Андрей Рафаилович Мельников
Хрестомагия
Паук
дрожит прожилка
зрительного нерва,
сигнал тревоги – проблеском
во тьме,
и конвульсируют разбуженные
струны –
паук на страже
невесомости пейзажа,
любое покушение на строй
каллиграфического лабиринта
нитей
его зрачки фиксируют,
к тому же им на помощь
спешит вибрация раскинутой сети,
блажен, кто это царство посетит
в его минуты роковые –
увековечит сразу в мавзолее
глухого кокона
мозолистыми лапами
и ядом
в качестве бальзама,
а дальше – тишь
до следующей молнии в груди
мишенью ставшей
паутины…
22.12.19
Икар
подвижный мягкий стан
подобно теплой плазме
перетекает плавно в ткани
со звонким зовом позвонков,
вот вязкой лимфой четко дан
сигнал отнюдь не праздный –
несокрушимым стать,
напоминая камень,
но не какой-нибудь –
краеугольный,
чтобы напрягшись был готов
поднять объятый плотью дух
на небывалые высоты –
до невесомости каркаса
из костей,
когда скорей, скорей, скорей,
чтобы огонь полета
не потух,
мелькают крылья
солнцепозолотой,
и зорок взгляд, и чуток слух
среди бескрайнего простора,
и встречный ветер свищет –
у-ух,
и полная свобода – скоро,
скоро!
31.12.19
Зевс
что отличает бога Зевса?
Любвеобильность, как известно!
Кого он только ни любил.
и ведь на всех хватало сил!
Что ни красавица – невеста!
Жениться, впрочем, не спешил –
ну как, скажите, под венец
пошел бы муравей иль дождик, наконец,
или дремучий бык, а то и лебедь?
Нелепо и смешно ведь –
ребром бы встал вопрос колец…
Решил полет фантазии явить,
и ну крылами нежно обольщать
прекрасной Леды трепетную стать,
плести интриги томной нить,
чтобы к взаимности склонить,
глядишь – она уже и мать
его детей, к тому ж – каких!
Яичной скорлупой объятых!
Законный муж и то притих –
как можно заподозрить их
в родстве с владыкой бородатым
Олимпа и раскатов громовых…
09.01.20
Мгла
над городом невинным
мгла
нависла как Дамоклов
меч,
примерилась – и раз, и два,
но все же так и не смогла
ни голову,
ни серебристый нимб
отсечь,
завороженно смотрит вниз
на отражение в Неве,
ни дать, ни взять –
парализованный Нарцисс
словно неведом сам себе –
ни тесть, ни крестный
и не зять –
никто, по сути, никому…
ему опять, опять, опять
глухую жажду утолять,
пока не свалится в Неву…
22.01.20
Под маскою дендизма (О. Бердслей и О. Уайльд)
мерцающие в небе
звезды
ни сном, ни духом
(вот уж переплет)
не ведали о магме под землею
(и наоборот),
не зная о родстве между собою –
настолько их шаблоны костны!
А если бы включили чувства,
умерив хоть на миг
свои колючие харизмы,
могли бы заглянуть друг к другу
в гости,
и там без экивоков – напрямик
поговорить о таинствах искусства
скрывать огонь
под маскою дендизма!
22.01.20
Лисистрата (иллюстрации О. Бердслея)
уже на взводе причиндалы,
но нет им применения, увы,
насколько оскорбительно отсталы
ваши брутальные умы,
гормоны до небес воспалены,
поджаты от обиды губы,
орбиты глаз по траектории луны
вращаются с отчаяньем Гекубы,
но непреклонна Лисистрата,
по всей Элладе женщин подняла
на забастовку против ада
воюющих мужчин, похуже, чем хула
их жалкий жребий – воздержанье!
Пока не прекратят побоище
между Афинами и Спартой,
ни ласк, ни поцелуев,
ни близости азартной
им не видать! – коварство то еще –
с моралью, стоящей,
похоже,
подражанья!
