, и как можно более дружелюбно сказал:
– День добрый, уважаемый. Не подскажете, где я могу найти мастера Руфуса?
Тощая рука, дрожа, поднялась и указала в сторону башни.
– Он там, внутри… Как обычно. Но вряд ли тебя к нему пустят.
– Ну, это мы еще посмотрим.
Нашарив в кармане несколько монет, я бросил их старику, и тот с поистине юношеской прытью принялся их собирать.
Я зашагал к башне. Красная громада довлела, нависая над площадью, как булава какого-то великана. Входа я не увидел, и принялся обходить постройку под пристальными взглядами стражников на балконе. Внезапно передо мной вырос огромный детина, чей широченный щербатый рот кривился в идиотической усмешке. Тут же из-за спины у него выскочил лысый щуплый паренек с угреватой физиономией. Оба встали в одинаковую позу, сложив руки на груди, и одинаково ухмыльнулись. Кроме сходного поведения общило их лишь одно – неполный набор зубов во рту. За их спинами виднелась дверь, ведущая в башню.
– Куды прешь? – неожиданно высоким голосом поинтересовался здоровяк. Будь он танцором, ему бы явно ничего не мешало.
– Ищу мастера Руфуса, – невозмутимо сообщил я, на всякий случай незаметно разминая кулак.
В беседу вступил прыщавый:
– Многие ищут Руфуса, но не все находят.
– А я уже нашел. Он там, внутри… И он меня ожидает, – подумав немного, я веско добавил: – Не вздумайте вставать на пути.
Кривая гаденькая улыбочка на лице прыщавого сменилась звериным оскалом, сделав своего обладателя еще менее симпатичным.
– Пропусти его, Анджело, – вдруг крикнули с балкона. – Наверно, это тот самый парень, о котором толковала Аглая.
– Откуда нам знать? – огрызнулся прыщавый – видимо, его и звали Анджело. Ну а Аглаей, выходит, была та боевитая маленькая воровка из подворотни.
– Аглая расстроится, если ты станешь создавать проблемы человеку, который спас ей жизнь, – холодно заметил я, надеясь, что охранники не раскусят мой блеф. На самом-то деле я был уверен, что девчонка уже давно выкинула нашу встречу из головы, да и вообще, мои проблемы ее нисколько не волновали – об этом, помнится, она не постеснялась сообщить прямым текстом.
Повисла долгая пауза. Потом, проворчав что-то невнятное, прыщавый схватил евнуха под руку и оттащил в сторонку, освобождая проход. Кивнув с холодной почтительностью, я направился к двери, распахнул ее и шагнул в темноту. Раунд остался за мной.
На ощупь миновав короткий коридорчик, я вышел в более просторное помещение с низким бетонным потолком, с которого на цепи свисал масляный фонарь. Прямо напротив в стене имелась большая тяжелая дверь, рядом с которой на ящике сидел немолодой уже человек, не таясь сжимающий в руке старое гладкоствольное ружье. Он оценивающе посмотрел на меня из-под низко опущенных бровей.
– Я от Аглаи, – разыграл я все ту же карту. – Мастер Руфус меня ожидает.
Как ни странно, охранник понимающе кивнул и, привстав, наполовину распахнул скрипучую металлическую дверь. Я протиснулся в образовавшуюся щель и оказался в комнате куда более занятного вида. Она была круглой и, казалось, вообще не имела потолка – он терялся где-то в темноте, высоко над головой. Там, наверху, имелся еще один ярус, напоминающий внешний балкончик. Оттуда на меня глядели напряженные лица вооруженных людей. Фонари, укрепленные в стенах, освещали груды сваленного посреди комнаты добра, каковое любому обитателю здешних трущоб показалось бы подлинными сокровищами. По вампирским меркам, конечно, все это был никчемный хлам. Справа я увидел даже старую телефонную будку, и задумался – уж не рабочая ли? Посреди всего этого хранилища ценностей островком возвышался массивный стол, обитый листами меди, ножками которому служили отпиленные куски рельсов. За ним сидел человек, массивностью своей не уступающий самому столу. Плечи у него были широкие, брюхо напоминало туго набитый мешок, лоб был тяжелый и выпуклый, редкие волосы коротко острижены, а из-под густых бровей внимательно смотрели жесткие, чуть водянистые глаза цвета свинца. Тонкий широкий рот, обрамленный длинными усами, был сжат в совершенно прямую линию, ничего не говорящую о настроении хозяина. Кроме того, одно ухо у него было то ли обожжено, то ли изуродовано каким-то иным способом, и являло собой бесформенный гладкий кусок плоти, напоминающий обмылок. Очевидно, мастер Руфус действительно имел вес в гетто, причем во всех смыслах.
