Андрей Владимирович Останин
Незваный ангел
Глава 1
– Эй, сосед!
Максим остановился, с трудом подавил малодушное желание юркнуть обратно в квартиру, отгородиться железной дверью. Чертыхнулся вполголоса, обернулся. Он торопился на работу, но даже если бы время и не поджимало – общение с соседкой не входило в сегодняшние планы. Да и в планы вообще, в принципе; сомнительное удовольствие, весьма и весьма.
– Настюха, я спешу, – буркнул хмуро, с отчётливыми нотками обречённости в хрипловатом голосе.
– Ой, ой, ой! – ожидаемо-язвительно протянула та. – А без тебя, конечно, вся работа остановится. Корпорация рухнет.
Проговорила всё это в обычной манере, тягуче-издевательски; выплыла из сумрака коридора на лестничную площадку нахально виляя бёдрами, и остановилась в опасной близости от замершего Максима. Его накрыло густым облаком приторных запахов косметики, толкнуло в грудь одуряющее, зовущее и бесстыдное, тепло женского тела. Непроизвольно попятился, набирая безопасную дистанцию и вновь помянул чёрта, на этот раз про себя. Соседка размашисто махнула длинными ресницами, накладными, конечно, и провела изящным, тонким пальцем по Максимовой груди, туго обтянутой тканью форменной рубашки. Ярко-красный, неродной коготь громко шкрябнул по плотному материалу.
– Ты уже в боевом прикиде? – ухмыльнулась противненько. – Я тоже, как видишь. У нас с тобой вообще много общего, даже работаем одинаково: в ночную смену спим за деньги. Только я сплю не одна. Да и сном это назвать…
Глянула на Максима с сомнением.
– Хотя, поди знай, с кем ты там ночи коротаешь? Проводишь до такси?
– Пойдём, – скривил губы Максим. – Только поскорее.
– Тебе-то куда спешить? – наигранно, и опять-таки издевательски, округлила глаза соседка. – У тебя клиентов не перехватят.
– А чего к подъезду такси не вызвала? – обречённо спросил Максим.
– Дураков нет, по такой дороге трястись, – отмахнулась Настя. – Поэтому до ровного асфальта ножками. Или на ручках донесёшь?
Криво усмехнулась, растянув хищные, ядовито-красные губы, цепко ухватила Максимов локоть, и они вышли из душного, полутёмного подъезда на улицу. Слава богу, хоть лифт нынче не отключен, то ещё удовольствие ступеньки ножками пересчитывать.
Городом уже безраздельно овладел тихий, умиротворённый, летний вечер, но Максим ожидаемого расслабления не почувствовал. Идти по улице под руку с Настей – сущая пытка. Её мини-юбочка, топик, чулки-сеточки, вкупе с вихляющей, зазывной походкой и весьма специфической манерой поведения, сразу выдают принадлежность к древнейшей профессии. На нём же красуется хорошо известная в городе, строгая, чёрная форма охранника Медицинской Корпорации и Максим с тоской подумал – только бы не попался по дороге какой-нибудь особо вредный начальник. Объясняйся потом, выслушивай дебильные нравоучения о моральном облике сотрудника. Как будто не приходилось сауну с расслабленными начальниками охранять. Моральный облик у них, туда же.
Покосился на соседку и решил не дёргаться. Со скандалом руку высвобождать вовсе неприглядно выйдет. И так уже та ещё из них получилась парочка.
Максим нервничал, без нужды поправлял фуражку, шмыгал носом, точно простуженный и без конца покашливал. Настя же откровенно наслаждалась его замешательством, прижималась плотнее и томно закатывала распутные глаза, любуясь реакцией прохожих. Ну не будешь же объяснять каждому встречному, что она просто соседка и ничего более! Да и не поверит никто. Особенно вон те ядовитые фурии, что расселись возле подъезда и уже привычно-осуждающе поджали сухие, тонкие губы. Эти-то как раз всё увидят в нужном свете и обсудят в правильном направлении. И осудят в нём же. Откуда они только берутся? – в очередной раз молча подивился Максим. Живут нормальные женщины и вдруг в одночасье превращаются вот в это. Подменяют их, что ли? Или на переподготовку куда-то возят?