22.01.20
Произведение саморазрушающегося искусства
предела разделения не существует,
перед соблазном бесконечности
не может устоять распад,
стремясь представить как парад
этапов саморазрушения кривую,
под лозунгом свободы прямо в ад
летят, теряя связи, мелкие детали,
за ними уже в очередь стоят
несущие конструкции,
которые нести ответственность устали,
им хочется обрушиться, сгореть,
избавиться от бремени усилий,
державших в подчинении
ту золотую клеть,
что узники давно открыть просили,
рассыпалась модель очередного путча,
Все превратилось в гордое Ничто
(как будто выполнило норму ГТО),
на кучке пепла, кажется, получше
почувствовал себя король идиллий –
надменный призрак
по имени
Никто…
31.01.20
Необратимый груз
неповторим не только день,
любой секунды вспышка уникальна –
одна летит стрелой,
другая – раненый олень,
застывший и уже едва живой
увековечен в памяти наскальной!
Охота – бой с самим собой,
когда и жалость, и азарт убийцы
завязаны невидимой рукой
в пульсирующий болью
узел…
вложил стрелу, зрачок жестоко
сузил,
заставил тетиву вибрацией напиться,
и в следующий миг –
со свистом выстрел,
и тут же с жаром
объясняешь Музе –
погорячился, мол, раскаялся,
постиг
невольного греха весь ужас –
возврати стрелу!
Но поздно – только нервный тик
напоминает о тяжелом
и необратимом
грузе…
04.02.20
Созидающий полет
пустоты разъедают все вокруг,
их яд невидим,
но стремится превратить в уродцев
все дивные Овидия метаморфозы,
вонзая в них бесплодный плуг…
с разбоем этим
приходится Художникам
бороться!
Прорехи, язвы,
очаги фантомной боли
пропитывать лучами солнца,
увязывая в чистом поле
и путника заблудшего
с его безмолвной тенью,
и крик из прошлого о помощи
потомкам,
забрасывая в будущее семя
горячих искр,
пытаясь растопить потемки,
сковавшие, как лед
кристаллами своими всеми
один,
но общий созидающий полет
из пустоты галактики
на преисполненную жизни
землю…
21.02.20
Невидимые нити
найти разумное зерно
в театре ежедневного
абсурда
уже не представляется
возможным,
оно настолько капитально
проросло
в легенды,
спряталось под кожу,
мутируя по новой
с каждым утром,
что лишь сбивает с толку
следом ложным,
оно, казалось бы,
присутствует во всем,
но ускользает
в своем чистом виде,
словно сконфуженно бормочет:
«Извините,
не обнаружите меня
и днем с огнем,
а по ночам тем более –
неимоверно сложно
нащупать наугад
мои невидимые нити…»
26.02.20
Лист бумаги
массивы неуклюжих слов
словно при сплаве,
переваливаясь
через сумрачные волны,
влекомы плавной влагой речи
течения разлившейся реки
покорно, молча, с обреченностью изгоев…
они ветвей, кореньев лишены,
они – уже и не стволы,
а просто ровные израненные бревна…
им жить отныне предстоит
по новым и неведомым законам,
при этом их исход необратим –
как и во время оно,
когда на смену гиблой пустоте
не те – привычные побеги приходили,
а наступление по всем фронтам
походным маршем,
чтобы там –
за горизонтом можно было воплотиться
в дома, предметы мебели,
вот в этот белый
лист бумаги!
26.02.20
Скорость пламени (Кинетическое искусство)
движение – религия огня,
он пожирает расстояния
набегом,
футуристической иконой пегой
из пепла бесов изгонял
художник, признающий негой
лишь скорость пламени,
но тлен статичен,
строго говоря,
законы кинематики ему
по барабану,
дилемма налицо –
нельзя исполнить туш,
когда буквально все,
включая палочки, сгорело,
когда раскаиваться поздно,
а признавать фиаско рано,
потрескиванье углей –
чем не душ
спасенных диалог
о бренности земного тела?