– Удовлетворены осмотром? – вдруг живо поинтересовался он. Выражение лица оставалось все таким же бесстрастным.
– Вполне. Именно таким я вас и представлял, – соврал я.
Брови Руфуса на миг удивленно выгнулись.
– Что ж, ну а я был избавлен от необходимости прибегать к фантазированию – Аглая, не упустив ни одной детали, четко описала ваш костюм. Другой такой в гетто вряд ли найдется.
– Аглая удивительная девочка, – согласился я, вспоминая, как ее лезвие вонзилось в горло полицая.
– Уж это верно. Знали бы вы, через что ей пришлось пройти… Впрочем, я и сам точно не знаю, поскольку она не любит делиться воспоминаниями – даже со мной, хоть она мне и как дочь. И потому я крайне признателен вам за ее спасение.
Я почтительно кивнул. Лично меня маленькая бестия немного пугала. Интересно, сколько ей было лет?
– Так значит, вы впервые в гетто? – Руфус сплел толстые пальцы и перешел к делу, впившись в меня глазами.
– Верно. Мне нужна одежда, в которой я мог бы слиться с толпой.
– Намереваетесь… задержаться надолго?
Я задумался. Никакого четкого плана у меня пока не было. Хорошо бы найти опытного доктора, а еще лучше – биохимика, чтобы обсудить с ним мое состояние, но таких найти? Витала в голове еще одна мыслишка, как-нибудь связаться с фон Вулом и выложить перед ним все начистоту. Но и тут никакой уверенности. Фон Вул, конечно, вампир со связями, да к тому же – хоть я никогда и не напоминал ему об этом – давний должник моего отца, который однажды спас ему жизнь на фронте, но… Доверять старому похабнику я не мог. С другой стороны, доверять я не мог вообще никому.
Тем временем пауза затягивалась. Бычьи глаза Руфуса пристально буравили меня, ловя каждое движение.
– Итак…
– Нет, оставаться здесь я не планирую. Максимум задержусь на пару дней. Но хотелось бы иметь какое-то убежище или хотя бы койку для сна.
Руфус облегченно выдохнул. Новичков здесь определенно не жаловали, особенно таких подозрительных как я. Его массивные руки почесали шершавый подбородок.
– Что ж, одежду и убежище мы вам обеспечим… – я сразу понял, что это не конец фразы, и после короткой паузы Руфус действительно добавил: – Но, во-первых, это будет стоить вам денег, а во-вторых, для начала нам следует узнать друг друга получше.
Понятно, куда он клонит. Руфус хотел выяснить, не тянется ли за столь подозрительной персоной след из неприятностей. Что ж, мудрый подход.
– Сколько? – спокойно спросил я.
– Скажем, для начала – четыре сотни, – взгляд Руфуса поверх сцепленных пальцев казался выжидающим.
«Хорошенькое «начало», – мысленно отметил я. – Похоже, желает прощупать, как у меня с финансами».
Стараясь не выдавать эмоций (а ими были страх и неуверенность), я выудил из кармана стопку банкнот и отсчитал четыре сотни, между делом наблюдая за хозяином башни. Больше всего я опасался увидеть в его глазах тот же маслянистый жадный блеск, что и у повара, который навел на мой след шайку головорезов. Но Руфус, казалось, не проявил никакого интереса к деньгам.
– Сколько добавить сверху, чтобы не тратить время на пустую болтовню и экскурсы в мою биографию?
Руфус сразу же напрягся, толстые брови скользнули к переносице и замерли там, косматые, как клочья свалявшегося мха. Он догадался, конечно же, что у меня имеются секреты, которые я не тороплюсь раскрывать перед посторонними и которые, потенциально, могут представлять угрозу для общины. Теперь пришла моя очередь ловить каждое его движение. Мне было любопытно, что в итоге одержит верх: осторожность или жажда наживы?
Широкий рот хозяина башни уже приоткрылся, дабы изречь свое решение, но тут нас прервали самым грубым образом. Наверху распахнулась дверь (ведущая, надо полагать, на внешний балкон) и оттуда закричали:
– Тревога! Полицаи!
Сердце мое похолодело. Я взглянул на Руфуса – он тоже впился в меня взглядом, и его желваки грозно заиграли под грубой загорелой кожей. Я мог догадаться, о чем он думает – появление подозрительного незнакомца и внезапный налет полиции могли быть связаны. Хуже всего было то, что я думал точно так же.