– Настюха, – протянул мучительно и сморщился, точно от зубной боли. – Тебе так нравится надо мной издеваться?
– Ну ко-о-онечно! – насмешливо фыркнула та. – Мне нравится наблюдать, как ты сам над собой издеваешься. Меня просто убивает количество твоих комплексов.
Максим вспомнил, что Настя какое-то время училась на психолога и обречённо вздохнул. Неважно, что недоучилась, нахвататься успела. Вполне достаточно, для профессионального выноса мозга; выноса и погребения.
– Подумаешь, – с улыбочкой продолжила издеваться та. – Велика пичужка – охранник. Вот и грех невелик, по улице под ручку с проституткой пройтись. Или, полагаешь, папарацци толпой набегут, компромат на тебя собирать? Кому ты нафиг нужен?
Тут же скривилась и с размаху шлёпнула ресницами по щекам.
– Как и я, впрочем. Или начальства боишься? Не надо. Пусть завидуют! Не у каждого твоего начальника на мои услуги денег хватит. У меня цена немалая.
Это ненадолго, – подумал Максим, но озвучивать мысль, конечно, не стал. Себе дороже. Если честно, Настюха девчонка шикарная, глупо отрицать. Высокая, стройная, под стать Максиму. Густые волосы упругой, каштановой волной перекатываются по плечам, на спину проливаются; губы тонкие, хищные, но при этом странным образом зовущие: попробуй, не пожалеешь. Ну, по крайней мере, не сразу. А уж обёртка у тела и вовсе суперсексуальная. Всё впечатление портят глаза; и даже не сами глаза, они-то вполне привлекательные, а взгляд: липучий, оценивающий, требовательно-наглый. Отпечаток профессиональной деятельности, которая скромности не предполагает. Конечно, в неверном свете уличных фонарей и одуряющих всполохах неоновой рекламы, одурманенный вином или наркотой клиент вполне может принять этот взгляд за страстный и зовущий, но трезвому Максиму так не показалось. Мерзкое зрелище, чего уж там, для трезвого-то человека.
– Кстати, – Настя толкнула его в бок острым локтем. – Видела тебя пару раз с подружкой. Сочная девочка, звонкая, но можешь поверить моему горькому жизненному опыту – не пара ты ей. Бросит обязательно, как только вариант повыгоднее подвернётся.
– А вот это уж точно не твоё дело, – огрызнулся Максим, не сдержался на этот раз. Воспитание штука хорошая, но ведь и у него пределы имеются.
– Ах, какая оскорблённая невинность! – воскликнула Настя и закатила глаза в притворном изумлении. – Только вот я породу этих девочек хорошо знаю: чистенькие личики, честненькие глазоньки, смышлёные головушки. Отличницы с ног до головы, чёрный низ – белый верх… Однако поверь, нет там ничего белого, всё черное: и верх, и низ, и нутро. Я намного лучше хотя бы потому, что в подружки к тебе не набиваюсь. А ещё потому, что не возьму с тебя больше, чем на самом деле стою.
Прищурилась, как показалось Максиму, злобно. Странно, похоже, что-то личное из памяти вылезло, царапнуло. Только что хихикала…
– Таким как она всегда мало, – презрительно фыркнула Настя. – Сколько ни дай. Вот она и возьмёт всё, что сможешь дать, потом на голову тебе наступит и выше полезет, на следующую ступеньку. И так до бесконечности. А ты, Максик, что сможешь дать этому милому совершенству? Сумеешь без конца ступеньки ей под ножки подкладывать?
Точно, что-то из личного, горького опыта выплыло, – уже уверенно заключил Максим. Эка разобрало!
– Что ж ты всё на деньги-то меряешь? – вздохнул грустно.
– Да разве я о деньгах хоть слово сказала? – привычно-притворно удивилась Настя. – Эх, сосед, нравишься ты мне, несмотря на непроходимую глупость. Дитё ты ещё малое, неразумное.