26.02.20
Слова
бывает,
что раскатистое эхо
источник звука зычной мощью
затмевает,
и полновластно в воздухе царит,
Магритт
изобразил бы эту стаю
невидимых валькирий
гениально просто –
оставил бы нетронутым
на месте тайном
холст,
ведь рано или поздно
взмахи крыльев
смолкнут
без тока голоса живого,
и образуется глухая пустота…
какие нотоклоны грозно громыхали
никто не сможет вспомнить
толком,
останется лишь комом в горле
та
первооснова,
что вскормит новые
исполненные красок
и разума свободного слова!
02.03.20
В тылу литературы
пунктиром белым,
перечеркивая чернь
вечерних сумерек,
ритмично,
как инверсия штрих-кода,
снег падал анонимно – имярек –
слова народные –
лирическая ода!
Неважно, кто конкретно сочинил,
кто был в соавторах,
была ли редактура с корректурой,
принципиальнее, что обошлось
без цензора,
иначе неприглядных сцен
и оглушительного ора
остались бы фантомные следы,
а так – плавильня вольных слов
на влажных словно волны,
блуждающих
губах
сочится пеной белокурой,
и на простой вопрос: «Где ты?»
не знаешь толком, что ответить –
не то – уже на небесах,
то ли – в тылу
литературы…
04.03.20
О влиянии погоды на петербуржцев
плывут подобно льдинам
по Неве
невесты миражей
(охвачены жеманной дрожью) –
высокомерных облаков
влекомые теченьем отраженья,
пускают корни в воду
как женьшень –
пытаются нащупать дно,
хоть как-то в этой жизни
закрепиться,
конечно, это вам не пляжи Ниццы,
тут не пристало веселиться
по поводу малейшему
и без –
тут диктатура северных
небес:
хотят – законопатят до земли,
хотят – объявят праздник –
возвращается дыханье,
не эхом города Ухань,
а так, что легкие
как горизонт чисты,
а вместе с ними
и Нева,
и ты!
06.03.20
Пылает полная луна
вокруг такая темнота,
что и на ощупь еле-еле
находишь возгласы,
но та
парящая безмолвно высота
недосягаема
как невесомость в теле,
считай кукушка хоть до ста,
да кто ж поверит этой трели,
ни брода, ни парома,
ни моста,
надежда только,
да и та пуста –
кредиты капнуть не успели,
а кэш не откликается
со дна,
терпение – фальцетом –
на пределе –
словно стрела Вильгельма
Телля,
мишень осталась лишь одна,
но бесконечно далека…
пылает полная луна –
холодный свет
в ночном тоннеле!
08.03.20
Но выход есть
на вернисаже выставлен
пейзаж,
на нем дождей нагроможденье –
осенний хаос входит в раж,
пожалуй, многое отдашь
лишь бы не вышло наважденье
за рамки, отведенные картиной,
но тщетны и беспочвенны
надежды –
вода уже размыла часть стены,
она уже сочится между
паркетной плиткой и полетом этажей,
последние минуты жизни
сочтены,
казалось бы,
но выход есть –
закрой глаза – и все, как прежде –
обычный летний день,
и наводнение не изгоняет всех
взашей!
10.03.20
И тишина повисла
закрыты двери. Окна на задвижках.
Не воздух – дым
над пепелищем.
В последних корчах догорают книги.
Ни одного просвета в памяти.
Лишь эхо
еще пытается пробиться
сквозь заслон
глухой стены, уже пустившей корни
в подсознанье.
