Андрей Собакин
Гробница сира Робера
– Она издевается, – прошептала Мари-Анж, – Давай не будем брать эти сливы…
Однако монета в два евро уже исчезла в кармашке на фартуке продавщицы, и та одарила нас радостной улыбкой и ещё одной непонятной фразой, конец которой прозвучал как «спасибо».
Мы отправились дальше по рынку, в сторону возвышавшегося за домами замка. Мари-Анж несла корзинку со сливами, а я шёл чуть сзади. Неожиданно я снова услышал знакомое имя. Один из продавцов, мимо которого я как раз проходил, посмотрел куда-то в сторону и довольно громко сказал:
– Смотрите – сир Робер!
Его коллеги тут же закрутили головами, и над рынком пронеслось как дуновение ветра: «Сир Робер! Сир Робер!..». Я оглянулся и увидел, как в конце улицы, где виднелась серая боковая стена церкви, появилось несколько всадников на тёмных лошадях. Их было четверо, и ехали они парами. Из-за толкотни на узкой улочке, продвигались всадники очень медленно. Впрочем, было заметно, что они не спешили. Временами всадники останавливались и разговаривали с прохожими или торговцами. Все почтительно им кланялись… Я остановился и стал смотреть, что будет дальше. Очевидно, это было одно из центральных событий этого средневекового фестиваля. Мари-Анж пошла дальше – туда, где на углу какого-то переулка играли музыканты. Их несколько хаотичная фольклорная музыка звучала на весь рынок, но я бы не сказал, что у них слишком хорошо получалось…
Всадники ненадолго задержались возле кузнеца. Я не слышал, о чём они говорили, но видел, что кузнец был недоволен и смотрел на всадников довольно свирепо… Потом один из всадников положил себе ладонь на грудь, словно он в чём-то клялся, и они поехали дальше в мою сторону. Я заметил, что кузнец раздражённо швырнул молоток на землю и ушёл за какую-то деревянную перегородку. Крестьянин, тот, что давал ему советы, грустно смотрел то вслед всадникам, то вслед кузнецу… «Ага, – догадался я, – Наверное, сир Робер снова поклялся, что не знает, где дочь кузнеца…»
Потом мне пришлось чуть посторониться, чтобы не угодить под лошадь. Всадники проехали совсем рядом, и я заметил, что все они внимательно на меня посмотрели. «Видать не привыкли тут к туристам», – подумал я. Мы с Мари-Анж, действительно, выделялись на фоне всей этой средневековой компании. Впрочем, никто ничего не сказал.
Первый всадник изображал, несомненно, сира Робера – благодаря рассказу господина Жероди, я сразу его узнал по короткой тёмной бороде и шраму под левым глазом. Шрам был нешуточным и сразу бросался в глаза. На сире Робере было какое-то подобие доспехов из тёмно-коричневых кусков кожи. Слева, на поясе у него висел длинный меч, справа – широкий короткий кинжал или охотничий нож. Шлема на голове не было, и во все стороны торчали взлохмаченные чёрные волосы. Позади него, на лошадиной спине за седлом лежал какой-то мешок, а сбоку на лошади висел небольной круглый щит. Второй всадник был помоложе, но тоже с небольшой бородкой. Волосы у него были посветлее, чем у сира Робера, но чем-то они оба были очень похожи друг на друга. Я вдруг вспомнил, что у сира Робера был брат…
Два других всадника выглядели попроще – видимо, это были оруженосцы или слуги сира Робера. Оба они также были без шлемов, и на поясах у них висели мечи – не такие длинные как у сира Робера и его брата, но тоже вполне внушительные. Доспехов на них не было. С обеих сторон за сёдлами оруженосцев были закреплены небольшие, плотно наполненные чем-то сумки из грубой ткани. Все четыре лошади были покрыты толстым слоем пыли и казались очень уставшими. Выглядело всё очень аутентично – ну прямо реальная сцена из Средневековья…
Всадники неспеша проехали мимо меня и остановились возле молоденькой девушки, которая продавала лук. Перед ней стояли две корзины с крупными, оборными луковицами. Сир Робер посмотрел на девушку и заговорил с ней. Голос его был довольно приятный – низкий и спокойный, и звучал очень искренне. Говорил он на том же ужасном диалекте, что и продавщица слив, так что я не столько понимал, сколько угадывал содержание его речи. Возможно, в чём-то я и ошибался…
– Добрый день, красавица, – сказал сир Робер, – Как тебе живётся? Всё ли хорошо?
Девушка поспешно достала откуда-то маленькую корзинку и начала укладывать в неё луковицы. На сира Робера она сначала не смотрела, но когда он с ней заговорил, то подняла голову и, запинаясь то ли от смущения, то ли от страха, быстро ответила:
– Да, сир Робер.
