Андрей Рафаилович Мельников
Ретроперспектива
Неизлечимо горделивы
не верят эти травы
ни в Господа, ни в черта,
зеленые от хлорофила языки
показывают нагло небу –
язычники… ну, что с них взять…
им говоришь – зачем гневите Бога,
о засухе забыли,
когда сгорели на корню – без счета
соратники по темному неверью?
Когда огни,
приправленные серой,
вернуть на небо вспять
не получилось…
но травам эти доводы – что воды –
где молнии, там где-то рядом ливни,
к чему искать, скажи на милость,
снисхожденья,
когда у нас в тылу, в засаде – орды,
мы от природы до наивности
неизлечимо горделивы!
26.08.17
Репка
печатная машинка
морально устарела –
клавиатура недостаточно полна –
где клавиши Delete, Insert?
Да и для копий
еще особая бумага – на десерт нужна…
пока добьешься результата,
столько копий
сломаешь в битве с мрамором листа,
то опечатка, то слова
захочешь повернуть обратно,
то мысли побежали не совсем туда…
зато как звонко щелкает каретка,
как глубока, рельефна буква,
каждая строка…
не то, что на дисплее, где едва
виднеется в тумане близоруком,
вплоть до того,
что исчезает «на раз-два»,
бывает и такое, и, увы, не редко –
тяни потом из памяти,
как в сказке, эту репку…
27.08.17
Воздух
отчетливо
артикулирует парад –
чеканит каждый шаг
словно печатает глаголы,
которыми, как тот пророк,
с оттяжкой жгучей
по сердцам
прошелся маршем…
от площади глухая дрожь
передается венам
улиц,
перетекает как сигнал,
мобилизуя каждый перекресток,
ускоряя пульс…
созвучия шагов живут
в краеугольном
камне,
по капиллярам трещин
проникают вглубь,
оттуда возвращаются дыханием,
которым переполнен
этот воздух…
28.08.17
Вновь и вновь
коллекция рефлексов –
вот, что значит
опыт,
условия влияют,
безусловно, на людей,
но то, что раньше вызывало
возмущенный ропот,
сейчас воспринимается
почти, что как елей,
а вот иной –
когда-то безотказный
повод для восторга
уже почти совсем
не будоражит кровь…
зато в контексте ностальгии
можно долго-долго
перебирать секунды,
и возвращаться
к жизни
вновь и вновь…
28.08.17
Куш
поэмы и романы так занудны –
просто жуть –
ничуть не лучше,
чем действительности путы,
все эти липовые,
многословные герои
по воле автора несут такую чушь,
что стыдно им самим,
а их поступки призваны утроить
объем повествования,
чтобы содрать с издателя
не просто гонорар,
а шкуру – то есть – куш,
поэтому сюжет и фабула буксуют
на фоне лета, осени, весны,
среди сугробов бесконечных
зим…
30.08.17
Что теперь?
а если тихо отпустить
поводья
и дать свободу скакуну…
его терпенье на исходе
и «нуканье» давно не по нутру,
пускай теперь покажет
половодье –
чтобы плескалась грива на ветру…
посмотрим, как летит
галопом
в бездонную
до белого каления пургу,
затем рывками – круто – вверх,
чтобы в немую невесомость
вверг!
Скакун весь в мыле – на загривке
чистый хлопок,
и клубы пара валят из ноздрей,
одежды белые добыты –
что теперь?
31.08.17
Так близко
размах зашкаливает, раздвигает рамки,
одна проблема – нужен холст
соизмеримый, ну, хотя бы, с небом,
чтобы вместил мерцанье звезд,
чтобы парад планет прошел на славу,
не опасаясь, что закончится на полпути
упругая поверхность полотна,
чтобы его полет и глубина
напоминали жаром лаву,
которую ни переплыть нельзя, ни обойти,
ни перепрыгнуть, ни перелететь
без риска
стать частью плазмы,
переплавиться в легенду, в миф,
который вечен, но не как Сизиф,
теряющий контроль
над камнем раз за разом,
а продолжающий сиять издалека так ярко,
как будто цель уже
так близко…
01.09.17
Казначей
эфир купается в сапфирах,
сияют бриллианты всех мастей,
алмазы – словно сгустки плазмы
ретиво прожигают небо –
насквозь, навылет, до костей,
шершавый черный бархат
дымовой завесой
скрывает положенье дел –
скелет объят живою плотью,
ее смущает невесомости предел,
когда вместо полета
только взмахи, взмахи
усталых рук над головой,
и шансов нет, чтобы разжиться
сокровищами вздыбленных ночей,
где даже воздух сам не свой,
словно испуганная птица –
как будто накануне близкой казни,
еще бы, ведь луна –
самый жестокий в мире
казначей!