Тупик за тупиком как тромбы
перекрывают все ходы у лабиринта,
и тишина повисла
над тем, что было
шахматной доской…
20.03.20
Становится черней
сигналы, знаки, символы, намеки
разлившись в воздухе, трепещут на ветру,
увы, практически невидимые глазу,
лишь изощренный интуит
способен уловить (и то неточно)
их скрытый смысл в облике тревог,
для остальных – обычный день из тысяч
таких же безмятежных неприметных дней,
в котором самого себя едва ли сыщешь,
куда уж там заметить,
что с каждым новым шагом
твоя родная тень
становится
черней…
30.03.20
Кифаред (П. Мельникову)
подует ветер,
прояснится
небо
в твоих оживших
после сна глазах,
ах, как взыграет солнечная
нега
в ресницах, сбросивших оковы снега –
и ясно станет, что не снится,
а наяву весны
размах,
и в листья одеваются деревья –
у них по плану выход
в свет,
и выдох вольный, душу грея,
так бесшабашно-шумно
с профилем
борея
рванет как птица ввысь –
его полет свободен от корысти,
и с ним
на языке высоких истин
споет по новой чисто-чисто
конечно же, о жизни
кифаред!
24.03.20
Вий бушует во плоти!
речей не слышно.
Улицы пусты.
Все в самоизоляции застыли.
Разгул коронавируса.
Сожженные мосты.
Такой вот выбор: или-или!
Просты рекомендации – отказ
от всех привычных благ
цивилизации,
отбросить мысли о всесилии
«на раз» -
беспомощность –
последняя из разрешенных акций
в условиях разгула
заразы из зараз!
Сплошное обнуление прогресса –
хозяйство натуральное
в чести!
Забраться бы поглубже
в дебри леса,
костер бы по старинке
развести!
И пусть витийствуют политики
и пресса
о том, что Вий
бушует во плоти!
29.03.20
Аккурат!
за горизонт пылающее солнце
скрылось,
и пепел сумрачный над городом
повис,
остались брошены дома
на милость
ночного перегара
косых обугленных кулис,
не рано ли сдаетесь и уходите
со сцены,
ведь после вас –
холодный монолог луны,
останутся ли ваши нервы целы,
когда бессонницей глаза
воспалены,
блуждая чуть ли не на ощупь –
вперед,, назад – везде чувство
вины!
Ее дежурства мрачный почерк –
любого, кто на что-то
ропщет,
настигнет бдительный патруль,
а это значит – черный росчерк –
и вы уже удалены
из времени, пространства,
из контекста
как опечатка, как ошибка,
как предлог,
поставленный не к месту,
без учета падежа,
отар отбившихся от ног следов,
измотанных,
бредущих не спеша
по каменным проспектам,
площадям –
по голому скелету Петербурга,
чей позвоночник – Невский
вонзился в землю
с прямотой
ножа!
Надрез целебный,
что ли?
Изгнание болотных газов?
Орудует решительно,
как тушу, полночь потроша! –
Иной заслуживает
доли
этот гранитный стройный град,
сеченье кесарево сразу
поможет возродить
рассвет
(не зря ж молитвы мы глаголим!) –
вот-вот, через секунду
аккурат!
01.04.20
И вниз!
вот и допрыгались! Эпоха замерла –
напоминает времена «Декамерона» –
все предпосылки созданы
для травли непристойных анекдотов!
SOS не поможет – лютая метла
пройдется по фарватеру Хароном,
еще и в назидание притопнет: «То-то!»,
сидите дома, а не то
вас вмиг настигнет злая пандемия,
только и ждет, что высунете нос,
спросите итальянцев – Мамма-Мия! –
подобное возможно и у нас,
сидите дома, чтобы вирус не дорос
до пневмонии мозга – он горазд
на всякие подлянки в стиле Вия!
Уже закрыл консерватории, музеи,
разжаловал театры до кулис,
навис над городом, в упор глазея,
вот выберет кого-нибудь – и вниз!
02.04.20
Покинув догорающую Трою
и снова дни идут на приступ
гранитных равнодушных скал,
держащих по привычке оборону,
ни ныне, ни из века в век, ни присно
момент измены так и не настал –
и Одиссею, и Гераклу, и Ясону
преградой на пути оскал
уступов каменного брега
стать, как ни старался, не сумел,
но и свои позиции не сдал!