– Похоже, трупы, которые вы с Аглаей оставили в подворотне, найдены, – хмуро проронил он, и я облегченно выдохнул. Возможно, его умозаключение было верным. Хотелось верить, что Служба безопасности тут совершенно ни при чем.
Железная дверь со скрежетом распахнулась, и в комнату заглянул перепуганный до чертиков Анджело – прыщавый охранник.
– Скорей, шеф! – взвизгнул он. – Прятаться пора!
Словно опомнившись, Руфус кивнул, выхватил из ящика стола толстенный гроссбух и устремился к выходу. К моему удивлению, несмотря на впечатляющую ширину плеч, хозяин башни был на две головы ниже меня.
– Давай с нами, – бросил он на ходу. – Давненько здесь не устраивали облав…. Придется принять меры предосторожности.
Он словно бы извинялся за вынужденное поспешное бегство, так не вяжущееся со статусом всемогущего заправилы, роль которого он старательно изображал. Я кивнул и двинулся следом. Мы выскочили в комнату с низким потолком, но вслед за Анджело направились вовсе не к выходу, а в узкий проход справа. Охранник с винтовкой пропустил нас и пристроился в арьергарде, шумно дыша мне в спину. Стремглав промчавшись по темному изгибающемуся коридору, мы нырнули под укрепленную бревнами арку, спустились на несколько ступенек и оказались в низком тоннеле с земляными стенами, словно бы прорытом гигантским червем. Примерно через каждые пятнадцать шагов на стенах висели керосиновые фонари, под ногами жадно чавкала грязь. Подкоп, ведущий прочь от башни – умный ход! Похоже, Руфус всегда заранее просчитывал пути отступления.
В конце норы обнаружился люк, через который мы выбрались на поверхность. Водонапорная башня виднелась по ту сторону уродливых трехэтажек самого запущенного вида. С той стороны то и дело доносились выстрелы, хотя вскоре они вообще зазвучали отовсюду. По тому, как напряженно переглядывались мои спутники, я догадался, что подобной бойни вампиры не устраивали здесь очень давно. Но и убийство трех упырей – тоже не обычное преступление. Ясно, что теперь полицаи будут мстить. Не один и не два человека расстанутся с жизнью в этот день… Я с горечью подумал, что кровь их падет и на мои руки, ведь вампиры мстили за деяние, совершенное именно мной. Но не мог же я позволить тем троим растерзать ребенка! А впрочем, стоило ли оно того? Платить десятками загубленных жизней за одну спасенную? Я запретил себе размышлять на эту тему, ощущая, как чувство вины готовится наброситься на меня подобно разъяренному чудовищу. Там, в подворотне, я просто не мог поступить иначе, и точка.
Пригнувшись, мы перебежали улицу и снова нырнули во дворы. Я понятия не имел, куда мы держим путь. Впереди послышались крики. Анджело выглянул из-за угла, жестом приказав нам оставаться на месте, но я не выдержал и присоединился к нему. Лучше бы я этого не делал!
По узкой извилистой улочке маршировал отряд полицаев. Черная пластинчатая броня позвякивала в такт шагам, трепетали длинные несгораемые плащи. В прорезях высоких куполообразных шлемов, увенчанных плюмажами из вороньих перьев, не было видно глаз. Инсенераторы! Руки вампиров сжимали портативные огнеметы, время от времени выплевывающие рыжие сгустки пламени, испепеляя разбегающихся в панике людей. Я увидел, как из-за поваленной телеги выскочила растрепанная женщина, прижимающая к себе грудного младенца. Внутри у меня все похолодело, когда я увидел, как ближайший вампир нацеливает на них широкое дуло огнемета. Сейчас, сейчас мать и дитя обратятся в единый клубок трепещущего пламени! Однако, к моему удивлению, вампир внезапно опустил оружие. Пораженный, я вытаращил глаза. Неужели даже в сердцах моих бывших соплеменников еще осталось место жалости?..
Вскоре я понял, что ошибся. В череп бегущей женщины вдруг вонзился зазубренный металлический штырь, трос от которого убегал куда-то вверх. Проследив за ним взглядом, я увидел на одном из балкончиков бойца воздушного отряда «Кондор». За спиной у него, как полагается, виднелся массивный реактивный ранец, к разработке которого успел слегка приложить руку даже я сам. Примененный бойцом гарпун также сошел с конвейера совсем недавно и не без моего деятельного участия. Именно я был создателем спускового механизма. Зубы так и заскрипели у меня во рту. Куда ни глянь, я оказывался причастен к массовому убийству, творившемуся сегодня на улицах гетто.