02.09.17
Непреложный факт
забудьте все, что было –
сразу полегчает,
не личное – это для всех – святое,
а то, что гении в бреду нагородили…
ну, взять, хотя бы, крылья –
охота с неба падать – они того не стоят…
а расщепление ядра –
чтобы потом бежать от радиации
в свинцовый саркофаг?
А этот интернет, крадущий души?
А телевизор, промывающий мозги?
На электричестве
остановиться не смогли,
законы сохранения земли нарушив…
Прогресс не стоит свеч,
вот это – непреложный факт!
02.09.17
В конце молчания
немеют пальцы,
знать бы
отчего,
подобно языку,
объятому смущеньем?
Прикосновение к огню
дарует им тепло,
но стыд, ликуя,
приводит к покрасненью…
немеют пальцы –
им нечего сказать
в ответ на красноречие,
с которым обжигает пламя,
в конце молчания
обугленное «ять»
по-прежнему надеется
на встречу
с еще живыми голосами…
03.09.17
Как слеза!
словами выстланы дороги,
а, где молчание –
тупик,
вопрос лишь в том, круты или пологи,
падение в ущелье или взлет на пик,
где дует ветер: Do you speak?
И он из стана англосаксов?
Или играет просто
роль?
Наслушался хитов на танцах,
теперь ведет себя
как тролль –
что ни цитата, то – пароль!
Переведите с воздуха на землю,
там травы, реки
и леса,
там можно справить новоселье,
гостями будут волк,
лиса,
там каждая росинка –
как слеза!
05.09.17
Разбросанные камни
летели струи, падали
внахлест,
и пеленали город словно мумию
бинтами
прозрачных до бездонной ясности
осенних слез,
словно пытаясь оградить от тлена
этот мост,
эти дома, что не способны
выжить сами,
они беспомощны, погребены
под небесами,
сливаются один с другим –
уже практически неразличимы,
теперь они обречены
на растерзание
снегами,
удастся ли потом собрать
разбросанные
камни,
восстановить после зимы,
хотя бы, Зимний?
05.09.17
Все известно!
в освобождении так и сквозит
дневная свежесть,
а по ночам из века в век
очам не вырваться
из мрака,
для них одно спасение –
глубокий вещий сон,
в котором можно разгуляться
не на шутку…
но иногда бывает жутко –
как будто прошлым ослеплен,
как будто впереди не утро,
а вечный беспробудный звон,
его мелодию не спутаешь – ведь он
так монотонно и лениво дышит,
что нет сомнений – погружен
в себя,
как завещание, запрятанное в нишу…
и смена ракурса –
внезапным резким реверансом –
цветной калейдоскоп,
осколки солнечного взрыва,
водоворот знакомых лиц,
остановить бы эти танцы,
но ближе, ближе край обрыва,
внизу огонь – хвостами лис,
он заметает все следы –
погоня будет бесполезна,
начищена до блеска бездна,
там пламя плавит вековые льды,
и кинопленку прожигают
всполохи салюта,
даруя озарение –
теперь мне абсолютно
все известно!
06.09.17
Сочные просторы
кони цокали покорно
по асфальту мимо окон,
цоколь первых этажей
прогоняли прочь – взашей,
им совсем не одиноко,
просто хочется уже,
чтобы грохот из ушей
улетучился и снова
возвратились гимны трав,
мощью жизни прах
поправ,
разогнав весь этот морок,
заглушив машин моторы,
превратили этот
сплав
из стекла, бетона, стали
просто в сочные
просторы…
06.09.17
Только не молчи
соберешься с духом и войдешь
в состояние осеннего
гипноза,
косо на тебя посмотрит дождь,
и начнет с небес бросать
вопросы,
босы, голы – вылитые осы,
отвечать таким
как будто не с руки,
но чисты, наивны словно росы,
осень потихоньку, кротко
просит –
ты скажи хоть что-то,
только не молчи…
07.09.17
Брызги
несется яхта через буруны,
их вязкие упругие узлы
решительно форштевнем раз-
рубая,
и мачты звон, и вой воды,
и вот, когда секунда дорога любая,
словно вселились мили
в каждый милли-
метр,
и тает время, и тянуть уже нельзя –
паруса… беременны ветром!