Границы дышат
словно легких диафрагма –
в пределах жизнью отведенных сил,
накатят волны и накроют
окопы вечности соленым потом
лишь на какой-то краткий миг,
вполне достаточно,
чтобы любой герой постиг
триумфа горечь,
обжигающую магмой,
чтобы прощение за подвиг попросил,
проваливаясь с грохотом в пустоты,
покинув догорающую Трою!
04.04.20
Слишком разные масштабы!
смешны иные причитанья
по поводу ничтожному
и без,
когда над головой
вселенная небес
так щедро льет и льет
свое дыханье!
Любые беды отступают
прочь
под натиском его
благоуханным,
и кочки наглые, и черные
ухабы
душе преодолеть
старается помочь! –
Наполнит грудь не «абы-кабы»,
а так, что глубже
сердцу
больше не вдохнуть!
И слезы непокорные
как ртуть
уже так просто
не получится смахнуть –
у неба и ладони
слишком разные масштабы!
15.04.20
Взашей препровождая диссонансы!
начнется все по новой,
но не с чистого листа –
с учетом опыта
кромсанья по живому,
редактор внутренний,
корректор и самоцензура
помогут избежать ошибок
и повторов,
уже уставших вязнуть
на зубах,
преобразится даже почерк –
не только слов голодные стада,
лишь буквы неизменны испокон,
однако очередность сочетаний
отныне будет следовать закону
гармонии семантики созвучий
в согласии с сердцебиением
своим,
легко развенчивая фальшь,
взашей препровождая диссонансы…
20.04.20
Губы
теченье речи до сих пор
(хотя попытки были) не изучено –
то луч пронзительный,
а то – излучина,
запруды щелкнувший затвор,
и что потом – амнистия
или согласно приговора
выстрел?
Как Соловей-разбойник
свистнет,
плотина рухнет очень
быстро,
и трон займет
разнузданный потоп?
Или спокойно, зряче, величаво
река продолжит в русле бег,
поняв, что берега –
не столько на ее анархию управа,
скорее – губы из божественного сплава,
без них ни речи не было б,
ни рек!
23.04.20
Играя желваками
и мечется, и места себе снова не находит,
кружит, на волю рвется до потери сил,
на перепутье при любой погоде,
куда бы рок его лихой ни заносил,
то шторм на море кораблям устроит,
а то в пустыне сеет миражи,
то замахнется на небесные устои,
а то к земле прильнет
и мелко-мелко задрожит,
то искру заприметит и раздует пламень,
играя пеплом словно Прометей,
а то незримыми воздушными крылами
решит накрыть Неву,
как будто ей от этого теплей…
ему бы вспомнить зерен трели,
когда в груди у мельницы
подобно хору в храме
мучные реки, вдохновленные хлебами
(так щедро преломленными) текли и пели,
и ширилась мелодии канва
в порыве духа, в ритме лопастей,
преображавших даже камень
в наполненные жизнью жернова,
зерно дробившие,
чем дальше, тем быстрей,
от удовольствия играя желваками…
24.04.20
Предтеча хлеба
качнется гибкий стебелек
под натиском безбашенного
шквала,
все наносное
шалью шалой
рванет от страха перед карой
наутек!
Очистится душа
от лишних побрякушек,
пронзит ее воздушный ток,
покой иллюзии нарушив,
нагроможденье миражей
круша,
ушатом ливня
встрепенувшееся небо
окатит щедро – с головы до ног!
И возродится колосок –
предтеча хлеба,
воспрянет по рецепту Феба –
ему подобен –
строен и высок!
27.04.20
До каждой косточки
благодарю за возвращение! –
ведь можешь,
если в кулак всю волю
соберешь,
и горы своротить,
и пропасти наполнить
упругой плотью чернозема!
благодарю всем сердцем, кожей –
до каждой косточки
уже добралась
дрожь
от созерцания того,
как лучиком зеленым
стремится к небу
из недр подсознания
росток!