Покровительственно похлопала по согнутой, Максимовой руке и насмешливо скривила хищные губы.
– Когда припрёт поплакаться о загубленной судьбе и несчастной любви – приходи, утешу. Я это хорошо умею.
Максима аж передёрнуло, едва только представил толпу мужиков за её спиной, с которыми она это умение шлифовала. Надо же, – подивился про себя. Какое интересное слово подобралось для описания процесса – шлифовала.
– Я тоже так много не зарабатываю, – буркнул хмуро.
Настя резко затормозила, но руку Максима не выпустила и ему поневоле пришлось развернуться к ней лицом. В этот момент они меньше всего напоминали мирно беседующих соседей. Максим всем телом ощутил её плотскую притягательность, попытался хоть немного отстраниться, усмирить услужливое воображение. Усмиришь его, как же, в двадцать пять-то лет!
– Обидеть меня пытаешься? – злобно прошипела Настя и Максим подивился тому, насколько резко меняется её настроение. – Напрасно, у меня давно уже иммунитет. Посмотрел бы ты на мои трудовые будни. А на праздники и вовсе лучше не смотреть, крепче спать будешь.
Оглянулась на шум двигателя, мазнула взглядом по чистым, лобовым стёклам лупоглазого автобуса, грустно хмыкнула.
– Ладно уж, беги. Вон твоя колымага подрулила.
Максим с облегчением избавился от навязчивого захвата трижды неладной соседки и едва ли не бегом заспешил к подъехавшему автобусу. Это транспорт Корпорации, общественные автобусы в нужную сторону не ездят, опоздаешь – только на такси добираться. А это недёшево, не разъездишься на зарплату охранника-то.
Пока забирался в тёплое, душное нутро автобуса, подумал, что Настюха, конечно, та ещё сволочь, спору нет, но до определённого предела. Понимает, что шутки шутками, а у Максима действительно могут быть неприятности. Вовремя отвернулась, сделала вид, что вовсе даже и не знакома с охранником. Видимо, зла соседу всё-таки не желает. Да и причин для такого желания нет.
Придерживая рукой фуражку, Максим кивнул знакомому водителю и плюхнулся на свободное место у окна. Отодвинул лёгонькую шторку, уставился на проплывающие за стеклом дома. Автобус медленно полз по давно изученным улочкам, его маршрут не менялся много лет, со дня появления в городе Медицинской Корпорации. Максим равнодушно следил за тем, как унылой чередой проплывают мимо серые, панельные близнецы, осторожно вдыхал густую смесь из запаха бензина и чьего-то крепкого, убойного одеколона. Морщился, но молчал. Денег на свою машину ещё не заработал, брать кредит душа не лежит, а потому лучше спрятать недовольство подальше и смиренно сопеть в две дырки. А то ведь прослывёшь склочником – опять на работе сложности.
А вот и родная Корпорация, не даёт забыть о себе! С рекламных плакатов, прикрывающих обшарпанные стены, лучатся здоровьем откормленные, роскошные девицы, рекламируя созданные Корпорацией препараты. Лучшие в мире, это и без надписей понятно. Впрочем, Максим и раньше не обращал внимания на румяных девиц, а сегодня и вовсе не до них. Разговор с Настей оставил горький, желчный привкус во рту. Казалось бы: ни к чему не обязывающий разговор, плюнь и забудь, а вот поди ж ты. Волей-неволей вновь возвращался к нему, находил остроумные, но увы, запоздавшие, бесполезные слова. И, что самое обидное, при следующей встрече разговор сложится совсем по-другому, все заготовки из головы вылетят и останется опять, либо молчать, либо мычать под насмешливым взглядом соседкиных глаз. Надо признать очень красивых, редкого колера, тёмно-синих глаз. Ещё бы устрашающую косметику смыть…
Ну вот чего ей надо, язве сибирской? – Максим с досадой, молча дёрнул головой. Как потенциальный клиент он её точно не интересует, смешно и думать, на автобусе ездит, на такси деньги жмёт. Тогда какого чёрта? Не воспылала же горячей любовью, в конце-то концов? Ещё смешнее. Максим качнулся вперёд, едва не врезался в чей-то коротко стриженый затылок, но вовремя ухватился за поручень.