И акушера
под рукою нет при этом…
курс – на Большую землю!
Что там за бортом? –
Потом,
потом оценим риски,
валы под натиском просели,
и яхта, огибая мели,
из моря высекает
брызги!
08.09.17
Тушите свет
прозрачны призраки, летучи,
себя не выдают
ни резким жестом,
ни плавными повадками волны,
вольны кружить, носиться ураганом –
никто не догадается, что это
именно они…
хотя, могли бы – сами выбираем имя,
как будто вспоминая всуе
тех, кого давно уж с нами нет,
из свежих – обольстительная Ирма,
а были еще милая Камилла, Сэнди, Чарли,
Айк да Иван, Катрина с Ниной, Вильма…
послушаешь – высокая поэзия,
а приглядишься –
источник страшных бед,
синоптик брякнет новость
и закутается в плед,
а остальным – спасайся, кто, как может,
один совет –
бросайте все – ведь жизнь дороже,
но уходя, сливайте воду
и тушите свет…
09.09.17
Взмах секиры
по коже дрожь
прокатится волной,
одной секунды хватит
на осознание причины –
иней
уже засеребрился –
наглый, злой,
надежно спрятал под собой
травы поверженные
латы,
и ладно бы,
нечаянно, случайно,
но нет – тут покаянием
и сожалением не пахнет –
так и лучится
холодным умыслом
и ленью плахи,
тяжелые шаги плечистого
бурана
и взмах его секиры
предвещая…
10.09.17
Хазары
и день за днем –
одно и то же:
грабеж, насилие, пирушки,
бахвальство,
от которого лишь хуже,
земля чужая вместо ложа,
в крови огонь сменяет
стужа…
угрозы, бестолковые набеги,
все это несерьезно –
на уровне «базара»,
ну, порезвились,
потоптали
степи,
а тут еще и вещие Олеги –
и где теперь могучие
хазары?
10.09.17
Снова дома
рассудок потерять –
раз плюнуть,
если задуматься
о бесконечности вселенной,
и все-таки – вопрос –
остаться пленным
или решиться на заведомо
бессмысленный побег,
подобно пущенной вслепую
пули,
летящей в темноте,
даже не ведая, куда, зачем,
без видимой хотя бы цели,
навылет поражая только
воздух,
чтобы, в конце концов,
устав сопротивляться
силе тренья,
упасть и успокоиться,
успев заметить –
снова дома –
на Земле!
11.09.17
Под гипнозом льда
бутонов бледно-розовые
вздохи
едва видны
на бледном полотне,
в них поселилась огненная
нега,
ее тепло передается мне,
но те потоки, что делали
набеги
на влажные
от восхищения глаза
напоминали северные
реки –
подрагивали
словно волны веки,
пока не стихли под гипнозом
льда…
12.09.17
Так дико!
волокна воздуха
настолько
редки,
что их не видно даже
при луне,
когда, казалось бы,
любой тончайший волосок –
в огне,
словно в костер
подброшенная ветка –
бросается в глаза,
пылая в темноте…
но воздух остается невидимкой,
ничем себя не выдает,
не склонен к бунту –
ведь он свободен
даже в клетке,
но если вдруг исчезнет
хотя бы на секунду,
так сразу же осадок терпкий
на душу властно ляжет,
словно
тяжелой ностальгии гнет –
пропажа эта выглядит
так дико!
13.09.17
Кто ты? (Андрею Слуцкому)
решение невидимых проблем…
игра ума азартная
до точки,
которая с ухмылкой запятой
пускает под откос
вагоны теорем,
кромсая аксиомы
с допущениями в клочья,
задав вопрос
до очевидности простой –
спасет ли интеграл
пустоты,
тем более, что метод
постепенных приближений
предполагает постановку
хоть какой-то цели?
Абстрактная реальность
этого не ценит,
ей подавай процесс –
круговорот решений,
они лишь заостряют
основной вопрос –
если серьезно,
кто ты?