01.05.20
Аз воздам
игра, как будто, затянулась –
пора бы превратиться
в жизнь,
когда не умозрительная узость,
а, расширяясь и волнуясь,
между тобой и миром узы
начнут напропалую
ворожить –
откроют высоту, глубины, дали,
приблизят их к распахнутым
глазам,
чтобы огнем зрачки восстали,
(но чтобы не была душа
в опале),
и чтобы губы не шептали:
«Аз воздам»…
05.06.20
Ухмылка Хроноса
соотношение частиц…
пропорций жесткие границы…
то выстрел ввысь,
то в пропасть ниц,
когда мираж – реальность,
а дыханье жизни снится,
плывут, плывут по небу облака,
как будто общий знаменатель,
объединив обрыв
и восхожденье – как строка,
лишая, вроде бы, опоры,
но тут же объясняя – знайте –
витать в пространстве –
привилегия витий!
И время им подвластно – то течет
подобно невским водам,
чей норов необузданно ретив,
то замирает,
собою воплощая бухучет –
все степени божественной свободы –
и непреложный факт, и вдохновенный миф
в любом обличье –
человечьим, волчьим, птичьим
ухмылка Хроноса
их словно вспышка вечности
влечет!
13.05.20
Холодно и пусто
седая накипь стынет
на граните,
Нева притихла,
будто бы в себя ушла,
молчанье – злато,
что ни говорите,
весомей даже слов
из серебра –
обратного теченья
нет у речи –
что сказано,
уплыло навсегда,
а немота
устами сомкнутыми
лечит,
не предает своим уходом
берега,
верна единственному
руслу –
река усталая безмолвно
изрекла:
под нимбом огнедышащих
реклам
на самом деле холодно
и пусто…
16.05.20
Черенка оборванная нить
тяжелый плод,
впитавший соки древа,
неумолимо клонится к земле,
в томлении зовет: «Ко мне! Ко мне!» –
приди в саду блуждающая Ева,
иначе от усталости
бесславно
упаду!
Змею, лукавыми клубами
сверкнувшую среди густой листвы,
хотя бы на короткий миг
опереди,
пусть все, что будет
между нами,
останется под грифом «Я и ты»!
Сама потом решишь,
достойна моя мякоть,
чтобы ее на память затвердить,
или, когда взорвется тишь,
и как плакат прикажет:
«Плакать!»,
смахнешь с ресниц
приснившуюся слякоть,
и восстановишь черенка
оборванную нить!
25.05.20
Замысла величье
из незаметных скромных
мелочей,
не претендующих на большее,
чем просто
существовать во времени,
пространстве,
всего лишь оживляя ритмом
глухие бездыханные лакуны,
перерастающие постепенно
в небеса,
наполненные невесомостью
паренья,
вот так – по капельке, по вдоху
и воплощается неумолимо
в жизнь
Божественного замысла
величье!
29.05.20
Дресс-код
аллюзии прозрачного ручья
почерпнуты из горных ледников,
кристаллы искр чистотой
сравнимы с песней неземной,
ее всегда гостеприимный кров
из тихих белых облаков
лишь спросит: «Чей ты?» или «Чья
посланница?» –
теней болотных, солнца,
северного ветра –
дресс-код на редкость прост –
ни плесени, ни грязи, только эта
сочащаяся светом высота,
когда мелодия подобно совести
чиста,
как будто через пропасть
перекинут мост!
01.08.20
Намордник
маски – в массы – как печать
современного дресс-кода,
поневоле эта мода
стала к лицам прирастать,
поцелуям нету хода,
изо рта не лезет ода –
вместо жизни – тишь да гладь!
Был народ и нет народа –
для короны – благодать!
Как бы, вроде – оборона
от заразы,
но – как знать,
вдруг атака, типа гона,
чтобы вытравить всю тать –
вот и алиби у трона –
можно смело гнуть и гнать,
благо есть на страже рать!
И сейчас (как время оно)
ей казнить не привыкать,
из казны заплатит знать!
Словно вирус – длань закона –
не дает намордник снять!
30.05.20