– Аккуратнее, не дрова везёшь! – дежурно, беззлобно возмутился хозяин затылка, но ленивое возмущение никто не поддержал. Жарко, душно, лишний раз рот открывать лень. Автобус развернулся в конечной точке маршрута, облегчённо выдохнул и затих, добросовестно сделав ежедневную работу. Максим выбрался на чистую, асфальтовую дорожку, глянул на низкое, серое небо и машинально потёр ладошкой грудь. Чего ж так душно-то? Обычно перед грозой такое, но на небе ни облачка, просто разлилась от края до края неба серая слякоть, не продохнуть от неё. От этого, а может и ещё отчего, сжалось что-то в Максимовой груди, точно посетило смутное предчувствие какой-то гадости. Да ну, – привычно дёрнул коротко стриженой головой с густыми, тёмными волосами, пригладил их влажной ладонью и нахлобучил форменную фуражку. А всё Настя с разговорами своими! Теперь вот настроение ни к чёрту. Махнул рукой и зашагал за спешащими на работу людьми.
Здание Научно-Исследовательского Центра Корпорации построили в пригороде, в роскошном парке, имитирующем первозданность дикой природы. Здесь густо наросли настоящие деревья и меж стволов вьются натуральные, протоптанные многочисленными ногами, тропинки. Однако, желающего по ним прогуляться ожидает масса неприятных сюрпризов. Там, где стволы деревьев живописно и небрежно повалены никогда не бушевавшими здесь ураганами, живую, пахучую древесную плоть искусно заменили пластиком и закамуфлировали. Опытный глаз сумел бы заметить подмену, но не всегда и не везде. Да и откуда ему тут взяться, опытному-то глазу? Лишь действительно знающий человек может поведать, какое количество охранных, следящих и откровенно-убойных систем упрятано в пластиковых муляжах. Пройти по парку незамеченным сможет разве что призрак, да и то не всякий. Поди знай, какой электроники тут Служба безопасности напихала? Вполне возможно, что и призракам лучше не соваться, целее будешь.
Само здание Центра каждый величает в пределах своей фантазии, но пока ни у кого не получилось полностью отразить его суть. Бетонно-стеклянный сорокаэтажный монстр подавляет непоколебимой мощью и титаническими размерами, раздувается откровенно-наглым бахвальством. Находясь на окраине города, он, тем не менее, умудряется нависать над ним, высокомерно насмехаясь над кирпичными и панельными пигмеями. Максим не знал, на сколько этажей врастает этот монстр в землю, но количество сотрудников, которое каждое утро заглатывает, а вечером выплёвывает рукотворный мизерабль, впечатляет. Это здание и есть главный символ Медицинской Корпорации – непоколебимой, огромной и, чего уж там, страшной силы. Здесь трудятся лучшие умы из тех, что смогла заполучить Корпорация. Над чем? Да не дай бог поинтересоваться! Служба безопасности зорко следит за соблюдением несложного правила: каждый сверчок знай свой шесток. Поставлен охранять – ну так и охраняй, вопросы дома будешь задавать, после смены. Жене, если позволит. И если действительно хочешь знать ответы.
Но Максим и не рвался проникнуть в тайны Исследовательского Центра. Очень приличная для охранника зарплата и греющий душу график, на корню душат даже слабые ростки любопытства, не дают им опрометчиво проклюнуться. А даже и повстречай он не в меру болтливого лаборанта, да загляни краешком глаза в чью-то тайну, многое бы понял? Да ничего. Увяз бы в буреломе медицинских терминов, болоте высшей математики, микробиологии и чёрт знает чего ещё, о чём нормальному человеку размышлять вроде как даже неприлично. И ради этого рисковать денежной работой?
Да и не водятся тут болтливые лаборанты, атмосфера не та. Ну и зарплата, опять-же.
