Андрей Собакин
ET•TOSA•AMICA•MEA•EST
Олег поднялся на ноги и обошёл всю комнату. У окна он остановился – если только так можно было назвать дырку в стене сантиметров двадцать в диаметре. Всё казалось продолжением сна, и мозг Олега отказывался анализировать происходящее. Приподнявшись на цыпочки, Олег попытался выглянул в окошко, но оно оказалось слишком высоко. Ухватившись руками за край окна и цепляясь босыми ногами за неровности стены, Олегу, в конце концов, удалось подтянуться наверх и заглянуть в окошко. Это было сквозное горизонтальное отверстие сквозь каменную толщу. Там, по другую сторону, Олег увидел ярко-голубое высокое небо, скалы, несколько деревьев южного вида (Олег видел такие в Турции) и берег моря. Сама полоса прибоя была скрыта скалами, но широкие, бегущие к берегу волны были хорошо видны. Этот прибрежный пейзаж настолько контрастировал с убогим и тесным интерьером комнаты, что Олег невольно обернулся, чтобы удостовериться, что увиденное минутой ранее было реальным. Его взгляд тут же встретился со взглядом нарисованой в нише девушки, и Олегу стало по-настоящему страшно. Эта фреска была тем единственным, что связывало всё происшедшее в единое целое: Москва, письма от Эмилии, фотографии…
«Где я? Что происходит?» – в ужасе думал Олег. Он внимательно обследовал всю комнату, но никаких потайных дверей или вообще каких-либо предметов не обнаружил. Было ощущение, что комнату тщательно прибрали перед его появлением, только разве что пол не подмели…
Потом Олег снова подтянулся на руках к окошку и смотрел на скалы и море, пока не заболели пальцы, вцепившиеся в неровный каменный край. Он кричал, звал на помощь, но вокруг, судя по всему, не было ни души. В море, на горизонте виднелось какое-то длинное тёмное судно с белой надстройкой на корме – наверное, танкер, но до него было, возможно, более десяти километров…
Периодически повторяя такие попытки в течении нескольких часов, Олег с исцарапанными в кровь руками и с сорваным голосом, наконец, в изнеможении опустился на пол. Прислонившись спиной к стене он сидел и тупо смотрел на портрет на стене – Тоса. В голове неожиданно начали всплывать фразы из писем Эмилии. «Тоса говорит много глупостей» – нет не то, фреска не могла говорить… «Все любят и хвалят Тосу» – да уж, портрет недурной, но не то… «Белый огонь появляется, когда хочет Тоса» – а вот это уже что-то! Олег даже встал и подошёл к фреске. Белый огонь – это было то, что доставляло фотографии между миром Эмилии и миром Олега. Непонятно как, непонятно почему. «Но если я здесь», – подумал Олег, – «То этот белый огонь каким-то образом к этому причастен!»
– Тоса! – Олег слегка коснулся шершавой штукатурки там, где была щека девушки, – Что всё это значит? Как вызвать белый огонь? Я хочу домой!
В следующее же мгновенье он смутился – разве это нормально разговаривать с портретом на стене? А разве это нормально заснуть дома в постели, а проснуться в какой-то гробнице в толще скалы?
«Гробница?» – Олег ужаснулся внезапно пришедшей мысли, – «Тогда здесь должен быть и гроб…»
Он снова заметался по комнате. Возле ниши с портретом на полу он обнаружил едва заметное прямоугольное углубление глубиной всего в несколько милиметров, правильный прямоугольник был около двух метров длинной и чуть меньше метра шириной – здесь раньше стояло что-то тяжёлое. Саркофаг? Олег обратил внимание, что множество мелких камешков на полу были кусочками белоснежного мрамора, пол же был из другого, более желтоватого камня. Осколки от разбитого саркофага? Разглядывая камешки на полу, Олег постоянно поднимал взгляд на портрет в нише. Девушка смотрела на него спокойно, чуть надменно, и уголки её губ были в любой момент готовы чуть-чуть улыбнуться…
Потом наступила ночь. Стало заметно прохладнее. Ветер доносил запах моря. В бесконечной черноте за окошком виднелись звёзды. Незаметно для себя Олег уснул…
…Едва проснувшись, Олег первым делом подошёл к фреске. Теперь попытки поговорить с Тосой не казались ему чем-то сумасшедшим. Ведь он видел её портрет на фотографии от Эмилии. А как можно было сделать фото не находясь в этой комнате? Значит, Эмилия всё-таки существовала и, более того, совсем недавно она была здесь!