15.09.17
Ночные заморозки
воздушно-капельным путем
передается осень
людям,
ни дождевик, ни зонтик
не способны уберечь
от вируса –
ему все нипочем –
распущенный язык осудит,
ночные заморозки
остановят речь –
она словно ручей, уставший
в горле течь,
замрет под гладкой коркой льда,
осенних слов
разбросанные камни
течение уже не может сбросить
с плеч,
их тяжесть, дегустируя до дна,
в хмельном беспамятстве,
как будто сдавлено
тисками…
19.09.17
И ливни, и гроза
превратно поняты слова,
их смысл вывернут
в сердцах – поспешно –
наизнанку,
слагает мифы голова,
попробуй, ну же, вынырни
на твердь земли –
закончим перебранку,
слова обманчивы, правдивее
глаза –
зрачок недаром
так похож на точку,
но он лишь
вопросительно молчит,
не может одолеть небесный щит,
куда ж ему тягаться с синью
в одиночку…
а в ней живут еще и ливни,
и гроза…
21.09.17
Затмение (М. Кшесинской)
Матильда вышла
на поклон,
прямо напротив –
императорская ложа,
где цесаревич полулежа
уже смотреть не может –
так и выгнулся
вперед…
что было дальше, фильм
изложит,
насколько он правдив…
а может ли правдивой быть
картина…
иная фотография и та
напропалую врет –
посмотришь – благороден
и умен,
а в жизни – идиот, скотина,
так же и тут – подумаешь,
взошел на трон,
но это уж потом, а то, что раньше
было…
осталось где-то глубоко внутри,
и три – не три глаза,
не вытравишь
ту гравировку на сетчатке глаза,
больше ни разу
не случилось испытать
подобного затмения, такого
ослепительного
пыла…
25.09.17
Свет обыкновенной крови
одни огни – как дни –
посветят и – на боковую,
но есть другие – эти не покинут
ни в дождь, ни в самую глухую
ночь,
они всегда сверкать не то,
чтобы не прочь,
наоборот – пылают еще ярче,
когда их кто-то
атакует…
и мозги, где, поди, ни зги,
охотнее и проще прожигают,
и на висках у искр грани
играют яростную
дробь,
такой пожар в ее утробе,
что кажется – душа нагая –
настолько ярок свет
обыкновенной
крови!
25.09.17
Стихия спора
на берегу
понуро горбясь,
лежали, рассыхаясь, лодки,
их днища всматривались в небо
и вспоминали вкус воды,
они настолько были кротки,
что, как кроты, на ощупь, слепо,
но все же верили в амнистию судьбы,
надеялись когда-нибудь вернуться
в море,
и вновь почувствовать объятия волны,
ответить жадным жалом киля,
чтобы запели мили, мили, мили –
они своим дыханием сильны,
их голос ноты любит брать
измором…
как же хотелось лодкам на земле
опять вкусить стихию
спора!
26.09.17
Неземная степень
смешна до слез
проблема вдохновенья…
сравните кремень искренний
с любым лукавым камнем…
огонь беременеет
с искры,
а от осколков холода
бывает только пыль, труха,
ну, в лучшем случае –
строительный покорный
щебень…
дороги, спору нет, нужны,
если они – не символ тупика,
при этом тоненький горячий лучик
готов свободу возвести
хоть в неземную
степень!
26.09.17
От и до
я кровью финской четвертован,
хотя три четверти –
исконно русская… порода –
чуть не сказал «земля»,
но это было бы, как минимум,
поспешно,
лучше спокойно, ходом пешим
прийти, в конце концов,
в себя,
пусть даже по воде, не зная брода,
но все-таки нащупать дно
и выбраться
на каменистый берег
от водорослей скользких
как «Суоми»…
казалось бы, не так уж много
во мне чухонской примеси,
но именно она
повинна в той почтительной истоме,
что помогает слушать Время,
веря,
что голос свыше
продолжит диктовать
свои неслыханные вирши,
а я успею записать их
от и до…
29.09.17
Новый день
пылают, плавятся чешуйки,
но не сгорают, лишь слегка
меняют угол
освещения себя,
дрейфуют тихо, мирно
по воде,
а солнце их подзуживает
звоном
потока своих
стрельчатых лучей,
удар о волны высекает
искры,
и чешуя залива
зажигает
новый
день!
02.10.17
Посох
и расступился воздух
перед тяжелой поступью дыханья,
потом опомнился
и снова окружил пришельца,
его язык напоминает
посох,
ни днем, ни ночью он не отдыхает,
всегда подтянут, полон сил,
ему – что горные тропинки,
что – топь, что – мягкий шелк
равнин,
что – небо, что – огонь, что – море –
без разницы – шагает без запинки…
отстанет путник – он идет один,
лишь эхо ему тихо-тихо
вторит…
05.10.17