* * *
Максим привычно-споро проверил работу охранных систем, плюхнулся в кресло перед пультом и лениво осмотрел мониторы. Он прекрасно знал, что система уже тщательно просканировала здание и не обнаружила ни одной лишней души. Немногочисленная ночная смена кучкуется в нижних этажах, каждый человек учтён и отмечен. В принципе, охранник здесь абсолютно не нужен и Максим прекрасно это сознавал. Электронная система всё контролирует, в том числе и охрану, проверяет исправность оборудования и отслеживает его работу, самостоятельно принимает решения, вплоть до вызова группы быстрого реагирования из городского Управления полиции. И если в этот момент кровавые, бородатые террористы на куски разбирают мэра города плоскогубцами, полиция всё равно в первую очередь бросится сюда, спасать имущество Корпорации. Потому как, очередной болтун на должность градоначальника сыщется быстрее, чем кусочки старого в совок сметут, а вот без денег Корпорации городу придётся ох как несладко. И полиции в том числе.
Максиму в этой системе отведена роль пассивного наблюдателя; няньки при ребёнке, который с рождения не нуждается ни в каких няньках. Работа охранника здесь может начаться только в случае полного отказа всех систем безопасности, но со дня их запуска такого не случалось ни разу. Максим горячо надеялся, что и не случится.
Бессмысленное разглядывание безжизненных экранов очень быстро утомило, Максим добросовестно боролся со сном, но тот оказался сильнее и на четвёртом часу дежурства он всё-таки задремал, безвольно свесив голову на грудь. В этом нет ничего страшного, поскольку умная и в меру подлая электроника, не фиксируя движений человека, обязательно погудит охраннику в уши, напомнит о служебном долге. А так, пара минут сна…
Во сне к нему тут же явилась несносная Настя, решившая и здесь не оставлять в покое несчастного соседа. Тянет к Максимову лицу обнажённые руки, кривит губы, призывно кивает и мотает головой, точно указывая на что-то за его спиной. Максим не поддался очередному искушению и совсем уж было собрался спросить, как соседке удалось миновать два периметра охраны, но в этот момент красивая девушка изменилась до неузнаваемости. Синие глаза выкатились из орбит, губы неестественно растянулись, а голова словно на резинке прыгнула вперёд, и страшный оскал оказался прямо перед носом оцепеневшего Максима. Невероятно растянувшееся горло девушки изрыгнуло яростный, оглушающий рёв и Максим кубарем скатился с кресла. Больно шваркнулся плечом о выступ пульта, потерял фуражку и окончательно проснулся, уже лёжа на прохладном, мраморном полу с револьвером в руках. На то, чтобы вскочить понадобилась одна секунда. Тело слушается беспрекословно, значит ничего не отсидел и не отлежал – уже хорошо. Ещё одна секунда ушла на то, чтобы понять – кричит вовсе не соседка. Хуже того, это даже не тот специальный звоночек, что призван привести в чувство закемарившего охранника.
Оглушительно верещит сирена тревожной сигнализации, вышибает из головы все мысли подчистую, заставляет внутренности судорожно сжиматься в бесформенный ком. Единственное, что хочется сделать – бежать от этого звука как можно быстрее и как можно дальше. Впрочем, на такой эффект сирена и рассчитана. Максим поспешно дёрнулся к пульту, с размаху шлёпнул ладонью по кнопке отключения электронной горлопанки. В наступившей, нестерпимо-звонкой тишине компьютер молниеносно отсканировал этажи здания. Максим краем глаза заметил значок, заморгавший в углу монитора. Значит, Управление полиции уже приняло сигнал тревоги, и вскоре от полицейских мундиров здесь в глазах рябить начнёт. Параллельно сигнал ушёл и начальнику Службы безопасности, с этим тоже порядок.
И тут система коротко пискнула, выбросив на экран доклад об обнаружении нарушителя. Максим открыл рот и округлил, без того немаленькие глаза. Нарушитель? Внутри здания? Как?!
Второй этаж, секция Б, лаборатория 18. Максим невольно прикусил нижнюю губу и уставился в потолок над головой, словно надеялся увидеть сквозь него ступни пронырливого нарушителя. Лаборатория-то как раз тут, над постом охраны.