Тем временем «кондор» начал подтягивать женщину к себе, подобно гигантскому пауку. Какое-то время ее руки продолжали сжимать младенца, а ноги отплясывали жуткий танец последней агонии. Затем пальцы разжались, и дитя упало на асфальт с высоты примерно пяти метров; жалостливый плач резко оборвался на высокой ноте. Инсенераторы, посмеиваясь, одобрительно наблюдали за трюком своего воздушного соратника. Потом один из них вскинул огнемет и поджег висящее тело, обдав его тугой струей пламени. Я не выдержал и вернулся к остальной группе.
– Там сущий ад, – констатировал я. Руфус угрюмо кивнул, напряженно обдумывая следующий шаг. Прыщавый тоже вернулся – в его выпученных глазах стояли слезы.
– Нам нужно добраться до убежища, – произнес он, всхлипывая.
– Нет, – ответ Руфуса прозвучал мгновенно. – Ни в коем случае. Не хватало еще привести туда упырей.
– Но это единственное безопасное место.
– Поступим так. Доберемся до склада контрабандистов и спрячемся в одной из тайных комнат, – сказав это, Руфус впечатал кулак в ладонь, сжимая под мышкой свой драгоценный гроссбух.
– Далековато до реки, – усомнился охранник с ружьем – я так и не успел узнать его имя.
– Выбора нет, придется рискнуть.
Руфус снова повел нас узкими проулками, в которых сновали облезлые крысы и невыносимо смердело содержимым ночных горшков. Вдруг я услышал какой-то знакомый звук – едва сообразив, откуда доносится это нарастающее басовитое гудение, я толкнул Руфуса на землю и заорал:
– Ложись!
Думаю, этот крик спас жизни всем четверым. Едва мы дружно уткнулись лицами в холодный булыжник, над головами на бреющем полете пронесся один из «кондоров» с кривой саблей наизготовку. Если бы не моя реакция (а я, конечно, не мог не узнать свист реактивного ранца), эта сабля непременно отделила бы чью-нибудь голову от тела. Я исподлобья проследил за врагом – в конце переулка он развернулся и умело опустился на крышу мансарды. Маневрировать в узком пространстве улочки наверняка было ох как непросто. Гримаса злобного разочарования исказила рот вампира, клыки обнажились. Глаз за стеклами пилотских очков было не разглядеть, но я легко мог вообразить себе эти зловеще сузившиеся, налитые кровью бельмища. Неужто и у меня они бывали такими же в минуты гнева?
– Парни, здесь четверо «крыс»! – заорал «кондор», и из ближайшего переулка послышались ответные выкрики. Нас обнаружили! Охранник с винтовкой, хрипло бросив ругательство, вскочил на ноги и вскинул свое оружие, больше напоминающее пропыленный музейный экспонат. Уже по тому, как человек сжимал его, мне стало ясно, что в цель он никогда не попадет. «Кондор» запустил движок и, неспешно набирая скорость, понесся на нас. Даже если бы стрелку повезло, и он каким-то чудом сумел бы поразить движущуюся мишень, заряды у него вряд ли были серебряными. Шанс оставался только один – найти слабое место реактивного ранца и снайперски вогнать в него пулю. Об этом самом месте, конечно, вряд ли знал кто-то, помимо самих конструкторов устройства. По счастью, я был одним из них.
Вскочив, я вырвал винтовку из рук ее хозяина. Приклад привычно уперся в плечо – ах, сколько раз я отрабатывал это движение на учениях! Летучий кровосос стремительно приближался. Память моя словно наяву развернула перед мысленным взором чертеж реактивного ранца. Сопло, топливные баки, снаружи усиленные броней, сплетение трубок теплоотведения и подачи топлива… Внешний покров брони напоминал панцирь черепахи, но внутренняя часть устройства имела уязвимые места. Целиться в бак нужно было прямо над плечом «кондора», слева или справа – без разницы. Лицо приближающегося вампира уже кривила усмешка, сабля грозно блестела, отражая солнечные лучи. Думаю, он уже представлял, как моя голова, подобно кочану капусты, катится в канаву – и, если я промахнусь или замешкаюсь, так оно и произойдет.