И тут же девушка жутко покраснела и от волнения положила луковицу мимо корзинки.
– Я был вместе с моим братом у герцога, – продолжал сир Робер, – И теперь мой брат хочет погостить у меня несколько дней.
Девушка нагнулась за упавшей луковицей и опрокинула всю корзинку. Крупные коричневые луковицы раскатились по земле.
– Я человек холостой, – совершенно невозмутимо говорил сир Робер, – А чтобы хорошо принять гостей, мне в замке нужна хозяйка. Я хочу пригласить тебя в мой замок.
– Я должна продать лук, – пробормотала совсем запуганная девушка не поднимая глаз и пытаясь собрать рассыпавшиеся луковицы.
– Я возмещу все убытки и щедро награжу тебя, – сказал сир Робер, и в голосе его послышалась ирония.
Только тут я обратил внимание, что все присутствующие на рынке смотрели на девушку с искренним состраданием, а другие девушки и молодые женщины, оказавшиеся поблизости, потихоньку старались убраться подальше, но так, чтобы это не выглядело как паническое бегство.
Брат сира Робера особого интереса к девушке не проявил, и его лошадь продолжала медленно шагать дальше в сторону замка. Оруженосцы или слуги (уж не знаю, кого они изображали на этом фестивале) остановили своих лошадей чуть позади сира Робера и наблюдали за диалогом, оценивающе рассматривая несчастную продавщицу лука.
– Приходи, как стемнеет ко мне в замок, – сказал сир Робер и, не дожидаясь ответа, неспеша поехал дальше.
Девушка растерянно посмотрела ему вслед. Один из оруженосцев проследовал за сиром Робером, а второй, чуть наклонившись с лошади, с довольно неприятной улыбкой негромко предложил девушке:
– Садись сюда ко мне, и я отвезу тебя в замок.
Девушка отрицательно мотнула головой и снова склонилась над рассыпавшимися луковицами.
– Разве ты не слышала приказ сира Робера? – угрожающе произнёс оруженосец.
– Сир Робер сказал «как стемнеет»… – неуверенно пробормотала испуганная девушка и тут же добавила, – Я не могу идти вот так; мне нужно переодеться…
– Переодеться? – переспросил оруженосец и засмеялся, – Твоя одежда там тебе не понадобится!
И, ещё раз рассмеявшись, он неспеша поехал за остальными всадниками, пару раз с улыбкой оглянувшись на растерянную девушку…
Посмотрев вслед оруженосцу, я вдруг увидел, что сир Робер и другие всадники остановились недалеко от музыкантов, и там же в толпе стояла Мари-Анж. Я тут же направился туда и начал протискиваться через толпу поближе к ней.
Музыкантов было пятеро: довольно ещё бодренький старичок, двое мужчин среднего возраста, пожилая женщина с немногочисленными зубами и худенькая девочка лет десяти, некрасивая и в лохмотьях. Музыканты играли незамысловатую мелодию, а девочка с небольшой корзинкой пританцовывая обходила публику собирая пожертвования. В её корзинке виднелись кое-какие овощи и кусок хлеба – никаких монет я не заметил, хотя, возможно, они лежали на самом дне. Уже знакомая мне девушка с караваями ненадолго задержалась разглядывая музыкантов, а потом брезгливо посмотрела на танцующую девочку и поспешила дальше по своим делам. Впрочем, не исключено, что её вспугнуло присутствие сира Робера…
Всадники некоторое время молча слушали музыку, и музыканты, не зная, как толковать молчание столь высоких гостей, играли всё нерешительнее и нерешительнее, а потом и вовсе перестали. Сир Робер поднял левую руку, и все присутствующие посмотрели на него.
– Продолжайте! – добродушно сказал сир Робер, – Пусть мои подданные развлекутся! А когда стемнеет, приходите играть ко мне в замок – я устраиваю ужин в честь моего брата. Угощение будет щедрым, не пожалеете.
Музыканты начали вразнобой кланяться говорить:
– Да, сир Робер! Благодарим, сир Робер! Да благословит Господь сира Робера!..
Воодушевлённые приглашением, они радостно ударили по струнам и задули в свои дудки. На этот раз мелодия получилась задорная и не такая уж плохая. Сир Робер швырнул девочке пару каких-то мелких монет, но не в её корзинку, а на землю. Замарашка сразу же упала на колени поспешно подбирая деньги. Один из оруженосцев, (тот, что предлагал продавщице лука подвезти её до замка) начал что-то говорить сиру Роберу, однако тот никак не прореагировал – сир Робер смотрел на Мари-Анж. Та пока ещё не заметила внимания рыцаря и, увидев меня, радостно помахала мне рукой и стала пробираться в мою сторону.