В какой-то момент незваный гость пересёк луч распознающего сканера и тот подтвердил ранее полученную информацию: в совершенно секретной лаборатории находится чужак – живое существо. Максим провёл ладонью по лицу и размашисто стряхнул на пол капли пота. Эка проняло, точно в чан с водой окунулся. Может, какая-нибудь подопытная обезьяна из клетки вырвалась? – ухватился мозг за слабенькую надежду. Даже самый современный сканер её от человека не отличит. Тут же дёрнул головой и злобно фыркнул. Все подопытные животные промаркированы, и система на них не отреагирует, хоть они все враз из клеток выбегут.
Затравленно покосился на монитор и от досады едва не сплюнул. Компьютер уверенно показывает, что через внешний периметр никто не проходил, а значит хитрому взломщику удалось как-то провести умную систему. Иначе откуда бы ему появиться в здании? Про удачные эксперименты по телепортации пока ничего слышно не было. Впрочем, давно известно: что один умный человек придумал, другой дурак обязательно сломает. К системе охраны это относится в полной мере.
Да пошло всё к чёрту! – с неожиданно вспыхнувшей злобой подумал Максим. В секретах я всё равно ничего не пойму, даже если меня в них носом натыкать, а вот ежели нарушитель уйдёт из здания тем же путём, что и пришёл… Не рискнул даже предположить, чем это закончится лично для него.
Решение пришло мгновенно. Щёлкнул клавишей пожарной сигнализации и во всём здании тут же разблокировались двери. Все, даже в самых секретных помещениях. То, что в это же время сработал вызов и сейчас как минимум три пожарных машины мчатся по улицам сонного городка, разгоняя по подворотням ночную тишину, Максима не волновало вообще. Чем больше народу, тем лучше.
Сжимая в мокрой от пота ладони шершавую рукоятку служебного револьвера, Максим бросился вверх по широкой лестнице. У него даже дыхание не успело сбиться, одним махом преодолел серый частокол ступеней и ворвался в коридор секции Б. Металлическая, белая дверь с цифрой 18 оказалась прямо перед лицом и Максим на секунду замешкался, уставившись на ярко-красную, грозную надпись. Она категорически запрещала ему совать нос туда, куда не следует простому охраннику. Максим зачем-то обернулся, точно хотел у кого-нибудь совета спросить, но как на грех ни одного доброхота поблизости не случилось. Злобно ругнулся вполголоса, толкнул ногой дверь и вошёл внутрь. Теперь обратного пути уже нет: или задерживать нарушителя, или застрелиться, не выходя из лаборатории, чтобы потом не мучиться.
В помещении тихо, пахнет чем-то незнакомым, но не противным. Просто приторно, навязчиво. Длинными рядами выстроились, пустые сейчас столы; днём вокруг них наверняка, шумно и безостановочно, толкутся шустрые лаборанты. Многочисленные стеклянные сосуды, самой, что ни на есть причудливой формы громоздятся на полках и стеллажах. Отключенные на ночь блоки электронной аппаратуры застыли серыми, безмолвными глыбами. И нет здесь ничего таинственного или явно секретного. По крайней мере не подписано.
Несмотря на то, что лаборатория прекрасно освещена – многочисленные лампы заливают её белым, неживым светом, Максим чужака не обнаружил. Спрятался! Внезапно осознал, что стоит как идиот на совершенно открытом месте, а ведь у нарушителя наверняка есть оружие! Не полный же он кретин – лезть в охраняемое здание с пустыми руками. Пригнулся, метнулся под прикрытие ближайшего стеллажа с пустыми колбами. Неважнецкое укрытие, но хоть часть тела закрывает, все не так легко подстрелить. Присел, затаился. Где же этот чёртов нарушитель? Кроме слабого, назойливого гудения электрических ламп ничто не тревожит тишину в лаборатории.