«Эмилия – робкая девушка и боится отдать своё отражение белому огню» – вот оно! Отражение! Нужно зеркало! Олег снова начал лихорадочно обыскивать каждый сантиметр комнаты. Если Эмилия послала ему сначала отражение портрета, а потом и своё собственное – значит, где-то здесь должно было быть зеркало. Во всяком случае, оно было у Эмилии…
Осмотр комнаты опять ничего не дал. Олег провёл весь день то выглядывая в окошко на море, то рассматривая портрет Тосы. Голод начинал давать о себе знать, и очень хотелось пить…
Яркое южное небо, бескрайнее тёплое море, внимательные глаза Тосы (кажется, девушка уже начала с интересом наблюдать за Олегом и даже чуть-чуть поворачивала вслед за ним голову, когда он метался по комнате). Снова ночь, холод, далёкие яркие звёзды в окошке и внимательные глаза Тосы в лунном свете…
Утро, первый луч солнечного света вновь выхватывает лицо Тосы из темноты ниши. Во взоре девушки Олег больше не видел надменности – кажется, Тоса теперь сочувствовала ему. Снова крики отчаяния в сторону прекрасного величественного моря, и снова тишина и лёгкое дыхание ветра в ответ. Олег уже не мог с уверенностью вспомнить, сколько дней и ночей он провёл в гробнице. Его мучили боли в животе, горло горело огнём, сухие губы потрескались. Сильно болела, буквально раскалывалась, голова… По утрам, ещё содрогаясь от ночного холода, Олег жадно облизывал камни вокруг окошка – на них конденсировалась влага, и можно было притвориться, что по этим влажным камням струилась прохладная вода. Кровь на исцарапанном языке дополняла иллюзию питья…
Это случилось днём. Олег очнулся от тяжёлого забытья, которое он никогда бы не смог назвать сном. Он лежал у противоположной окну стены, прямо под портретом Тосы. В исходящем от окна луче солнца летали мелкие пылинки. Олег несколько секунд наблюдал за ними, а потом внезапно, прямо на его глазах, из воздуха посреди комнаты возник силуэт девушки. Он видел её со спины. С каждым мгновеньем тело девушки становилось всё плотнее и плотнее: сначала это был лишь едва заметный контур, потом он наполнился телесного цвета туманом, который становился всё гуще и гуще… Девушка оказалась совершенно голой, её тёмные волосы были собраны на затылке в виде широкого плоского узла в котором блестели нити золотой сеточки. Потрясённый и заворажённый, Олег почти не дышал и боялся пошевелиться. Оставаясь спиной к Олегу, девушка неслышными осторожными шажками приблизилась к окну. Она была намного ниже Олега, и не смогла бы посмотреть в окно, но с каждым шагом девушка поднималась над полом всё выше и выше, и когда она подошла к окну, её голова уже находилась на нужной высоте. Парящая в воздухе девушка показалась Олегу божественно красивой – гладкие линии плеч, изящная спина, мягкие окружности попы, ровные пропорциональные ноги… Она замерла глядя на море…
«Я люблю смотреть на море» – всплыли в памяти Олега слова Эмилии.
В правой руке девушка держала небольшое овальное бронзовое зеркальце. Чуть склонив голову, она посмотрелась в него, и Олег увидел её отражение. Никаких сомнений у него теперь не оставалось – это была Эмилия, такая, какой он видел её на той тёмной фотографии. Возможно, Эмилия тоже заметила отражение Олега. Несколько секунд она внимательно всматривалась в зеркало, а потом медленно обернулась… Однако, в тот момент, когда её взгляд должен был встретиться со взглядом Олега, Эмилия внезапно исчезла. Олегу показалось, что он всего лишь моргнул – и девушка растворилась в воздухе. Приподнявшись из последних сил, Олег оглянулся на портрет Тосы – да, это несомненно была Эмилия. Девушка на фреске едва заметно кивнула ему… Или это Олегу только показалось.
Олег уже совсем потерял ощущение времени. Он лежал на полу под окном, и смотрел на портрет Тосы. Или Эмилии? Он находился в странном состоянии между сном и бодрствованием. Головная боль немного утихла, чувство голода, казалось, отступило, и даже жажда была не такой мучительной… И вдруг совершенно явственно Олег услышал человеческую речь. Говорили по-итальянски – это Олег сразу догадался, но понять он ничего не мог. Говоривших было по меньшей мере трое: двое мужчин и женщина. Слышалось отчётливое шуршание – где-то совсем рядом осыпались камни… Олег замер и прислушался. Звуки доносились сверху, из того самого маленького окошечшка, из которого было видно море. Невидимые итальянцы были по другую сторону каменной стены, всего лишь в какой-то паре метров от Олега. Однако неожиданность их появления, а также сомнение в реальности происходящего, в комбинации со слабостью и апатией, помешали Олегу что-то предпринять – он просто лежал и слушал…