– Ты куда пропал? – спросила Мари-Анж, – Тут всё так интересно! Давай по-быстрому где-нибудь перекусим и снова придём сюда?
Я не успел ответить, так как толпа вокруг нас как-то сразу расступилась и даже музыканты почему-то перестали играть… Мы оглянулись и тут же увидели сира Робера. Его лошадь неподвижно возвышалась в паре метров от нас, а всадник внимательно смотрел то на меня, то на Мари-Анж. Три других всадника остановились неподалёку и тоже смотрели на нас. Я слегка кивнул сиру Роберу, пробормотав одними губами что-то вроде «добрый день», а Мари-Анж приветливо ему улыбнулась.
– Я рад приветствовать вас в моих владениях, – сказал сир Робер (во всяком случае, я истолковал его фразу именно так), – Я вижу, что вы нездешние… Кто вы, и кто ваш господин?
Мы с Мари-Анж удивлённо переглянулись. Было не совсем понятно, какой ожидался от нас ответ на этом средневековом фестивале… Мари-Анж нашлась первой и сказала, пытаясь изобразить что-то из языков группы ойль, на которых говорили на севере Франции во времена Средневековья:
– Мы приехали в ваш славный город из Парижа…
Получилось, видимо, неплохо, так как на лице сира Робера появилось удивление, а толпа с интересом начала нас рассматривать.
– Вот как? – воскликнул сир Робер и в его взгляде мелькнула некоторая подозрительность.
Я даже подумал, что, возможно, во времена Средневековья этот городок был не в таких уж хороших отношениях с Парижем… Впрочем, сир Робер продолжал расспрашивать вполне доброжелательно:
– Вы – подданые короля Филиппа?
– Нет, мы не подданные короля – ответила Мари-Анж.
– Я всегда рад видеть людей герцога в моих владениях, – тут же сказал сир Робер и посмотрел на меня, – Пусть доблестный рыцарь назовёт своё имя!
Я немного растерялся и, не придумав ничего лучшего, пробормотал:
– Я не рыцарь…
Мари-Анж улыбнулась сиру Роберу и добавила:
– И мы не люди герцога.
Сир Робер снова удивился и, утратив ко мне всякий интерес, смотрел только на Мари-Анж.
– Меня зовут сир Робер, – сказал он, – Мне принадлежит этот город, этот замок и земли вокруг. Я рад приветствовать столь прекрасную даму в моих владениях!
– Благодарю вас, сир Робер, – улыбнулась ему Мари-Анж и слегка поклонилась.
– Сегодня у меня счастливый день, – сказал сир Робер, – Мой брат приехал навестить меня, и ангел сошёл с небес… Не согласишься ли ты разделить с нами скромный ужин?
Мари-Анж вежливо улыбнулась:
– Нет, сир Робер. К сожалению, сегодня у меня другие планы на вечер…
Наступила тишина. Толпа очень натурально разыграла изумление, а сир Робер сначала растерялся, а потом брови его грозно сдвинулись…
То, что произошло в следующее мгновение, было совершенно неожиданным. Сир Робер резко пришпорил свою лошадь, так, что та рванулась вперёд, оттолкнув меня и раскидав ещё нескольких зевак в стороны. Оказавшись одним прыжком возле Мари-Анж, лошадь встала как вкопанная. Сир Робер нагнулся в седле, схватил Мари-Анж и поднял в воздух. Потом он бесцеремонно подхватил её ладонью между ног и посадил на лошадь перед собой. Всё это заняло не более двух-трёх секунд. Мари-Анж совершенно растерялась и, взвизгнув от неожиданности, ударила сира Робера со всего размаха по щеке. Тот, очевидно, не ожидая такого сопротивления, небрежно ударил Мари-Анж по лицу и схватил её за шею. Мари-Анж сразу обмякла и, казалось, потеряла сознание.
– Что вы делаете?! – закричал я и рванулся вперёд, к лошади сира Робера.
Сир Робер оглянулся на меня без особого интереса.
– Прекратите немедленно! – кричал я, – Отпустите её!