Максим осторожно двинулся вдоль бесконечного ряда столов, то и дело оглядываясь и держа наготове револьвер. Он был полон решимости разнести голову любому, кто попадётся на пути, а тут и случай представился, как по заказу.
Серая, размытая тень мягко и бесшумно скользнула из-за дальнего стеллажа под стол и Максим не раздумывая нажал на спусковой крючок. Никогда раньше не приходилось стрелять по живой цели и, несмотря на недавнюю решительность, он неосознанно завысил прицел, чтобы не попасть, не дай бог, на самом деле. Оглушительно грохнуло, взволнованно задребезжали со всех сторон многочисленные склянки и заметалось, отражаясь от стен, эхо выстрела. Звенящим каскадом плеснули на пол стеклянные осколки – пуля снесла ряд пробирок. Как на грех не пустых, а под завязку наполненных разноцветными жидкостями. Максим досадливо прикусил губу. Зараза такая! Ведь пустых склянок вокруг навалом, но пуля-дура именно в эти ляпнула! Сейчас их содержимое расквасилось по полу неопрятной, радужной кляксой.
Максим неожиданно воспрял духом, встрепенулся и покрепче сжал рукоять револьвера. Так всегда бывает, стоит лишь воочию убедиться в разрушительной силе своего оружия. Ну вот, убедился – уборщица от горя взвоет.
– Выходи на свет, иначе стреляю без предупреждения! – выкрикнул твёрдо и уверенно; по крайней мере, понадеялся, что именно так это и прозвучало. Отчего-то не пришло в голову, что недавний выстрел и есть предупреждение, другого не требуется. Незнакомец никак не отреагировал ни на звук выстрела, ни на грозный окрик. Тем не менее, он перестал быть таинственным невидимкой, тихо сидит под столом, как мышь по веником, и бежать ему оттуда некуда. Осторожно подобравшись поближе Максим заглянул под стол…
Как же так, чёрт возьми? Там никого не оказалось. Всё пространство под столом прекрасно просматривается, там даже котёнку негде укрыться, но налётчик ухитрился загадочным образом исчезнуть. Лёгкий налёт пыли есть, смятая и всеми забытая бумажонка – тоже, а вот взломщика, хоть убей, нет! Максим выпрямился и ещё раз попытался воззвать к благоразумию нарушителя.
– Выходи, тебе говорят! – гаркнул уже не так уверенно. – Из здания тебе теперь не выбраться, а через пару минут здесь будет полиция. Они тебя пристрелят без разговоров, сам знаешь. Сдавайся, пока не поздно.
И вновь ответом оказалось лишь надоедливое, раздражающее гудение ламп. В свете произведённых недавно разрушений, пропажа нарушителя грозила несказанными неприятностями. Злодея нужно сыскать во что бы то ни стало, а иначе руководитель проекта собственноручно утопит охранника в красочной луже на полу. И не побрезгует руки замарать, случай не тот. А начальник Службы безопасности с удовольствием поучаствует в этом мероприятии, за ноги подержит.
Видеонаблюдения в лаборатории нет, секретность, поди докажи потом, что нарушитель на самом деле был. Спишут тревогу на сбой в системе, а охраннику голову отвинтят в обратную сторону, чтобы резьбу понадёжней сорвать. И не получится уже на место прикрутить – чтобы другим неповадно было совать длинный нос куда не следует. У Службы безопасности богатый опыт в отрывании любопытных носов, коллекция уж наверно скопилась. Аккуратности правда никакой; обычно нос вместе с башкой отрывают, не дай бог такое увидеть. И уж тем более поучаствовать.
Внезапно возникло в груди то самое тревожное чувство, что появилось под рубашкой ещё на выходе из автобуса. Гаденькое предчувствие, липкое, отвратное. Максим судорожно перевёл дух и обернулся. В паре метров от его ног разлилась по полу небольшая, серебристая лужица. Переливается, словно ртуть, или какой другой металл, в лужу расплавленный. Отражает свет ламп, и поверхность то и дело подёргивается рябью, точно вода в пруду от лёгкого ветерка. Максим мог поклясться, что не было там никакой лужи ещё минуту назад. Ведь только что протопал ботинками именно по этому месту, непременно бы вляпался.