Но я не промахнулся. Грянул выстрел, отдача ударила в плечо – намного сильнее, нежели я ожидал. Летуна завертело в воздухе, в крутом пике он промчался над нашими головами, оставляя за собой едкие черные клубы дыма. Дальнейшее было чистой воды случайностью – как раз в это время из переулка, хищно гогоча, вывалила целая толпа инсенераторов с огнеметами наперевес, но обнаружили они не только группу перепуганных «крыс», но и пикирующую с неба живую торпеду. Мгновение спустя грохнул взрыв. Ударная волна, несущая опаляющий жар, прошла по всему переулку, едва не сбив меня с ног. Оторванные конечности и прочие куски тел так и разлетелись во все стороны. Один из дымящихся куполообразных шлемов запрыгал по булыжникам и замер у моих ног, как пустое ведро. Сожженные перья плюмажа испускали тонкий дымок.
Мы были спасены – но надолго ли? Звук взрыва наверняка привлечет сюда вампиров со всей округи. Я закинул винтовку на плечо и оглянулся. Распластанные на мостовой спутники смотрели так, будто у меня вдруг выросли рога или третья рука.
– Все… – начал было я, но закашлялся от клубящегося в воздухе дыма. – Все целы?
Люди закивали, поднимаясь на ноги. Первым опомнился, конечно же, мастер Руфус.
– Убираемся отсюда, пока вся стая падальщиков не слетелась, – он указал на большое здание из рыжего песчаника, часть фасада которого виднелась между домами справа. – Бежим туда. Это старый госпиталь. Выйдем через черный ход и окажемся на другой улице. Оттуда до канала уже рукой подать.
Без лишних разговоров мы последовали за вожаком. Отнимать у меня винтовку не спешили. Разумно. Даже ее хозяин теперь понимал, что в моих руках она принесет куда больше пользы. Нужно сказать, что до сего дня стрелять по живым мишеням мне не доводилось ни разу. Но на учениях я постоянно вгонял пули в яблочко, успешно постигая все тонкости снайперского искусства. В те годы причиной моего перфекционизма являлась, конечно, страстная жажда послужить на благо Империи – и кто мог предугадать, что однажды я обращу свои умения против нее?
До госпиталя добрались без инцидентов. Однако, к нашему разочарованию, здание не пустовало – оно было полно перепуганных людей, ищущих укрытия в переплетении темных коридоров, а также полицаев, недавно ворвавшихся внутрь и старательно обшаривающих все укромные уголки. На первой же развилке мы едва не налетели на огромного вампира в офицерских доспехах, и лишь каким-то чудом он нас не заметил, быстро исчезнув за углом. Мы переглянулись.
– План тот же, – едва не одними губами прошептал Руфус. – Надо добраться до черного хода.
Мы стали вдоль стены пробираться по широкому, но крайне захламленному коридору, в котором валялись перевернутые каталки, отсыревшие матрасы и инвалидные кресла с погнутыми колесами. Внезапно одна из дверей распахнулась, и в проеме возник рычащий упырь самого жуткого вида. Я бегло отметил, что в лапищах у него автоматический пулемет модели «Тантал» – и едва подумал об этом, как оный пулемет надсадно затрещал, выплевывая свинец. Мы кинулись врассыпную – я и Руфус в одну сторону, остальные в другую. Пулемет продолжал грохотать, выбивая фонтанчики известки из стен. Стрелок из полицая был никудышный, только это нас и спасло. Мы с Руфусом нырнули за угол. Судя по всему, полицай погнался за нашими товарищами, поскольку звуки выстрелов начали постепенно удаляться. Мы укрылись за поваленной на бок каталкой, и я вопросительно глянул на Руфаса. Тот задумчиво пожевал ус, постановив так:
– Движемся к черному ходу. Анджело знает госпиталь не хуже меня. Если им удастся выжить, там и встретимся.
Мы вскочили и побежали, миновав несколько распластанных человеческих трупов. У одной юной девицы, судя по изгрызенному горлу, полицаи не побрезговали выпить кровь. Но по разорванным в промежности мешковатым штанам было ясно, что этим они не ограничились. Я стиснул зубы и воинственно тряхнул винтовкой. Вот бы встретить сейчас еще одного упыря – уж от него-то я не стал бы убегать!
Мое желание исполнилось пугающе быстро. Стена справа от нас вдруг разлетелась фонтаном битого кирпича и пыли. Еще один полицай – здоровее первого – выскочил из пролома, внезапный, как порыв урагана. По счастью, в руках у него был лишь огромный шипастый моргенштерн, а не автомат.