В последнюю секунду мне удалось увернуться от удара ногой в лицо – сир Робер не особо церемонился. Не зная, что делать, я огляделся по сторонам и тут же увидел прилавок с многочисленными глиняными горшками и мисками. Руководствуясь не столько разумом, сколько каким-то инстинктом, я схватил первый попавшийся глиняный горшок и запустил его в голову сира Робера. Удар получился довольно удачным – сир Робер наклонился вперёд закрыв лицо ладонью, и его лошадь шарахнулась в сторону. Осколки горшка разлетелись во все стороны, и я успел увидеть кровь на лице рыцаря. В следующее мгновение какая-то неведомая сила обрушилась на меня сзади и повалила на землю. Падая, я понял, что это оруженосец сира Робера прямо со своего коня прыгнул мне на спину…
Едва оказавшись на земле, я тут же попытался подняться, но оруженосец достаточно профессионально заломил мне руки за спину и больно упёрся коленом в мой позвоночник. Сир Робер закрыв окровавленной ладонью правый глаз посмотрел на меня и что-то сказал – я не разобрал что. Оруженосец быстро связал мне руки за спиной неведомо откуда взявшейся верёвкой и бодро отозвался:
– Да, сир Робер!
Меня подняли на ноги и поставили перед сиром Робером. Мари-Анж была, видимо, без сознания и лежала на лошадиной шее – сир Робер придерживал её, чтобы она не упала.
Толпа как-то сразу расступилась.
– В замок! – громко приказал сир Робер и, пришпорив свою лошадь, первым поскакал к возвышавимся в отдалении серым башням цитадели.
Схвативший меня оруженосец вскочил на коня и, не выпуская из рук верёвки связывавшей мне руки, поехал следом. Где были брат сира Робера и другой оруженосец я не видел – все мои усилия были сосредоточены на том, чтобы не упасть и бежать за лошадью связавшего меня оруженосца. К счастью, до замка было совсем недалеко. Не прошло и пяти минут, как миновав рынок, мы остановились у открытых крепостных ворот. Я увидел, как Мари-Анж очнулась, и как сир Робер, грубо схватив её за шею, сказал что-то вроде:
– Молчать и слушаться!
На что Мари-Анж очень неприлично выругалась и снова попыталась ударить сира Робера. Тот пробурчал что-то неразборчивое и наотмашь ударил Мари-Анж по лицу…
Оруженосец, остановившись у ворот, дёрнул за верёвку, так что я, пробежав чуть вперёд, упал у ног лошади сира Робера.
– Что с ним делать? – спросил оруженосец.
Сир Робер презрительно посмотрел на меня и ответил:
– Запереть в подвале до завтра! Посмотрим, сколько он продержится!
– Да, сир Робер! – кивнул оруженосец.
– И ещё! – прикрикнул сир Робер, – Проследи, чтобы он не остался без женского общества! У меня есть одна идея… Воистину, сам бог послал нам этого придурка!
– Да, сир Робер! – отозвался оруженосец.
Пришпорив свою лошадь, сир Робер скрылся вместе с Мари-Анж за воротами замка. Оруженосец неспеша въехал следом под тёмную арку ворот и кинул конец верёвки какому-то мужичку с фигурой полтора-на-полтора метра.
– Эй! Держи! – крикнул оруженосец, – Ты слышал, что приказал сир Робер?
Мужичок сразу же притянул меня за верёвку поближе к себе и сказал:
– Конечно! Не бойся, бедолага. Все мы умрём когда-нибудь…
Оруженосец исчез, а я остался один на один с каким-то страным субъектом, одетым в грязные ободранные шкуры и со слипшимися, никогда не мытыми волосами. Он показал мне на низкую дверцу в тёмном своде крепостных ворот и сказал:
– Тебе туда. Она уже заждалась…
С этими словами, он развязал мне руки и толкнул меня к запертой массивной двери.
– Что всё это значит? – спросил я, – Вам не кажется, что этот средневековый фестиваль…
Мужичок совершенно равнодушно ударил меня кулаком в лицо. Перед глазами у меня потемнело, и я ощутил привкус крови… Потом, словно откуда-то издалека, до меня донесся его спокойный низкий голос:
– …Там на ней есть верёвка… Так что у тебя есть время повеситься… Поверь, так будет лучше для всех… Я думаю, что завтра сир Робер скажет, что это ты изнасиловал и убил ту девушку… Даже врагу не пожелаешь, того, что сир Робер делает со своими пленниками… Ну, а теперь давай туда…
И мужичок бесцеремонно схватил меня за шиворот и швырнул в сторону запертой двери из массивных досок перехваченных чёрными металлическими полосами. Удар о дверь был ужасным, так как я не успел закрыть лицо – во рту снова почувствовался металлический привкус крови и всё поплыло у меня перед глазами…
Мужичок откинул тяжёлый засов и распахнул дверь. Внутри было темно, и сразу запахло какой-то сладковатой гнилью. В полосе света от распахнутой двери я увидел земляной пол, разбросанную солому и обнаженную молодую девушку со связанными за спиной руками. Девушка была мертва. Глаза её были широко раскрыты, а на теле виднелись тёмные трупные пятна…