Несколько долгих мгновений она была самой обычной, ничем не примечательной лужей, но вдруг ожила, зашевелилась. Края устремились к центру, сворачиваясь на манер теста, и на глазах у оцепеневшего охранника неведомая субстанция оформилась в идеально круглый и упругий с виду шар. Размером с футбольный мяч, не больше. Этот импровизированный мячик сам собой, без посторонней помощи, несколько раз подпрыгнул на месте, слегка сплющиваясь при каждом приземлении и вдруг, резко потеряв интерес к замершему в недоумении человеку, медленно покатился к выходу из лаборатории.
Несмотря на необычность ситуации и растерянность, Максим бросился за ним, подсознательно понимая: чем бы это ни было, оно не должно выбраться за пределы лаборатории. Хотел было вновь крикнуть что-нибудь угрожающее, но поспешно прикусил язык. Не хватало ещё приказывать мячику, пусть даже и такому самостоятельному. У него и ушей-то нет, не то, что мозгов. В несколько длинных прыжков обогнав медленно двигающийся шар, Максим решительно встал на его пути. В то, что шар может испугаться, конечно не верил, но незамысловатый маневр имел-таки успех – шар остановился. Замер, сплющился, в разные стороны вытекли отростки-щупальца, которые вздулись и распухли, наполняясь изнутри неизвестным содержимым. Вскоре перед Максимом появилась объёмная, пятиконечная звезда, чем-то напоминающая знакомую, морскую хищницу. Надёжно вцепившись в пол двумя лучами, остальные приподняла и, непрерывно шевеля ими на весу, словно ощупала воздух вокруг себя. Максим озадаченно следил за странными метаморфозами серебристой субстанции, не забывая при этом мелкими шажками отступать к двери. Он опасался повернуться к ней спиной – очень уж не хочется выпускать из виду это диковинное существо. Да и просто страшно, чего уж там. Звезда не выглядит опасной, но она непонятна, а это, пожалуй, ещё хуже.
В следующий момент мужество едва не покинуло его – а и так-то было негусто. Вскрикнул, почувствовав, как что-то липкое и отвратительно-холодное вцепилось в обнажённую по локоть руку. Проклятая привычка закатывать рукава форменной рубашки! Мелькнула нелепая и неуместная мысль о том, что серебристое создание ухватило его руку ровно там, где и Настя этим вечером. Максим не успел уловить начало молниеносного движения звезды, одно из щупалец истончилось, удлинилось и, словно протуберанец, метнулось к нему, обвив руку крепким кольцом. Только почувствовав его на руке, Максим сообразил, что случилось. Его передёрнуло от отвращения, судорожно тряхнул рукой, словно попытался стряхнуть прилипшего слизня, или иную какую мерзость.
Но звезда, похоже, и не имела намерения долго удерживать руку испуганного человека. С громким шлепком, словно резиновое, щупальце вернулось к родному телу, вновь стало одним из его лучей. Конечно нелепо, но Максиму показалось, что неведомая субстанция… задумалась. Безо всякой видимой причины её тело заколыхалось, заволновалось раскачиваясь; лучи то вытягивались, истончаясь и свиваясь в отвратительно шевелящиеся, живые клубки, то наоборот расплющивались, выделяясь на теле звезды едва заметными наростами. Максим криво усмехнулся и потёр кожу на руке, словно старался стереть следы недавнего, насильственного рукопожатия. Он уже почти пришёл в себя и первым делом поспешно затолкал револьвер в кобуру, от греха подальше. Уже понял, почему не сработал внешний периметр охраны. Шарик-то, который нынче звезда, явно местного, так сказать, производства и причинить ему вред себе дороже обойдётся. Из лаборатории только один выход, дверь за спиной, и самое лучшее, что можно придумать – захлопнуть её с той стороны. А потом уже можно с чистой совестью вызывать руководителя проекта, пусть сам со своей нечистью разбирается.
Максим осторожно продолжил движение к двери, не отводя взгляда от таинственного создания на полу.
